***
Беллатриса медленно вышла из здания отеля, поправляя на ходу волосы, которые всё никак не могли её устроить. Снова лезли в глаза, выбивались из причёски, который раз создавая впечатление, что мадам Лестрейндж даже не подозревает о существовании расчёски. Девушка направилась к воротам, ведущим к площади, которая и была усыпана таинственными цветами. – Доброе утро, мадам Лестрейндж. – неожиданно раздался голос за её спиной, заставляя девушку вздрогнуть и резко обернуться. В тени, практически полностью скрывшись, сидел мужчина, неотрывно наблюдая за ней. Его лицо разглядеть она не могла, но голос оказался приятным и чарующим. Правда... стало не по себе. Его она тут не видела и предчувствие ей подсказывало, что и не могла увидеть... Здесь он не работал. Тогда, как оказался? – К-кто вы? – спустя мгновение спросила она, стараясь разглядеть хоть что-нибудь. – Как вы тут оказались? Повсюду охрана! – Надо знать как, миледи. Всё легко, – Мужчина хмыкнул, а после спокойно вышел из тени, шагнув к ней, словно не боясь, что его увидят. – Кто я не важно. Называйте меня как хотите, я приму любое прозвище. Передней стоял высокий красивый мужчина с почти пепельными волосами, завязанными в короткий хвост. Изящные усы, тёплая чарующая улыбка... А также разные глаза. Они были каким-то необыкновенными, как и те розы. Правда, одет он был простоватого, но почему-то это было практически незаметно. На плече у него был этюдник... Художник. Хотя, она, кажется, этого тоже не заметила. Растерялась. – Не боитесь, что я закричу и позову кого-нибудь на помощь? – с лёгкой ноткой сарказма произнесла она, скрещивая руки на груди. Кажется, она догадалась, кто именно был виновником происшествия. – Если бы хотели, то уже давно бы позвали. А если вы говорите мне об этом, то тем более не сделаете ничего подобного, – незнакомец таинственно улыбнулся, прикрывая глаза. – Вам интересно кто я, вы заинтригованы. Любопытство куда сильнее страха, не правда ли? – Это вы устроили этот балаган? – игнорируя его вопрос произнесла Белла, подходя на шаг ближе, тем самым показывая, что ничуть не боится. – Ну почему балаган? Разве вам не понравилось? – Мужчина открыл глаза и снова посмотрел на актрису. – Вы ведь любите розы. На секунду она остановилась. Розы её любимые цветы, да... Но откуда об этом знать какому-то проходимцу? – А... откуда вы знаете, что я люблю розы? – глупо спросила она, опуская руки. Белла стала хлопать ресничками, словно маленькая удивлённая девочка. Кудри снова стали лезть в глаза, но теперь она и вовсе перестала это замечать. – Результат наблюдений. – также загадочно продолжал незнакомец, слегка наклонив голову на бок. Сколько же фильмов с её участием он посмотрел, чтобы подметить её любовь к цветам? Наверное, он сильно постарался... – Наблюдений? Так вот оно что! Выходит, вы мой тайный поклонник, решивший встретиться со мной вживую? – Лестрейндж хмыкнула, окинув мужчину оценивающим взглядом. Выходит начальник отеля был прав и это действительно сделал поклонник... – Можно и так сказать, ваши слова близки к истине. Снова она поймала взгляд волшебных глаз и тёплую улыбку. – Тогда... Кто же вы, мой тайный воздыхатель? Такой спектакль может позволить себе только чокнутый аристократ или одуревший от денег богач! – в её голосе мелькнуло презрение. – Такое количество роз стоит целое состояние! – Ну что вы, миледи! Я всего лишь художник. – мужчина рассмеялся, поправляя этюдник, когда тот уже норовил упасть с плеча. – Всего лишь? Вероятно, вы очень известный и успешный художник, раз смогли позволить себе подобное. – Ну... – Мужчина просто пожал плечами, продолжая неотрывно смотреть на девушку. – Где-то меня узнают. Назвать себя успешным я не могу, но... Этого достаточно. – Не скромничайте. Раскройте секрет! Как вам удалось расположить столько цветов на площади за ночь? Без магии тут не обойтись! – она, кажется, хотела пошутить. И у неё вышло, поскольку мужчина снова улыбнулся. – Не хочу огорчать, но секрет раскрывать не стану. Он ведь тогда перестанет быть секретом! – художник снова улыбнулся, тяжело вздыхая. Его слова заставляли Лестрейндж тоже улыбаться, совсем забыв о поезде, муже... Да и вообще обо всём. – А вы человек-загадка... То цветы ночью раскладываете по площади, то на защищённую территорию без проблем попадаете, – Беллатриса ехидно