Нити любви

Сложная неделя наконец-то подходит к концу, всё-таки пятница не сложный день. Зато на выходных можно забыть про контрольные, про крики учителей и про ужасную еду в столовой. Нет, давать такую еду — преступление. Если перевернуть тарелку с кашей, то эта каша не упадёт. Она будто приклеена к тарелке. И именно поэтому Лидия с собой всегда носит яблоки, если не удаётся нормально поесть в столовой, то хотя бы лёгкий перекус всегда под рукой. — Лидия, как можно есть зелёные яблоки? Они кислые и… — Стайлз. Его звонкий голос можно услышать везде. И сейчас он садится по левую сторону от Лидии и размахивает рукой в сторону этого несчастного яблока. Который раз Стилински заводит этот разговор? И который раз Лидия молчит, ведь что-то доказывать Стайлзу — пустая трата времени? — Молча, — фыркает Мартин и демонстративно впивается зубами в свой обед. — Как грубо, — закатывает глаза Стайлз и начинает открывать бутылку с водой, чтобы утолить жажду. Ведь учиться в такую жару — тоже своего рода преступление. На улице солнце светит и окрашивает всё в тёплые оттенки. Так и хочется послать всех к чёрту и выбежать на улицу. Звук каблуков разносится в нескольких метрах от стола, где находятся: Скотт, Стайлз, Лидия и, конечно же, яблоки. Куда же без них. — Я сейчас умру! — подходя к столику и вешая свою сумочку на спинку стула, говорит Эллисон, недовольно закручивая волосы в шишку, чтобы не мешались. — Лидия, кстати, нам задали сделать доклад на следующий понедельник по истории. — Доклад? А что за тема? — спрашивает Мартин, убирая прядь за ухо. Скотт пытается не подавиться, пока Стайлз заливается хохотом и тыкает пальцем в сторону Тео, который случайно пролил на себя чай. Рейкен раздражённо поджал губы и кинул взгляд на Стайлза, который, кажется, скоро упадёт со стула. — Нам следует узнать про Сьюзен Браунелл Энтони. И если завтра суббота, то, может, зайдёшь ко мне, и мы поищем информацию? Всё равно мои родители завтра уедут, — сказала Арджент, не обращая внимания на МакКолла и Стилински. — Хорошо. Тогда я тебе напишу, когда подойду, — ответила Лидия, смотря в глаза Эллисон. «Её глаза, как терпкий кофе», — пробежала мысль в голове у Мартин. В последнее время такие мысли стали чаще посещать голову девушки, и та была вроде не против. Лидия уже давно поняла, что её в сексуальном плане не влекут ни женские тела, ни мужские. Она думает, что женское тело красивое, гибкое и упругое, мужское — твёрдое, сильное и горячее. Но что её может завлечь? Ничего. В сексуальном плане ей абсолютно плевать, ведь мысли просто: «Красивое тело, хм, какая приятная на ощупь кожа…» Всё. Для неё это… красивая картинка? То, что хотелось бы перенести на бумагу, ведь это — красиво. Так же было и с Эллисон. До определённого момента. Сейчас же пальцы покалывает от желания прикоснуться к этой коже или нарисовать. Использовать самые яркие цвета, чтобы запечатлеть всю красоту Арджент. Особенно сейчас. И правда, с нежным макияжем можно заметить, насколько глаза Эллисон выделялись. Насколько они искрились, когда она смотрела в ореховые глаза напротив. На лице Арджент читались спокойные нотки, а на щеках играл алый румянец. Губы бантиком. И на этих самых губах была ангельская улыбка. Волосы были собраны в небрежный пучок, некоторые прядки выбивались из общей картины. Так и хотелось по ним провести рукой и ощутить их мягкость… волосы Эллисон всегда пахли чем-то сладким. Лидия одаривала Арджент восхищённым взглядом. Пальцы постукивали по бедру. — Лидия, у тебя телефон звонит, — дотронувшись до плеча Мартин, сказал Стайлз, протягивая чужой телефон. Лидия, будто опомнившись, быстро отвела взгляд и забрала свой телефон. На экране светилось «Мама». — Алло? — ровным голос ответила Лидия. Через секунду на лице заиграла мягкая улыбка, а потом полетели слова: — Да, курица размораживается. Да, хорошо, целую, — закончив короткий разговор, Мартин ещё раз бросила беглый взгляд на чужой стул и поняла, что там пусто. То, что там была Эллисон, доказывал лишь шлейф её духов, которые однажды вскружили голову Лидии.

