amour en porcelaine

Le désespoir conduit à des mesures extrêmes. Bruno Mars – Grenade. день начался с недоразумия. возможно по мировосприятию это совершенно нормально, однако ежедневные ссоры и крики смогут довести до припадка даже самого зрелого и мудрого человека. чонгук встречался с соя от силы месяц, не имея ни малейшего представления о том, чем ему обернется эта скудная, пьяная интрижка. свет, классическая музыка и бутылка дорогостоящего вина, казалось, должны были сгладить этот вечер, но судьба-злодейка ненавидит, когда что-то идет не так, как запланировано, тем самым вгоняя твой божественный образ во мрак и страдания. плыть не по течению – давнее ощущение у молодого парня, который потерял счет в потенциальных партнерах, кожаных куртках у себя в гардероде и пустых бутылках любимого коньяка. какого черта следует соблюдать приличия, распивая алую жидкость, не получая от этого процесса ни единой нотки удовлетворения? струны гитары, которые бородатый мужчина умело перебирает сквозь пальцы, управляя инструментом, и мексиканские мелодии проникают через душу, обволакивая атмосферу престижного заведения райским адом. девушка напротив продолжает щебетать о недостатке внимания, явно не осознавая, что романтики между парой не было и в помине. и никогда не будет. – напомни мне, когда мы в последний раз держались за руки? – не унимается, – я обведу эту дату красным маркером, – она надломила брови, показавшись парню до одури забавной. – ты завела календарь? – намеренно игнорируя вопрос, спрашивает чонгук, развязно откинувшись на позолоченную обивку стула, – я польщен. все это начинает напоминать судебный допрос, именно поэтому стоит как можно быстрее подвести черту и поставить огромную точку, дабы юная леди не начала болтать об огромной любви и сильных чувствах. – я не пойму одного: с чего ты взяла, что между нами есть хотя бы крупинка чего-то серьезного? – он скрещивает руки в замок, – разве я клялся во всепоглощающей любви? – но мы переспали, – соя поникла, но отступать не планировала, ведь приняла абсолютно случайную встречу за что-то большее, нежели обычный секс. – ты сказал, что я красивая. – это так. – тогда в чем сейчас проблема? – девушка попыталась погладить напротив сидящего юношу по ладони, на которой виднелись дьявольски соблазнительные татуировки, но чонгук молниеносно спрятал их в карманы. – это итог, соя, – парню было отнюдь не до шуток, он понимал, что вновь возвалил на себя огромную ответственность, решив, что девушкам не нужны обязательства так же, как и его персоне, – здесь и сейчас. the end. – у меня даже нет желания колотить тебя сумочкой, – уверенно вставая со своего места и поправляя короткое платье, девушка презрительно обвела взглядом фигуру байкера и, махнув волосами, направилась к выходу, перед этим выплюнув: – мудак. парень задумался над тем, когда его жизнь превратилась в кучу скользких фраз и неприемлемых обвинений в свой адрес, но он точно знал, что проблема кроется в нулевых ощущениях. ему чужды чувства. катаясь на мотоцикле по окраинам города, он нередко поднимал в своей голове вопрос о том, почему это все сводится к неудовлетворенности. чонгук не получал ее в принципе нигде и никак, будь на то секс или любимый вкус детства. в свои двадцать три года можно полностью самореализоваться, завести семью, детей и домашних питомцев, однако нет желания и амбиций для кого-то что-либо делать. и как маленький щенок он терпеливо ждал, когда наступит тот момент крышесносной власти и безумного оргазма, при которых люди понимают, что то была любовь. любовь. – если мой купидон потерялся в пути, то попросите помощи у меня, я оплачу ему проезд, – юноша смотрел вверх, приводя в недоумение всех посетителей ресторана, откровенно разговаривая со своей же персоной. – я бы даже подвез его самостоятельно к моему суженому. женщина за столиком рядом несдержанно прохихикала, подавившись своим кремом-брюле. собираясь уходить, чон бегло надевает кожанку, в перерывах разыскивая по карманам мелочь для бутылочки пива. – дамы и господа, спешим представить вашему вниманию совершенно новый, непревзойденный номер от приезжего француза по имени тэхен дюран, который задаст в нашем ресторане джазовую атмосферу гармоничности и тепла, – мужчина в галстуке довольно галантен в речах, отчего интерес бушует в глазах у каждого зрителя, – прошу любить и жаловать нашего дорогого и горячо любимого иностранца. и в этот самый момент жизнь начинает останавливаться, потому что наблюдая за тем, как из велюровых штор выступает фигура винтажного юноши, чонгуку кажется, что ноги больше не держат тело, а руки не слушаются разума. все