Глухой треск перед вечным молчанием

      Чёрная отвратительная субстанция покрывала траву и землю. Она была вязкой, будто смола, и от неё просто за километр разило скверной. Люди, если бы они были здесь, не ощутили бы запаха, но вот небожителей воротило от этого смрада. Гавриил чувствовал — демону осталось недолго бродить по этой земле.       Люцифер доставлял им и всему миру слишком много проблем. Хитрый и упрямый, коварный и жестокий, он всеми правдами и неправдами хотел захватить мир. Гавриил вместе с остальными архангелами препятствовал этому как мог, ведь если демон сможет одержать верх — всему живому придёт конец. Допустить это было нельзя, поэтому общими усилиями небожители всячески срывали планы Люцифера, а так же видели единственный путь к сохранению баланса и гармонии всего мира — убить демона. Но он вовсе не намерен был сдаваться.       Демон придумывал каждый раз новый план, и он отличался от предыдущего ещё большей жестокостью и кровопролитием. Самый последний — создание существ, которые могли превращаться в людей, но совершенно не являлись ими. Свои творения Люцифер изготавливал из убитых младенцев, и каждый убитый альтернативом человек сам становился этой жуткой тварью. Самым страшным в них было то, что их нельзя было убить, им нельзя было навредить, они не нуждались в пище, сне, воде, и по сути являлись универсальными удобными солдатами. Округ Манделы очень сильно страдал от нападок этих тварей, и поэтому небожители предприняли все попытки истребить эту угрозу.       Но эти существа не погибали даже тогда, когда божественный свет, казалось бы, испепелял их. Их не убивало божественное оружие архангелов, и всё что удавалось сделать — на какое-то время нейтрализовать их, уменьшить численность, вот только на место одного ослабленного альтернатива вставали десятки активных. Тогда Гавриилу и пришла мысль о том, что для полного уничтожения этих тварей нужно убить главного, того, кто породил их. Вот только Люцифер очень хорошо скрывался от них, прекрасно понимая что очередное столкновение с давними врагами станет смертельным. Здесь он был абсолютно прав.       Чтобы защитить мир от разрушения небожителям пришлось несколько лет выслеживать своего врага, и «выкуривать» его из убежища. Поначалу Люцифер не поддавался на разнообразные махинации, наносил удар со спины, всячески изворачивался и сбегал, но архангелы понимали — вечно бегать невозможно. Рано или поздно он совершит ошибку, которая и станет для него роковой, приведёт на верную гибель. И спустя много лет этот момент случился.       Демон потерял бдительность полностью уверовав в то, что его никто не найдёт и не заметит, и в этот момент архангелы напали на него всей группой. Безусловно, Люцифер никогда не сдавался без боя, он привлёк к сражению своих отвратительных созданий, и судя по всему надеялся на то, что численное преимущество отпугнёт врагов и заставит отступить. Но небожители не поддавались психологическому воздействию, которое сводило с ума людей, поэтому альтернативам пришлось полагаться только на грубую силу, которая так же не приносила результатов. Их убивали и терзали быстрее, чем они успевали что-то сделать, и в какой-то момент их создатель понял, что настало время стратегического отступления. Он бросился бежать, но это не скрылось от внимания Гавриила. И пока остальные были заняты альтернативами, он отправился в погоню за Люцифером.       Демон, всё же, был ослаблен боем, поэтому надеялся просто скрыться. Но отпускать его Гавриил не собирался, нужно было раз и навсегда покончить с этой угрозой и дать людям возможность спокойно спать и жить. Он ранил демона божественным светом, а так же своим мечом, и чёрная густая кровь капала на землю, отравляла цветы и траву. Люцифер шипел и скалился, но словно чувствовал свою скорую гибель. Архангел что преследовал его чувствовал то же самое, именно поэтому бил сильнее.       