***
Канун Хэллоуина — особенное время, когда в воздухе витает прохлада, аромат сырости и восточный ветер, который в последнее время все чаще заставлял одеваться потеплее. Чем еще особеннен этот период времени? Очевидно — продажи. Старр Парк возлагал очень многое на ночь с 31 октября по 1 ноября — комплекс буквально превращался в ярмарку сладостей, которые поставлялись по договору с ООО «Сладкая радуга». Чем еще был примечателен это праздник для парка? Хм, да примерно всем — все аттракционы и локации были украшены в хэллоуинскую тематику, магазин Гриффа как обычно поднимал все цены на тридцать процентов, а все рабочие парка работали всю хэллоуинскую ночь в разных страшно-нелепых костюмах. В этом году прибыль особенно подкосилась — из-за «Зачарованного леса», который находится совсем недалеко от Велоцираптопляжа, выручка с этой локации упала почти вдвое. Все из-за того, что различные обитатели леса регулярно тревожили посетителей и персонал пляжа, чем буквально подорвали прибыль. Лето оказалось особенно трудным для начальства, но впереди Хэллоуин — чудесная ночь, когда куча детей и подростков придут в парк купить множество сладостей, уродливых игрушек, покататься на горках со скелетами и посетить дом с приведениями. Владельцы буквально возложили все надежды и круглую сумму в этот праздник, лишь бы не просто окупиться, а заработать вдвойне, нет, втройне больше! А тем временем на часах уже пол десятого, посетители постепенно приходили в различных устрашающих костюмах, Аманда, более известная как Менди, собственница магазина «Сладкая радуга», занималась собственным товаром и завершала организацию «Гадкой ярмарки» — в этом году именно эта ярмарка по расчетам должна была принести кучу денег. Не зря Менди вложила всю себя в этот праздник, залезла в долги, но смогла организовать масштабную ярмарку сладкого. Как только первые посетители посещали парк, они естественно шли на ярмарку и закупались множеством сладкого, а девушка, поправляя сахарную корону на голове, была более чем довольна собой — даже если эта ярмарка не принесет столько денег, сколько запланированно, она все равно будет счастлива, видя, как куча детей и взрослых покупает различные леденцы и шоколадки. В магазине Гриффа сегодня тоже был ажиотаж — толпы подростков пришли в магазин, чтобы потратить свои карманные на атрибутику с бравлерами в хэллоуинской тематике. Но как только заходишь в магазин, в глаза бросается сотрудница в косплее — именно в этот Хэллоуин Колетт собрала все накопленные с зарплат и целую неделю перед праздником мастерила закос на Малефисенту. Девчушка три ночи делала крылья, перешивала рабочую кофту, делала рога из фольги и, самое главное, перекрашивала всю себя в темно-розовый цвет. Она буквально купила банку грим-краски и весь день перед праздником разрисовывала кожу в розовый цвет! Желтые линзы ей одолжил Эдгар и вы даже представить не можете, как девчонка собой гордилась, когда пришла на работу в косплее. Сначала все было как обычно — ворчание Гриффа, мол «Не замарай тут ничего своей краской» и мимолетный комплимент Эдгара «Круто». Работница вполне смирилась, что довольна собой даже без всяких восторгов, но как только посетители стали приходить в магазин, они первым же делом подходили к продавщице и просили сфотографироваться. Сначала девушка ужасно смущалась, ведь желающих было больше и больше, а из-за этого работа вставала, но тут же Грифф взял ситуацию под контроль — за каждое фото с косплеершей взимались пять долларов. И сегодня вся выручка магазина держалась только на Колетт — и она была очень довольна собой. Девушка всегда восхищалась другими и буквально сталкерила некоторых бравлеров, но сейчас она сама себя ощущала немного неловко и боязливо. Криво улыбаясь на камеру, она иногда смотрела на Эдгара умоляющим взглядом, мол «Я хочу уйти отсюда», а ее коллега, в костюме клоуна, хоть и пытался завлечь детей различной атрибутикой, но те все равно тянули свои несчастные пять долларов Гриффу и фотографировались с подростком. Так продолжалось вплоть до того момента, пока люди не пошли на ярмарку сладостей: уставшая Колетт сидела за стойкой рядом с коллегой и выпивала глицин, который всегда лежал в сумке у друга, ее глаз дергался и все, чего хотели подростки — это не появляться в магазине в такую запару. Сколько тут было человек? 100? 