Все тайное становится явным

Первое что увидел Томас, войдя в комнату, обеспокоенное лицо Полли. Эйда тоже выглядела взволнованной, но если ей это было свойственно чаще, то обеспокоенная Полли уже сигнал тревоги. А вот Эсми смотрела сердито на Эйду. Значит уже успели поцапаться из-за вопроса сегодняшнего собрания семьи, на котором почему-то были лишь женщины и он. - И что опять стряслось? – Томас закурил, чтобы хоть немного развеять обрушившееся на него напряжение женщин семьи Шелби. - Артур, - все что сказала Полли, не сводя с него взгляд, в ее руках нервно подпрыгивала сигарета. Эйда напряглась и сжала себя руками, так же следя за ним такими же голубыми глазами, как у него самого. Томас вздохнул и затянулся, давая себе время перед главным вопросом: «что опять учудил Артур, кого на этот раз убил или искалечил?». А ведь брат давно уже держался, сошла чрезмерная агрессия и раздражительность, стал спокойнее, меньше пил и употреблял снежок. Похоже это было лишь затишье, спокойная минуту перед новым наступлением. В голове запульсировало, во рту почувствовался вкус разочарования. Артур уже достаточно творил, чтобы никто в этой комнате не волновался, о том, что Томас сделает ему что-то ужаснее пощечины или отрезвляющего удара. Но не успел Томас что-то спросить, как вспылила Эсми: - Господи вы слишком драматизируете! Да что вообще не так? Артур свободный взрослый мужик, он вправе делать со своей жизнью что хочет. И если у него появился человек, что делает его не таким агрессивным пьяным мудаком, то плевать какого он пола! - Эсми! – воскликнули Полли и Эйда одновременно, но быстро сменили злые взгляды на испуганные, обращенные на Томаса. Глава семьи Шелби моргнул, затем еще раз, ведь смысл сказанного складывался слишком медленно. Вернее, он еще не до конца верил в то, что только что услышал. Пепел, скопившийся на конце сигареты, упал на пол, но ни Томасу, ни Полли не было до этого дела. Томас вытащил сигарету и потушил в пепельницу, хоть и не планировал, но что-то хотелось сделать сейчас же. Затем он провел рукой по лицу и стал искать бутылку виски и стакан. - А теперь по порядку, - обманчиво спокойно начал он, садясь со стаканом до краев наполненным янтарной жидкость, которая он надеялся поможет ему пережить этот разговор. – Что случилось, кто он и откуда информация? - Я сама видела, - начала Эйда. – В «Гарнизоне», когда искала тебя, зашла после закрытия, задняя дверь была не заперта и… я увидела их, - взгляд сестры потупился, она закусила губу и нахмурилась. - Их? – подтолкнул ее Томас, делая большой глоток виски. - Артура и… бармена. Тот новенький, смазливый. Джейми кажется. - И? – Томас уже догадывался. Вся его деятельность состояла из разрозненной, неполной информации, из которой он лепил полотна истории и стратегии, заполняя дыры логикой и анализом. Но верить все равно не получалось, казалось, что речь не об их Артуре, не о том, кто о женщинах в своей постели думал больше чем о сне в ней, не о том, кто был в окружении шлюх каждую вечеринку. В последнее время Томас не видел девок на его коленях, что вновь отбросило его к реальности. - Этот Джейми сидел на столе, а Артур сидел на стуле между его ног. Он прижимался к его груди, они о чем-то говорили, а потом стали целоваться, - ее расширившиеся глаза смотрели на Томаса, ожидая его реакции и боясь ее. Ситуация была настолько из ряда выходящей, что женщины не решились справляться с ней сами, как порой делали. Но Томас лишь выдохнул, залпом допил виски и встал. - Томас, прошу давай поговорим с ним сперва. Я знаю, как для вас мужиков это все, но… - взгляд Томаса и его подскочившие брови прервали Полли. Женщина выглядела по-настоящему испуганной. Это ведь было уже не случайное убийство на ринге, не чье-то избиение, не порча имущества, не неправдоподобно дорогие оливки. Это было действие против самой природы и законов их мира. - Где Артур? - Томас, он твой брат, прошу… - вновь начала Полли, приближаясь к нему как к агрессивному зверю. - Где. Артур? – еще тише спросил Томас, давая всем понять, что лучше ответить. - Был в конторе, - выдохнула Эйда, - утром он работал в конторе. Томас усмехнулся. Артур, утро и работа - в последние годы эти вещи были не совместимы из-за постоянных загулов мужчины. Томас развернулся и вышел, оставляя женщин в еще большем смятении. Даже Эсми заволновалась, хоть и не любила грубого брата своего мужа. Как вольная цыганка, выросшая на просторах и впитавшая жизнь свободы, она не понимала почему остальные так остро воспринимают то что Артур нашел утешение в объятиях мужчины. Они ведь все видели, как тот рассыпается на глазах, как медленно уничтожает себя спиртным, кокаином и игрой со смертью на ринге. Артур не справлялся и нуждался в помощи. Должно быть все вокруг думали, что такую поддержу он обретет в жене, как они все когда-то. Но у Артура был свой путь, и цыганка уважала нити судьбы, предначертанные всем. Полли была обеспокоена скорее мнением и действиями самого Томаса, чем ситуацией в целом. Ей было важно, чтобы всей семье было хорошо, а на Артура было больно смотреть уже давно, собственно, как и на самого Томаса. Так что способы ее не сильно волновали. Если бы Томаса могла сделать счастливым та стерва Грейс она бы и ее приняла, скрипя зубами, следя за ней, но приняла. Однако… Томас твердой походкой двигался к конторе, к месту где все началось, подъем их семьи. Эти стены видели и лучшее, и худшее. И столько еще увидят. - Доброе утро, Томас! – поздоровалась с ним Лиззи, маняще улыбаясь. - Здравствуй, Лиззи, Артур у себя? - Да, с утра сидит работает, - она продолжила улыбаться даже когда он резко развернулся и, больше не говоря ни слова, направился к брату. Лиззи привыкла, Лиззи