–
Когда это произошло впервые они оба были безумно пьяны, одурманены адреналином после побега от намечающейся драки в баре. Скрывшись от вопящих еле понятные оскорбления пьянчуг в пустынном тупике ливерпульских лабиринтов, парни, стоя друг напротив друга и хихикая, пытались отдышаться. Когда их дыхание стало нормальным в воздухе повисла странная тишина, которую вот-вот должны были разрезать какие-то слова, но те будто не хотели выходить изо рта ни у Стюарта, ни у Джона. Стюарт продолжал смотреть Джону в глаза, множество мыслей путалось у него в кружащейся от пива голове, но тут он увидел странную искру в глазах друга, атмосфера безмолвия сменилась с неловкой, на напряжённую. Подсознательно Стюарт догадывался о чём думает и чего хочет Леннон, но вслух такого он бы не позволил себе сказать. До того, как Сатклифф успел спросить у парня что не так, Джон схватил его за ворот кожаной куртки и прижав к себе, прильнул к его губам, грубо сминая их своими, не обращая внимания на отсутствие ответных действий со стороны друга. Пьяный мозг Стюарта судорожно пытался осознать всё, что сейчас происходило с ним. Джон. Джон Леннон сейчас зажимает меня в каком-то тупике и целует. Слова не складывались в голове, в разуме его были лишь вспышки и бурление новых неизведанных чувств, всё это заставило Сатклиффа закрыть глаза и схватить Джона за воротник, целуя его в ответ и притягивая настолько ближе к себе, насколько это вообще было возможно. Не отрываясь от рта Стюарта, Леннон протиснул своё колено между его ног, заставив парня тихо застонать в рот Джона и свести бёдра. Леннон спустился ниже, по-странному нежно целуя открытую шею парня, его руки ощупывали бока Стюарта и сминали слои одежды под ладонями, отчего последний судорожно выдыхал, всё ещё чувствуя давление колена на свой член. После Ладони Джона переместились под рубашку Стюарта, собственнически оглаживая подтянутый живот и грудь парня, из-за чего последний ещё сильнее ощутил ком нервов внизу живота и невозможность сдержать стоны. Большое количество алкоголя, делало его слишком чувствительным. Неожиданно для Стюарта Леннон оторвался от шеи друга, всё ещё сминая кожу под ладонями, серьёзность мелькнула у него на лице, его правая рука переместилась на стояк между ног Сатклиффа, начиная слабо давить на него и поглаживать, что заставило Стюарта закрыть глаза и прижать ладонь к своему рту, неразборчиво проклиная всё и вся. – Стью, – Джон провёл левой рукой по щеке парня, заставляя посмотреть на себя, – позволь мне… Я хочу… – Ему определённо было сложно высказать свою мысль с таким уровнем возбуждения и алкоголя в крови. – Блять. Стью, я могу тебе подрочить? – Наконец пробормотал он не без тени смущения. У прижатого к стене парня выбило оставшийся воздух из лёгких, а в глазах на мгновение потемнело от всей ситуации и пронзающего, возбужденного взгляда друга на себе. Ему стало до невозможного жарко, несмотря на промозглую осеннюю погоду. Тепло и трение ладони Леннона на его ширинке заставляло его заёрзать и прерывисто выдохнуть. Сотня мыслей крутилась у него в голове, но стук своего сердца в горле и неприятное давление в промежности испарило всё разумное, что оставалось в его разуме: – Чёрт, да, – простонал тот и как только слова слетели с языка Стюарта, его тело пронзила тревога и волнение, но в этот момент он уж точно не мог возразить и не хотел, чтобы Джон останавливался. Парень расстегнул джинсы и рваными движениями спустил их с нижним бельём, после обхватив член Стюарта правой рукой, проводя по нему вверх-вниз, на что последний простонал и уткнулся в шею Джона, хватаясь за его плечи, чтобы удержаться на ногах. Леннон коротко поцеловал парня в висок и начал наращивать темп своих движений, чередуя скорость: с быстрых беспорядочных движений, он переходил