Глядишь, и повезёт

— Я шефа люблю, — как будто между прочим сообщил Запп, забавы ради кровавой техникой расщепляя палочки для еды на зубочистки: время было обеденное. Лео чудом удержался, чтобы не окатить его лапшичным бульоном. Проглотив набранное в рот и прокашлявшись, уверенный, что горячая мясная жижа напрочь сожгла ему нёбо и глотку, он очень-очень осторожно уточнил: — А… которого?.. Если того, о котором он не подумал, Заппу оставалось только посочувствовать, хотя сочувствия этот ужасный человек вообще-то ни за что не заслуживал. — Лобкоголовый, ты совсем тупой, что ли? — угрожающе прищурился Запп. — Или притворяешься? У меня инстинкт самосохранения ещё работает, понятное дело, которого. Насчёт инстинкта самосохранения Лео поспорил бы, конечно. В их любимой китайской забегаловке сегодня было народу раза в три больше, чем мог вместить красный лаковый зал, Лео с трудом слышал даже, что говорит Запп, сидящий напротив, может, поэтому тот и разоткровенничался. — Да и шеф у нас один, понял? А тот так… зам, мать его за ногу и его тоже… за ногу, скотину ледяную. Лео отодвинул миску с недоеденной лапшой и палочки свои тоже убрал: аппетит у него как-то взял и испарился; к тому же стоило избавиться от опасных предметов поблизости, мало ли что ещё Заппу в голову взбредёт, особенно после его следующего вопроса. — Тогда зачем… зачем вы на шефа постоянно нападаете? Если… э-э-э… любите. — Не, ну ты точно тупой, — уставился на него Запп, будто бы даже с удивлением и жалостью, мол, разве можно не понимать таких простых вещей. — Как мы тебя только в Либру взяли. Был бы ты моим братом, я бы всем говорил, что ты приёмный. — Спасибо, — вежливо поблагодарил Лео. — За что? За то, что взяли? — За то, что я был бы приёмным. — Нарываешься, да?! Нарываешься. Короче, выебать шефа мне не светит, — почти меланхолично признался Запп. — А вот уебать… — с наслаждением добавил он, — уебать — совсем другое дело. Тут мне, глядишь, и повезёт.