did you miss me?

Майлз любит свою жизнь. Трудно этого не делать, когда он победил своего самого большого злодея, его родители знают о его тайне (и вовсе не возражают!? после долгих заверений...), и паучье общество теперь относится к нему лишь слегка настороженно! Это уже что-то! Он помирился с Гвен, Питером и остальными. Ему требуется время, чтобы не вспоминать о том, что произошло всего несколько месяцев назад, и остыть, но спустя долгие раздумья он может сказать, что простил их. Гвен – его лучший друг, он может спокойно заявить об этом, и это хорошо для них обоих. Хотя все так неловко, когда они общаются, коверкают слова слащавыми улыбками и расстраиваются каждый раз, когда чувствуют, что сделали что-то не так, и у них есть свои собственные раны, которые мешают им чувствовать себя в полной безопасности, но при здоровом общении они заставляют дружбу работать. И ему это очень нравится. Майлз решает промолчать, когда его родители спрашивают о Гвен, потому что он тоже не уверен в ответе на их вопросы. Наступает день, когда шок от того, что произошло, от нависшей угрозы разрушения мультивселенной, наконец-то прошел. Он лежит в постели, надев наушники, и смотрит в потолок, выложенный кремово-белой плиткой, и в один момент он как бы ломается, и все эти угнетающие эмоции наконец всплывают на поверхность. Он думает, что Гвен ему все еще нравится, потому что у него по-прежнему потеют руки рядом с ней, и он изо всех сил старается произвести на нее впечатление, но теперь это все ощущается как-то по-другому. Он не хочет двигаться дальше со своей маленькой пассией, он рисует ее все реже и реже в своем альбоме, и даже не волнуется, когда она подходит к нему ближе и когда чувствует запах ее цветочных духов. В его снах ее тоже больше нет. Но кто-то другой заменяет ее. Это смуглая кожа и глубоко посаженные, страстные глаза, чуть более подтянутое тело с блеклыми шрамами различных форм и фиолетовый цвет, который подчеркивает силуэт парня и мысли, которые он хотел бы запихнуть в самую глубину своей души, чтобы не приходилось с этим всем разбираться. Он думает о том, что натворил, когда чувство вины овладело им, и он сделал единственное, что, по его мнению, следовало. Он все еще испытывает угрызения совести, потому что был эгоистом, и он не хочет иметь дело с фактами, не хочет признавать, что Мигель был прав. И он скучает по нему гораздо больше, чаще, чем следовало бы, потому что Бродяга — это все, чем Майлз не является. Он уверен в себе, держится с достоинством, и даже если его не кусал никакой паук, он все еще гораздо сильнее, чем Майлз когда-либо был бы, если бы этот паук не выбрал его. Его бросает в дрожь, когда он думает о нем, и он увеличивает громкость музыки, чтобы заглушить всю вину и постыдное возбуждение, которые возникают, когда его силуэт затуманивает разум. Это не работает.   Бродяга проснулся в одиночестве и растерянности. Он помнит, как вскочил на ноги и оглядел родительскую квартиру, бешено рассматривая все и расхаживая взад-вперед в поисках признака того, что произошедшее было реальным. Что Майлз был настоящим. Затем осознание нахлынуло на него, и его замешательство сменилось раскаленным чувством предательства. Он в ярости крушит свою комнату, сметая с ее поверхностей все предметы. Некоторые разбиваются вдребезги, падая на пол. Он громко ругается и дергает себя за волосы, когда осознает тот факт, что им воспользовались. И кажется, что это что-то невероятное и бессмысленное, ведь как кто-то настолько ослепительный и беспечный мог так поступить с ним. Его водили за нос, заманили заботливыми словами и жизнерадостным смехом, и он не понимает, где он ошибся, почему у него вдруг возникла надежда, что с ним наконец-то случилось что-то хорошее? Он клянется себе, что больше не будет таким глупым. Что он никогда больше не позволит кому-то причинить себе подобную боль. Его взгляд прикован к костюму, висящему на его рабочем стуле, эти белые радужки смотрят на него с презрением и садистским весельем – физическое напоминание о том, что Майлз был рядом, что он вошел в его жизнь и проник в самую его душу, чтобы затем растоптать все и забыть, как будто это не имело ни малейшего значения. Бродяга поднимает костюм.   