120?.. — Тысяча баксов, отличная выручка за первый час! Колетт, пока отдыхай, у магазина перерыв пятнадцать минут, а потом продолжаем — Грифф был в своем репертуаре. Это получается Колетт сфотографировалась с 200 посетителями? Девушка устало ударилась лбом о стол, тихо сматерившись. — Не думал, что до этого дойдет — тихо сказал Эдгар, все еще наблюдая, как начальник считает выручку с кассы. — Может тебе переодеться? — Не, думаю еще час я выдержу. Но такого никогда не было! У меня в прошлом году был костюм ничуть не хуже, а такого не было. Фуууух. — девушка устало зажмурила глаза. Приподнявшись со стола, она подвинулась поближе к парню и стала что-то шептать ему на ухо, лишь бы босс не услышал. — Если мы сейчас еще тут поторчим, то на втором перерыве можем пойти на ярмарку! А потом еще и на концерт успеем! — настроение юной косплеерши действительно стало куда более веселым, а Эдгар, тяжело вздохнув, кивнул той. Конечно, подростки не собирались всю ночь просиживать в магазине, если наплыв посетителей был только в первые часы. — Вы о чем там шепчитесь? Я надеюсь, о работе? — Грифф сощурился, а Колетт снова сделала уставший вид, упав на стол и уже наигранно вздыхая от усталости. Эдгар же закатил глаза и ушел в кладовку, лишь бы не слышать упреков начальства.***
В то время на территории «Экстрим-шоу» были репетиции и подготовки к концерту — еще одним гвоздем программы стало выступление Bad Randoms и шоу Джанет и Бонни. Вся программа Хэллоуина была расписана поминутно, вся выручка была рассчитана — ярые фанаты уже стояли у входа в локацию концерта, набивая рты сладостями и попкорном. Под воротами подростки уже напевали «We Won't Cooperate» и «Together», в руках и карманах давно лежали купленные билеты, а до начала концерта оставалось целых два часа. И эти беспризорники всерьез будут сидеть два часа у кассы и напевать толпой песни? В остальных локациях все было относительно спокойно по одной простой причине, что они откроются чуть позже: Сноутель еще подготавливал комнаты с призраками, кривые зеркала и кафе мороженого к тематике Хэллоуина, рабочие переодевались в костюмы, ровно так же, как и сотрудники замка. До открытия обоих локаций оставался примерно час, и если в Сноутеле была ужасная суматоха, то в замке была практически мертвая тишина и долгожданное спокойствие. Все декорации готовы, замок сегодня выглядел действительно устрашающим: перекрашенные в темно-серый стены, куча расставленных гробов и могил, ужасающие картины, множество валяющихся манекенов-трупов и, конечно, зеленые свечки. Сегодня замок был как-никогда жутким и это не могло не радовать Эша, который работает здесь пятый год. Вообще в его родной стране Хэллоуин имел особое значение — даже несмотря на строгое католическое воспитание, Эш даже ребенком праздновал этот день, наряжаясь с братьями в средневековых шотландских воинов, участвуя в соревнованиях по силе и танцам, и, конечно, делая фонарь из большой тыквы. Даже сейчас, когда ему уже тридцать пять лет, он искренне рад, что праздник до сих пор жив и имеет такое значение в Старр Парке. А, надо бы не забыть, что через пять дней будет ночь Гая Фокса… Уборщик стоял перед небольшим зеркалом в кладовке и поправлял свой хэллоуинский костюм — в этот раз это был костюм… работника пиццерии? У начальства определенно не было вкуса, ведь все же костюм должен быть устрашающим, а не таким. Скорее это был намек, что костюм был не нужен, чтобы выставить Эша стремным, он сам без этого справлялся. Благо Гром помог работяге украсить метлу в пекарскую лопату, а совок в коробку из-под пиццы. Вообще это был первый год, когда уборщик встречал на работе Хэллоуин в костюме, а не в рабочей форме рыцаря-мусорщика. Потерев уставшие глаза, уборщик завязал на шее зеленый шарфик и поправил белоснежную форму, понимая, что за ночь она либо станет серой, либо вовсе будет вся в пятнах. Хмыкнув, мужчина поправил растрепанные в разные стороны ярко-рыжие волосы, морально настраиваясь, что здесь будет куча людей, снова беспорядок и, как же без этого, мусор. Ну неужели так трудно читать таблички с просьбой беречь парк и не разбрасывать мусор… Настрой был не самым позитивным, благо успокаивал тот факт, что теперь рядом есть напарник — Гром. Они работали вместе уже более полтора года и давно стали чуть ли не родными друг другу: они жили в одной комнате общежития, работали на одной локации и в одни и те же смены, и, естественно это сближало их. Несмотря на разные культуры, привычки и различия в характерах, оба мужчины хорошо ладили и иногда даже выручали друг друга. Но сейчас Гром куда-то пропал и перестал отвечать на сообщения, хотя уборщик попросил, чтобы он подошел к кладовке. Все дело в том, что сегодня детей будет куда больше, а это значит, что стражник будет в ужасной панике. Эш хотел заранее обговорить с ним, как себя нужно вести с детьми и как аккуратно отказывать в просьбе покатать на спине — не хваталось, чтобы он в порыве страха начал грубить