на медленные, дразнящие, они заставляли Сатклиффа начать самому рвано толкаться в руку друга, требуя большей стимуляции. Стюарту казалось, что он сейчас задохнётся: прерывистое дыхание Джона, нависшего над ним, спонтанность всего происходящего, нежность от лёгкого поцелуя, смешанная с поддразниваниями ладони на его горячей плоти – это крутилось в голове и оседало эмоциями в груди, становилось трудно дышать. – Джон… – слова Стюарта прервались громким сдавленным стоном, отдавшимся глухим эхом, когда парень провёл большим пальцем по головке члена, – Джон, пожалуйста, быстрее. – Блять, хорошо, – выдавил из себя Леннон, его собственное напряжение в штанах искало облегчения и это сводило с ума, мысли путались хуже прежнего. Наращивая темп, Джон отстранился от горячего тела Стюарта и прильнул к его бледной шее, вдыхая одурманивающий запах резкого одеколона, пива и масляной краски. Прекрасно, просто прекрасно, парень начал покрывать засосами кожу под своими губами, не переставая двигать правую руку вниз-вверх по члену Сатклиффа, левой сжимая его бедро и ведя ладонь выше. Наверное, там останутся синяки. Он представлял, как невероятно это будет выглядеть утром, после того как они оба протрезвеют и будут по частицам собирать воспоминания прошлой ночи. От таких мыслей Джон беззастенчиво простонал в шею друга, после прикусывая кожу на ней. – Блять-блять-блять, – начал бормотать Стюарт, чем вывел Леннона из состояния транса, – я сейчас кончу. Эти слова подтолкнули Леннона к более быстрым движениям. Он оторвался от шеи Стюарта и посмотрел на парня. На его глаза спала чёлка, лицо было искажено удовольствием, в полуприкрытых блуждающих глазах полыхало желание, а изо рта до ушей Джона доносились прерывистые вздохи и стоны. Эта картина заставила ощутить слабость в ногах, даже в самых смелых фантазиях он не мог себе представить такую ситуацию: Стюарт, чуть ли не хныкающий от его движений, бормочущий себе под нос что-то о том, чтобы Джон не останавливался и влажные пошлые звуки дрочки, расплывающиеся эхом от тёмных кирпичных стен. Неожиданно Сатклифф напрягся, и с громким высоким стоном кончил на ладонь Джона, уткнувшись лицом в его шею. Оргазм, поразивший его, подкосил ноги и, если бы не стена за спиной, он бы точно сразу же рухнул на холодную землю. Кульминация отдалась ему в голову оглушительным стуком в висках и потемнением в глазах. Тяжело дыша, он постепенно пришёл в себя и отстранился от Джона. Тот обхватил его правую ладонь и прижал к своему стояку в штанах, заставляя Стюарта непроизвольно сжать его. – Сатклифф, – тихо растянул Джон с нескрываемым вожделением. Своя фамилия немного протрезвила Стюарта и тот посмотрел на Леннона, в глазах напротив читалось явное желание. Взгляд Леннона заставил парня немного прийти в себя. Неловкими движениями Стюарт расстегнул ремень на брюках своего друга, после повторяя всё то, что тот делал с ним несколько минут назад. Хватка Сатклиффа была менее собственнической, будто даже в такой позиции он давал Джону больше власти и свободы в движениях. В ответ на осторожное движение Стюарта парень протяжно простонал и, сократив расстояние между ними, затянул того в поцелуй, призывая начать движения рукой. Леннон целовался грубо, не стесняясь сминать губы и проталкивать язык Сатклиффу в рот, на что тот реагировал сдавленным хныканьем и ускорением ритмичных движений ладони на члене. Слыша хрипловатые стоны Джона, который всё также нависал над ним, несмотря на изменившуюся ситуацию, Стюарт чувствовал, что его щёки краснеют ещё сильнее, чем когда его друг сам дрочил ему. Неожиданно для себя парень ощутил странный, выбивающийся из всей ситуации, прилив нежности. И следуя за своими чувствами, что сейчас разгорались у него в груди, Стюарт затянул Джона в мягкий, неспешный