Казалось

«Меня не должно это волновать», — в который раз одернула себя Мойра, когда увидела ее радостно обнимающейся с кем-то, кого даже не знала и не хотела знать. Она крепко сжала руки в кулаки, больно впиваясь длинными ногтями в кожу, и пошла к своей машине. Нужно вернуться к более важным делам и заботам, ведь какая, в конце концов, разница, что делала Ангела Циглер вечером особенно утомительной пятницы?       Мойра села за руль и слишком резко дернула ремень безопасности. Чем дольше она оставалась здесь и наблюдала за чужой жизнью, тем меньше времени оставалось на собственную. Впрочем, порой ощущалось, что никакой собственной жизни давно не осталось: пустота в квартире, непрочитанные журналы, бессмысленные, раз за разом обреченные на провал идеи и прерывистый сон в холодной постели. До проявления Ангелы одиночество казалось совсем незаметным, неважным и ничуть не угнетающим, но теперь, целый год спустя, она уже не осознавала, когда переступила ощутимую грань между настоящей колкостью и попытками скрыть стремительно рвущуюся наружу нежность. Как давно сердце начало замирать всякий раз, стоило только без задней мысли коснуться кончиков ее пальцев? Как давно после каждого едкого замечания сознание сдавливала вина? Сколько раз подряд Мойра напоминала сама себе слишком простую, но неприятную истину? Они никто друг для друга, и редкие, даже слишком, разговоры по душам во время коротких перерывов ничего не меняли. Мойра поморщилась, когда против воли вспомнила последний из них, тот, что случился только вчера. — Мне предложили уехать в командировку и возглавить проект в новой лаборатории, — Ангела произнесла это слишком спокойно, так, будто бы между делом, но было трудно не заметить, как задрожали от волнения тонкие пальцы. Видно, она совсем не знала, что делать и куда пойти, если рискнула просить совета у Мойры, единственной, с кем наверняка не стоило разговаривать о чем-то подобном. — Шесть месяцев… долгий срок. Есть смысл соглашаться? — Я думаю, доктор Циглер, Вам не нужно спрашивать совета у кого попало, — холодно отозвалась она напоследок, пока разговор не успел зайти до абсурдного далеко. — Если хочется что-то сделать, просто сделайте, а если нет — признайтесь в этом сами, без чужой помощи. Ваши решения меня не касаются.       Мойра никогда не считала себя хорошим советчиком, особенно если дело касалось чувств. Впрочем, к счастью, вопрос был совсем не о них, а исключительно о новых горизонтах и возможностях, за которые можно ухватиться с поразительной легкостью. Да, пожалуй, если Ангела уедет, станет гораздо легче, но что-то внутри по-прежнему болезненно сжималось от одной только мысли целых полгода не видеть ее. Мойра всегда следовала правилам собственного разума, и только тогда, когда дело касалось Ангелы, по-настоящему жалела, что совсем разучилась их нарушать. «Я и не могла ответить ничего другого», — горько усмехнулась Мойра, когда наконец положила ключи на тумбочку и окончательно осталась наедине с собственными мыслями. На удивление, получилось вернуться домой до темноты. Хотя бы за это она была благодарна лету — солнце не успело окончательно скрыться за горизонтом.       Когда раздался громкий стук в дверь, она поспешила открыть, даже не раздумывая о том, кого могло принести без предупреждения. Мойра хотела было сказать что-то грубое и отправить непрошенного гостя куда подальше, но замерла, увидев ту, кого с таким трудом всего мгновение назад сумела прогнать из разгоряченного разума. Ангела, совсем растерянная, с растрепанными светлыми волосами и в слегка помятой одежде, обнимала руками дрожащие плечи, боясь даже поднять голову. На щеках, обычно бледных, играл слабый румянец, а глаза, удивительно голубые, прикрывала сильно отросшая челка. Мойра слишком давно не рассматривала ее так близко, так внимательно и отвела взгляд даже сейчас. — Я пришла поговорить, — вместо положенного рамками вежливости приветствия протараторила Ангела. Мойра невольно вздрогнула, увидев ее глаза, покрасневшие и по-прежнему блестящие от слез. Вихрь смешавшихся ощущений так и манил сорваться, но сознание упорно требовало сохранять спокойствие и внешнюю невозмутимость. — Найдется минутка? — Только если одна, — с показательной неохотой согласилась Мойра и отошла, пропуская Ангелу в квартиру. Здесь всегда было чисто: вещи непременно убраны по местам, никакой пыли на мебели. Даже когда она разулась и небрежно бросила туфли на коврике в коридоре, это совсем не нарушило общую иллюзию порядка.       Ангела осматривалась удивительно медленно, так, будто не планировала никуда торопиться. На деле, Мойра прекрасно знала, что ей нужно собраться, и молчала, пускай положенная минута давно истекла. Кухня, кажущаяся совсем пустой, мало располагала к разговорам по душам, но все же Ангела устроилась именно там, на единственном стуле за небольшим обеденным столом. Последние лучи заката, пробивающиеся через окна, ярко отражались от поверхностей, и Мойра невольно поморщилась, прежде чем закрыть жалюзи. — Я решила остаться, — с поразительной уверенностью произнесла Ангела, но Мойра вовсе не думала смотреть в ее сторону. Магниты на холодильнике, купленные давным-давно и непонятно зачем, казались куда более интересными. — Глупый выбор, — только и смогла ответить она, не сумев скрыть горькую усмешку. — Не хотите знать почему? — Ангела тоже усмехнулась и тоже не слишком весело, но Мойра упорно не хотела поворачиваться. Еще пару дней назад наверняка стало бы интересно поддаться правилам новой игры, чтобы напрочь нарушить их и победить, несмотря на последующую горечь. Но не теперь. — Я уже говорила, что Ваши решения меня не касаются. — Это решение не касается никого, кроме Вас, — голос по-прежнему звучал непривычно твердо. Против воли Мойра все-таки посмотрела на нее, но тут же пожалела. Ангела подошла достаточно близко, чтобы стало заметно мокрые дорожки на щеках. — Я хочу остаться из-за Вас. — Это была хорошая возможность, — в конце концов пришла к выводу Мойра. Голос разума по-прежнему побеждал, и проигнорировать его сейчас, попавшись на уловку бушующих чувств, было бы по-настоящему глупо… только вот, рядом с ней желание творить глупости всегда становилось непреодолимо сильным. — Обидно, что Вы упустили ее. — Я просто делаю то, что хочется, — Ангела протянула руку, но так и не решилась коснуться. Мойра с трудом осталась неподвижной, хотя прямо сейчас, в этот самый миг, больше всего на свете хотела податься вперед и снова, теперь уже намеренно, ощутить кожей тепло ее пальцев. — И мне казалось, что Вы тоже хотели бы этого. — Не казалось, — короткий ответ вырвался сам собой вместе с бурей, которую Мойра слишком долго пыталась удержать без малейшего шанса на успех. Она поддалась и не собиралась жалеть о том, что наконец-то позволит себе оставить поцелуй на самых желанных губах.