***

Суббота. На часах стрелка едва придвинулась к трём, солнце пробивает своими лучами в окна рыжеволосой девушки, та морщит нос, перелистывая старые, пожелтевшие от времени страницы книги. Это был французский роман. А если точнее, то: «Госпожа Бовари». Лидия читала с неким волнением и с лёгкой грустью, ведь оставалось прочитать всего несколько страниц. Через пару минут Мартин нужно будет собираться и выходить к Эллисон делать доклад, на который ей всё равно. Она идёт, чтобы ещё раз взглянуть на эти кофейные глаза, которые меняли свой оттенок на свету и становились похожими на молочный шоколад. Ещё раз хочется невзначай притронуться к её нежной коже. Иногда даже боязно её касаться, кажется, что лишь одно касание способно её замарать или ранить. Но Арджент каждый раз доказывает, что не из робкого десятка. Каждый раз при виде опасности она бежала и дралась, ранилась. Вставала и продолжала биться, не обращая внимания на боль. Лидия ей слегка завидует. Мартин перевела взгляд на часы и стала собираться. Она взяла телефон в руки, зашла в телефонную книгу и стала искать нужный контакт. На глаза попадались «МаКколл», «Стайлз», а нужный контакт нет. Через пару мгновений глаза зацепились за нежное «Элли». На губах заиграла мягкая улыбка. Заходя в чат, Лидия написала сообщение о том, что скоро придёт, и убрала телефон на полку. Обведя комнату взглядом, чтобы найти нужную вещь, она наткнулась на красную помаду, которую купила недавно и ещё не наносила на губы. В голове появилась озорная мысль, которую она обязательно воплотит в жизнь. Лидия находит в своём гардеробе красивую красную футболку с незамысловатым рисунком на спине. На низ Мартин надевает спортивные чёрные штаны и простые чёрные носки. Телефон завибрировал, давая оповещение, что пришло новое уведомление. Она взяла его в руки и включила, на экране высветилось желанное имя. Элли: Хорошо. Не хочешь у меня переночевать? Родители, как я уже сказала, уехали. Сейчас они мне сказали, что вернутся только в воскресенье вечером. Лидия: Окей. Конечно же, Лидия согласилась. Нельзя было упускать лишнюю возможность побыть рядом. Мартин залезла в свой ящик и в самом низу вытащила стопку листов, исписанных на французском языке.

***

Выходя из дома, Лидия поправила свой шёлковый шарф и откинула волосы назад. На улице светит солнце, крася всё в тёплые тона. Дует ветер, из-за которого шелестят листья на деревьях, создавая собственную песню. Идя по тропинке, Мартин замечает маленькую белочку, которая сидит на ветке и что-то грызёт. — Очаровательная. Надо будет нарисовать, — делает пометку и достаёт телефон, чтобы запечатлить на память. Лидия отмечает, что у белки пушистый рыжий хвост и красивые кисточки на ушах. Вроде ничего необычного, но это так красиво. Подходя к дому Эллисон, та несколько раз стучится и ждёт, когда ей откроют.