поцелуй. Губы друга на этот раз ощущались по-другому: они не были настойчивыми, подчиняющими себе, напротив, они подстраивались под нежный порыв, охвативший парня. – Чёрт, – голос парня заставил Сатклиффа вспомнить про то, что он всё ещё водил рукой по члену Джона, – я кончаю, – прошипел тот и излился на рубашку и ладонь Стюарта с облегчённым низким стоном. Когда зрение обоих парней сфокусировалось и они пришли в себя, всё ещё ощущая приятное расслабление и усталость после достигнутого оргазма, первым голос подал Джон: – Вот дерьмо, – он посмотрел на одежду друга, – прости, не хотел, чтобы тебе пришлось идти с этим до дома. Стюарт слабо усмехнулся: – Не за что извиняться, это было ахуенно, – игривая ухмылка расплылась на его лице, на что Леннон затянул парня в глубокий поцелуй. Отстранившись от губ Джона, Стюарт пошарил левой рукой в карманах и достал носовой платок, после спешно вытирая сперму с рубашки и своей ладони. Когда он аккуратно взял ладонь Леннона в свою, чтобы повторить всё те же действия, парень неожиданно почувствовал, как смущённый румянец растекается по его щеках, отчего движения собственной ладони становились судорожными, неловкими. Осознание того, что сейчас произошло постепенно начало окутывать разум Сатклиффа, по мере того как гудение по всему телу от оргазма улетучивалось, вместо него в голове теперь звенела странная смесь осуждения, желания, нежности, разочарованности в самом себе и странной, отдающей в грудь тяжелым свинцом, меланхолией. Окутанный своими мыслями, юноша не заметил, как его рука застыла и теперь он безмолвно стоял перед другом. А был ли он таковым после произошедшего? – Стью? – обеспокоенный голос Джона выдернул его из мыслей, и парень посмотрел тому в глаза, – всё хорошо? Взгляд гитариста сейчас был как никогда открытым и уязвимым, принимающим. В нём читалась нежная обеспокоенность, такая картина вызвала у Стюарта ещё большее смятение. – Я не знаю… – честно ответил он. – Мне понравилось, но я не знаю, Джон, правда. Мы пьяны и вся хуйня, понимаешь. Может нам не стоило это делать? – Голос был неуверенным, хотя Стюарт старался не выдавать все те эмоции, что грузом осели у него в животе. Вопрос звучал риторически и повис в воздухе, окутывая парней давящей тишиной. Джон осторожно взял свободную ладонь друга в свою, отчего последний бессознательно напрягся и в замешательстве посмотрел на парня. – Если ты не хочешь, – в глазах Джона мелькнуло беспокойство и нерешительность, он отвёл взгляд вниз, притягивая ладонь Стюарта ближе, – мы можем больше не делать этого и попытаться забыть о том, что произошло. Но я хочу, чтобы ты знал – я занялся этим, не из-за какого-то примитивного, минутного желания, а потому что я чувствую к тебе нечто большее. На последних словах голос дрогнул и стал тише, Джон ощутил холодную тревогу, стоявшую у него в горле. Стюарт почувствовал, что ему трудно пошевелить языком. Не сказать, что он не думал и даже не подозревал того, что Леннон испытывает к нему подобные чувства, безусловно, мысли об этом часто посещали его и он не был настолько слепым, чтобы не заметить определённые жесты Джона, что в последнее время становились слишком странными и не вписывались в определение слова «дружба». Двусмысленные прикосновения, которыми Леннон одаривал его стоило им выпить достаточно много, разговоры, поднимающие тему немецких клубов («Представляешь, мне писали письмо оттуда сказали: “Педики там – совершенно нормально”, вот пиздец, Стью.»), взгляды, которыми друг одаривал Сатклиффа, стоило им остаться в компании друг друга в своей квартире. Все эти маленькие, незначительные эпизоды невольно складывались в голове как понятная картина. Но услышать признание от него – это было что-то другое. – Ты мне тоже нравишься, – тихо пробормотал Стюарт, сжимая ладонь парня.–