хватает и таких крох. Томас это знал, и ему самому становилось тошно от себя, глядя в ее доверчивые и грустные зеленые глаза, напоминающие ему другие. Он вошел без стука. Впрочем, Артур скорее удивился бы стуку от него. - Томи! – кивнул он брату, тут же возвращаясь глазами к бумагам. Артур выглядел выспавшимся, свежим, абсолютно трезвым и довольным жизнью, брови не хмурились, лицо было расслабленным и в тоже время сосредоточенным на делах. В кабинете витал свежий воздух, насколько в этом рабочем городе может быть свежий воздух, и запах чая. Томас удивленно уставился на чашку чая рядом с Артуром и какое-то печенье. Раньше там стоял стакан с бухлом и пепельница. Пепельница оказалась чуть дальше, всего с одной затушенной сигаретой. Томас прошелся по кабинету, осматривая его. С одной стороны, все было по-прежнему, а с другой все было аккуратно сложено, хотя Артура никогда не заботило это. Ведь в голове ревели проблемы посерьёзнее и понастойчивее чем сваленные документы, покрытые пылью. В крови гулял алкоголь с коксом, не оставляя места для порядка нигде ни в голове, ни в жизни. - Что-то случилось, Томи? – молчание брата все же оторвало его от документов, что он изучал. А севший наконец Томас отметил чистые белки глаз брата. - Значит бармен, Артур? – решил не ходить вокруг да около Томас, затягиваясь и выпуская свой дымовой барьер. Артур вздрогнул, его лицо застыла и слегка утратило тот здоровый и свежий вид. Они смотрели в глаза друг другу и Артур не отводил свой, хотя Томас был уверен, что после такого заявления он должен был чувствовать себя в слабой позиции и как всегда отводить от него взгляд. Но Артур смотрел прямо и Томас впервые не мог прочитать в его взгляде что-то конкретное. Казалось там сменялись страх, тревога, печаль и усталость, а также злость, вызов и… облегчение. Неужели Артур ждал такого разговора? Мужчины выдохнул и откинулся в кресле так же глядя на Томаса. - Эйда рассказала? – удивил он мужчину. Артур усмехнулся и отпил свой чай, пробуждая в Томасе жажду, но к другому напитку такого же цвета. – Джейми как-то заметил фигуру в дверях, когда мы были с ним, а когда я выбежал, то увидел удаляющуюся фигуру Эйды. Второго такого пальто в Бирмингеме точно нет. - О чем ты думал, Артур? – Томас только сейчас понял, что злился на брата, понял только когда эта злость схлынула с него. Начни Артур опровергать слова сестры или злиться в ответ, то гнев Томаса тоже бы вышел наружу, и кто знает, чем бы все кончилось. Но Артур выглядел как больной, давно смирившийся с приходом смерти и ожидающей ее уже как подругу. - О чем я думал, Томи? Пожалуй, о том, что впервые с возвращения не хочу себя убить, - просто признался брат о таких страшных мыслях, заставивших Томаса чувствовать себя пригвожденным к стулу. – О том, что я впервые за долгие годы не хочу быть пьяным каждую чертову секунду этого ада. О том, что хоть с кем-то стук лопат в голове смолкает, когда наступает ночь. Артур обреченно засмеялся, Томас заметил, как увлажнились его сощуренные глаза. Морщинки заплясали вокруг глаз и уголках рта. Как давно он всматривался в лицо брата? А в свое? Сколка у него уже морщин? Томас отвел взгляд и уставился на сигарету в руке. - И знаешь, о чем еще я думаю, Томи? Я думаю, о том, что ты не имеешь права осуждать меня за то, что я нашел свой покой не в женских руках, - Артур вновь смотрел на него пристально. Но по-прежнему, ни отблеска злости в глазах. Блестящие глаза брата смотрели с сочувствием на Томаса. Дыхание Шелби замерло в груди, а мозг активно заработал, силясь понять сказанное братом и, к сожалению, понимал, прекрасно понимал камень в свой огород. - Что ты несешь Артур? Или твой бармен вытрахал из тебя остаток мозгов? У тебя там хоть осталось что-то, чтобы понять, что с тобой будет, что с нами будет, если это просочиться за пределы семьи!? – зашипел на него Томас поднимаясь и нависая над братом. Злость вмиг забурлила в нем от поднятых со дна души останков, что он хоронил долгие годы как мог, но они раз за разом норовили подняться и заявить о себе, как сейчас. - Я знаю о рисках, Томас, можешь мне поверить, знаю цену этому. И если ты считаешь, что я стал черной овцой в семье и наврежу ей, просто скажи и я уйду и не буду пачкать чистое имя Шелби собой, - «чистое» прозвучало как издевка. Слова Артура словно окатили Томаса холодной водой. Он выпрямился и не веря смотрел в открытые глаза брата. - Ты хочешь уйти из семьи, Артур? – кто угодно, но не Артур. Старший брат всегда преданно следовал за ним в любом направлении, был тем, кто всегда прикроет спину. - Нет, Томас, не хочу. Я люблю свою семьи и хочу дальше биться рядом, стремится к большему с тобой и остальными. Но и жить как раньше я не могу, не хочу вновь в ту окопную грязь, из которого я едва-едва выбрался, – слеза скатилась по его щеке, вгоняя Томаса в еще больший ступор. – Я чуть не подох от собственной блевоты, потому что нажрался так, что не мог шевелиться, выпил все что нашел пока не отключился, потому что не мог себя больше выносить ни секунды. Именно Джейми спас меня тогда, отмыл, отогрел и выслушал мой скулеж. Сколько бы не нюхал, сколько бы не пил, а легче не становилось. И день за днем, день за днем, Томи. Ты ведь и сам в этом, ты должен понять, как хочется выбраться на воздух, на солнце, как хочется, чтобы умолкли выстрелы и взрывы… - Томас провел рукой по лицу. Он понимал. Как он понимал. Артур высказал все, что было и в его душе. - Неужели ты не мог найти женщину для этого, Артур? А та блондинка, Линда, с которой ты разговаривал о боге в церкви? Я думал у вас налаживается что-то серьезное и скоро не только у Джона будет куча детей, - Артур усмехнулся. - Думаю, Джон настругал детей на