детям и доводить до слез, так их выручка совсем упадет. Надев на голову забавную шляпу повара, он все еще стоял у зеркала и всматривался в собственное отражение, очевидно думая о чем-то своем. Спустя минут пять дверь кладовки все же приоткрылась, а Гром без лишних слов зашел, смотря на уборщика, который уже готовился злиться из-за очередного опоздания и игнорирования сообщений. — Гром? Ты почему на сообщение не отвечал? Я тут стою, жду тебя как дурак, а ты только спустя десять минут пришел? И как это называется? Агх, только не оправдывайся, ради бога — Эш подошел к напарнику, оценивая взглядом костюм. Честно, рыжий даже не думал, что у Грома может получиться одновременно забавный и жуткий костюм: разорванная яркая одежда, как по-настоящему сшитая кожа красного оттенка и коробка на лице. Коробка? Ну Гром дает, довольно забавно вышло. — Слушай, а ты когда успел сделать этот костюм? Выглядит недурно. Эй, почему ты молчишь? К тебе ребенок снова лез? — сначала Эш провел по почему-то ледяной коже, но не было ощущения, будто на нем грим. Шрамы и разрезы были и впрямь настоящими, что за чертовщина? Еще смущало долгое молчание. Уборщик стал не на шутку закипать, пока приятель стоял как вкопанный и молчал. Гром, чувствуя, как уборщик коснулся его холодной кожи, немного дернулся и быстрыми движениями закрыл за собой дверь. Эш уже хотел было начать кричать и злиться, но за мгновение он уже оказался в другом углу каморки, с резкой головной болью и острым ощущением в районе носа. Его что-то толкнуло? Определенно не Гром, он как стоял у двери, так и стоит, вот только… что это за шнур торчит у него из-за спины? Да что вообще за черт? Рыжий приподнялся, тихо промычав и придерживаясь за больной нос. Силуэт плыл, вообще все плыло в глазах, ему уже стало казаться, что шнур из рюкзака движется прямо к нему. Это сон? А может это галлюцинации из-за переработки? Из ноздрей капала кровь, видать он все же сильно ушибся носом об пол. Да и боль вполне ощутимая. Это не сон. — Гром? Гром… какого черта?.. — Эш привстал и сел у стены, пытаясь всячески унять бушующую в голове и теле боль. Из носа небольшими капельками капала кровь прямо в ладонь уборщика. Глаза слегка заслезились из-за резких ужасных ощущений, Гром же медленным шагом подошел к пострадавшему, сев рядом и убрав руку Эша от носа. Видя темно красный цвет и чувствуя резкий для него аромат свежей крови, черт высунул до ужаса длинный язык и стал без всяких объяснений слизывать кровь то с ладони, то прямо из ноздри, чем испугал рыжего. Как только кончик языка сунулся в правую ноздрю, до ужаса неприятно пролезая прямо в носоглотку, Эш замахнулся кулаком и ударил чудище из возможных сил. Коробка слетела с лица, на красной коже в районе щеки появилась вмятина от удара, а напуганный уборщик вовремя отполз, схватив рабочий канцелярский нож с полки. — Что за черт… Ты кто, блять, такой, гадина?! Ты че вытворяешь, где Гром?! — рыжий стиснул зубы, держа перед собой нож и, нащупав метлу, схватил ее в правую руку как опору и дополнительное средство защиты. Эш ничего не понимал, ведь перед ним сидел вылитый Гром — то же лицо, те же волосы, даже мускулы и крепкие ноги такие же. Но это совершенно другой человек, нет, монстр! Непонятное существо, похожее на Грома, тут же пододвинулось к парню с ножом и, грудью насадился на острое лезвие, не издав ни звука. Эш от ужаса закрыл рот рукой, видя, как из груди друга торчит лезвие. — Что? Ты че падаль творишь?.. — завопил уборщик, заглушая рот дрожащей рукой, которой только что держал ножик. — Ты… — чудище наконец издало звук, а другой будто перестал дышать. Гром-подделка вынул нож из груди и подполз вплотную к испуганному мужчине, не сводя с него ярко-кровавых глаз. Крепкие руки схватили рыжего за щеки и насильно раскрыли рот, чтобы кровь с ножа капала прямо на язык. — Попробуй… мне… не… жаль… — чудовище очень неумело и непонятно говорило на английском языке без намека на русский акцент. Это не Гром, теперь точно не Гром. Когда капля темно-зеленой крови упала на язык уборщику, он тут же дернулся, а нож прошелся прямо по носу, оставив глубокий и уродливый шрам. Это не сон, это не сон. И пока монстр сидел, не шелохнувшись, Эш уже собрался замахнуться на того метлой, но раздался ужасный звук хруста кости. Шланг из спины Не-Грома молниеносно обхватил левую руку в момент, когда Эш замахивался на него шваброй и специально сжал запястье со всей силы, что рука аж захрустела. Затем сразу ужасно громкий крик. Будь это любой другой день, сюда уже сбежались бы люди, но, как назло, был Хэллоуин и скорее всего никто попросту не обратил должного внимания. Эш тут же