С произошедшего в переулке прошло около 3-х месяцев. Холодный ветер перекатывал опавшую листву, словно провожая несчастных студентов, которым пришлось вылезать из уютных кроватей в такую промозглую погоду. Но Джона и Стюарта словно вообще не заботила вероятность промёрзнуть до костей в такое время, в череде долгих нудных дней они находили счастье и возможность расслабиться в компании друг друга. После инцидента в переулке их отношения изменились в лучшую сторону – Джон стал более открытым, делясь ещё большим количеством эмоций и мыслей с Сатклиффом, а последний в свою очередь больше не избегал приятеля из-за подсознательных опасений о невзаимности чувств. Да, Леннон продолжал встречаться с какими-то девушками время от времени приводя их в общую со Стюартом квартиру, но оба парня понимали, что те надолго у гитариста не задержатся. То, что они были друг у друга и прекрасно знали об этом, добавляло какой-то пикантности в интрижки на стороне, хотя никто из них не был ревнив, просто перепихон без обязательств заставлял их заскучать по телам кого-то более важного. Чем дольше они “встречались” (Джон решил никак не обозначать их отношения, но в уме Стюарт всегда рассуждал о их отношениях как о романтических), тем больше возникало страсти и желания рисковать, ходить по очень тонкому льду. Вожделение, как казалось им, проникло и пропитало каждую секунду их пребывания вместе: походы в бар неизменно кончались взаимной дрочкой в туалете, попытка сосредоточиться на учёбе в квартире – небрежным отсосом от кого-то из парней, да чёрт, просто сидеть рядом друг с другом становилось проблематично, потому что в голову лезли образы недавних ночей. Косой взгляд Пола, когда младший пересекался с ними после пар теперь был сфокусирован не только на Стюарте, но и на Джоне, отчего последнего пробирала тревога, временами граничащая с паранойей: «Тебе не кажется, что он знает? Ещё и разболтает Харрисону, это ж пиздец!» – говорил он своему партнёру, выкуривая вторую сигарету подряд. В общем, можно было сказать, что всё начало немного выходить из-под контроля. Однако пиком этого стали не странные взгляды Пола или то, как младшая сестра Стюарта чуть не зашла в комнату брата пока тот “гостил” вместе с Джоном в родительском доме, непристойно развлекаясь с тем на своей кровати, нет. Джон славился своей любовью к жизни на грани и безумным идеям – это словно придавало его жизни смысла. Некоторые из этих идей имели довольно хороший исход: он научился неплохо рисовать, коротая скучные уроки в школе, говорить колкости к месту и нет, писать песни с иногда похабной игрой слов. Другие же таких последствий не имели, и Леннон отчаянно хотел проверить – окажется ли эта идея одной из таких.–
– Мне кажется, ты ебанулся, – таков был ответ Стюарта на предложение Джона, хотя он не мог не почувствовать, то, как у него начало тянуть внизу живота, – нам пиздец, если хоть кто-то увидит наше занятие. – Стью, не будь таким правильным мальчиком, – лицо Леннона засветилось вызывающей и пошлой ухмылкой, он обогнул Сатклиффа и прильнув сзади положил правую ладонь тому на плечо, а левой провёл по его руке вниз, губами прижавшись к его уху, – я уверен, что глубоко внутри ты каждое занятие хочешь, чтобы прямо на лекции я встал на колени и… – Блять, заткнись! – несвойственный для Стюарта, а особенно для таких разговоров стыд, сейчас захлестнул грудь парня, он развернулся и посмотрел на приятеля. – Джон, да, может мне и нравится идея, но подумай, что с нами станет, если какой-нибудь зевака решит посмотреть, что же творится на задних партах, пока профессор рассказывает очередную лекцию по истории искусств? Нас в тюрягу посадят к чертям, – тот уже представил как разочарованны будут его родственники, когда узнают, что их любимый мальчик