части и крупицы души сгорают в ярком пламени, посылая мозгу совершенно новую информацию. оно. – я рад всех приветствовать в столь уютном заведении моего старинного друга и товарища, – слова смакуются на устах и струятся по венам, мысленно требуя себе все, что есть у этого утонченного парня и его самого, – огромную благодарность хочу выразить джазовым артистам, что будут помогать мне сегодня «задавать атмосферу», как выразились ранее, – тэхен аккуратно настраивает звук и высоту микрофона, – давайте просто насладимся этим вечером сполна. и чонгук жаждет насладиться всем, что представит этот появившийся из ниоткуда иностранец. он уже не слышит оваций и громких хлопков ладоней в качестве моральной поддержки и предвкушения, но это все превратилось в сказку с того момента, как он усердно рыскал вонны пять минут тому назад. мсье дюран начинает петь, но он не поет. он живет с музыкой в одном мире, в одном доме, наверняка планируя провести свадьбу в Нормандии и целоваться с ней где-нибудь на сеновале под услады пения птиц. человек не управляет нотами, но этот винтажный парень доказывает невообразимо новое, невоодушевленно непонятое большим количеством людей. сладостное пение течет по жилкам, гоняя кровь снова и снова. чонгук стискивает пальцы, пытаясь не двинуться с места, продолжая стоять как самая настоящая статуя свободы. правда руки он не поднимает. люди в зале шепчут о том, что тот должен присесть и не мешать, но все, что он может сделать здесь и сейчас – это неожиданно для всех сесть подле сцены, наблюдая за музыкантом снизу вверх. тот в свое время еще с самого начала заприметил странного кожаного парня, что, кажется, испытывает plaisir от диалогов с самим собой. нежно улыбнувшись этому наглому на вид сорванцу, он берет нотку настолько тонко, настолько высоко, что вот-вот должны затрещать все бокалы. дюран не в курсе всех событий данной страны и города, но все же приходит к мысли о том, что у них на родине такое поведение считается неприемлемым, однако мнение полноценно не строит, потому что юноша завораживает и вгоняет в ступор. чонгук не успевает проникнуться до конца, так как все заканчивается быстрее, чем началось, а внутри продолжает бушевать уверенность в том, что этот голос он готов слушать всю оставшуюся жизнь. он подрывается с места, награждая этого творца шкалой звонких хлопков и бессмысленных криков восторга. тэхен успевает мельком оглядеть непонятное притяжение, что стоит перед ним и улыбается так широко, что кажется сейчас лопнет от счастья. это забавляет его, но принципы и манера – это основа основ, как говорил его преподаватель по джазу. – будьте добры, присядьте на место и не пугайте зрителей и ресторан своей дикостью, милорд, – дюран довольно жестоко продемонстрировал свое возмущение, но такова кровная сущность. иностранец неспеша отправился обратно, в небольшую каморку, а чонгук оцепенел от неожиданности. всем только льстила его настойчивость, однако этому мальчику видимо нужно было нечто большее. почувствовав резкий упад самооценки, юноша быстрым шагом поплелся за грубым мсье-винтажным мужчиной. – что вы хотели этим сказать, жестокий человек? – распахивая дверь в комнату для музыкантов и тем самым пугая свой предмет обожания, он оперся бедром о туалетный столик и стал выжидать аргументированного ответа. – вы хоть каплю обучены базовым манерам? – продолжая собирать рабочую сумку, поинтересовался незнакомец, сквозь веки изучая эмоции диковца. – а вы хотите обучить, милейший? – не дает себе приблизиться, сжимая часть стола, мечтая сломать его напополам. – прошу вас покинуть помещение, это неуважительно по отношению к выступающему. – неуважительно грубить тому, кто в буквальном смысле поднял вас до небес своим восхищением, – возмущается чон, отмечая про себя восхитительную привычку мсье тэхена носить ажурные перчатки. – я не молил вас об этом, – направляясь к выходу, молвит иностранец. – и все же вы заставляете меня хотеть погнаться за вами, – он бежит следом как верный пес, сгорая от любопытства узнать о юноше все до дотлевшей корки. – это не мои проблемы, милорд, разберитесь с этим самостоятельно, – мсье поправляет элегантный костюм и движется прочь из здания прямиком к своему велосипеду с сиреневой гравюрой, стоявшему возле железной оправы. – вам идет, – отмечает гук, наблюдая за тем, как винтажно и эстетично парень смотрится на двухколесном, – у нас редко кто использует велосипед в качестве основного транспорта. – аu revoir юноша думает о нежности этого кусочка света, пока тот медленно и мучительно отдаляется и вскоре пропадает из виду насовсем. в этот вечер сердце рвется от нехватки