Предмет внимания

Дэвид всегда носит с собой бейсбольный мячик. В какой-то момент эта безобидная привычка начала раздражать Хью. На ланче — мячик. В театре — мячик. На обсуждении проектов — чёртов мячик!.. Дорогой друг прикипел к нему правой ладонью, приклеился — полностью. Как будто не мяч — ему игрушка, а наоборот. Странная зависимость, нездоровая. Хью хочется выдрать из оплетённой орнаментом руки и выкинуть далеко-далеко, со свистом, с размахом от плеча, чтобы по дуге взмыл в небо и исчез!.. Навсегда. Жаль, сделать подобное не представляется ни единого шанса. Дэвид буквально сросся со своей круглой глупой скучной погремушкой. Отвратительно. Какая-то аддикция, ненормальность, зависимость; Хью раздражённо подбирает определения, пытаясь хоть как-то объяснить. Он долго терпит, уговаривая себя не вмешиваться в чужую привычку, не вламываться в чужой странный мир с пушкой наперевес, не осуждать чужую привязанность. Но однажды — не выдерживает. «Ты хоть когда-нибудь расстаёшься с мячом, Дэвид?» — спрашивает Хью миролюбиво. И чуть менее тактично продолжает: «Может, ты даже спишь с ним?» Дэвид задумался. Бомкая и бомкая в ладони ненавистный мяч. Вверх и вниз, вверх и вниз. «Нет, — улыбнулся. — Конечно, расстаюсь». И кладёт на стол — между ними. Ответив на вопросы, заданные Хью, в обратном порядке. Хью осторожно берёт в свою ладонь это недоразумение. Тугой, шершавый, с вытершимся уже от металлических пальцев Дэвида ворсом. «Он для тебя что-то значит, наверное?» «Нет, — спокойно ответил Дэвид. — Ничего». «Просто спортивная затянувшаяся разминка для твоей воображаемой живой руки?» Дэвид всё ещё улыбался — но, показалось, стал внезапно далёк. Дождался, когда Хью положит мяч на стол, — и забрал его. Больше ни разу не допустив, чтобы Хью его трогал. И чтобы сам Хью Дэвида — больше не трогал.