схватился за сломанную руку, осматривая перелом и, то вскрикивая, то мыча от чудовищной боли. Перелом открытый, со смещением и сейчас самая верная смерть — от кровотечения. Больше нет сил толкаться и бежать, даже сил на крик больше нет. Позорные слезы текли по щекам, а дышать из-за мучительной боли было настолько тяжело, что рыжеволосый чуть ли не задыхался, смотря то в красные глаза, то за собственную руку. Чудовище какое-то время бездвижно сидело, наблюдая за поведением и слушая неистовые крики мужчины, но как только он замолчал, чудище вцепилось в его щеки, не сводя глаз с жертвы. — Такой… хороший… — монстр снова высунул длинный язык и стал водить им по носу человека, быстро слизывая кровь с пореза, а уши ласкало болезненное мычание. — Маленькой… Нравишься… — последнее слово звучало куда протяжнее и ниже, а Эш лишь закрыл глаза, давая свободу слезам и сводя ноги вместе. Рука болела настолько сильно, что парень уже было мог потерять сознание, как язык чудища полез в человеческий рот. Шланг, а точнее скользкая щупальца обхватила сломанное запястье, пытаясь то ли унять боль, то ли вправить руку обратно. Длинный язык насильно пролез чуть ли не по горло, пытаясь абсолютно неумело поцеловать мужчину, который только сильнее кряхтел и задыхался. Когтистые ладони сильнее сжимали мягкие щеки рыжеволосого, явно специально царапая их до крови. Шотландец кряхтел от столь глубокого поцелуя, жмуря мокрые глаза, но тем не менее даже не дергаясь — не хватало второй сломанной руки или даже шеи. Как только монстр вынул язык из горла жертвы, Эш шумно вдыхал воздух и вытирал слезы правой рукой, даже при таком чудовище было стыдно плакать, что поделать. Не-Гром, недолго думая, стал слизывать слезы и водить мокрым языком по глазному яблоку, понимая, что человек вряд ли даст отпор. — Пожалуйста, только не глаза… Прошу, только не они… — буквально проскулил Эш, а монстр тут же убрал язык от глаза. Подделка некоторое время просто всматривалась в мокрые синие глаза, а затем, убрав руки со щек, стал рвать одежду. Уборщик аккуратно держал себя за сломанную руку, без всяких вскриков наблюдая, как когтистые руки рвут белый китель. Как только огромный мужчина разорвал хэллоуинский костюм, он тут же принялся изучающе мять живот и грудь, не сводя глаз с человеческого тела. Красные ладони без всякого стыда сначала мяли живот и особенно сильно хватались за жировые складки по бокам, водя по ним когтями. Особенно монстра заинтересовал большой шрам, похожий на ожог, Эш лишь отвёл лицо в сторону, лишь бы не вспоминать о наказании раскаленной кочергой. Проведя когтем по полоске волос на животе, оставив тоненькую царапину, чудище стало с особенным удовольствием мять грудь с небольшим количеством рыжих волосы, ни на секунду невзирая на стыд мужчины. Эш же всячески закрывал собственные глаза из-за стыда. Чудовище мало того, что оказался особо жестоким, без раздумья сломав рабочую руку, так теперь словно извращенец трогал неизвестного и, самое главное, невинного человека. Острые, словно ножи, когти водили по немного вставшим из-за стресса соскам, всматриваясь в них с особым интересом. У этого чудовища тоже были и соски, и язык, и живот тоже был. Но его тело было совсем остывшим, соски никогда не становились настолько твердыми, как у этого человека. Монстр никогда в жизни не трогал такое горячее, такое мягкое, такое живое тело, что отпускать даже не хотелось. Сейчас, впервые за года бродяжничества он чувствует, насколько горячий у него язык лишь от капли человеческой крови. Чудовище словно чувствует себя таким же живым, как этот человек и от этого слегка улыбнулось, чем до ужаса напугало уборщика. — Такой… живой… чувство… жив… — монстр стал водить языком по носу, который все еще кровоточил, слизывая как можно побольше крови, лишь бы это ощущение тепла не пропадало. Слизав кровь с лица, Не-Гром взял человека за сломанную руку и в то же мгновение вправил ее, а уши зарезал резкий мужской крик. Уборщик в ту же секунду схватился за руку, смотря как кости снова были на месте и о переломе свидетельствовала лишь открытая рана, из которой усиливаясь текла кровь. — Ради… — Эш уже хотел было сказать о боге, но это чудовище буквально отрицало его существование. — Умоляю, не трогай, если хочешь убить — просто проткни меня… — рыжий настолько много и громко кричал, что охрип и еле-еле говорил, чуть ли не кашляя от каждого произнесенного слова. Горло, как и все остальное тело, сильно дрожало, из носа текли сопли вперемешку с кровью и слезами, а глаза чуть ли не выпадали из орбит от страха. Яркие красные глаза молча наблюдали за каждым действием человека и как только тот