теплоты, а тело молит об усладах. это только начало. Fou de retrouvailles et de passion Ed Sheeran – Kiss me. следующее утро проходит в недоумении и в панике, которая окружает разум со всех сторон, не давая шанса на благодумие. разве может все происходить в таком быстром темпе, заставляя мысли летать в разные стороны? ответ очевиден. еще как может. нежась в шелковых простынях, чонгук планирует вновь посетить вчерашнее заведение, которое стало предвестником его судьбоносной встречи. – тэхен, – имя размякает на устах, бедра напрягаются, сокращая мышцы, а разум крутится вокруг тончайшей талии и утонченных кистей, что скрыты под тканью элегантности. не думая о том, к чему приведет эта неблагорассудная погоня за идеальностью и мечтой, юноша не остановится, пока впредь не сделает этого человека своим на всю оставшуюся жизнь. ему просто нужно показать, что, как мужчина, он способен на серьезные, обдуманные поступки, которые не исключают из себя такие человеческие качества, как сочувствие и излишняя слащавость. винтажному мальчику нужны доказательства, а чон с радостью их предоставит на серебряном блюдце с отгрызанным яблоком. все в его стиле. телефонный звонок прерывает раздумья и вытаскивает со дна на поверхность ранним, ранним утром. – слушаю, но не повинуюсь, – низкий после сна баритон охватывает сексуальной волной трубку на том конце провода, однако полноценно не доходит до нужной реакции. – чон чонгук, рад приветствовать вас и заранее прошу прощения за столь ранний подъем, – директор ресторона с потенциально красивыми иностранцами кажется унылым, стараясь не подавать этому вида, – но я к вам с душераздирающей и срочной просьбой. – мистер дэвиан, какая честь, – удивленный звонком, отвечает жаворонок. за последние годы байкер слишком часто стал наведываться в ресторан этого мужчины под названием «Plaisir». французское название, мексиканские блюда, итальянский дизайн – и что странного? абсолютно ничего. так вот под этими ежедневными встречами подразумевается сильная и тесная связь кожаного парня и чуть более старого по сравнению с ним мистера смокинга. они часто пересекались под предлогом случайности, а закончилось все тем, что чонгук стал парнем-занозой, который благосклонно, но неохотно помогает с решением любой проблемы, даже несмотря на то, что в раю для него уже не осталось свободных мест. – дайте угадаю: снова неуравновешенный клиент? – парень уже было поднимается с кровати, продолжая беседу, – я уже несколько месяцев как ваш личный телохранитель, а мне даже не платят за это. – чонгук, дай мне хоть слово вставить, – мужчина тяжело вздохнул, ожидая тишины, – дело не в этом. – тогда в чем? – наш бармен с недавнего времени лежит в больнице со сломанной ногой, а на его временную замену нет ни одного желающего, – замедлил слог, – я даже постарался в силу своих возможностей поднять заработную плату, но все тщетно. – можете не продолжать, – хихикнул в трубку, – когда выходить? – к вечеру приходи сегодня, на месте и обсудим все детали, – более оживленно изложил мистер смокинг, – я благодарю тебя. – до встречи, дэвиан. отличная возможность вновь встретиться с очарованием в человеческом обличии и попытать удачу в проявлении романтической натуры и завоевании сердца. мысли разливаются по горячему нутру и въедаются в кожу, отчего день становится значительно лучше, чем вся предыдущая жизнь. наспех собравшись, но перед этим тщательно подготовив свой марафет, парень залезает на байк и мчится к своей звезде, которая не хочет поддаваться составлять созвездие. исправимо. город кишит пожилыми людьми и целующимися парочками, что любят выставлять свои чувства напоказ, всем своим видом заставляя тебя вспоминать, как ты одинок. но это в любой момент можно поправить одним движением руки и скользким словом, но – зачем? пусть осветляют этот мрачный мир своей любовной обителью, которая, как уверен чонгук, скоро накроет с головой и его. мотоцикл не глушит мотор уже в третью попытку, пока что мягко напоминая хозяину о нужде в качественном ремонте, о котором так молит движок. – как только папочка накопит средства, родная, – нежно обращается он к байку, оглаживая передние ручки, совершенно не обращая внимания на странных прохожих, считающих странным его самого, – как только. – а вы со всеми неодушевленными предметами так милы? – раздается голос позади, – к живым людям уважение вам чуждо? – вопрос за вопросом. чонгук медленно поворачивается, давая своему виду сзади шанс на скорейшее соблазнение своей мускулистой формой, что достойна хотя бы малейшей реакции. его винтажный мальчик ставит велосипед на подножку, начиная закреплять