Неправильная течка

      Чхон Мён был хорошего мнения о Пэк Чхоне. Даже излишне хорошего, учитывая начало их отношений, где этот ребёнок кичился своим местом в иерархии как старшего и хотел преподать ему урок.       Он считал, что Пэк Чхону подходит его место; он умел вести учеников. Умел произнести подходящую речь, чтобы подбодрить, возможно, даже лучше, чем нынешний Лидер Хуашань. Он первым выступал вперёд, когда приходило время для новой тренировки, чтобы стать сильнее. И он же первый бежал вперёд, вопреки словам Чхон Мёна, чтобы сразить врага сильнее него, и вернуться побитым к своему «наставнику», требуя похвалы.       Чхон Мён считал, что всё знает о своих детях и с высоты его опыта было трудно что-то утаить от него, но у этого мальчишки получилось. Очень чертовски хорошо получилось.       Покачав головой, Чхон Мён с дерева, поморщившись от запаха, наблюдал как Пэк Чхон заходит в пещеру для уединённой медитации. Нет, вполне нормально для альфы, коим все считали Пэк Чхона, запереться во время гона в пещерах, вот только…       «Сасук омега?»       За все три года Чхон Мён видел характерные для омег повадки у своего старшего — эмоциональная чувстительность, требование словесной награды за достижение или большой интерес о благополучии тех детей нищих, которых он встречал — но он слышал, что в семье Джин рождаются только альфы. Да и лидерские качества Пэк Чхона, его любовь к вниманию и стремление к своей собственной силе, а не чьей-то чужой, было больше присуще альфам.       — И как это понимать?       В принципе, Чхон Мёну не было дело был ли его старший омегой или альфой. В любом случае он не станет менять своё отношение только из-за вскрывшейся новости о его поле.       Но кое-что его всё-таки волновало.       — А не слишком ли это?..       Его сахён был бетой, но довольно многое знал об омегах. И так как Чхон Мён был альфой, Чан Мун считал своим долгом рассказать об обоих полах проблемному Чхон Мёну. И, конечно же, он знал как проходит течка у омег и даже намного подробнее, чем нужно… Но у Пэк Чхона она была неправильной.       Обыкновенно у омег запах сладковатый, не слишком густой и манящий. У Пэк Чхона же он наоборот агрессивный и отпугнул бы любого. Также омега была вполне себе подвижной и живой, ведь надо же было как-то порезвиться со своим альфой ради потомства, или в редких случаях был лишь небольшой дискомфорт при движении, но Пэк Чхон едва волочил ноги.       Он там помирать собрался, что ли?       Чхон Мён, как самопровозглашённый вожак своей стаи, своих детей на Горе Хуа, действительно беспокоится о состоянии одного из щенков. Особенно этот жалий вид… Это определённо стоило его внимания.       Спрыгнув с дерева, Чхон Мён проникнул в пещеру, быстро натыкаясь глазами на гнездо Пэк Чхона. И тут же выгнул бровь:              — Сасук не перестаёт меня удивлять.       Обыкновенно омеги могли свить себе гнездо для течки из довольно разных вещей, необязательно даже своего возлюбленного. Это могли быть вещи любого альфы-члена семьи или близкого друга, аромат которых успокаивал, но этот щенок, что больше всех тяфкает, решил тащить к себе в гнездо вещи Чхон Мёна. Нет, его гордость альфы была удовлетворена, но он столько времени потратил в попытках найти свои ленты для волос, потерянные одеяния, за которые пришлось отдать деньги и даже старый деревянный меч с его подушкой!       «Сасук, имей совесть!»       Его практически раздели ради этого гнезда. И если сущность альфы ликовала, то скупая сторона Чхон Мёна считала убытки, которые он понёс и обязательно возместит из кошелька Пэк Чхона.       — Угх!..       Чхон Мён отвлёкся от расчёта суммы возмещения, когда Пэк Чхон застонал, сильнее прижимаясь к подушке. Лицо его скорчилось в гримасе боли, а запах стал ещё более агрессивным, вместо приятного цветочного аромата, который он излучал обычно, наполненный дикой смесью из ярко пахнущих цветов. Он был ярким, неприятным и удушающим, и Чхон Мён не понимал, как Пэк Чхон остаётся с ним один на один на несколько дней. Подойдя к свернувшемуся калачиком на старой одежде Чхон Мёна Пэк Чхону, он приподнял его за спину, слегка шлёпая по горячему лицу и зовя:       — Сасук.       — Чхон… Мён?.. — он разлепил свои покрасневшие веки, хмурясь. — Тебе нельзя…       — Это не гон, — Пэк Чхон, что умалчивал свой настоящий пол, вздрогнул и попытался вырваться, но был слишком слаб. — Но и не течка. Что с тобой?       — Ты не…       «Должен знать» не сорвалось с губ, как Чхон Мён выпустил свои феромоны, впервые подавляя волю кого-то из своих сопляков для подобных не совсем честных целей. И с помутившимся рассудком, Пэк Чхон, точно щенок, закопался носом в шею Чхон Мёна, полностью доверяя и открываясь:       — Некоторое время… Ха-а… давно я… принимал феромоны альфы… хотя был омегой…       — Зачем? — Чхон Мён сжал чужие плечи крепче, выпуская густой, нагнетающий аромат, полный злобы.       — Потому что… я омега.       Это был честный ответ. И Чхон Мён не знал заставляла ли его семья Джин или секта это делать, а может ребёнок сам нашёл способ, стыдясь своего пола, но сейчас по телу Пэк Чхона шла отдача от этого необдуманного поступка. Что будет если омега будет принимать феромоны альфы? В организме будет путаница, которая настигнет своего пика в период размножения, когда неясно, какую роль должен занимать Пэк Чхон — жертвы, что должна поддаться на ласки и охотно принять своего альфу, или хищника, который ищет свою омегу, чтобы наполнить её семенем.              Чхон Мён испускал аромат сливы, что мякго обволакивал Пэк Чхона, заставляя его сущность омеги превозобладать над искусственно взрощенным альфой. Пэк Чхон выпустил из цепкого хвата подушку, что более не представляла интереса со своим недостаточным ароматом, и обвился руками вокруг талии Чхон Мёна, промежностью трясь о его ногу. Он скулил от боли, взывая о помощи к пробудившей его сущности альфы рядом.       «Упрямый идиот»       Даже зная, а может подозревая лишь инстинктивно, что ему необходим альфа, который перекрыл бы эффект потреблённых феромонов, он всё равно упорно преследовал с признаниями бету Ю Исоль. Чхон Мён не знал что это — показатель крепкого духа или непроходимой глупости?       Когда Чхон Мён удостоверился, что теперь течка протекает, как ему и рассказывали и как он наблюдал издалека в прошлом, он почувствовал знакомый цветочный аромат, теперь менее яркий, но подталкивающий к действиям. Облокотив Пэк Чхон себе на грудь, он немного посетовал на его рост, превышающих рост Чхон Мёна на пару сантиметров, но вытянув шею, тихо спросил:       — Ты знаешь, что делать дальше?       Это был очень резонный вопрос. Раз в семье Джин все, кроме, вероятно, матерей братьев были альфами, то кто научил Пэк Чхона справляться с течкой, если вообще учил? Молчание и стыдливо опущенная в пол голова стали ответом. Мать Пэк Чхона умерла ещё до того как он пробудился омегой и она не могла научить его, а кто-то из братьев или отец подавно. Он тёрся об подушку, лишь следуя инстинкту. Чхон Мён вздохнул, но всё же ответил:       — Смотри внимательно и запоминай.       