замолчал, монстр наклонился прямо к шее жертвы, выбирая место для укуса. — Я не убить… — Не-Гром слегка нахмурился, найдя идеальное место на надплечье, на вид обычные человеческие зубы резко впились в разгоряченную кожу словно толстые иглы, разрывая загорелую, покрытую веснушками шею. — Я хочу чувствовать… жизнь… — еле произнес тот, сильнее разрывая кожу, лишь бы ощутить на языке побольше теплой крови. Эш приглушенно мычал, но даже не пытался кричать — увы, он попросту сорвал голос и уже мысленно принял, что не сможет докричаться до других. Как только монстр оторвался от разорванного плеча, рыжий облегченно откинул голову об стену, придерживаясь целой рукой за ноющее плечо, пытаясь прекратить кровотечения. Чудовище начинало ощущать прилив тепла, адреналина и возбуждения, что по некогда остывшему и мертвому человеку пробегали мурашки, к члену приливались потоки крови, заставляя монстра возбужденно смотреть на тело жертвы и облизывать остатки крови с губ. — Давай… Еще немного, и ты убьешь меня… — Эш сильнее прижался к стене, поскуливая от боли и смотря в сторону небольшого окна в каморке. Сколько времени прошло? Где Гром? Нет, очевидно, что никто не придет и его съест это подобие Грома. Уборщик ослабил хватку и постепенно ощущал, как силы начинали покидать тело — в глазах все сливалось, правая рука, которой Эш особо не пользовался, уже не могла держать рану и останавливать кровотечение. И что же скажут Грому, когда его найдут? Черт, они ведь должны были на концерт сходить… Рыжий с обидой зажмурил глаза, понимая всю безысходность ситуации и все то, что он не успел сказать и сделать. — Гром, черт бы тебя побрал… — прошептал Эш, чувствуя словно раскаленный язык на своей шее. — Я… Гром… — чудовище на секунду смогло вполне похоже заговорить на таком родном диалекте. Эш же охнул от боли, начиная даже думать о том, что эта тварь сожрала Грома и приняла его обличие, а сейчас пародирует речь. На шее ощутилась еще одна рваная рана, не было сил даже на то, чтобы скулить или мычать от боли — разум постепенно мутнел от болевого шока и потери крови. Сколько этот черт выпил у него из шеи? Вполне достаточно, чтобы потерять сознание, но шотландец все еще держался из последних сил. — Я Гром… — голос словно вывел из сна, заставив Эша вздрогнуть и мигом проснуться. На секунду ему показалось, что он слышит родной голос товарища и весь этот ужас — просто противный сон. Но нет, у него все так же синеет сломанная рука, куча царапин на животе и лице, шея вся в рванных ранах и глубоких укусах, а ярко-красные глазища все так же с интересом смотрят прямо в душу. Казалось, этот кошмар никогда не закончится. Не… Закончится… — Что ты, блять, сделал с Громом? Отвечай тварина — Эш, невзирая на боль, тут же схватился обеими руками за ярко-желтую футболку, которая почти сразу разорвалась, оставив в руках куски старой ткани. Монстр снова какое-то время находился в ступоре до тех пор, пока сама жертва обессиленно не упала на стены, пытаясь как можно аккуратнее двигать сломанной рукой. Вдохнув побольше воздуха, уборщик снова начал через силу говорить, пока из шеи понемногу текла. Сколько еще литров крови нужно потерять, чтобы больше никогда не проснуться?.. — Лучше убей меня, слышишь, убей… — дрожащий голос становился все тише и тише, даже в тот момент, когда скользкая щупальца залезла прямо в штаны, уборщик лишь прошипел от мерзкого ощущения холодка и слизи. — Смерть неизбежна… — голос монстра снова стал каким-то чужим и мерзким, от чего Эш с болью в голове зажмурился. В последний час своей жизни хотелось услышать голос друга, чтобы поймать приятную и успокаивающую иллюзию, будто он не сидит в своей каморке, рука не опухает от перелома, а тело не немеет от потери крови. — Ты тоже… будешь… холодный… — красная рука одним движением разорвала штаны, к великому счастью Эша, не задев паховую область. Отвратительная щупальца под контролем монстра неприятно сжимала пах, явно пытаясь возбудить жертву. Эш, находясь практически в трансе, откинул голову назад, чувствуя, как ему становится все холоднее и холоднее, а за окном явно слышен гул гостей. И пока уборщик пытался прислушаться, нет ли поблизости людей, в районе низа живота и по всему телу прошлись мурашки от до ужаса неприятного ощущения. Приглушенно охнув, Эш с отвращением смотрел, как монстр пытался всячески того возбудить, болезненно сжимая мошонку и водя по не совсем еще твердому члену склизкой щупальцей. Монстр, немного догадываясь, что человек быстрее умрет от потери крови, чем возбудиться, озлобленно царапал того за бока и бедра. Эш лишь тихо скулил от боли, но ни в какую не поддавался на манипуляции монстра. Из