оказался за решёткой за трах со своим другом. Да ещё и в каком месте – в ебаной аудитории своего же колледжа! – Ты думаешь я совсем безмозглый? – самодовольно усмехнулся Джон, – мы же не будем залазить на парту и кричать: «Эй, внимание всем! У нас сейчас будет такой трах, которого у Вас никогда не было!» – деланный акцент радиоведущего заставил Стюарта фыркнуть, его лицо смягчилось в улыбке, – я знаю аудиторию в которой совершенно не видно того, что происходит на задних партах, потому что они находятся в самом углу, по бокам стоят полки, а дверь, которая находится рядом с ними заколочена и не думаю, что её откроют специально для нас. Такая новость и ухмылка Джона поставила под вопрос нервные мысли Сатклиффа о предложении приятеля и в нём начинал загораться интерес к происходящему. – Хорошо, ладно, – его тон стал спокойнее, теперь он говорил как обычно, – дай мне пару дней до понедельника, и я скажу, согласен или нет. Джон лишь пожал плечами и кивнул, уже заведомо зная, что услышит в первый день недели.–
Пожилой доцент, неловко перешагивая с ноги на ногу, рассказывал что-то о построении сложной композиции, пока большая часть аудитории безуспешно старалась вслушаться в его слова – как никак по этому предмету был сложный зачёт, не хотелось вылетать из колледжа почти сразу после поступления. Частью слушающей аудитории определённо не были Леннон и Сатклифф. Джон по-хозяйски водил правой рукой по бедру однокурсника, иногда приближая ладонь к его паху, то, так и не давая его члену нужной для получения удовольствия стимуляции. Щёки и уши Стюарта горели, он прижимал левую ладонь к своему рту, чтобы сдержать стоны и был несказанно благодарен тому, что начался сезон простуд и при случае можно было списать пунцово-красное лицо на плохое самочувствие и возможную температуру. Леннон придвинулся ближе и его губы оказались невозможно близко к уху Стюарта, что заставило последнего почувствовать мурашки у себя на спине: – А ты говорил, что я сумасшедший, – в голосе была слышна улыбка, – тебе же это нравится ведь так? Да? – Бля-ять, – судорожно выдохнул Сатклифф, когда Джон обхватил его член через брюки, – дадада, Джон, не останавливайся. – Как пожелаешь, – рука парня начала расстегивать пряжку ремня и пуговицу на брюках, далее спуская одежду немного ниже. Достав член Стюарта, Джон грубо провёл по нему вверх-вниз, выбивая из парня сдавленное хныканье, походящее на всхлип. После получения желанной реакции на свои движения Леннон начал размеренно и дразняще медленно дрочить своему другу. Сатклифф в свою очередь развёл колени, предоставляя парню больше удобства в движениях, на что последний отреагировал еле заметной ухмылкой. Леннон любил ощущение некого контроля в сексе, контроля, который бы заставлял партнёра самому начинать какие-то движения или издавать звуки – сейчас он сделал свой любимый приём: ловко повернув ладонь, так чтобы его большой палец лёг на головку члена Стюарта он немного сжал тёплую плоть под своей рукой, потирая влажный кончик пальцем. Всё тело парня содрогнулось, а мышцы живота напряглись в удовольствии. На секунду из-за помутненного удовольствием зрения, ему показалось что какая-то светловолосая девушка за передней партой обернулась на его тихий стон, но очередное мучительно медленное трение по головке члена, выбило из головы любые мысли – теперь разум окутывало невероятное желание скорее кончить. Но у Джона были другие планы, на обычной мастурбации он останавливаться точно не хотел. – Бляблябля, – тихо проскулил Сатлкифф, отчаянно и безуспешно пытаясь остановить поток ругательств изо рта прижатой ладонью, когда гитарист провёл ладонью вниз, после не двигая ей. Джон оторвался от Стюарта, оставив друга в неудовлетворённом смущении от ужасно твёрдо стоящего члена. Он чувствовал, насколько