Чхон Мён развязал чужой пояс под небольшое сопротивление, подавленное феромонами, и приспутсил штаны, знакомясь с другими последствиями вкалывания омеге феромонов альфы. Его член был большим. Даже больше, чем Чхон Мён видел у себя в новом теле.       Это, несомненно, потеребило его сущность альфы.       — Всё пошло в одно место… — простонал Чхон Мён, переосмысливая слова своего сахёна с новой стороны.       Взявшись за этот точно не омежий член, Чхон Мён вёл вверх и резко опускал вниз, держа на месте второй рукой извивающееся от ласки тело. Пэк Чхон неосознанно подмахивал бёдрами вверх и запрокидывал голову, постанывая сквозь стсинутые челюсти, что не упрощало работу Чхон Мёну, альфе, что впервые настолько близко контактировал с другой омегой.       «Было бы намного проще будь сасук моим…»       Чхон Мён дал себе мысленную оплеуху. Он только помогал, а не заводил отношения с омегой в период течки, что с трудом осозновала действительность. Было бы неправильно ставить на сасуке метку, которая бы так и кричала, что он омега, а не тот, кем хочет казаться.       Когда Пэк Чхон излился, у него появилась небольшая передышка, но полностью полегчать от подобной временной меры не могло. Он тяжело дышал, облокотившись на Чхона Мёна, который продолжал испускать успокаивающий запах распутившейся сливы, коим помечал всех учеников Горы Хуа, как своих щеночков.       — Вот так, ты запомнил?       Губы Чхон Мёна касались шеи Пэк Чхона в успокоительном жесте, что немного переходило границу «помощи», и он понял, что не может задерживаться так долго с омегой во время течки, пока ему не сорвало крышу. Но стоило ему попытаться отлепить от себя Пэк Чхона и встать, как тот притянул его крепким хватом за талию, вполне возможно, бессознательно, тычась в промежность Чхон Мёна:       — Мён-а, не уходи~       «Какой же он проблематчиный!»       Всё же отлепив от себя скулящего сасука, Чхон Мён, скребя зубами, снял свою куртку с цветком сливы, пропитавшуюся его запахом, и накинул на сидящего Пэк Чхона. Присев, он коснулся его лба, смотря в эти покрытые дымкой бессознательности глаза и хрипя на грани возможности:       — Одалживаю, но с возвратом.       Чхон Мён поспешил удалиться, уже неуверенный, что справится с поднявшимся в его теле жаром и желанием альфы внутри повалить на пол свою омегу и наполнить её семенем. Сасук точно не переживёт подобного позора.

***

      Спустя три дня Пэк Чхон всё же вышел из уединения. Это было многим раньше, чем обычно и в первую очередь он направился к Лидеру Секты, чтобы отчитаться о своём возращении, после на тренировку проверить не отлынивали дети (хотя как они смогут с Чхон Мёном?), а потом, под вечер, он встал у двери Чхон Мёна, держа в руках его выстиранную одежду.       Чхон Мён, зевая, открыл дверь, чтобы увидеть покрасневшее лицо сасука, который впихнул ему в руки его куртку:       — Благодарю!              — Спасибо?..       Чхон Мён принюхался и от его куртки шёл лёгкий цветочный аромат, что так и не получилось выстирать и ещё более смущённый Пэк Чхон отвернулся, прокашливаясь:       — Я-я…       — Ты?       — Б-был бы…       — Что?       — Непротив, если…       Воспоминания о том, как Чхон Мён едва слышно боромтал «мой Донрён» и дышал ему на загривок, отодвинув волосы и облизываясь, заставили уши Пэк Чхона покраснеть, а вслед за ним и лицо с шеей.       Но Чхон Мён испортил и этот момент:       — Не против, если ты нагонишь то, что пропустил?       — Да! Вернее нет… Чхон Мён! Ублюдок!       Чем больше Пэк Чхон об этом думал, тем больше казалось невозможным произнести «я не против, если ты поставишь на мне метку».