его к ограждению на замок. – они по крайней мере не так жестоки к незнакоцам, милорд, – подхватывает интонацию манерного очарования, – и они способны давать перешанс. – pardon? – сладкий французский. – перешанс – еще одна маленькая попытка на свидание, поцелуй и свадьбу, – чон постукивает кончиками пальцев по обивке мотоцикла, внимательно изучая эмоции юноши. – сумашедший, – снимает перчатки и направляется к ресторану, не обращая внимания на наглую фигуру, что продолжает плестись сзади. – я самый порядочный гражданин в этой стране, – громко заявляет, – разве я не имею возможности хотеть вас себе? – бесстыдник, – не унимается. – продолжайте, мой свет, – занавес. дюран округляет глаза, становясь столбом, прокручивая в голове хотя бы единицу похожего случая в его жизни, но так ничего и не вспоминает. первый раз кто-то смеет так настойчиво и откровенно говорить о своих желаниях и мыслях, не приводя в стыд свою панику и уверенность. здесь так принято? думает, а после принимается перебирать ногами более быстро. – дикарь, – взмахивает перчатками, желая поскорее убраться прочь с глаз этого чужеземца. – капелька бунтарства вас только украсит, поверьте, – кричит в след. – исчезните и прекратите меня пресследовать, – тэхен закатывает глаза, ускоряя шаг. – рourquoi? – неумело. терпение подводит, стопы останавливаются так же быстро, как и пытались скрыться от лап животного, а тело разворачивается, дабы дать возможность глазам еще раз посмотреть на странника. дюран неспешно, но довольно агрессивно подходит к чонгуку без видимой на то цели. – в нашей стране за такое принято хлестать ажуром по лицу, – переводит взгляд на свой предмет гардероба в белом, изысканном цвете, что недавно предпочел снять. – тогда отхлестайте меня, – шаг ближе, – сочту за честь. – я не шучу, – винтажный парень смотрит в глаза, сомкнув уста, а после добавляет лично себе, понизив голос, – о mon dieu que fait ce gars. – звучит соблазнительно, – чонгук играет бровями, оценивая взглядом черный корсет на тончайшей талии и бирюзовые широкие штаны, что скрывают под собой самое запретное, но от того очень желанное. – извольте. – надеюсь, впредь я буду видеть вас ежеминутно, мой свет, – они продолжают шаг. или бег. – с какого такого интереса? – я здесь новый бармен, – прикусывает губу, – буду рад налить вам выпить, – открывает очарованию дверь, проявляя джентльменство. – не пью, – пауза, – с вами ни за что, – ехидно улыбается. – берегите связки, mon or, – прикасаясь к вздрогнувшей без ткани руке, очерчивает костяшки большим пальцем, бегло целуя фарфоровую кожу. винтажный парень, так и не осознав, что произошло в данный период времени, продолжает стоять на месте, наблюдая, как уходит предмет всплеска его эмоций и новых ощущений. однако выдохнуть он смог только сейчас. его лишили воздуха. – наконец-то, mon cher, мы заждались, – тэхена резко вытаскивают обратно в реальность, в которой кожа до сих пор горит от прикосновения наглых губ. музыканты так хорошо поладили с приезжим иностранцем, что кажется, останутся друзьями навеки вечные. – я задумался, mes amis, – репетиция должна пройти успешно, иначе сегодняшнее выступление не будет восхвалено так же громко, как вчера. глаза ищут кожаного парня, а руки тянутся к нему, как к небесам, но это должно прекратиться сию секунду, так как разум повелевает сердцу не быть таким чувствительным к обычному лживому вниманию. но лживому ли? определенно. чонгук не перестает смотреть и одновременно восхищаться произведением искусства, что однажды случайно попалось ему на глаза и стало олицетворением творческой свободы. его изящные движения, плавная грация и ослепительная осанка заслуживают миллиона взглядов, обращенных на аппетитные формы, что хочется съесть сию секунду. – пять дней в неделю с десяти утра до восьми вечера, в праздники работаем более усердно, – мсье дэвиан очень умело описывает новый график, не замечая, как стоящий рядом парень совсем его не слушает. – тэхен здесь задержится, верно? – спрашивает, не отрывая глаз от дюрана. – чонгук, ты меня слушал? – хмурится. – у него свободный график? – продолжает. – репетирует, выступает, уходит, – после сказанного мистер смокинг машет рукой перед лицом байкера, ожидая малейшего внимания, но быстро понимает, что это лишнее, – как вопросы появятся, я ни на один не отвечу, имей ввиду. – имею, мсье, – он перепрыгивает через барную стойку, привлекая к своей персоне внимание одного из музыкантов, что мило злится, глядя на его дикарство. все проходит как в тумане, потому что невозможно полноценно отдаться работе, когда перед твоими глазами маячит самое совершенное совершенство. которое