нас троих. Чувствовал, что мы безнадежны, - он засмеялся и Томас фыркнул, подавляя улыбку. – Линда… Да я тоже думал, пока не стал чувствовать себя еще гаже от ее вечных обвинений, наставлений и нравоучений в сторону моей жизни и семьи. Ей бы быть женой пастора, а не гангстера. А я всегда был бы не таким, слишком грязный, слишком грубый, слишком... Я и так постоянно чувствую себя недостаточным. Томас вздохнул, и вновь сел, закуривая новую сигарету, ведь та истлела в руках. - А значит этот… Джейми тебя таким чувствовать не заставляет? С ним ты чувствуешь себя достаточным? - Он понятнее, Томас. И я ему понятнее. Мы не строим из себя ни лучше, ни хуже, мы просто те, кто есть и каждый принимает это. С ним спокойней. Не нужно врать, притворяться, юлить, чтобы не обидеть нежные чувства. Мне не нужно бояться, что я его сломаю, ведь он не слабый. И к слову. Я его трахаю, а не наоборот. Томас закатил глаза, раздумывая как решать эту ситуацию. Все тайное становиться явным, все. Им нужно легализовать бизнес, держать удар от кружащих вокруг врагов, поддерживать репутацию и уважение. А это… «это не серьезно, нам было удобно вот и все, война закончилась, и я не могу идти по жизни с грязным педиком». Томас вздрогнул от всплывших воспоминаний. Захотелось выпить нестерпимо, хотелось напиться, вновь похоронить это, забыться… Он зажмурился, видя в себе Артура, ступая на привычную им тропу. Следом в памяти возникала Грейс. Искра его потухшей жизни, что упала в грязь этого города и оказалась вражеским сигнальным огнем, как огонёк на болотах, что приводит к смерти. Теперь он был уверен, что пойдет и напьется. Внутри стало лишь хуже. Артур прав, они все еще в той грязи, смешанной с кровью и дерьмом. И эту грязь не смыть алкоголем, шлюхами и купюрами, ее смоют лишь чужие ладони, что не побояться коснуться, принять их испачканными. Томас посмотрел на задумчивого и погрустневшего Артура, вертевшего небольшое печенье в руках. Кругляш был похож на домашнее печень Полли, только явно готовился не ей. На секунду Томаса уколола зависть, на увиденные чистые участки на Артуре, оттертые чужими ладонями. Имеет ли он право вновь толкать брата в грязь рядом с ним? К тому же он и правда не мог его осуждать за мужскую фигуру рядом. - Если о вас кто-то еще узнает я вас сам убью, - Томас резко поднялся и не оборачиваясь вылетел из кабинета Артура, оставляя его в растерянности. Ему нужно было выпить, и он знал куда пойдет. «Гарнизон» встретил его привычным шумом, на секунду смолкшим с его появлением, а затем полившимся так же непринуждённо. Томас неторопливо подошел к барной стойке, где объект всех утренних разговоров наливал рабочим эль и пиво. После предательства Грейс Томас не часто сюда заглядывал и не обращал особого внимание на персонал. Как и сказала Эйда, этот Джейми и правда был довольно смазливым на лицо. Оно было бы почти девичьим из-за тонких черт, длинных ресниц и нетипично длинным волосам, собранным в короткий низкий хвостик, если бы не шрам от брови до подбородка, проходящий через серо-зелёный глаз. Блеснувшая в них зелень заставила Томаса сглотнуть, горло было сухим. - Ирландский виски, - не успел он закончить фразу как перед ним уже был стакан и бутылка. Джейми коротко улыбнулся ему и отошел к новым посетителям, удовлетворяя уже их потребность. Что ж Артура можно было понять, мужчина был привлекательным. Точные выверенные движения, прямая спина, уверенный взгляд, мягкая понимающая улыбка. Томас стал рассматривать его, подмечая жесты и движения не свойственные простому пареньку с улиц. В голове кольнуло, что он опять не знает полной биографии бармены в их заведении. - Да блядь, - прошептал он себе под нос, допивая порцию в стакане и беря с собой бутылку. Для его ищеек была срочная работа. Спустя сутки и еще три бутылки, на столе Томаса была папка с личным делом Джейми Моргана. Открыв ее он с удивлением увидел фотографию Джейми в военной форме с погонами лейтенанта и наградами, почти такими же как и у Томаса. Королевский летный корпус, битва при Артуа, битва при Ипре и битва при Сомме, где были и они с братьями и друзьями. Томас помнил самолеты кружившими над головами, благодаря воздушной разведке, что терпела постоянные потери, они смогли организовать оборону правильно и выжить. Однажды он видел, как такой самолет сбили, пули прошили его как бумажный, и он вспыхнул раньше, чем пилот успел выпрыгнуть. По бритому затылку Томаса пробежали мурашки. Что ж несмотря на обстоятельства Джейми заслужил его уважение. Дальнейшая информация большого интереса или удивления не вызывала. Разве что строка в графе родители – сирота. Ни нарушений, ни арестов, оконченная школа с хорошими оценками, летное училище. Напрашивался разве что вопрос, что он забыл в их дыре и в их баре? Серые глаза Грейс блеснули в мыслях. Томас мотнул головой прогоняя это видение, но чуть не застонал, когда им на смену пришли зеленые. - Уйди прочь! – закричал Томас и швырнул стакан в стену. Он готов был поклясться, что в осколках стекла мелькнули его улыбающиеся зеленые глаза. Ему нужно было кого-то трахнуть. Сейчас же! На ум пришла Лиззи, милая безотказная Лиззи. Но Томас лишь схватился за голову, понимая почему после Франции вообще смог лечь с ней. Глаза. В ее глазах была похожая зелень. И он смог только с ней. Обессилено рухнув в кресло Томас вытащил еще одни стакан из ящика стола и налил в него до краев. Не забыться в женщинах, так забыться в выпивке. Чувство зависти к Артуру вновь кольнула его. Старший брат оказался все же сильнее и смелее его. Артур принял себя. А Томас не мог. Не после всего что сделал. Не после всего что он сказал ему тогда. У него больше нет права на любовь. Он никогда не станет чистым.