транса снова вывел до кошмара знакомый голос: уборщику послышалось тихое «Что с тобой случилось?» и чуть ли не подскочил, учащенно дыша и пытаясь глазами найти друга. Это снова был голос Грома и Эшу вот-вот показалось, что за ним пришли, что сейчас все закончится. Но это снова была иллюзия: чудовище так умело парадировало голос коллеги, что рыжий от обиды прикусил губу, смирившись с тем, что эта тварь убила Грома и теперь бессовестно издевается над ним. — Тебе… слушать Гром… Нравится. — та же раскатистая р, такой же акцент, что Эш аж вспотел и тяжело задышал. Да, ему нравится слушать Грома. Грома, а не эту падаль. Движение щупальцы стали немного быстрее, а человек сам не заметил, как его половой член становился тверже и горячее. — Горячий… — Эш возбужденно промычал, пытаясь не смотреть на то, как позорно встал его член лишь из-за голоса друга. Не-Гром, облизнув собственные губы, резко наклонился прямо к паху человека, без всяких прелюдий водя разгоряченным языком прямо по стволу. Кончик языка размеренными движениями слизывал всю смазку с головки человеческого члена, болезненно сжимая яйца до такой степени, что жертва хрипло постанывала и всячески закрывала себе рот. — Ты еще такой горячий… — монстр без всякого отвращение взял практически весь член в рот, от чего Эш закатил глаза и впился нетронутой рукой в светлые волосы чудовища, сжимая их в постепенно слабеющей хватке. Не-Гром, без лишних звуков и мычания довольно умело обхватил языком разгоряченный член, медленными движениями двигая по человеческой плоти, чтобы жертва не обмякла раньше времени. — Прошу, скажи еще… Его голосом… — шепотом взмолил уборщик, не сильно держа своего мучителя за волосы. Осознание, что тебе делает минет отвратительное чудовище, которое скорее всего убило твоего друга и теперь медленно убивает тебя — безумие. Куда легче представить, что тебе отсасывает твой же объект воздыхания, все равно ему ничего не остается, кроме как получать удовольствие, а затем потерять сознание. Пересмешник на секунду прекратил темп, а затем стал мычать в точности как Гром. Эш, облокотившись на стену и специально зажмурив глаза, чтобы не видеть чудовища, стал фантазировать о своем друге. Он делал так и раньше — в душе, стыдливо надрачивая свой член и заглушая стоны другой рукой, лишь бы сожитель не услышал сквозь шум воды низкие постанывания. А сейчас это была не просто фантазия — он прекрасно слышал мужское мычание, которое было точь-в-точь как у Грома, чувствовал горячий и мокрый рот своим членом, держал в руке эти жесткие блондинистые волосы и сам же стонал, закрывая глаза на весь абсурд. Благо голос был сорван настолько, что стоны были очень тихими и больше напоминали хрипы. В то время как Эш фантазировал о Громе, постепенно ослабляя хватку и пытаясь самому двигать бедрами, прекрасно ощущая теплые стенки рта и вполне человеческий язык. Дрожащая правая рука ослабленно держалась за макушку, а перед глазами была их небольшая комнатушка, светильник тускло освещает зал мерцающим желтым светом, а Гром лежит прямо между ног, обхватив своими сексуально накачанными руками обе ляшки, рот мужчины мокро почавкивал каждый раз, когда рыжий двигал бедрами. Он чувствует эти искусанные губы друга, чувствует членом каждую коросту и свежую язву, и только сильнее возбуждается, особенно приятно было то, как Гром обхватил ляшки: эти веснушчатые куски кожи Эш до ужаса стеснялся и был спокоен только в те моменты, когда носил килт, который в свою очередь их прикрывал. Мысль о том, что у твоего любимого человека всерьез встает на такого, как ты, очень льстит. И возбуждает. Уборщик достаточно громко промычал в ту секунду, когда длинный и тонкий язык залез в уретру, вызывая страшную боль и слезы на глазах, рука сильнее сжала волосы, пытаясь всячески избавиться от этой ужасной боли. — Эш, тебе не нравится? — раздался голос Грома, а рыжий стыдливо отвернул голову, закрывая свой рот рукой, лишь бы не застонать от того, насколько все это было хорошо. Эшу ужасно нравится то, что Гром прямо между его раздвинутых ног, что они в своей комнатушке, русский хоть и не совсем умело, но делает ему минет и тихо постанывает от каждого движения или когда головка чуть ли не в горле, черт, от этого возбуждение лишь сильнее. Эшу это, черт подери, до безумия нравится, нет, ему кажется, что он всю жизнь только об этом и мечтал — не в плане заниматься извращениями, нет! Он мечтал, чтобы кто-то тоже испытывал к нему такие чувства. Но сейчас перед ним Гром, мужчина его мечты, предмет воздыхания и объект сексуальных фантазий. Мокрый рот не совсем быстрыми движениями насаживается на уже затвердевший