⊱ ━━━━.⋅❈⋅.━━━━⊰
Следующее письмо также оказывается одиноким на пустом столе. Ярко горит лампа, на которую летят светлячки, и в её свете заметно, как мягкие завитки листьев клёна обрамляют светло-розовый конверт. Он медленно вскрывает письмо ножом, вытаскивает тонкий сложенный лист. От письма пахнет сладким запахом цветов и ягод. Белоснежная, дорогая бумага аккуратно сложена. Почерк, лёгкий и ветвистый, рассекает её по самому центру. Девушка благодарит за ответ и делится впечатлениями от его книги более подробно. Тщательно подобранные выражения и осторожное прощупывание возможности похвалы, чтобы она не перешла в лесть — девушка из образованной семьи, привыкшая к деловым встречам. Вероятно, редко общающаяся с простым людом. Син Цю долго всматривается в витиеватый нежный почерк, потом достаёт из шкатулки первое письмо и сравнивает. Почерк похож, но, очевидно, что характер человека, писавшего первое письмо и второе отличается. Он усмехается, радуясь новой интригующей загадке. И пишет ответное письмо, стараясь прикрыть за внешней вежливостью проснувшийся интерес, скрыть тонкие вопросы о личности за клише-фразами. Слуга в этот раз разглядывает больше письмо, нежели Син Цю, но это его не капли не волнует. Инициалы Чжэнь Юя спрятаны в самом письме, на конверт лишь адрес инадзумского журнала. Брат не сможет вызнать правды, если правда и так как на ладони.⊱ ━━━━.⋅❈⋅.━━━━⊰
Третье письмо он действительно ждёт. И когда оно приходит, то строчки отзываются в его душе поистине чудесным ручейком. Девушка открыто пишет о себе, красиво избегая раскрывать полную информацию. Но теперь он знает, как его книга попала ей в руки: девушка заинтересовалась популярной новинкой на полках книжного магазина. Какой её любимый жанр: всё, что способно отвлечь от повседневной рутины, будь-то детектив с расследованием убийцы или путешествие отважного героя. Что девушка действительно из богатой семьи: она едва упоминает в строчках сад особняка, в котором чаще всего читает, и важную работу брата, которую она помогает выполнять. В ответ на искренность он отвечает ей тем же: между строк затаивает крупицы мысли о себе. Когда он дописывает последние слова, то оглядывается на лежащие перед ним два большим листа, с грубым почерком. Ему немного стыдно за собственную «каллиграфию», но он хочет верить, что и через его скачущие иероглифы можно прочесть его. Он тут же спешит отправить письмо, в этот раз самостоятельно относя письмо на почту. Солнце клонится к горизонту, когда он возвращается домой.⊱ ━━━━.⋅❈⋅.━━━━⊰
Когда количество писем перевалило за третий десяток, Син Цю перестал их считать. Незнакомка с Инадзумы оказалась прекрасной собеседницей, письмо от которой он ждал, затаив дыхание и долго всматриваясь в приходящие на пристань корабли. Чун Юнь сверлил его задумчивым взглядом, но не задавал вопросов, а вот брат всерьёз беспокоился за него, по несколько раз на дню спрашивая, что же доставляет ему такую тревогу. Тревога та была приятная, притягательная, охватывающая сердце в томящейся тоске, которая уступала место слепой радости, стоило увидеть знакомый почерк. Отныне, конверт всегда приходил с изображением пейзажа, от руки написанный её нежной рукой. Син Цю не мог похвастаться столь же чувственным пониманием картин, и потому вместе с письмом отправлял безделицы: тончайший кусочек корляписа, на просвет являющий искрящиеся золотые прожилки, серьги с нефритом, линзы из фонтейна, обрамлённые золотой веточкой для чтения, засушенные цветки цинсинь и шелковицы. Девушка в благодарность открывала по кусочком себя и свою душу. Её письма он перечитывал по ночам и с утра вставал, хотя бы несколько минут уделяя взгляду на её конверты, отныне аккуратно сложенные в шкатулке с орнаментом журавля. «Кажется, я влюбился,» — промелькнуло однажды вечером в мыслях, когда он на верхней веранде проводил время, за чтением очередной романтической истории. Как ни странно, но эта мысль не оттолкнула, наоборот, словно раскрыла глаза. Он тут же написал письмо, в котором попытался как можно выразительнее отразить свои чувства. Ответное письмо не заставило себя ждать. Оно пришло в простом тонком конверте, в котором лишь один стих, от которого его душа возликовала.«Под лунным светом, в мягких снах, И на восходе солнца, Когда с туманом, покрывающим сад, Приходит на смену закат: В ожидании сердце трепещет моё, Ждёт ответ твой. И пусть сменяются ночи днями, И солнце заменит свет звёзд, Я дождусь письма твоего из дали, Из дали синего моря дождусь.»