хмыкнула, сама не понимая, как использует один из своих наигранных типажей. – Мне с вами вообще безопасно разговаривать? – А я вызываю у вас страх и нервозность? – А как бы вы отреагировали на мужчину, который без причины дарит вам цветы и следит, появляясь в неожиданный момент? – Белла махнула кудрями, заставляя незнакомца снова улыбнулся, наблюдая за ней. – На мужчину? Вы правы, я бы был не в восторге. Извините... Но вы преувеличиваете. Я за вами не слежу, вся Англия знает где вы. – он снова пожал плечами. – И, судя по всему, уже не только Англия. – Ладно, допустим вы не следили. Но цветы-то подарили! И подарили без какой-либо причины! Причём... миллионы! – девушка всплеснула руками, продолжая смотреть мужчине прямо в глаза. Она словно не могла оторваться от них... – Причина есть. Вы снова ошиблись. – Тогда скажите, зачем вы это сделали? Мотив его был ей всё ещё не ясен. Забава и веселье? Вряд-ли... Желание выделиться из толпы? Тоже глупость какая-то... В её голову приходило что угодно, кроме главного и самого очевидного. – Всё очень просто. Я люблю вас. – прямо ответил мужчина, снова заглядывая собеседнице в глаза. Услышав его, она замерла. – Что...? – её голос дрогнул. Что он сказал? Любит...? – Вы... Вы понимаете, что говорите? – Разумеется понимаю, иначе бы я этого не говорил. – Слова эти сорвались с его губ так легко и беззаботно, что заставили девушку сразу покраснеть. Теперь она уж точно не знала, что на это можно ответить. Она даже не знала имени этого человека, была с ним знакома меньше часа, а он... Признавался ей в любви! Нет, это конечно очень лестно и приятно, но... Довольно странно. И неловко. – Вы... Вы не любите меня, – обозначила она, выделяя каждое слово. – Вы влюблены. Да и влюблены даже не в меня, а в моих персонажей. В образы, которые я создала. В маски, которые я меняю, в зависимости от роли, которую мне нужно изобразить на экране. – Вы снова ошибаетесь, – он тяжело вздохнул, прикрыв глаза. – Я люблю вас. Не персонажей - вас. Ваш голос, ваши глаза, вашу улыбку, ваше умение перевоплощаться... Ваши героини имеют одно лицо, один и тот же взгляд. Именно по взгляду можно понять, какой вы человек на самом деле. И ни одна маска не поможет скрыть этого... Если хотите, называйте меня сумасшедшим, глупым, каким угодно... Но я знаю вас настоящую и люблю. Мои поступки глупы и не имеют логического объяснения, я сам это понимаю. И сам же ничего не могу объяснить. – Что вы хотите этим сказать? – Ничего, – впервые он отвёл взгляд. – Я знаю, что видимся мы в первый и последний раз. Я могу сказать что угодно, поэтому... Лучше я скажу правду и от этого мне самому станет легче. А вам приятнее. Ведь приятно слышать, что вы кому-то не безразличны? Её щеки почему-то покраснели, дыхание участилось. Она тоже отвела взгляд, до боли закусывая губы. – Впервые мне кто-то говорит о любви вот так... Это не шутка? Правда? – цинизм её полностью пропал. Осталось только смущение. – Нет, не шутка. Чистая правда. К счастью или к сожалению - не знаю. – Мне... приятно. И цветы... Спасибо. Пусть изначально я посчитала это шалостью и глупостью, но... Меня это тронуло. – честно призналась она, подходя к мужчине ещё ближе, почти вплотную. – Никто никогда не говорил мне таких слов, а также... не дарил столько любимых цветов. – Я рад, – губы художника снова растянулись в улыбке, но на этот раз в печальной. – А картины вам дарили? – Картины бывало. – она кивнула, чувствуя себя почему-то... Странно. – Ну... Значит, мой последний подарок будет не таким особенным, но вам он тоже должен понравиться, – мужчина снял этюдник и открыл его, а после достал небольшой холст, в простенькой подарочной упаковке. – Откройте его, когда подумаете обо мне... Если подумайте. Она осторожно, дрожащими руками приняла подарок и прижала к своей груди, смотря куда-то в ноги. Сердце с каждой секундой билось всё сильнее. Она не помнила, чтобы хоть когда-нибудь чувствовала чего-то подобного. – Почему же вы не просите подарить вам поцелуй? – неожиданно, даже для самой себя спросила она, поднимая взгляд. – За наше короткое знакомство вы для меня сделали много, а я... – Вы мне ничего не должны. Для меня хватит вашей улыбки, миледи. Прощайте... – таинственный воздыхатель поклонился, улыбнулся и ушёл... Он словно растворился в воздухе. Пропал также быстро, как и появился.***
