любит не любит.

Томас любил тишину. Несмотря на то, что в детстве он был достаточно активным и громким ребенком, других подобный себе людей он не переносил. Он любил самостоятельно учинить погром, чтобы последствия разгребал кто-то посторонний, например, его мамаша, но никак не устранять последствия чьего-то всплеска эмоций. Томас с метлой в руке прогнал нашкодившего зайца, намеренно сильно ударив того ей по хребту, поэтому наслаждался подозрительной тишиной уже целых полчаса. Ведь даже соседи Томаса знали, что если в дверь мужчины — примерно в семь утра — постучали, а гостя впустили, то в квартире тишины не будет ни на секунду. Хотя бы потому, что ругался Томас громко, долго и матом, ни разу не повторившись. Именно поэтому звук разбитого стекла и гробовая тишина после него заставила двух соседок мужчины напрячься и поставить номер скрой помощи на быстрый набор. — господи, пошёл нахуй. Томас устало вздыхает, когда, оказавшись уже на диване, к нему на грудь улёгся Билл. Полчаса тишины и изоляции от Уайта закончились непозволительно быстро, и Томас задумался над тем, чтобы всегда при себе таскать швабру — лучшее оружие против неуклюжей рожи альбиноса. Он пропускает мимо ушей мурлыканье Билла о том, что ваза в любом случае была дурацкая и без неё стало только лучше, и вообще Томас сам виноват, что оставил что-то подобное на столе, и больно пихает мальчишку в бок. — решил приносить мне убытки, раз я не плачу тебе за секс? — мужчина рыкнул, но в ответ услышал вновь этот удивлённый тон, маслом скользящий по ушам. Биллу только дай повод, и он сладко напоет любую ложь, заставив оппонента уверовать. Томас знает правду, но всегда ведётся на слова мальчишки, позволяя тому проникать корнями глубже в своё сердце. Томас взял отгул на неделю: мог позволить себе бездельничать, имея круглую сумму в кармане. А если дома был Томас, то в квартире №33 был и Билл, по умолчанию последние недели следовавший за ним. Они часто коротали время вот так — Томас снизу, закинув одну руку за голову, вторую положив на чужую спину, а Билл сверху, уложив подбородок тому на грудь. Иногда Уайт проявлял тактичность и замолкал, если видел измученную и уставшую мордашку Томаса, приходившего вечером домой с работы. А когда Томаса мучила бессонница и он проводил ночи на балконе, выкуривая по половине пачки, Билл и вовсе его не трогал. За полгода знакомства они, кажется, ужились вместе. Широкий диван стал их постоянным местом обитания, что для секса, что просто отдохнуть, разговаривая о чём-то постороннем: Томас полюбил слушать рассказы Билла. Голос альбиноса перестал быть звоном в ушах и приобрёл очертания связной, хоть и неумело построенной речи, поэтому Томас стал чаще вести диалог с юношей, а не просто кивать на его «Да?». Квартира погрузилась в сумрак и тишину, хотя иногда дрëму нарушал шёпот Уайта, который спрашивал какую-нибудь глупость, по типу: " а завтра мы куда-нибудь пойдём?» или «хочу есть, пойдём закажем что-нибудь?» В один момент — видимо, Уайту надоело, что Томас просто кивает — альбинос начал засыпать того вопросами разного содержания, начиная от «ты забыл, что обещал мне это?», заканчивая " а ты меня любишь?» — нет, — ответил мужчина ему в четвёртый раз, и, сжав пальцы на белых волосах, придвинул голову юноши, поцеловав того. Поток слов прекратился, когда их губы сомкнулись друг с другом. Почти сразу в ход пошёл язык, а кольцо на языке Томаса любовно вторило и щекотало чужие губы. Они всегда целовались пылко, мокро и спешно, но Томас был любителем намеренно медлить, поэтому без лишних пошлостей дарил юноше долгий, не лишённый страсти поцелуй. Он говорил, что не любит, но при этом ласково гладил ладонью поясницу Уайта, тем самым заключая в мягкие тёплые объятия. 99% его клеток терпеть не могла шум, крики и существование Билла, его тот самый 1% отключал ему мозг, когда мальчишка находился рядом, позволяя мужчине каплю нежности в чью-то сторону.