***

- У вас лица словно кто-то умер. Что стряслось? – Джон бодро зашел на кухню к Полли, где сидели все женщины их семьи. Уже настал вечер, и он с детьми потеряли Эсми. Заглянув в контору и не найдя ее там, он, недолго думаю, пошел к Полли. - Они думают, что так и есть, - усмехнулась Эсми, вставая навстречу мужу. Джон лишь сильнее нахмурился и кивнул ей, прося разъяснить атмосферу скорби в помещении. - Да так Артур кое-что сделал, Эйда его сдала Томи, и теперь они бояться, что Томас убьет Артура, – улыбнулась цыганка и притянула Джона к себе, тут же разглаживая его хмурость. Жизнь с Джоном была не похожа на ту, к которой она привыкла. Тут было мало простора, ее голос почти не учитывался на общих собраниях, но Джон был ее мужчиной, и он был великолепен. Лучшее на что она могла рассчитывать в своем таборе. - Артур дофига чего творил, сомневаюсь, что он сможет облажаться настолько, что Томи его грохнет, - чтобы Артур не натворил Джон верил, что Томи не причинит брату вреда, сильного по крайней мере. – К тому же я только что из конторы и видел его. Артур вроде как был жив и цел, домой направлялся. - С ним все хорошо? – хором спросили Полли и Эйда. Девушка уже успела саму себя проклясть, что открыла рот. Да какое ей вообще было дело до того, кого трахает Артур? Что ее вообще дернуло? Но сказанное не воротишь. - Да, хорошо. Так что стряслось? – Джон блуждал по лицам женщин ожидая ответа. – Эсми? – не дождавшись этого, он решил обратиться к той, которая точно молчать не будет. - Э нет, пусть говорить Эйда. Ей ведь не терпелось это рассказать, - девушка отошла к столу с виски и налила Джону, чтобы новость прошла полегче. Ох уж эти ранимые мужчины. - Ну ты и сука, - выдохнула Эйда, которую уже тошнило от волнения. - Я-то? – усмехнулась Эсми. - Так хватит! – Полли ударила рукой по столу и решительно повернулась к Джону, наблюдавшему за всем с огромными глазами. Волнение стало предаваться и ему. – Думаю ты все равно узнаешь это на собрании. Артур спит с мужчинами, – сказала Полли и задержала дыхание. - С мужчинами? – непонимание отразилось на лице Джона. Он нахмурился, сузив глаза до щелочек, и глотнул виски. – Я думал он сейчас спит только с Джейми. А с какими еще мужчинами? – челюсти Полли и Эйды упали от его слов. - Так ты знал?! – разнеслись три женских голоса по комнате. - Видел как пьяный Артур спал на его коленях, а затем в доме Артура увидел свежеиспеченное печенье и ленту для волос Джейми. Артур вообще готовить не умеет, не то что печенье. А лента была с вышивкой по краям, такую я видел только у Джейми, так что не спутать. Так и понял, что они вместе, - пожал плечами Джон так, словно говорил о чем-то простом и обычном. - А ты наблюдательней чем кажешься, - вздохнула Полли. – И сколько ты уже знаешь? - Месяца три как. - И ты молчал?! – удивилась Эйда. - Это жизнь Артура. Да и какая в жопу разница, - удивился в ответ Джон. – Он же не насилует никого и не с детьми или собаками это делает, - лицо мужчины скривилось и он фыркнул, делая еще глоток. - Вот именно, - вставило свое слово Эсми. Она еще раз напомнила себе за что так любит Джона. - К тому же с этим Джейми его мозги вроде встали на место. Он уже не валяется пьяным под заборами и не заводиться по любому поводу, молотя всех в фарш. - С этим не поспоришь, - Полли стал обдумывать все еще быстрее. Плюсы точно были, они уже могли наблюдать их в улучшившемся состоянии их любимого Артура. Теперь она понимала причины этих изменений. Но с другой стороны все еще оставалась проблема общественного осуждения и Томас. Осталось придумать как лучше скрыть такую связь от посторонних глаз и убедить Томаса оставить все как есть. - Так из-за этого вы думаете, что Томас убьет Артура? – вспомнил начало разговора Джон. - Ну да. Он так вылетел от нас, когда узнал, - потерла глаза Эйда. – Думаешь обойдется? – она на это надеялась, ведь уже сама не понимала зачем она так вспылила, что в этом такого-то если Артур счастлив. - Пф, да расслабьтесь, - Джон усмехнулся и приобнял свою жену. - Ничего ему Томас не сделает. Он все понимает, - и прежде чем вновь удивленные женщины успели что-то спросить, Джон с Эсми ушли. - Час от часу не легче, - вздохнула Полли, глотая виски как воду.