В какой-то момент ему удалось нанести более серьёзный удар, чем все предыдущие. Это замедлило демона, и тут же последовал ещё один выпад небесного меча, затем ещё и ещё. В конце концов лезвие было полностью покрыто чёрной мерзкой кровью, она медленно стекала вниз и капала на голую землю. Демон был ранен настолько сильно, что больше не мог ни сражаться, ни убегать, ни делать что-то ещё. Разве что говорить он мог, и воспользовался этим.       — И что.. просто убьёшь меня?..       До этого Люцифер почти не обращался ни к кому из архангелов, поэтому слышать его голос было немного непривычно. Хриплый и тихий, он тяжело дышал и изо рта текла та же вязкая жидкость, похожая на смолу.       — Всегда хотел.       Небожитель смотрел на него твёрдо и с отвращением, если в людском суде существовала такая вещь, как «помилование», то в божественном суде о таком не могло быть и речи. Особенно когда речь идёт о том, кто угрожает всему миру.       — И что тебе это даст?..       — Спокойствие и осознание того, что люди больше не будут страдать от такого отродья как ты.       Гавриил смотрел на раны, которые оставил адскому созданию. Они были глубокими, рваными и кровоточили, жить на этой земле демону оставалось недолго. И раз уж он решил потратить последние силы на попытку убеждения, то пусть так и будет. Всё равно шанса у него нет никакого.       — Снова о людях.. а о себе?..       — Причём тут я?       — Ну как же.. ты же небожитель, беленький.. светленький.. хорошенький..       Оскалившись Гавриил быстрым шагом подошёл к раненному существу и пнул его ногой в грудь. Люцифер издал хрип, кровь обильнее потекла из ран и рта, он закашлялся. Небожитель приставил меч к горлу демона.       — Не смей говорить это мне.       — Почему же.. комплименты очень приятны..       — Я сказал не смей!       Надавив на горло демону архангел с презрением уставился ему в глаза. Пустые, безжизненные, полные коварства и жестокости, сейчас в них постепенно угасала жизнь, если это можно было так назвать. Гавриил и раньше убивал демонов, но не таких возвышенных, и поэтому он был полностью уверен — смерть такой твари отличается от смерти кого-то низшего. Люцифер слабо растянулся в улыбке и так же тихо и с перерывами продолжил.       — Ну так убей меня.. чего ждёшь?.. страшно?..       — Я не боялся тебя никогда, а уж тем более сейчас. Ты умираешь, и сам понимаешь это. А я буду свидетелем этого.       — Какой ты жестокий.. а наговариваете на меня..       — Не причисляй себя к чему-то светлому и чистому. Ты грязное демоническое отродье, поэтому такая смерть вполне тебе подходит.       Он ещё раз осмотрел Люцифера, тот уже почти не двигался, просто лежал и смотрел на небожителя. Демон даже не бросал коротких взглядов на лезвие меча, которое всё ещё надавливало на его горло. Наверное, ему уже было всё равно от какой раны умирать — та что в боку, в груди, или же на шее.       — Вот я умру.. что ты будешь делать?..       — Радоваться и засыпать с приятной мыслью о том, что с человечеством всё спокойно.       — А как ты тогда.. поймёшь что ты хороший?..       Этот вопрос ввёл Гавриила в ступор. Он даже на шаг отошёл от истекающего кровью тела. Как он поймёт, что хороший? До чего странный вопрос, словно неправильно поставленный.       — В смысле?       — Как ты узнаешь что добр.. честен.. смел.. если не будет чего-то противоположного?..       Он слабо и нагло ухмылялся, будто не находился в агонии. Пытался в какую-то философию, хотел добиться чего-то. Но какой смысл, если уже даже его собственная регенерация не излечивала глубокие раны? Даже если Гавриил уйдёт сейчас и оставит его в покое, он не выживет. Блеф был бессмысленным.       — Я не понимаю твоего бреда.       — Не бред.. всегда есть две стороны.. но теперь ты оставил только одну..       — Хочешь надавить мне на жалость? Думаешь что я тебя отпущу, или ещё что-то? Да я стою тут только для того, чтобы увидеть как ты умрёшь, хочу принести радостную весть остальным.       — Ха, ты странный.. ведь нельзя понять что ты добрый, если нет зла..       Небожитель вновь подошёл ближе и присел к умирающему демону. В силу его мощи он не погибал мгновенно, имел возможность так долго рассуждать и разговаривать. Но лужа чёрной вязкой крови под ним была уже слишком велика, движения стали совсем слабыми, а веки были почти закрыты. Последний миг существования древнейшего демона запечатлелся в памяти Гавриила, чего он давно так желал. Вот только почему-то вместо ликования в нём зародилось какое-то странное сомнение. Неужели демон взял контроль над ним?       — Я не понимаю на что ты рассчитываешь.       — Ни на что.. уже ни на что…       — Тогда зачем ты мне всё это рассказывал?       — Хм, не хочется умирать в тишине.. хочется перед уходом открыть кому-то глаза.. я ведь тоже не всегда был злым..       Он снова закашлялся, на светлую одежду Гавриила попали чёрные капли крови. Люцифер смотрел ему прямо в глаза, словно хотел что-то сказать, или же как-то повлиять на него. Но это было уже попусту невозможно.       — Всё равно, должен был знать на что идёшь. Исход был закономерный.       — Всегда знал.. всегда.. поэтому, прощай..       В этот момент в груди демона раздался глухой треск. Будто плотное стекло дало трещину и постепенно разрушалось. Люцифер больше не говорил ни слова, не двигался, не кашлял, кровь застыла на серой коже и больше не текла. Древнейшее адское создание было мертво, а значит погибли и альтернативы которых он создал. Гавриил смотрел на безжизненное тело, прокручивал снова и снова диалог с давним врагом. Люцифер не пытался всеми силами отбиться от него, сбежать, уговорить. Он будто исповедовался перед ним, хотя какая исповедь может быть у демона? Гавриил не услышал ни извинений за совершённые ужасные деяния, ни сожалений, ничего. Он просто рассказал что-то о добре и зле. И почему-то эти слова прокручивались в голове чаще остальных.       Архангел слегка коснулся кожи демона рукой. Она была холодной, Люцифер напоминал статую, которая уже никогда не будет двигаться. После глухого треска внутри тела наступило вечное молчание, молчание, которое символизировало спокойствие и умиротворение для всех живых на земле. Но почему-то Гавриил не радовался, хотя давно желал смерти демону. Почему-то его фраза о том, что он не всегда был злом как-то странно задела его. Безусловно, можно было списать это на попытку контроля, надежду вызвать жалость, но почему же эффект сохранился и после гибели? Небожитель не знал ответа на этот вопрос.       Небо затянулось тучами, пошёл дождь. Вода капала на бледное тело мёртвого Люцифера, чёрная застывшая жидкость не смывалась с кожи. Гавриил встал, но продолжил смотреть на своего врага. Он был мокрым, капли стекали с волос и падали на землю, а в ушах до сих пор стоял этот глухой треск. И архангел не мог понять — то ли дождевая вода лилась по его щекам, то ли слёзы. Позволено ли такому как он плакать над телом демона? Конечно же нет, но он не мог сдержать себя, совсем не мог. К тому же, если об этом никто не узнает..       Посмотрев ещё какое-то время на убитого Люцифера, Гавриил развернулся и медленно побрёл прочь. Он шёл той же дорогой, что и до этого, в доказательство были чёрные капли на траве и земле. Архангел убил главного демона, добро победило зло, отныне во всём мире настанет покой. Но почему-то внутри небожителя была лишь пустота и какая-то странная скорбь. Откуда же всё это, если эффекты контроля прекращают действовать после смерти того, кто их наложил? Неужели, они исходят от самого Гавриила?