при всем при этом перестало с тобой как-то контактировать и разговаривать. деловой. ничего, он и с этим справится. люди, недовольные тем, что бармен вечно находится в какой-то прострации, не вникая в разговор и желания своих клиентов, уходят из ресторана злее, чем это обычно бывает. мсье дюрану, наблюдавшему за агрессивными сменяющимися эмоциями, тоже в порядке очереди осточертело данное поведение и постоянно обращенные на него горящие глаза, которые очень деликатно нарушают его личное пространство. – не хотите ли вы наконец-таки взяться за голову и начать работать? – время подходит к концерту, поэтому тэхен кажется тревожным. – а вы переживаете? – локти на стол, пальцы в замок. – вы отталкиваете всех своей некомпетентностью, а у нас через два часа мероприятие, – хмурит брови. – мне перестать? – наклоняется ближе. – прошу, будьте внимательнее, – иностранец впервые позволяет себе мольбу перед дикарем. – как скажете, мой свет, – Чонгук облизывается. – благодарю только за дело. – понял, – вновь мимолетное прикосновение к кончикам пальцев, которое дурманит рассудок, – взамен разрешите обцеловать кисти. – ранее вы пренебрегли разрешением, – вздернул брови. – плод более сладок, когда сам дается в досягаемость, – руку не убирает, продолжая оглаживать фарфор. – ничего глупее не слышал, – тэхен закатывает глаза, однако от барной стойки не отходит, – вы знаете, где меня найти. – лучше, чем что-либо. неужели лед все-таки растаял? ему удалось привлечь хотя бы самую маленькую капельку внимания? он думает о положительном ответе. свет, подготовленная к вечеру джаза, сцена, разогревающие инструменты музыканты и главная ягода сегодняшней встречи – меняет его представление о прекрасном. оказывается, достаточно просто увидеть улыбку, услышать смех и добро пожаловать во врата райского наслаждения. чонгук не задумывался о том, каково это – любить и быть любимым. правду ли говорят, что она окрыляет и заставляет тело порхать где-то там, за гранью вселенной? звучит поэтично, но кто люди без любви? он не мог найти себя, пока не нашел другого. в этом вся прелесть. девушки, одна за другой, не давали покоя разбросанным мыслям, которые было невозможно собрать. разливая напитки и готовясь к самому долгожданному событию в своей жизни, байкер был по-настоящему счастлив. вежлив, галантен и более чем серьезен. свободу ограничивает потухшее освещение и на смену ему приходят разноцветные лампы и декорированные люстры. все подстать звезде этого вечера. его голос проникает глубоко, под вены, начиная гонять кровь с новой, казалось бы, невозможной скоростью. на очаровании черные брюки, классическая белая, рюшная рубашка и корсет, что так бесподобно утянул и лишил воздуха легкие юноши. так много деталей, которые несложно, но не каждому дано отыскать. на подпевке все те же женщины, на сцене знакомые музыканты, а взгляд обращен и будет всегда в одну точку. – давайте поблагодарим жаркими овациями наших музыкантов, что помогают нашим вечерам становиться запоминающимися, – дэвиан в своем репертуаре. зал вновь наполняется тихими «bravo» и этот насыщенный день подходит к своему итогу, которого парень ждал с самого раннего утра. дюран отправляется в свою крохотную гримерку, а дикарь не может больше ждать. не хватает терпения, никакой моральной силы, так как очень тяжело сдерживать порыв чувств и многочисленных эмоций, что копятся во влюбленном человеке двадцать четыре часа в сутки. приоткрывает дверь и вспоминает, как это похоже на сцену воссоединения двух потерянных душ, что искали друг друга по всем окраинам мира. – вы бесподобны, – затихает, давая музыканту время на отдых. – а вы умело поработали, я впечатлен, – улыбается. – знали бы вы о всех моих талантах, – юноша очень медленно и почти незаметно сокращает грубое расстояние, которого быть сейчас никак не должно. – не имею желания. – свет мой, в чем дело? – волнуется, – как мы так быстро вернулись в начало? – поговорите об этом со своими спутницами жизни, – надевает перчатки, намереваясь уйти. чонгук не дает. – у дэвиана длинный язык, не думаете? – сводит брови, понимая, в чем дело, и загрождает путь к двери. – а дэвиан здесь ни при чем. – птичка нашептала? – ухмыляется. – птички, – тэхен пытается убрать руку, которая не позволяет ему выйти, но попытки остаются тщетными. – значит ваша связь с друзьями музыкантами более тесная, чем я предполагал? – стоит на своем. – дайте мне выйти, я устал и хочу поехать домой, – после неудачи уселся на мягкий диван, ожидая свободы. – вы должны дать мне шанс объясниться, – присаживается рядом, – не убегайте. – у вас пять минут, дикарь, – убрал сумку, скрестив