Поцелуй розы

      1930 г.       Грета Гарбо чувствовала себя не в своей тарелке на этой новой сцене, она была далека от гламура и великолепия, присущих студиям вроде Metro-Goldwyn-Mayer. Ей было только двадцать пять лет, и она все еще была новичком в мире актерского мастерства, особенно в звуковом кино.       Но здесь, в этом маленьком уединенном баре, она не играла. По правде говоря, она предпочла бы притворяться, чем показывать свои истинные эмоции в этом месте. Грета никогда бы не назвала себя стеснительной, но шумная атмосфера этого клуба противоречила ее собственной натуре. Она застенчиво краснела от непристойных шуток и распущенных выходок певцов и певиц, хотя в этой толпе едва ли можно было различить, кто есть кто.       Шведке было не по себе, она выглядела несколько напряженной по сравнению с опьяненными алкоголем и веществами, предпочитающими гомосексуальные связи гостями. Грета никогда не причисляла себя к последним ровно до того, что случилось несколько мгновений спустя.       Она подняла глаза, окутанные мягкими морщинками, услышав знакомый стук высоких каблуков по деревянному полу, и встретилась взглядом с другой актрисой. Марлен Дитрих. Грета прикусила губу, немного сбитая с толку тем, что Марлен тоже оказалась в этом месте. И, дьявол, она сама удивлялась тому, что с ней стало происходить. Конечно, обе женщины видели друг друга на фотографиях, но никогда не встречались. — В чем дело? Вы язык проглотили? — промурлыкала Марлен молодой женщине.       Грета помнила, что на MGM её учили никогда не отвечать на комплименты, но что означали эти слова и как она должна на них реагировать? Не желая показаться грубой и невежливой, она встала, чтобы поприветствовать актрису. Она была даже немного выше этой страстной немки. — Нет, мисс Дитрих. Уверяю вас, я не проглотила язык.       Грета внутренне содрогнулась, чувствуя, как неловко прозвучал её ответ по сравнению с тем, как небрежно, немного растягивая слова, обратилась к ней Марлен. Но она была такая, какая она есть, всегда оставалась прямой и не бросалась словами, будучи в нетрезвом виде, как эта женщина. Марлен довольно фыркнула, затягиваясь сигаретой, зажатой между пальцами. — Что это за ответ, мисс Гарбо? — сказала она довольно дразняще, сверкая серо-голубыми глазами в сторону Греты.       Грета не могла не заметить, что Марлен очаровательно неправильно произносила «р». Она всегда использовала эту особенность в своих картинах, это создавало особый шарм, придавая ее тону ощущение детской привлекательности.       Через несколько секунд до нее дошло, что Марлен подшучивает над ней, и она несколько возмущенно выпрямилась. Грета решила, что она должна быть более уверенной, больше похожей на эту разношерстную толпу любовников и пьяниц, с которой Марлен, похоже, хорошо ладила. — Что? О чем вы, миссис Дитрих? Я сделала что-то не так? — невинно спросила она своим низким голосом, хотя вопрос был задан в такой же дразнящей манере. Марлен обиженно задвигала ртом.       В то время как Марлен, казалось бы, немного перехитрила, искала слова, соответствующие игривой колкости Гарбо, Грета не могла отвести взгляд от красивого лица и фигуры Дитрих. Марлен была для нее золотой богиней с сияющей бледной кожей, большими загадочными голубыми глазами, игриво завитыми светлыми волосами и ангельской фигурой. Ее поза, она стояла, оперевшись на одну ногу, немного вывернув бедро в сторону, не оставляла никаких сомнений, что она знает, как она красива. И её знаменитые великолепные ноги! Грета отметила, как она грациозна, стройна и соблазнительна. Ей показалось, будто она смотрела на невысокую блондинку уже несколько часов, хотя на самом деле видела ее всего несколько секунд.       Замешкавшись, Дитрих, наконец, придумала: — Просто... зови меня Марлен.       Грета растерянно моргнула, ожидая, что Марлен ответит ей как-то остроумно или дерзко. Но она этого не сделала. Она удивилась, почему, и тут же, отбросив эту мысль, продолжила. — Марлен, — она слащаво вертела имя на языке, пытаясь подражать милому акценту Марлен. — Это мое имя. Не произноси его так часто, — небрежно ответила Марлен.       Грета молча ухмыльнулась, украдкой взглянув на миниатюрную леди. Она понимала, что рискует, зная несколько вспыльчивый характер Дитрих, но решила проверить ее и ещё раз произнесла: «Марлен».       Ожидая резкого слова или фразы, Грета закусила губу. Пока она не заметила, что Марлен не сказала ни слова, просто сделала пару шагов ближе к ней. — Какая дерзкая, маленькая Kätzchen, — упрекнула ее Марлен тоном, который на самом деле не предполагал, что она говорила серьезно.       Грета искала слова, чтобы парировать Марлен, и придумала: — Ну, а почему ты не произносишь моё имя? Слишком страшно?       Она не знала, что ответит Марлен, и была удивлена, когда немецкая актриса осторожно протянула свободную руку и скользнула по руке Греты, которая была рядом с ней. Прикосновение Марлен было приятным, её ладонь была такой нежной и теплой.       Шум в баре и дымные огни над головой ушли на второй план, когда Марлен медленно подняла руку Греты с предельной осторожностью. Рука Греты, казалось, обмякла от прикосновения женщины, и она не смогла бы протестовать, даже если бы захотела. Она остро ощутила кожу Марлен на своей, немного удивилась, признавшись себе, что ей хотелось чего-то большего, чем только прикосновение актрисы. — Как пожелаешь, Грета.       Слова, казалось, донеслись до Греты шепотом, прежде чем Марлен склонила свою белокурую голову, чтобы нежно поцеловать поднятую руку девушки. Глаза Греты на мгновение закрылись, и она не могла думать ни о чем другом, кроме поцелуя Марлен на ее коже.       "Это всего лишь твоя рука, дурочка. Она не хочет тебя", — быстро опомнилась Грета, чтобы у нее даже не возникло мысли, которая была невозможна. Ее глаза опустились и снова встретились с поднятыми глазами Марлен.       Нежное выражение лица Марлен будто подарило надежду Грете, и в её голове стала крутиться мысль: "А что если она...".