***

После новостей, обрушившихся, как оказалось, лишь на женскую половину семьи Шелби и главу семьи, прошло пару дней нервозного ожидания беды. Казалось лишь Артур был спокоен или делал вид, что все как прежде. Даже когда к нему пришла Эйда просить прощения, он лишь улыбнулся сестре: - Думаю, я должен был сам сказать Томи. Все же лучше, чтобы о таком говорил близкий человек, а не кто-то с улицы. Вот тогда была бы катастрофа, - они поговорили за чашкой чая и теми самыми печеньями, что выдали Артура перед Джоном. Эйда не могла отрицать, что даже дома у Артура все словно встало на места, стало чище и уютнее. - Похоже он и правда на тебя хорошо влияет, - выдохнула Эйда, с любовью глядя на старшего брата. - Ты стал меньшей задницей. - Ну спасибо, сестренка, - засмеялся Артур. – Да мы оба стараемся над этим. Но время шло, а Томас ничего не предпринимал по этому поводу. Разве что стал пить в два раза больше и запираться в комнате и кабинете на дни. - Такое ощущение что Артур выплыл, а Томас стал тонуть в два раза быстрее, - вздыхала Полли за стаканом выпивки и перетасовывала карты. Она не особо любила работать именно с ними, но сейчас ей нужно было все что есть, для разрешения очередного кризиса их семьи. Когда она, не выдержав, пришла к Томасу поговорить об этом, то застала его с синяками под глазами и в не свежей рубашке, в комнате витал запах перегара и чего-то еще, что Полли не смогла распознать. Он даже не отреагировал на ее появление сперва, смотря своими остекленевшими глазами в пустой угол. А на вопрос «что ты собираешься делать с этим?» он лишь усмехнулся и ответил: - Думал ты наоборот не хочешь, чтобы я что-то делал, - и он вновь уперся взглядом в угол, пребывая где-то в своих мыслях. Это беспокоило Полли все больше. Артур в раздрае был предсказуем, а вот Томас… - Ого вы наконец-таки признали, что он тонет, - Эсми была как всегда язвительна. Эйда, Полли и Лиззи укололи ее своими взглядами. Но цыганке было все равно на их мнение о ней. Они уже показали, как к ней относятся, а первая обида так просто не смоется. - Лучше скажи удалось тебе узнать про то что обронил Джон тогда? – Полли посмотрела расклад и он не вызывал оптимистичных чувств. – И не говори, что не пыталась узнать. Ты женщина, а значит такая же любопытная, как и мы, - Эсми фыркнула и замолчала, вписывая столбцы сумм на скачки. - Пыталась, но Джон ответил, что это тайна Томи и он не будет ее рассказывать. - Тайна? – обеспокоилась Полли вновь смотря на карты. – Встретивший свою тайну измениться, - прошептала она, надеясь, что измениться в лучшую сторону. - А что сказал Джон о Томи? – подала голос Лиззи, которая еще ничего не знала, и никто не собирался ее просвещать, сколько бы Томи ее не трахал. В это время Артур с Джейми были настороже. Хоть последняя фраза, брошенная Томасом и давала надежду, что их не станут трогать, пока все не обостриться, но Артур не был уверен и переживал за жизнь и здоровье обретенного человека. - Успокойся, Артур, - сказал ему мужчина в тот день, когда узнал о их раскрывшимся секрете. – Я солдат и уже научился умирать. А умереть за любовь к тебе точно не хуже, чем за короля, - мягкая улыбка Джейми и уверенный взгляд могли успокоить кого угодно, даже бешеного пса Шелби. Но Артуру вовсе не хотелось видеть гибель Джейми еще и из-за него. Хоть он и сказал Томи, что не хочет жить как прежде, без Джейми, но подував, все же готовил себя к расставанию. Пусть он сгниет заживо, но не увидит как сгнивают эти бездонные глаза, что словно маяк выводят его из темноты туннеля. Артур прижался к его спине и обхватил поперек живота. Он бы стоял так вечно если бы мышцы не уставали. Стоять, вдыхая запах волос мужчины, его запах с ноткой алкоголя и выпечки. Лучшее сочетание для Артура. Не по-мужски нежная кожа на шее и щеках, что казалось не знали поросли волос. Джейми всегда смешно, когда усы Артура колют его. А когда мужчина целует его шрам, ноги начинают слабеть еще быстрее. Лента спадает с волос рассыпая их по плечам. Рука Артура тут же зарывается в них, когда Джейми поворачивается к нему лицом. Они прижимаются лбами и дышат друг другом пока могут. Пока есть время. Пока есть их солдатская минута.