руки. – я свободный мужчина с большим, но мимолетным опытом, который не привнес ничего хорошего и красочного, – боится спугнуть, – секс и пустая утренняя постель – не тема для разговоров и уж точно не повод для гордости. – не такого опыта я от вас ожидал, – дюран смягчает голос и затихает. – ваши ожидания оправдаются еще много раз, поверьте мне на слово, – ласково улыбается. – за мной должок, кажется, – снимает ажурный элемент одежды с белоснежных рук, предоставляя мужчине доступ к своей коже. легкое, но обжигающее прикосновение губ вымораживает и прошибает током одновременно. иностранец благодарит себя за то, что сел, иначе не выдержал бы и позорно провалился в пропасть. первый поцелуй в запястье, а за вторым и третьим невозможно было уследить, так как разум в это же мгновение отключился, давая возможность сердцу чувствовать и наслаждаться. – ничего слаще я не пробовал, – байкер позволяет себе наглость, прикусывая большой палец и оставляя на нем едва заметный красный след. француз чувствует напряжение в плотных и тесных брюках, наблюдая, как по-джентльменски и с каким удовольствием съедают часть его души. – достаточно, мсье, – не уходит. ждет. – позвольте мне милость, – чон касается крепкой ладонью хрупкого колена, держа своего внутреннего зверя на замке. – развяжите мне корсет и я поеду домой, – убирает с тела наглость дикаря и приподнимается, вставая перед зеркалом. – не пригласите? – он за ним. – не приглашу. татуированные пальцы обвивают узкую талию сквозь обтянутый элемент гардероба и не чувствуют насыщения, но время торопить не собираются. хочет повиноваться. подходит ближе к винтажному мальчику, грудью к спине, чувствуя двойное сбитое дыхание и сильно поднимающуюся грудную клетку, сердце из которой вот-вот выпрыгнет наружу. слишком медленно, слишком мучительно он дергает шнурок, расстягивая секунды и собственное наслаждение, желая побыть эгоистом хотя бы несколько несчастных мгновений. тяжелое, неразборчивое дыхание в шею – начало игры. старт. он хочет дойти до финиша, насладившись процессом, но знает, что слишком опасно перешагивать черту именно сейчас. – ближе, мсье, – тэхен дает зеленый свет, а чон безвозвратно теряет себя. – зря вы это сказали, мой свет, – коварная улыбка касается жилки на шее, и мир в один жест останавливается. ноги подкашиваются, но дикарь держит свою добычу достаточно крепко, не позволяя ей убежать от своих лап. парализованный ударом молнии, шокированный раскатами грома, мокрый от бушующих дождей – сравнимо одному прикосновению этого кожаного незнакомца. чонгук прозрачными поцелуями покрывает нежную вуаль, млея от того, как ластится этот котенок к его телу, прижимаясь так, что не остается даже миллиметра между ними. – разрешите украсть вас, – продолжает развязывать корсет, в перерывах лаская фарфор. – какая наглость, – хихикает. – не дразни меня, – кусает за плечо. – как быстро мы перешли на «ты», – поворачивается к чону лицом к лицу, вычитывая в глазах похоть, желание и нотки страсти, – я не разрешал. – а я и не спрашивал, – зверь на свободе. резкое столкновение губ помешало голове подумать о случившемся здраво, однако это не является помехой для продолжения. дюран обвивает руками шею парня, пока тот аккуратно сажает его на туалетный столик, вставая меж ног иностранца. – почему для автора я до сих пор иностранец? – с громким чмоком и сильной неохотой отстраняется недовольный. – может словарный запас иссяк, милый, не отвлекайся, – хочется дойти до финишной прямой и выиграть гонку. аппетитные бедра так и просятся к байкеру в ладони, заставляя того скоротечно терять рассудок и выпускать всех демонов на прогулку по развратному полю. это выглядит необъятно неправильно, но желание очень тесно давит на ширинку и проникает до самых пяток. руки очерчивают тончайшую талию, постепенно вытаскивая рубашку из под штанов, дабы пальцы сгорели от нежной кожи очарования. корсет непозволительно ненужно откинут куда-то в сторону дивана, не позволяя себе мешать двоим проникшимся возлюбленным. чонгук прерывает их, дабы заглянуть в темные очи возможного сомнения и ощущения стыда, но они говорят об обратном. они разрешают ему действовать. положительное моргание опущенных ресничек заставляет провести большим пальцем по контуру губ, затоптав свое возбуждение в землю, чтобы успеть насладиться запретным плодом. этот вечер только что стал в разы насыщеннее, потому что винтажный мальчик крепкой хваткой начинает трогать кубики пресса, что все это время маняще просвечивались через тонкую ткань футболки. – это не противоречит твоим правилам, фарфоровый мальчик? – шепчет на ухо, едва ли касаясь