Сожаления и благодарности

Вэй Ин ненавидит это гнетущее чувство, разъедающее внутренности. Едкое, гадкое. Оно будто живёт своей жизнью, пробираясь в каждый свободный уголок сознания, назойливо капая на мозг. Почему его благодарят? За что? Он сделал с Вэнь Нином, с чудесным, светлым юношей это. Превратил в живого мертвеца, лишенного всякого разума. Его поступку нет оправдания, но почему он так часто слышит «спасибо». Ему страшно думать о том, что скажет сам Вэнь Нин, когда очнется. Если очнется. Усянь боится. —А-Нин, А-Нин… Он бормочет, кусая губы и щёки, цепляясь ногтями за руки, оставляя красные следы по всему телу. —Прости меня, прости, А-Нин, я ничего не могу, я не могу помочь тебе… Усянь хватает за голову. Он просто хочет услышать его снова. Пусть Цюнлинь будет зол, пусть ненавидит, но будет жив. Вэй Ин знает, что А-Нин не умеет ненавидеть, но все равно боится. Ещё больше он боится услышать принятие новой судьбы. Хуже этого только пустота. Пустота, которую он слышит все это время. Молчание и шум дыхания. Как бы Старейшина Илин не пытался достучаться до сознания Цюнлиня — всё бестолку. Он ненавидит себя также сильно, как любит Вэнь Нина. —Я снова все испортил. Снова из-за меня пострадало самое дорогое. Пальцы дрожат. Усянь чувствует волну поступающей паники. Перед глазами стоит ужасная картина из сломанной, разбитой на мелкие острые кусочки юности — горящая Пристань Лотоса, груда мёртвых тел и… К горлу поступает тошнота. Как же он ненавидит себя. —Вэй Ин! Он с какой-то странной, наивной надеждой поворачивает голову на звук, надеясь услышать А-Нина. Не то. Снова не то. Это Вэнь Цин окликнула его. Во всем её виде читалась тревога и беспокойство. Как давно она здесь стоит? —Вэй Ин, ты не можешь все время ждать, пока он очнется… Она попыталась взять Усяня за руку, увести на свет, но тот резко дернулся, отскочил к другой стене своей пещеры, заваленной предметами для ритуалов. —Не трогай. Его глаза сверкнули красным. По телу Усяня разнеслась легкая дрожь. Что это с ним? Дева Вэнь только смотрит, широко раскрыв глаза. А Вэй Ин хватается за голову. Он больше не может молчать. —Я понимаю. Понимаю, что не могу, но я должен. Я обещал…обещал тебе, обещал всем, обещал самому себе. Кто я, если не смогу выполнить обещание. Вэнь Цин ошарашенно глядит на Вэй Ина, которого колотит от каждого слова. Он хватает ртом воздух и издает рваные вздохи. Она выглядит так растерянно, когда начинает говорить. —Ты сделал многое для нас. Мы благодарны тебе в любом случае. Никто не разочаруется, если ты не сможешь вернуть Вэнь Нину сознание. Все нормально, правда… Вэй Ин знает, что это правда. Знает, но не может принять. В глазах Усяня стоят слезы. Снова. Он снова не может защитить самое дорогое. Вэй Ин скучает. Скучает по дяде Цзян, по Мадам Юй, по шицзе и шиди. Скучает по Вэнь Нину. Скучает. Он так устал от этой тоски, от чувства вины, от осознания, что скорее всего они уже никогда не встретятся. —Вэй Ин, пожалуйста пойдём. Вэнь Цин зовёт его с собой, к людям, которых он разочал, обманул, не выполнив обещание. Усянь не достоин. Он снова рассыпается в извинениях. Знает, что не заслуживает их прощения, прощения Вэнь Нина, его дорогого Вэнь Нина, но продолжает извиняться. Даже если его простят все вокруг, Вэй Усянь никогда не простит самого себя.