Ложился он, чувствуя трепет, едва умудряясь заснуть, прокручивая в голове трогательные слова.⊱ ━━━━.⋅❈⋅.━━━━⊰
Когда прибывает делегация из Инадзумы, Син Цю задерживает взгляд на младшей сестре главы клана Камисато. Юная красавица стоит за широким мужским плечом брата, в голубом кимоно, прикрывается веером и вежливо молчит. Когда гостей проводят по дому, их взгляды встречаются лишь на миг: тягучий мёд с морозным инеем. Син Цю задумчиво вглядывается девушке вслед. За прядкой голубых волос, в свете ярких ламп, блестят маленькие серёжки в виде капель нефрита. За ужином Син Цю не отсвечивает, только взглядом прожигает гостью. Только из приличия девушка не задаёт вопросов и игнорирует на себе чужие глаза. Она элегантно ест, изредка отвечая на однотипные вежливые вопросы, уступая вести диалог брату. Камисато Аято мужчина степенный, говорит по делу ёмко и точно, хотя и порою льстит так заковыристо, что даже брат, человек, лесть не терпящий, покрывается румянцем. Отец гордо кивает головой и говорит, говорит, говорит, а Син Цю смотрит только на госпожу Камисато и взгляд оторвать не может. Вечером он пробирается на веранду, ведущую в комнату гостей. В её окне горит свет, и когда он подкрадывается ближе, то её силуэт, сидящий за столом, очерчивается тёплым огнём лампы и мягко подчеркивается светом луны. Она пишет письмо, задумчиво прикусывая кончик кисти. На ней лишь тонкая сорочка с лежащим поверх шёлковым халатом. — Пишете письмо, Аяка? — оповещает он о себе, садясь на оконную раму. Девушка подпрыгивает, хватается за грудь и вглядывается в его тёмный силуэт. На её светло-голубой коже отчётливо проступает розовый румянец. — Ах, господин Син! Вы… Что Вы тут делаете? — Прогуливался. Для, кого, если не секрет? — он перекидывает ноги и сейчас оказывается в комнате. Сейчас было поздно отступать. Девушка поворачивается к бумаге, осторожно откладывает кисть и прикрывает строки рукавом, пока встаёт. Её задумчивые дымчатые глаза обрамлены белыми ресницами, словно покрытыми снежным узором. — К чему столь яркий интерес к моей персоне, господин Син? — где-то рядом загорается крио глаз бога и комната в миг покрывается холодным туманом. По коже пробегают мурашки, чужие пальцы покрываются голубым инеем. — Уж не господину Чжэнь Юю ли? — девушка вздрагивает, слыша знакомое имя. Любые сомнения покидают его. — Откуда Вы знаете? — «Под лунным светом, в мягких снах, И на восходе солнца, Когда с туманом, покрывающим сад, Приходит на смену закат: В ожидании сердце трепещет моё, Ждёт ответ твой. И пусть сменяются ночи днями, И солнце заменит свет звёзд, Я дождусь письма твоего из дали, Из дали синего моря дождусь.» Он читает строки, словно видит их за сомкнутыми веками. Когда он открывает глаза, то видит, как юное девичье лицо в удивление вытягивается, а розовые губы распахиваются в немом вопросе. У него дрожат руки, но он поднимает их и обхватывает чужие ладони, прижимает к собственной груди, где гулко бъется сердце, и вглядывается в её глаза, так притягательно манящие. В этот вечер они впервые не делятся друг с другом кусочками собственной души, вписывая их в тонкий лист белой бумаги чёрными чернилами. В этот вечер они тонут в глазах друг друга, сплетая свои судьбы, отдавая всю душу целиком.