хрящика. – это противоречит всему, что я когда-либо делал, – почти хнычет. – рад слышать. и всë в один миг координально меняет смысл, потому что тэхен вновь безнадежно прижимается к покрасневшим губам, не в силах остановить свою манерную натуру. в такие моменты тревожная личность, которая сидит внутри тебя, кричит об аккуратности, о правильности и приличии, а сердце противоречиво повелевает ей заткнуться. расстегнутая рубашка мсье дюрана отправилась вслед за корсетом, предоставляя взору байкера вид на сияние атласной кожи. – я сейчас проснусь, – забавно щипает себя за плечо, прикрывая глаза. – ты не спишь, дикарь, – загнанная жертва. – мой утонченный мальчик, – поцелуй в висок вперемешку с глубоким дыханием. губы исследуют каждую клеточку тела, не давая рассудку появится в этой комнате, и спускаются все ниже и ниже. – не оставляй следы, животное, – недовольно цокает очарование. – свет мой, если бы я мог, – нарочно проводит широким мазком по вставшему соску, впитывая накаляющуюся атмосферу. громкий стон и слетевшие тормоза помогают двоим понять, как велико желание овладеть друг другом и стать одним целым. чонгук прикусывает бусинку, позволяя себе играться с ней и дразнить юношу дольше положенного, пока руки умело пробираются под тесные брюки. бегло снимая с себя верхний элемент одежды, что не давал покоя все это время, диковец кладет большие ладони на крошечную поясницу и боится сломать этого мальчика. но не разрушить. пальцы трогают запретное – глаза загораются танцующим в ночи пламенем. эта страсть и буря, бушующая в холодном когда-то сердце байкера, ничто по сравнению с очарованием, которое он отыскал в глубинах повседневной рутины. их губы сталкиваются вновь и вновь, уста шепчут о жадном нетерпении, а ниточка слюны то и дело появляется при каждом отдалении с громким чмоком. – могу я снять? – чонгук цепляется за брюки сильными, татуированными руками, как джентльмен, который боится потерять свое сокровище. – тu peux, – шепчет, разревав обволакивающую атмосферу, – аккуратно сложи их, они винтажные, – легкий чмок в щеку. чон сравнивает накаленную комнату с их будущим домом. но через несколько долгих секунд складывания прямых брюк, он не может понять почему это странное ощущение дает волю такому количеству чувств. обещает себе подумать об этом, когда коснется руки золотого мальчика, предложив тому весь мир. они дышат в рты друг друга так тихо и нежно, что ничто более не имеет нужного значения здесь и сейчас. кожаный мужчина прикасается губами к запястьям. винтажный мальчик – к вискам. этот трепет окутывает их новой волной, не давая сосредоточиться на положении тел, которое сменилось следующим образом: тэхен впредь повернут лицом к зеркалу, пока байкер спускается кончиками пальцев по спине на колени. – я в жизни не видел ничего сокровеннее, mon or, – тихо проговаривает в левую ягодицу. – прекрати bavarder, – не может смотреть на себя: смущен. – твоя привычка смешивать языки пленяет меня, – руки крепкой хваткой на талию, уста на последнем позвонке и в полной готовности опуститься ниже. и вновь привычный резкий «мотор». нежно розовое, кружевное белье цепляет взгляд, сердце и вздернутую ширинку. чонгук какое-то время просто любуется, как в картинной галерее, но вздохи фарфорового сокровища не позволяют заставлять ждать. цепляясь по бокам за ткань, она плавно опускается к пяткам, открывая то, что «нельзя, но очень хочется». – блядское божество, – ахает, пуская слюни на округлую попку. тэхен довольно облизывается, как сытый котенок, которого почесали и погладили. элегантно прогибаясь в спинке, он оказывается намного ближе к своему отражению, в коем видно затрепанный образ развратного юноши. что бы про него сказала Франция? «бери от жизни все и получай удовольствие» – хотелось бы так думать. байкер спустя несколько ненасытных минут терзания пальцами сочных ягодиц наконец доходит до самой крайней точки запрета. он раздвигает их, открывая своим глазам, которые уже победно благодарят его, маленькую, розоватую и гладко выбритую дырочку. – меня зовут чонгук, дорогая, но как твой хозяин, ты можешь позволить себе называть меня дикарем, – зубами невесомо касается сморщенной стеночки. – прекрати, это абсурд, – мсье дюран прижимается щекой к запотевшему от его дыхания стеклу. – вы мой абсурд, милорд, – прыжок в высоту. сильно вцепившись пальцами в покрасневшие полушария, диковец подводит себя к тому, что в скором времени он может слететь со всяких тормозов своего мотоцикла, который лезет к этому манящему искусству через плотную ткань штанов. придвигаясь устами ближе к заветной мечте, он касается входа кончиком