сильно тот хочет кончить, но Леннон любил дразнить до последнего, до того момента, пока парень не начнёт упрашивать его о ускорении движений, пока не начнёт молить его дать ему наконец кончить. Джон повернулся к парте и взяв в левую руку лежавший на ней карандаш, сразу же начал крутить его между первыми фалангами двух пальцев. Предмет постепенно поднимался всё выше и выше, и вот дойдя до кончиков пальцев выскользнул из рук парня на пол: – Ой, теперь мне надо поднять такой важный для занятия инструмент, – озорно пробормотал Леннон и нырнул под парту, – что-то не могу его найти, наверно, нужно хорошенько поискать, не так ли, Стью? – Джон уже был между его ног, невероятно близко к его члену, Сатклифф чувствовал дыхание друга на своей плоти. К счастью Стюарта, на этот вопрос ему не пришлось отвечать вслух. Сокращая расстояние между собой и членом друга, Леннон взял его в правую руку и сразу же провёл тёплым языком по приятной бархатистой коже, которая уже была влажной от смазки, что размазал Джон умелой рукой пару минут назад. С отсосами парень, по некой причине, особо не церемонился: к ним он подходил с какой-то незамысловатостью, будто для него ничего не стоило взять член в рот. Сейчас же Джон поступил точно также как и в их последний раз: лизнув головку, он раскрыл рот, куда беспрепятственно скользнул член, на языке снова был знакомый солоноватый привкус. – Боже, Джонни, – слетело с языка у Стюарта вместе с очередным стоном. Юноше казалось, что он горячего и влажного рта Леннона от тотчас же сойдёт с ума и потеряет всякий оставшийся контроль над собой и звуками, лившимися из его рта. Когда язык на члене начал совершать круговые движения вокруг ствола, Стюарт, шумно выдыхая, рефлекторно подался бёдрами вперёд. От такого движения Джон подавился, но привёл дыхание в порядок и продолжил двигать тонкими губами по члену, иногда сопровождая это хлюпающими, смущающими звуками. Копна рыжеватых волос двигалась вверх-вниз, будто гипнотизируя парня за партой. В какой-то момент Стюарт не выдержал и схватил Джона за волосы, насаживая его рот на свой ствол до самого основания, на что парень под партой отреагировал заглушённым стоном, вибрация от которого, пробрала тело Сатклиффа с головы до пят. Всё ещё крепко держа локоны Леннона в своей ладони, Стюарт начал медленно трахать рот друга в слепом желании поскорее излиться во влажное пространство, выбивая из Джона всхлипы и стоны, которые к большому счастью из-за плоти в его рту достаточно хорошо мог услышать только сам Сатклифф. – Срань Господня, ты такой ахуенный, – самозабвенно шептал он, чувствуя, что оргазм вот-вот накроет его, напряжение в животе становилось всё более невыносимым. Пару грубых толчков и Стюарт со стоном кончил в измученный рот Джона. Последний почувствовал, как тёплая субстанция течёт у него по горлу и проглотив её, сразу начал кашлять от першения в горле. Вытирая рот тыльной стороной ладони, Леннон смотрел на парня над ним, что выглядел ужасно уставшим и расслабленным после достигнутого пика. Но Боже, как выглядел Джон с его точки зрения: растрёпанные волосы, всё ещё горящие возбуждением глаза в которых стояли слёзы от того, что его буквально ебали в рот, раскрасневшиеся пухлые губы – Сатклифф был готов поклясться всем, что у него было, в том, что никогда до этого его друг не выглядел настолько разбитым и возбуждающим одновременно. – Бля-ять, – Стюарту было трудно говорить, голову крутило от оргазма и осознания ситуации, – ты не ошибаешься в своих предложениях не так ли? – Ни-ко-гда, – хриплым голосом ответил тот, – я знаю толк в развлечениях. Но что-то мне подсказывает, что за такую “помощь” я должен ожидать взаимности? – Садись на моё место, – прошептал Стюарт, застёгивая свои брюки. Спешно поменявшись местами и в очередной