1
— Поймал, спотыкушка. Держу, — Ника всегда удивляло, как в Выжившем умещалось два совершенно разных человека. Первый был образцовым солдатом, на поле боя передвигался с тактической точностью и грацией, в пару прыжков оказывался за укрытием и выходил из-за него. Дай ему волю, он бы и балет окружённый ордой супермутантов станцевал. А второй это как раз та сама «спотыкушка». Кочки, неровные доски, камни, выемки, трупы, собственная нога, каким-то образом нога Ника, воздух — всё становилось инициатором падения и последующего «поцелуя» с твёрдой поверхностью. Но такого пока ещё не было. Синт всегда реагировал быстро, одной рукой цеплялся за одежду, другой обхватывал поперёк груди. Так случилось и сейчас, возле входа в Даймонд-сити, когда они возвращались с очередного дела. — Go raibh maith agat, — Стэйси выпрямляется, поправляет треуголку и очки, виновато улыбается и они идут дальше.2
— Ник, держишь? — Держу, но… Ты уверен, что это хорошая идея? — Ну а кто, если не я, cara? Да и к тому же, кто, если не ты, мне поможет? МакКриди слишком хлопок, чтобы удержать его. Тот паладин из Братства наверняка бы сейчас читал ему морали и технику безопасности. Престона бы сейчас хватил удар, увидя он эту картину, да и вообще бы заслышав о просьбе. Так что оставался только Валентайн, который стоял на верхушке одной из особо потрёпанных башен Замка, держа Стэйси за щиколотки, пока тот свисал вверх тормашками с этой самой башни. «Нужно просто сделать пару замеров, что бы рассчитать затраты материалов для укрепления», говорил он. «Это не травмоопасно, уверяю тебя», говорил он. Ага, конечно. Но останавливаться на полпути было нельзя и Ник его держит, держит до конца, пока не слышит заветное «Поднимай!». Тянет вверх, отходит, затягивая, и отпускает только тогда, когда Выживший полностью оказывается на поверхности. Тот быстро встаёт, отряхивается и после следующих слов синту хотелось коротнуть и отключиться навсегда. — Мы же могли в принципе и изнутри всё измерить, да?3
Они идут по мосту. Уставшие, побитые, но зато позади зачищенный рейдерский притон, а у них куча добра на продажу. До ближайшего поселения оставалось пару сотен метров. Дойти они обязаны. — Красиво, — голубые глаза всматриваются в глубокое звёздное небо, руки крепче цепляются за ограждение. Золотистые смотрят в ответ, улыбка появляется сама собой. Такое чистое, тёмное и в то же время яркое, с россыпью миллиардов звёзд. Оно ясное и днём, голубое, спокойное, временами с мягкими комьями облаков. Небо, что сейчас, что 200 лет назад. Единственное, что люди той и этой эпох не смогли испортить, сломать, уничтожить… Меланхолия нападает вполне ожидаемо, хочется закурить. Похлопывает карманы тренча. Чёрт, он же выкурил последнюю по дороге сюда. Ладно, не беда отвлечься можно как-нибудь иначе. и возможность появляется. Старый, проржавевший металл и хрупкий, крошащийся бетон не выдерживают веса облокотившегося мужчины, с протяжным скрипом всё падает в воду. Всё, кроме Выжившего. Того в последнюю секунду хватают за руку и тянут обратно. В горле пересыхает сердце бешено бьётся. Будь у Ника сердце, оно бы билось также, если не сильнее. — В порядке? — Да… В полном… Спасибо, что поймал. И что держишь… Намертво сжатую руку резко отпускают и они идут дальше. Стэйси готов поклясться, что щёки синта начали отливать голубым.4
— Даже не смей отключаться, слышишь?! Я держу, значит держись! Хотя бы за меня… — Пич повинуется, одной рукой придерживая кровоточащую рану, пока другая цепляется за тренч, пачкая его кровью. Решившиеся обосноваться в Конкорде стрелки явно ожидали, что по их душу кто-нибудь да придёт и подготовились, расставив по периметру мины. Заметить мину это одно, другое — заметить то, что отлетело при её взрыве. Вот в их сторону и прилетела какая-то железка, угадав прямо в живот. И сейчас Валентайн бежит в Сэнкчуари, попутно надеясь, что мужчина не подхватит столбняк или того хуже.5
— Ник, держись, я иду! Лезть на крышу полуразрушенной высотки казалось ему плохой идеей. Драться с обитающими на ней супермутантами и того хуже. Но выбора у них не было. Единственный выход перекрыли, прыжок вниз равнялся самоубийству, больше вариантов не было. С переменным успехом положили почти всех. Кроме одного, отправившего синта в дальний полёт одним ударом. И теперь он висел на краю, левую руку переломило во время удара, сгибаться, разгибаться, да и в принципе выполнять какие-либо функции она отказывалась. На одной правой он подняться не сможет, моросящий дождь нагнетает, всё мокрое и скользкое. Ещё чуть-чуть и... — Держу!, — руку резко обхватывают чуть ли не по самый локоть, тянут наверх, когда ноги соприкасаются с твёрдой поверхностью он выдыхает. Выживший тут же жмётся, обхватывает его тело руками, тычется носом в шею, то ли всхлипывает, то ли сопит, — Ник... A Thiarna Íosa... Shíl mé... Bhí mé eagla nach mbeadh mé in am... Go dtitfidh tú... Tá mé... — Ну-ну, спокойной. Вот видишь, я здесь, живой, здоровый. Тоже тебя держу, — механическая руки обхватывает чужие плечи, легонько гладит, успокаивает, всхлипы прекращаются, дождь тоже. Они сидят и держат друг друга. Они держатся друг за друга.