языка, раздразнивая свой аппетит. всасывая проход, он довольно и сексуально по мнению иностранца мычит прямо в него, разгоняя удовольствие и желание овладеть телом полностью. хлюпающие звуки от текущих по ногам слюней раздаются по всему помещению, что только распыляет возбуждение возлюбленных. тэхен будто в опьянении подмахивает бедрами, желая насадиться на язык мужчины самостоятельно, однако получает за это лишь звонкий, смачный шлепок. – еще раз, – почти кричит. байкер улыбается уголком губ, решая оставить фразу без ответа, и сразу переходит к выполнению трепетной просьбы своего мальчика. он замахивается и шлепает двумя ладонями по аппетитной заднице, наблюдая, как она потрясывается благодаря собственным махинациям. скулеж и прерывистое дыхание сопровождает разумы, наколяя атмосферу до самой горячей температуры. диковец пожирает попку своего очарования с таким удовольствием, что кажется, будто это самый невероятно-вкусный десерт, что он когда-либо пробовал. хотя так и есть, к чему метафоры. вгрызаясь в нежную кожу и трахая языком сжимающуюся дырочку, чонгук пытается не сойти с ума, но у него ничего не получается. штаны спущены до пят, а после и вовсе оказываются где-то в отдаленном от него положении. он продолжает в перерывах наносить многочисленные шлепки, пока не доводит своего мальчика до исступления и дрожащих ножек. дюран поджимает коленки, моля самого Бога о том, чтобы тот помог ему так быстро и позорно не кончать, но когда живот нестерпимо сводит, а пульсация в члене оказывается невыносимой, он понимает, что тянуть время будет невозможно более ни секунды. он подходит к самому краю и прыгает в бездну, выплескивая белесные капли на край туалетного столика, немного попадая на само зеркало, которое теперь, к огромному сожалению или к счастью, придется интенсивно натирать до блеска. – милейший, сеанс окончен, – джазовый исполнитель тянет юношу за волосы подальше от своего чувствительного входа, но тот будто намертво прилип к ягодицам. – но я еще не до конца насладился, – хмурится, сжимая бедра. – чонгук, – уже более серьезно. – понял. он неохотно приподнимается с колен, оставляя на фарфоровой коже запястья тысячу и один поцелуй, дабы показать, как сегодняшний день бегло превротился в самый наилучший. возлюбленные смотрят друг на друга порядком несколько счастливых минут, пока винтажный мальчик не встает на носочки, дабы соприкоснуться с дикарем кончиками носов. – je l'ai aimé, – нежно. – ты сказал что-то приятное? – щурится. – я сказал, что ты неотесанный чурбан, – целует в уголок губ. – мenteur, – раскусил. они неспешно одеваются, целуя друг друга в губы и млея от теплых прикосновений, как двое по уши влюбленных мальчиков подростков с бушующими гормонами и переходным возврастом. но это и ничего больше не имеет значения на данный момент и не будет иметь после, потому что чонгук самостоятельно еще раз убеждается в том, что наблюдать за тем, как этот юноша надевает свои ажурные перчатки – самое высшее в мире искусство. в ближайшее время он обязательно покатает очарование на мотоцикле, если тот согласится на эту неподходящую к его образу авантюру, сводит на романтическое свидание при аромо-свечах, попробует ради него посетить выставку картин, а после, темными вечерами, насладится его телом еще не одну тысячу раз. – у нас получится? – спрашивает Дюран у выхода, неуверенно запрыгивая на свой очаровательный велосипед, дабы отправиться в путь. – узнаем, как только ты сядешь на мой байк, – напротив него Чонгук надевает шлем, регулируя руль. – я боюсь их, – кусает губу, тыкая указательным пальцев на мотоцикл. – а я боюсь, что в твою прелестную голову придет мысль неправильности всей сложившейся ситуации, и ты улетишь от меня так же быстро, как и появился, – хлопает по заднему сиденью, приглашая. – в таком случае нам нужно помочь друг другу развеять страхи, – слезает с сиреневого транспорта, подходя к диковцу непозволительно близко, – и я даже забуду про то, что ты очень соблазнительно спустил себе в трусы сегодня, – усмехается. – мистер интеллигент, некорректно говорить о таком своему партнеру и по совместительству властному мужчине, – помогает залезть на мотоцикл, перед этим вручив шлем. – поехали, мой партнер и по совместительству властный мужчина, – хохочет, ради забавы ущипнув чонгук за очертание члена в тесных брюках, – нам пора домой. – я уже дома, мой свет, – оборачивается, заглядывая в лучезарные очи, – цепляйся. они мчатся по шоссе проспекта медленно, никуда не торопясь, потому что чон не хочет напугать своего котенка, что так отчаянно все это время цепляется за его куртку. получится ли? всенепременно.