Иногда Майлз подумывает о возвращении на Землю-42. Он быстро отказывается от этого, когда вспоминает, чем все закончилось, но это идея время от времени посещает его мысли. Это не значит, что он не может. Часы все еще у него. Они лежат, глубоко запертые в его ящиках, словно что-то ненужное, собирающее пыль. Он в основном пользуется теми, что дал ему Питер. Ему больно осознавать, что у Бродяги нет возможности попасть в его вселенную. Он не знает как это сделать, и, вероятно, проснулся в полном замешательстве и задавался вопросом, был ли Майлз все еще там… Он не может этого сделать. Майлз надевает маску и сворачивает в город. Все как обычно. Нападение, ограбление банка, ну может быть еще кошка, цепляющаяся за ветку дерева и мяукающая, зовущая на помощь. Майлз с легкостью решает все проблемы, люди либо подбадривают и благодарят его, либо проклинают вслед. Это простой способ отвлечься от лишних мыслей. Он направляется помочь даме, у которой украли сумочку, когда мимо проносится размытое черно-красное пятно и опережает его. Майлз промахивается и попадает паутиной мимо здания, на которое можно было бы запрыгнуть, слишком завлеченный зрелищем, разворачивающимся перед ним, и врезается в стену, крича от страха, когда падает на землю. У него начинает ныть нос, когда его лицо соприкасается с бетонной дорогой. Он стонет и встает, прячась за удобным мусорным баком, чтобы иметь возможность осмотреть место преступления. Грабитель убегает в сторону Майлза, пока что-то не обхватывает его за ноги и не тащит обратно. Ногти грабителя царапают пол, но это ему не помогает. Майлз слышит его сдавленные мольбы о пощаде, яростный звук ударов, что наносят на его тело и крик о помощи, что вырывается каждый раз из его уст. Раздается особенно громкий треск, и грабитель замолкает. Майлз встает из своего укрытия. Дама уже давно ушла, прихватив с собой сумочку и все остальное. Он плохо видит из-за теней, поглощающих весь переулок, поэтому прищуривает глаза, чтобы получше разглядеть, кто этот таинственный нападавший. Но он замечает лишь вздымающееся тело грабителя, потерявшего сознание и истекающего кровью из недавно разбитых в мясо губ. Майлзу кажется, что он даже может разглядеть его зубы. "Эй, не думаешь, что с него хватит?" кричит Майлз. "Так кто же ты такой, странный мститель?! Приездом ко мне в Нью-Йорк?" Наступает пауза. Грабитель налетает на него, закутанный в… паутину? "...Можно и так сказать." Кровь Майлза стынет в жилах, когда он слышит голос незнакомца, все еще скрытого в тени. Он может распознать его, ведь голос звучит точно так же, как его собственный, но это, должно быть, всего лишь обман звука, эхо. В любом случае, он выдает себя за Майлза. Майлз подходит ближе, готовый вступить в драку, если понадобится. "Классный косплей, чувак." Майлз поддразнивает, но его голос звучит напряженно и слишком неуверенно даже для собственных ушей. "В любом случае, оставь паутину и прочее Человеку-пауку, спасибо, что поймал—" "Ты всегда был таким банальным?" Глаза Майлза расширяются, когда фигура приближается, выныривая из темноты и становясь в свете уличных фонарей, висящих над головой. Это костюм Майлза, точно такой же, как у него, за исключением перчаток на руках и замены красного на фиолетовый цвет, который напоминает Майлзу о его мечтах. Он напоминает ему Бродягу. Взгляд Майлза приковывается к запястью двойника, и ужас горячим комком скручивается у него в животе, распространяясь по всему телу. Страх сопровождает еще одна эмоция, что-то легкое и головокружительное, от чего ему хочется широко улыбнуться, но это было бы неуместно. Он видит, что тонкое запястье двойника украшено металлическими часами, цифры на которых время от времени мигают. Он задается вопросом, сделал ли их он сам, украл ли, попросил ли— потребовал, умолял — кого-то другого сделать их. "Это, это правда ты?" спрашивает Майлз, его голос кажется ему далеким, но он слышит в нем потрясение. "Бродяга?" "Знаешь, я не могу сказать, что было бы плохо, если бы этот паук все же укусил меня вместо тебя." Он не отвечает на заданный вопрос, но