***

Томи видит лишь бумаги перед собой. Он старается смотреть лишь на них, чтобы не увидеть ничего другого. Зеленые обои, зеленая бутылка, зеленая лампа - он сходит с ума от обилия зеленого. Лишь улицы Бирмингема к его спокойствию оставались все таким иже грязными и серыми без единой зеленой травинки. Спокойное лицо Артура на собраниях, глаза полные жизни и приобретенной ценности каждый раз напоминали ему свой пустой взгляд и опустевшее сердце. А потом случился взрыв «Гарнизона», и Артур благодарил бога за свою похоть, не отпускавшую Джейми утром до последнего, из-за чего он не был в заведение, когда все случилось. После в жизнь Томаса вновь попыталась ворваться Грейс через письмо. Но не успела она укорениться в нем, как Томас сжег это письмо даже не распечатывая. У людей есть лишь один шанс, дашь второй и пожалеешь, что дал первый. Никаких вторых шансов. Даже себе самому. Свой шанс он упустил и именно поэтом, обретя власть и имея возможность, он никогда не пытался узнать его адрес. Никаких вторых шансов. После пары лет затишья неприятности опять посыпались на его голову. На этот раз уже в виде града ударов от людей в подворотне. И теряя сознание луна отсвечивала зеленым. - … травма черепа… доктор… вы…. – голоса раздавались со всех сторон, пугая и путая. - … Томас, ты слышишь меня?... – если бы мог, то Томас завыл бы от этого голоса. Страх что они вновь в окопах и все обрушилось, заполонил его. Он все еще там. Он там с ним. Может еще не кончено. Еще шанс. Еще… - … тише… тише… Томи… все… - он схватил его за руку, надеялся, что это она, не мог вспомнить, все крутилось. Или он ещё не знал ее? Так темно… Так больно… Свет проникал постепенно под закрытые веки. Первое, что Томас почувствовал – облегчение, словно его нашли и начали откапывать. Значит он еще жив. Вздох наполнил легкие воздухом с запахом больницы, а ребра пронзили болью. Этот импульс, как удар тока, пробудил его и распахнул ему глаза. Белая палата размывалась, но стремительно приобретала четкость. Все тело вспыхнуло огнем боли. Томас не смог сдержать жалкий стон. В памяти были лишь темные фигуры, наносившие удар, а затем… голос. Его голос и мелькнувшая зелень его глаз. Очередная его галлюцинация, думал Томас. Продолжал так думать, верить в это и надеяться на обратное, даже когда призрак прошлого вошел в палату и осмотрел его своими невозможно зелеными глазами. - С пробуждением, мистер Шелби, я уже начал переживать, что неправильно рассчитал обезболивающие на ваш вес, - эта улыбка, эти глаза, этот голос. В груди все сдавило. Томас открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. – Вы слышите меня? – зеленые глаза стали обеспокоенными, улыбка увяла и Томас почувствовал себя виноватым. - Гарри? - просипел он и закашлялся. Мужчина в белом халате вздрогнул и тут же преодолел оставшееся расстояние в два шага. Губ Томаса коснулось холодное стекло, а затем и влага. Инстинкты сработали раньше разума, и он стал быстро пить, закашливаясь еще сильнее. - Не спешите, воды достаточно. Ее достаточно… - Томас слушается его как слушался всегда в том аду. Но они уже не на войне и воды и правда достаточно. Она чистая, свежая и прохладная, как пальцы Гарри на его подбородке. Он совсем близко, придерживает его перебинтованную голову и аккуратно кладет на подушку, поправляя ее привычным жестом. - Вас кто-то сильно избил, мистер Шелби, сломаны ребра, множественные гематомы, ссадины, порезы, но сильнее всего пострадала ваша дурная голова, что всегда лезла на рожон впереди всех, - официальный тон накатывал отчаяньем внутри Томаса, но последняя фраза окунуло его в тепло воспоминаний, когда эти руки не раз штопали его там, залечивая эту самую голову не раз. - Зато… знакомое тебе поле боя, - с трудом произнес он. Разбитые губы дрогнули в улыбке. Веки Томаса тяжелели, но он не хотел закрывать глаза и хоть на секунду потерять Гарри. Мужчина так знакомо рассмеялся, вокруг глаз залегли морщинки, которых раньше у него не было. Сколько лет прошло с того разговора? Мысли Томаса вновь стали мрачнеть, как только прояснились. Он столько наговорил ему тогда. Они только узнали, что все закончилось, что они могут вернуться домой. Гарри был так окрылен этим. Они выжили, они продержались, они возвращаются. Его ждало будущее талантливого врача, героя войны, и он видел это будущее с Томасом в грязном промышленном городке. А Томас назвал их чувства несерьезными, а его грязным педиком, с которым нет будущего. И вот Гарри в Бирмингеме, в грязном промышленном городке, и его руки стирают что-то влажное с бледных, покрытых синяками и ссадинами, щек Томаса. - Знаю, что тебе очень больно, но потерпи. Я не могу дать тебе обезболивающее сейчас, ты можешь больше не проснуться, - Томас моргнул и ресницы намокли. Если рука Гарри будет и дальше касаться его, то он готов терпеть эту боль вечно. - Гарри, - его глаза закрывались хоть он и пытался бороться с этим. Тьма вновь сгущалась, его вновь забирал тоннель. Томас стал шарить рукой в темноте и схватился за халат доктора Мора. - Т-ш-ш-ш, Томи. Спи, сон исцеляет порой лучше лекарств, - он разжал его руку, и чувство ужаса и потерянности захлестнуло Томаса, пока прохладная рука не сжала его ладонь. Томас вновь проваливался в темноту, держа его за руку, но теперь ему было спокойно. Даже если это туннель, и их заваливает земля, они рядом. Он чувствовал его руку. Он чувствовала Гарри рядом. - Доктор Мор, - в палату заглянула медсестра, – пациент из 15-ой зовет вас, - юная девчонка с ланьими глазами с удивлением разглядывала как ее суровый начальник сидит на краю кровати известного в городе человека, что поступил к ним пару дней назад. - Иду, Люси, - Гарри вздохнул и встал, отпуская расслабленную руку заснувшего мужчины. Хотелось остаться, так как он чувствовал, что у Томаса вновь может подняться жар, и он вновь будет звать его как пару ночей