***

Арджент, сидя в кресле на первом этаже, слышит стук в дверь, взгляд направляется на часы, и приходит понимание, что это пришла Лидия. Что ж, нужно скоро приниматься за работу. Вставая с кресла, Эллисон разгладила складки на одежде и пошла открывать дверь. — Привет, разувайся и пошли сразу в мою комнату. — Арджент пропускает вперёд свою гостью и указывает рукой на место, куда можно поставить обувь. — Тебе, может быть, чай? — спрашивает вопросительным тоном. — Ты мне прям слово не даёшь вставить, — Эллисон лишь неловко улыбается, — нет, я чай не хочу, пошли сразу делать задание. Лидия осматривает чужой дом, будто находится здесь впервые, красивые высокие потолки, что стремятся ввысь. На окнах элегантные, снежные тюли. Поднимаясь на второй этаж, Мартин украдкой посматривает на Эллисон, пока та поднимается первой. Смотрит на стройные ноги, на осиновую талию и на небрежный хвостик, что болтается в разные стороны. — Куда родители уехали? — спрашивает Лидия, чтобы заполнить тишину. — Не сказали. Написали, что уезжают по делам, вот и всё, — коротко ответила Эллисон, поджимая губы. Лидия кивнула головой и заправила выбившуюся прядь за ухо.

***

— И потом ты читаешь этот абзац и всё, — проведя пальцем по листу, поговаривает Лидия. — Я уже не знаю, что можно ещё добавить, мы все основные моменты нашли. — Я тоже так считаю. Думаю, мы отлично справились с этим, — гордо говорит Эллисон, с широкой улыбкой на губах. Сердце Лидии делает кульбит, а в животе запорхала одинокая бабочка. Всё-таки видеть такую Арджент не очень часто удаётся. Эллисон в школе спокойная, тихая. А сейчас она такая настоящая, такая счастливая… Лидия завидует самой себе, что сейчас видит это. — Пошли на кухню, я хочу сделать себе чай, — предлагает Эллисон и встаёт со стула, на котором провела последние два часа. Арджент вытягивает руки вверх и зевает. «Нежная», — думает Лидия и следует примеру Эллисон.

***

За считанные минуты кухня наполняется вкусными ароматами, от одного запаха которых начинают течь слюнки. Эллисон аккуратно наливает кипяток в кружки, а Лидия ищет сахар в шкафчиках. — Я не могу найти, помоги, — просит помощи Мартин после провальной попытки. — Невнимательная, сахар смотрит прямо на тебя, — берёт в руки сахарницу и отходит. Арджент включает песни и начинает двигаться в такт. Бёдра красиво ходят из стороны в сторону, руки плавно двигаются, а глаза моментами закрываются. Девушка притягивает к себе Лидию, поглаживая её тонкую талию, заводит руку за спину и в такт музыки начинает кружиться в танце. У Мартин в голове пустота. Лидия отдаётся моменту и не думает ни о чём. Не думает, когда касается своими красными губами чужих, не думает, когда Эллисон проводит своей рукой по её спине, не думает, когда начинает мелко дрожать от чувств, которые пытаются вырваться наружу. Оторвавшись от столь желанных губ, напоследок проведя по ним языком, Лидия наконец осознает, что сделала. И понимает, что Эллисон ей ответила. Не оттолкнула, не закричала, а ответила на поцелуй, от которого коленки дрожат, а дыхание прерывистое у обеих. — Элли, я давно хотела тебе сказать… — Я знаю. Ты мне тоже нравишься. Лидия недоумённо смотрит на обладательницу милой улыбки и не понимает, где она допустила ошибку. В смысле Эллисон знает? — Глупышка, ты думала, я не вижу, как ты на меня смотришь? Или как ты только мне помогаешь на математике? Ты со мной ведёшь себя более… я даже не знаю, как это сказать. Кончики ушей начинают краснеть, от волнения Лидия прикусывает нижнюю губу. — Ты не такая, какой ты выставляешь себя перед другими. Со мной ты другая, понимаешь? — шёпотом, на грани слышимости, поговаривает Эллисон и затягивает Лидию в новый поцелуй. Мартин глаза прикрывает и поддаётся вперёд, руку кладёт на чужое запястье. По коже Эллисон бегут мурашки. Вдруг по кухне раздаётся противный звонок, и Эллисон отрывается от Лидии, шепча: «Видимо родители вернулись». Мартин смеётся от неловкости, но целует в последний раз Арджент в щёку. От красной помады не осталось ни следа.