ствол, заставляя уже теряющего рассудок Эша поскуливать и не чувствовать боль. На пике возбуждения движения ускорились, а рыжий заткнул себе рот кулаком, не давая громко простонать от оргазма. Монстр, чувствуя прилив крови к паху, без раздумий кусал разгоряченную кожу вокруг члена и специально ускорял темп, чтобы вся кровь приливалась к члену и низу живота для удобства кормления. Страстный минет продлился ровно до того момента, когда монстр высунул кончик языка из уретры, давая возможность наконец-то кончить человеку прямо в свой рот. И пока монстр был занят укусами и высасыванием горячей крови, жертва все еще не могла отойди от оргазма и явно находилась в трансе. Тело слегка потрясывало от столь сумасшедшего оргазма, ноги вздрагивали и еле шевелились, струя слюны стекала по подбородку и капала на мужскую грудь — Эш был на седьмом небе счастья. Этот минет никогда бы не сравнился с той стыдливой дрочкой в душе, это небо и земля! Дрожащие пальцы легонько проводили по жестким волосам, а из рта вырывался пар — это было слишком хорошо, чтобы быть реальностью. Но в этом и проблема. Это не реальность, он все придумал. Открыв глаза, Эш все так же был в каморке: пересмешник высунул член из рта и, отпустив обе ноги, снова стал кусать кожу вокруг лобка, высасывая и слизывая человеческую кровь. Нет-нет, а где же Гром? Почему он не дома? Почему все это не могло оказаться ужасным сном? По телу снова прошлась волна боли — он совсем и позабыл о сломанной руке, разрезанном носу и рванных царапинах по всему телу, которые оставило это чудовище. От разочарования предательски потекли слезы, а уборщик стал всячески отводить и закрывать глаза. Ему снова хотелось оказаться рядом с Громом, в том, может и совсем не мягком, но родном диване, хотелось неумело целовать его губы и щеки после столь чудесного минета, но не здесь, нет, только не тут и не с ним. Левая рука совсем посинела и опухла, тело было ужасно холодным для человека и все, что хотелось — это быстрее умереть, лишь бы не испытывать ужасный стыд за такую прекрасную фантазию. Но собрав весь оставшийся рассудок, Эш вытирает набежавшие слезы и сводит искусанные ноги вместе, пытаясь всячески прикрыть растерзанный пах разорванной одеждой. И пока он все это делал, силы уже покидали, монстр уже дожидался, когда человек начнет медленно терять сознание и вскоре погибнет от потери крови, либо сердце не выдержит — мужчина все-таки не молодой. Сомкнув ледяные ноги вместе, тем самым прикрывая пах, и сильнее забившись в угол, уборщик без всяких оставшихся сил, стал размеренно дышать и ждать чего-то. Даже если он выживет и пролежит тут несколько часов, скорее всего ему ампутируют руку и как тогда? Пол жизни учиться все делать правой? Нет, это если сильно повезет, не стоит забывать о рваных укусах на шее, полученном сотрясении мозга и множестве царапин, из которых вытекло и выпито достаточно крови. Тем более пальцы рук давно заледенели, сейчас скорее всего синеют губы, а потом и вовсе язык станет холодным. Пар изо рта совсем перестал исходить, если ему прямо сейчас не начнут оказывать помощь, то это конец. То, что произошло дальше было самым главным и неоспоримым фактом, что бог все-таки есть и он справедлив: Дышать становилось совсем тяжело, да и боль постепенно перестала ощущаться, лишь биение сердца глуховато отдавалось где-то в районе шеи и ушей. Монстр когтистыми лапами провел по лицу постепенно засыпающей жертвы, оставляя три дорожки царапин прямо на лице, словно дикий зверь напал и расцарапал лицо бедолаги. И в тот момент, когда царапины закровоточили, около кладовки стали слышны глухие шаги: монстр в ту же секунду насторожился и обернулся к двери, слыша ругань нескольких людей и постепенно приближающиеся шаги. Сомнений нет, они идут сюда и, буквально через мгновение, кладовку озарил свет из открывающегося проема двери. Ситуация абсурдна: один из шкафов-полок, на который ранее были аккуратно сложены предметы бытовой химии, упал из-за потасовки между работником и.… о господи, что вообще творится? Эш определенно слышал противный крик кого-то из начальства, размыто видел, как Гром, в точно таком же костюме, накинулся на чудовище, пытаясь схватить его смастеренной «бомбой для ловли детей», но этот черт проломил пол и смог быстро ускользнуть. Затем он видел Грома — да, это был его Гром: его теплые руки на лице Эша, его глаза, наполненные неподдельным ужасом и стрессом и то, как он заботливо пытался прикрыть друга какой-то одеждой. Он видел Мистера Пи, который от испуга аж снял костюм и, по всей видимости звонил за подмогой, видел Гэйла в каком-то забавном костюме, который то с непониманием смотрел на дыру, которую проделал сбежавший черт, то как можно незаметнее пытался разглядеть состояние коллеги. Эш практически лежал в луже крови, с опухшей синеватой рукой и расцарапанным телом, но господи, он был так счастлив смотреть в лицо своего спасителя, в своего рыцаря. Он уже хотел было его поцеловать хотя бы в щеку, но вполне ожидаемо потерял сознание, пока в ушах плыл голос Грома, ворчание Гэйла, маты Пи и гул детей.***