назад. «…прости… прости… Гарри… прости… они… закапывают нас…» - шептал Томас в бреду все ночь, пока Гарри держал его за руку, пытаясь подарить хоть немного поддержки и спокойствия, как ему, так и себе. Ведь когда к нему доставили избитого мужчину, и он узнал эти черты лица, даже спустя годы, он чуть не зарычал на медсестер, что касались и тормошили израненное тело все еще любимого человека. - Уже иду. Никого не впускать в палату, пациенту нужен покой, - Гарри не знал кто враг, так что лучше никому не дать проникнуть сюда, пока Томас в таком состоянии. «Бей врага пока он слаб» - они все хорошо выучили это на войне, даже военврачи. - Да доктор Мор, - поклонилась благоговеющая перед ним девушка и скрылась, давая ему еще немного времени с тем, кого он уже не надеялся встретить вновь. Прошло еще пару дней и Томас чувствовал себя если и не важно, то хотя бы способным думать. Это нападение, эта внезапная встреча выбила почву у него из-под ног. И он пока не знал на какую землю приземлиться в конце, на какую тропинку ступит и куда она его приведет. Единственный плюс его состояния – это время подумать. Его жизнь замерла, остановилась, чтобы он смог обдумать все как следует. Обдумать свалившийся на его голову подарок. В первые его голова была забита не бизнесом и новой войной с другой бандой, а жизнью, мыслью о семье, которая уже успела его навестить шумной компанией. - А где Джейми? – спросил он, после того как Артур выпустил его из своих объятий. – «Гарнизон» пепелище, значит он не занят, - удивил всех Томас. - Аааа, - растерялся Артур. - Томас, - аккуратно присела рядом Полли, еще не до конца понимая насколько он в порядке и в уме. – В больницу обычно пускают только членов семьи, - женщина переглянулась с присутствующими, что косились на него. - Ну да, - согласился с ней Томас, блуждая в мыслях о другом мужчине, что явно будет ругаться потом на такую толпу. – Джейми партнер Артура, Артур член семьи, значит и Джейми. Или вы расстались? – абсолютно серьезно спросил он у брата. - Нет-нет, мы… придем в следующий раз, если ты не против. Джейми вообще-то с Карлом остался. - Ты спишь с Джейми?! – удивился Финн, который ничего об этом не знал. - Блядь закричи об это еще громче, а то не вся больница слышала! – Артур зарядил затрещину шокированному Финну. Томас усмехнулся от этого воспоминания. Его семья. Такая шумная, разная и такая дорогая ему. Почему он так мало думал о них раньше? Вернее, он думал о благополучии их в целом, о благосостоянии об уважении, но не о счастье для них. Что сделает счастливой Полли? Женщина уже давно носила в себе печаль по утерянным детям. Может стоит найти их уже? Все Шелби должны быть рядом. А Эйда? Что заставляет ее перелетать то с полного отстранение то полного участия в делах семьи? Джон? Что порадует Финна? Счастлив ли Финн? Эсме? Почему он так мало времени посвящал тем, за кого сражался тогда, о ком думал в окопах постоянно, а когда оказался рядом словно забыл, что это время рядом не данность, а дар, который он зарабатывал кровью и потом? - К нему нельзя! – вырвал его из мыслей раздавшийся голос медсестры за дверью. - У меня приказ короля. Так что я вынужден настаивать. Этот голос Томас предпочел бы больше никогда не слышать, но увы, пока он его не убьет он будет преследовать его за отнятую возлюбленную. Томасу хотелось прорычать этой наглой усатой роже, что он может подавиться свое лживой Грейс, забрать ее себе и делать что хочет, пока она не отстрелит ему и хозяйство. Немного вправо и у нее был получилось окончательно лишить эту тыловую гниду мужества. Как неприятно и унизительно было лежать перед ним, избитым и слушать, что он ему теперь еще и должен. Его трость больно уперлась в ключицу, придавливая и так тяжелое тело к постели. Кембел так увлекся превосходством над ним, а Томас сдерживанием злости, что оба не заметили, как в палату стремительно зашел доктор Мор, которого разыскала испуганная медсестра. Он быстро отнял трость инспектора, от чего мужчине пришлось резко переложить вес на больную ногу, застонать от пронзившей его боли и начать заваливаться на бок, почти падая на столик рядом. - Сомневаюсь, что вы исполняете приказ короля, за которого я воевал, ибо уверен, что король не мог приказать своему подданному такой гнусный поступок как нападение на больного, прикованного к постели, - Томас и забыл какой Гарри мог быть страшным в гневе, несмотря на небольшой рост и худое телосложение. Кембел лишь открывал и закрывал рот как рыба, выброшенная из воды, пока доктор Мор отчитывал его, а потом выгнал его же тростью, хлопнув дверью и оставляя Томаса приходить в себя. С того первого пробуждения Гарри не часто к нему заглядывал, понимая, что миг его растерянности прошел и Томас взял себя под контроль, в котором места для Гарри не было. Он осматривал его, менял повязки на голове, проверял швы и ребра, выписывал таблетки и давал указания медсестре, что всегда теперь была с ним. А Томасу хотелось поговорить наедине, вновь взять его за руку. Но «никаких шансов, Томас». С чего бы Гарри давать тебе его после того как ты вытер об него ноги? Так что Томас ушел. Выписал себя сам и уплыл в Лондон решать вопрос с Сабини, договариваться с Алфи Соломонсом и лечиться лошадиными препаратами и цыганскими настойками. Еще пару суток на размышления о своей чертовой жизни. Чернеющий провал дула револьвера не пугал, но давал понять, что как бы он все не ненавидел, он хотел жить. Словно потухший огонь в нем вновь разжегся, двигая застывший локомотив дальше. Он хотел вновь увидеть зеленые глаза Гарри. Теперь хотел видеть их всегда, хотел вновь касаться его, прижимать к себе, чувствовать его под собой, вновь очутиться внутри, гореть и дышать с ним одни воздухом, как это было раньше. В эти решающие мгновения Томас так задумался о возможном будущем с Гарри, о том, что ему нужно сделать для этого по возвращению, что не