Поезд шёл к отправлению. Беллатриса сидела в своём купе, снова глядя в окно. На столике лежала одна алая роза, которую та решила забрать себе на память, и подарок от художника, который она всё никак не решалась открыть. Но всё же, он сказал, что она может открыть его, если подумает о нём. А о нём-то она как раз и думала! Значит, ничего более не могло её сдерживать. Но не успела она открыть его, как дверь в купе открылась и на пороге оказался её давний приятель. – Уля-ля, только подумайте! Знаменитая и величайшая актриса Британской империи, сама Беллатриса Лестрейндж! И едет в обычном купе! – на лице Долохова появилась добрая усмешка, а в карих глазах появился привычный всем ироничный блеск. Белла вздрогнула и резко повернулась, но поняв, кто перед ней, с облегчением вздохнула и сняла чёрные очки, которыми, глупо надеялась скрыть лицо. – К твоему сведению, Англия давно не империя. – заявила она менторским тоном, который всегда забавлял Долохова. Вроде такая оторва, а была круглой отличницей - подумать смешно! – Англия всегда империя, даже если немного завшивела! – Антонин хмыкнул, разлохмачивая собственные волосы. – И что же, теперь вся вшивая Англия знает, что я здесь? – Неее, об этом знает только Рита. Она ведь знает всё! А раз знает она, то и я! – саркастично улыбнулся Долохов, напоминая Белле о её бывшей однокласснице, которая, как всем известно, знала всё и обо всех. – Я слышала ты связался с криминалом... И как оно, по ту сторону закона? В поезд через окно пролез? Он засмеялся и беспечно махнул рукой. – Моя дорогая Белла, это в прошлом! Быть злодеем также скучно, как и праведником! – он шагнул к ней и плюхнулся рядом с ней на диван, приобнимая девушку за плечо. – Оставим обсуждения моих скорбных дел на потом. Как дела у тебя? – Ладно, ладно. Я тоже рада тебя видеть. Быть знаменитостью тоже ужасно скучно... – она вздохнула и приобняла мужчину в ответ. Долохов перевёл взгляд на стол, увидел розу и небольшую подарочную упаковку. Он снова хмыкнул и присвистнул. – Ого, нашу знаменитость уже осыпали дарами? – Антонин засмеялся, когда Белла пихнула его в плечо, раздражённо закатывая глаза. – Ладно, ладно. И что же там такого интересного? Лестрейндж не ответила ему и молча сорвала обёртку. Через мгновение она забыла как дышать. Это был её портрет. И был он великолепен... В руках у неё был букет алых роз, на губах счастливая и теплая улыбка, а глаза... Глаза, которые она никогда не любила, казались ей живыми и впервые красивыми. Художник сотворил шедевр и даже не попросил ничего взамен, хотя она могла дать ему всё... – Ох, ты заказала портрет у Грин-Де-Вальда? – снова присвистнул Антонин, заглядывая ей за плечо и узнавая стиль художника. А также, видя в углу еле заметную подпись. – Что? – тихо спросила она, медленно повернувшись к мужчине. – Что что? Картина Геллерта Грин-Де-Вальда! Ты что, Белла, не знаешь имени художника у которого заказываешь собственный портрет? – Долохов снова засмеялся, не понимая замешательства девушки, а также не замечая её шока. – Я... – только и выдавила она, снова взглянув на портрет. – Кстати о нём, – продолжил Антонин, облокотившись о спинку кресла и заложив руки за голову. – Слышала, он продал вчера все свои картины. Поговаривают, что и дом. То ли планирует возвращаться к себе в Германию, то ли путешествовать. Странный народ эти художники, правда? Услышав его, она снова замерла. Да нет... Бред какой-то. Это не может быть правдой! – Что...? Продал дом и...? И картины...? – её голос дрожал. В голове начала крутиться мысль, пазл стал складываться... – Да. Он продал всё. А что такое? Он продал всё. Он продал всё, что у него было лишь для того, чтобы встретиться с ней один единственный раз в жизни... Признаться в любви и сделать приятное. Просто так! Просто так, всё равно зная, что у них ничего не получится. Какой-то незнакомец, почти бродяга, не имеющий кроме своих картин ничего... Сделал для в разы больше, чем все, кого она до этого знала, включая собственного мужа, а они имели практически всё... Сердце забилось чаще, руки затряслись, а по её щеке неожиданно стекла слеза, которую Лестрейндж пришлось быстро утереть, чтобы Долохов ничего не увидел. Не хотелось придумывать оправдание слезам, а уж тем более говорить правду... Особенно тогда, когда она и сама не знала, что может сказать.