Приходил в себя Эш дважды: первый раз в Сноутеле, где ему вырезали загрязненные и нежизнеспособные ткани кожи, ушивали рану и без всякой анестезии вправляли руку. Мужчина лишь хрипло кряхтел, прекрасно осознавая, что неправильная анестезия убила бы его куда легче, чем ощутимый болевой шок. Рядом с ним стояла капельница и два пакета крови, но они ничуть не смутили — Сноутель всегда был ответственен за такие экстренные случаи, не вызывать же скорую и пугать посетителей в такую праздничную ночь, правда? Затем, когда ему уже накладывали гипс, уборщик снова потерял сознание уже с диким облегчением. Следующий раз он уже очнулся в собственной постели, то есть на диване: голову подпирала родная перьевая подушка, потолок все такой же — грязно-серый, диван в меру твердый, в комнате все так же витает родной аромат сырости. О боги, он дома, лежит на расстеленном диване, комнату освещает допотопный желтый светильник, а одеяло приятно греет ноги и тело, которое будто совсем недавно чуть ли не остывало до температуры мертвеца. Повернуть голову оказалось достаточно трудно — мужчина при попытке тут же почувствовал бинты у себя на лице, шее и по всему остальному телу. Особенно тяжелой и забинтованной была левая рука — Эш немного сменил положение, присев на диван и пытаясь оценить свое состояние. Первое, что немного странно — боль ощущается куда слабее, чем раньше. Царапины еще свежие, а значит прошло не так уж и много времени, хотя за окном все еще темно, но небо постепенно светлеет, будто вот-вот будет рассвет. Поудобнее устроившись на диване, Эш явно потревожил кого-то из кухни: человек, явно услышав, как шуршит одеяло и простынь, в миг с шумом отодвинул стул и чуть ли не бежа, оказался в дверном проеме. Гром, очевидно, все это время был здесь — с кожи был смыт красный грим, ноги он еще не успел оттереть какой-то губкой. Глаза, к огромному облегчению, светло голубые и совсем не такие, как у того чудовища — глаза у Грома невыспавшиеся, белок весь в лопнувших капиллярах, а под глазами были огромные синяки. Обе руки дрожали, что свидетельствовало о том, что коллега не выпил успокоительные и не был на работе. Без всяких сомнений было понятно, что это его Гром. Невыспавшийся и крошки не уронив в рот от стресса, с прокуренными желтыми пальцами и до чертиков напуганный. Эш развернулся к нему и, придерживая руку в гипсе, он не сводил с друга глаз, будто пытаясь проверить — вдруг это снова не Гром, а то чудовище? И пока рыжеволосый просто молча сидел и смотрел, Гром аккуратно присел рядом, проведя отмытой рукой по слегка грязным волосам, и явно пытаясь что-то сказать, но слова просто не находились. На Эша было невозможно смотреть без жалости: половина лица была замотана бинтами, в особенности изрезанный нос, шея с плечами и ключицами так же была замотана и ей двигать было в особенности тяжело. Расцарапанный живот видимо решили просто заклеить большими пластырями и не утягивать, сломанная рука еще долго будет находиться в гипсе из-за неоперативного врачебного вмешательства, бог знает, сколько он просидел с этой сломанной рукой в каморке. — Эш, господи боже… Эш… — теплая рука, ласково и очень аккуратно проведя по замотанной щеке, а ярко-голубые глаза слегка налились слезами, которые тут же вывели рыжего из транса. Уборщик, недолго думая, сел поближе к другу и, без всяких лишних слов, прильнул к телу мужчины, положив подбородок на плечо. Единственное полезное, что вынес Эш из ситуации — во-первых, он гей и неравнодушен к своему другу, во-вторых, скрывать это было бессмысленно, да и уже не хотелось. В полусонном состоянии, пострадавший аккуратно поцеловал русского в ухо и снова облокотился о плечо. Казалось, что все силы он потратил на этот мимолетный поцелуй. Синие глаза сонно закрылись, в тот момент, когда чужая рука снова провела по рыжей макушке, полностью расслабив уставшее и растерзанное тело. Эш так и не узнает, насколько был смущен Гром и как глупая улыбка расплывалась по его лицу. В ответ Эш никогда и никому не расскажет о том, что он пережил в эту ночь, и откуда на его паху и ляшках такое множество укусов и царапин — увы, такой вот он человек, который должен оберегать других от своих проблем и травм. Особенно Грома.***