заметил, как покраснели скулы Алфи от его взгляда. Револьвер опустился, и сделка была заключена. Сказать, что после возвращения он огреб от всей семьи, значит ничего не сказать. - Ты где нахуй пропадал!? – закричал на него Артур, как только увидел, но быстро присмирел, когда рука Джейми легла ему на плечо. – Черт, Томи, мы уже думали, что ты всплывешь где в канале, всех на уши подняли пока Чарли не сказал, что ты с Кудрявым уплыл! Тебе лежать нужно было еще как минимум неделе две. Ты хоть знаешь, как тут метал Гарри? – Томас посмотрел в глаза брату и понял, что тот пытается ему сказать между строк. Должно быть он был в не меньшем шоке, когда узнал в лечащем враче их Гарри - отважного военврача, который вызвался спустится с ними в ад. - Думаю я его гнев еще испытаю, Артур, - устало сказал Томас, присаживаясь на стул. Ребра еще ныли, но чувствовал он себя гораздо лучше благодаря тем снадобьям. – Извините, - внезапно произнес он, удивляя семью. – Я должен был предупредить вас куда направляюсь. Или хотя бы попросить Чарли об этом. - Зачем ты сбежал, Томи? Что такого срочного понадобилось тебе в Лондоне? – интересовалась Полли. - Алфи Соломонс, глава еврейской общины, - сказал Томас и остановил поднявшийся шум рукой. – Знаю, знаю, но он воюет с итальянцами, как и мы, а… - … враг моего врага мой друг, - хором сказали Джон, Артур и Джейми. Еще одна солдатская мудрость. - Черт, Томи, но идти туда одному?! – Джон выглядел пораженным и обиженным. - Да, знаю. Я идиот, - согласился он с этой правдой. - Так, мальчики, оставим все эти разговоры до собрания. Томи еще ранен и ему нужен покой и лечение. И только попробуй спорить со мной! – лишь завидев тень протеста у него на лице воскликнула Полли, после чего Томас решил смирится и отдохнуть под ее надзором. Ему еще нужны будут силы на реализацию всего задуманного. И еще нужно было как-то пережить встречу с Гарри, которому явно сообщат о его благополучном возвращении. И Томас был прав, стоило ему ненадолго сомкнуть глаза в спальне как в комнату уже входил Гарри. Злой и метающий молнии глазами Гарри. - Раздевайся, - скомандовал он, смотря на него сверху вниз. - А как же пару задушевных разговоров, свиданий, цветов? Я уже присмотрел тебе красивые запонки в подарок на третье, - улыбнулся Томас, чувствуя, что сейчас он дорого за это заплатит, но удержаться было выше его сил. Лучистое чувство восторга и счастья наполнило его грудь при виде Гарри. - Смешно тебе, Шелби, - не улыбнулся уставший мужчина, смотря на него холодным взглядом. – А вот мне вообще не было, когда после того инспектора я увидел на утро твою койку пустой. А ведь тебя до этого какая-то толпа избила. Мы с твоими братьями все каналы облазили и подворотни от больницы до твоего дома в поисках твоей бездыханной туши. Знаешь есть куда более простые способы умереть. - Прости, - выдохнул Томас разглядывая мужчину и находя все новые черты, которых раньше не было. Ему стало совестно за эти волнения, но он не мог поступить по-другому. Гарри бы не выпустил его до полного выздоровления, а дальше ему было опасно находиться там. - Заткнись, Шелби, и раздевайся. Хочу узнать насколько ты послал мои труды по твоему лечению нахуй, - его губы сжались, а взгляд отдавал приказ, которому Томас подчинился, снимая с себя все, абсолютно все, представая перед мужчиной как есть. Зелены глаза медленно осмотрели его сверху до низу. - Повернись, - новый приказ с беспрекословным подчинением. Открытая спина не пугала. Томас прикрыл глаза, чувствуя его взгляд на себе. Стук подошв остановился совсем рядом с ним. Теплые руки коснулись уже пожелтевших боков, аккуратно надавливая и прощупывая ребра. Томас чувствовал дыхание на затылки и сам дышал ртом, ибо воздуха стало не хватать. Он перехватил руки Гарри и потянул, заставляя того прижаться к его спине. Кончик холодного носа прошелся по основанию шеи, губы Томаса поцеловали эти руки, что не раз вытаскивали его, спасали, лечили, грели, дарили удовольствие и радость в тяжелые времена войны. - Прошу, Томас,… если ты просто хочешь вспомнить былое и выбросить меня, лучше сразу пристрели. Я… я не переживу это еще раз, - этот шепот прошелся ножом по вновь забившемуся сердцу Томаса. - Ты заслуживаешь луч… - Заткнись, Томи, оставь эту самоуничижительную речь своей руке. Я свой выбор давно сделал и худшим его не считаю, каким бы засранцем ты не был. Выбрать осталось лишь тебе, - руки что сжимал Томас выскользнули и исчезли, забирая с собой тепло. Он на секунду представил, как это тепло вновь уйдет из его жизни, как вновь станет холодно и грязно, и ему стало плохо и мерзко от себя. Томас повернулся, встречаясь с зелеными глазами полными тоски и покорности его выбору. Гарри прав. Он свой выбор сделал еще в тех далёких краях полных смерти и боли. А Томас не смог. Испугался, не решился быть с тем, с кем хотелось. Но он уже не тот Томас. И перед ним уже не тот Гарри. Первый шаг дался тяжело, но оставшиеся он не заметил, ведь все, что теперь имело значение теплые и родные губы Гарри, по которым, не смел он себе признаваться, безумно скучал. - Это то, о чем я думаю? – не веря спросила Полли, бросив взгляд с потолка на Артура и Джейми. Их взгляды тоже были обращены к потолку, за которым отчетливо слышались ритмичные скрипы кровати. - Вот и хорошо, - вздохнул Артур, проживавший все это время за этих двоих. Он встал и подал руку Джейми, подмигивая и давая понять, что их кровать тоже требует проверки на прочность. Прямо сейчас. - Да вашу ж мать, - все что сказала им в след улыбающаяся Полли. – Господи, прости детей твоих и смилостивься над ними, ибо ты видишь, что они заслуживают счастья после всего, что пережили, – женщина перекрестилась и, взглянув еще раз на потолок, усмехнулась. Накинув пальто, она вышла из дома пополнить запасы съестного. Давно они не устраивали семейный ужин. А семья их только что возросла.