раз убедившись, что всем в классе на них всё равно парни облегчённо выдохнули и перекинулись озорными взглядами. Иногда они были слишком похожи друг на друга. Стюарт дрожащими от предвкушения руками расстегнул пуговицу и ширинку на джинсах Джона, в которых уже виднелся внушительный стояк. Справившись с элементом одежды и нижним бельём, Сатклифф нервно вдохнул и повторил движение Джона – взял член в правую руку. Но вместо того, чтобы пройтись языком по разгорячённой плоти он начал надрачивать парню, хотя его член уже стоял очень крепко, Стюарту всё равно хотелось ответить Джону взаимностью в полной мере. Движения парня чувствовались иначе – они приносили размеренное удовольствие, а сам юноша не прибегал к использованию приёмов, коими не стеснялся пользоваться Джон. После ещё пары движений Стюарт решил, что и он, и член друга достаточно готовы и на пробу взял головку члена в рот, проводя по ней языком. – Сука, Стью, – выдавил из себя Джон и его бёдра напряглись от такого прилива удовольствия. Это всё, что нужно было услышать парню внизу, чтобы взять член в рот полностью, выбивая из Леннона протяжный стон. Стюарт знал какие отсосы любит гитарист – когда движения ртом не монотонны и ощущаются словно дрочащая рука, ему нравились активные движения языком, ему нравилось, когда Сатклифф на какое-то время выпускал член изо рта и шепча пошлости, стимулировал его рукой, а после дразнил языком. Но больше всего Джон сходил с ума от зрительного контакта. Он обожал смотреть на то, как в уголках глаз скапливаются слёзы, как брови сходятся в жалобной манере, как по мере его толчков во влажное пространство во взгляде Стюарта становилось всё больше желания и всё меньше осознанности. Вбирая член в свой рот на всю длину, Сатклифф чувствовал, что возбуждение искрами снова появляется в его животе, но отчаянно пытался это подавить. Он поднял глаза на Леннона и посмотрел ему в лицо: раскрасневшееся, такое же, что было у него самого минут 10 назад, прикушенный в попытке заглушить звуки палец, волосы, которые он всё ещё не привёл в порядок – эта картина вынудила Стюарта, стараться пуще прежнего. Но Джон уже не мог терпеть – сдавленно выдохнув, он вплёл свои пальцы в темные волосы друга, начиная задавать ритм движениям рта на его члене, слегка двигая бёдрами, не прерывая зрительного контакта. Как же возбуждающе выглядел парень под ним, Леннону казалось, что лишь от одного вида он может кончить в любой момент – слюна, скопившаяся во рту Стюарта от ритмичных движений, начала немного стекать вниз по подбородку, а от постоянных толчков в горло в глазах стояли слёзы готовые вот-вот скатиться по горящим щекам юноши. Заставив Сатклиффа полностью взять в рот, Джон кончил с шумным стоном, что больше походил на тяжелый вздох. Парень, сидевший между его колен, прокашлялся и вытерев беспорядок на своём лице, сел за стол. Леннону казалось, что прямо сейчас он упадёт в обморок прямо на этом же стуле. Оргазм, накрывший его был настолько сильным, что все мысли, которые были в его голове, тотчас же куда-то улетучились, а вместо них разум и глаза застелила приятная дымка удовольствия, сил его обмякших конечностей хватило лишь на то чтобы застегнуть пуговицу с ширинкой и принять более приемлемую позу. Всё же это и правда была одна из его лучших идей. – Всё хорошо? – из затуманенного состояния Джона выдернул голос справа от него. – Всё просто ахуенно, Стью, – собрав остатки сил ответил он, а после полушёпотом добавил с игривой улыбкой: – если это был не лучший оргазм в моей жизни, то я даже не знаю, что мне думать. В ответ на это Сатклифф лишь мягко и устало усмехнулся – он всё же признал, что задумки Джона могут иметь приятный исход. Но выходя из аудитории он не мог не заметить странный вопрошающий взгляд блондинки с первой парты.