его ответа достаточно, чтобы подтвердить, что это он. Он здесь, и на нем одежда Майлза, он использует паутину и ловит плохих парней. Мысли Майлза возвращаются к Мигелю, к тому, что он сделал с одной из своих альтернативных версий, которую он заменил и которой жил до тех пор, пока его мир не рухнул. Майлз задается вопросом, может быть, именно для этого он здесь, и его раздумья приводят его в ужас. "Перестань пялиться на меня, это так чертовски глупо, предатель." Ход мыслей Майлза снова обрывается, когда он слышит, как Бродяга рычит на него. Он делает шаг ближе к Майлзу, а последний делает шаг назад. На нем все еще модификатор голоса, от которого у него мурашки бегут по спине. Это тот самый модификатор, который делает его голос глубоким, неразличимым, лишенным эмоций. Однако, когда он произносит это последнее слово, Майлз чувствует всю бурю его эмоции, и Бродяга просачивается сквозь похожий на помехи тон. Он думает, что сейчас заплачет. "Я не... Как ты сюда попал?" ошеломленно спрашивает Майлз. Он не знает, что еще сказать, как ответить на заявление Бродяги о том, что он предатель. Он думает — знает — что, возможно, тот прав. Бродяга поддакивает ему, изучая свои часы. "Я поспрашивал вокруг, немного покопался… это почти настораживает, насколько легко было их сделать." "Почему ты здесь?" Бродяга не сразу отвечает; Майлз вздрагивает, когда его голос возвращается к жизни. "Почему я здесь...? ПОЧЕМУ я ЗДЕСЬ??" Бродяга недоверчиво произносит. "Ты знаешь, почему я здесь, ты, грёбаный идиот." Майлз морщится. "Послушай, я знаю, что ты злишься. Я все испортил. Я могу признать, что—" Майлз не может закончить фразу, поскольку Бродяга движется на него с почти нечеловеческой скоростью, и он чувствует холодный металл его когтей сквозь костюм, обхватывающих его горло так сильно, что он теряет равновесие и падает на грязный асфальт переулка.  Из него выбивается воздух, отчего кружится голова, а окружающие их здания кажутся вращающимися. Он задыхается, его глаза следят за фиолетовым свечением, которое приближается все ближе и ближе. Он задается вопросом, стал ли Бродяга сильнее, ведь определенно так и есть. "Ты не должен передо мной извиняться." Я знаю. Майлз снова садится, не сводя глаз с Бродяги каждый раз, когда тот обходит его кругом. "Да, ты прав. Но позволь мне хотя бы попытаться." "Не, чувак. Мне кажется, я знаю, что я собираюсь с тобой сделать." Это происходит в считанные секунды, Майлза поднимают, и хотя он пытается увернуться осторожными движениями от хватки Бродяги, его все равно врезают в кирпичную стену так, что кончики ног теперь едва касаются пола. "Эй, нет, люди могли увидеть—!" Майлз сопротивляется, когда Бродяга срывает с него маску паука. Он чувствует, какой он потный, когда холодный воздух кусает щеки. Он не совсем неправ, но тени, отражаемые высокими стенами и тусклыми уличными фонарями, помогают скрыть его лицо, чтобы никто не увидел. Но все же присутствует еще более пугающее осознание, которое пронизывает его, потому что тот, от кого он отчаянно хочет спрятаться, пристально смотрит на его неприкрытое выражение лица. Теперь он может видеть, как глаза Майлза вспыхивают тревогой и стыдом, как приоткрываются его губы, а нижняя слегка подрагивает от тяжелого напряжения, окутывающего их во время затянувшегося молчания. По крайней мере, маска могла скрыть его уязвимость, но теперь у него не было ничего, что могло бы защитить его от жесткого взгляда Бродяги. "Я собираюсь выбить из тебя все дерьмо, собираюсь разрушить твою жизнь, заставлю тебя плакать. Черт!" рычит Бродяга, наклоняясь ближе к Майлзу, чтобы прошептать ему на ухо. "А потом, когда я закончу, смогу убить тебя, потому что это то, что я делаю с людьми, которые издеваются и пользуются мной!" Майлз чувствует, как его захлестывает волна уверенности, он слышит отчаяние в голосе Бродяги, будь проклят гребаный модификатор голоса. Не имея ничего, кроме своей уязвленной гордости, он слепо цепляется за маску своего двойника, изо всех сил стараясь снять ее, разбить. Он хочет его видеть. "Что за, эй, отвали от меня на хрен!" Бродяга вскрикивает, отворачиваясь от любопытных пальцев Майлза. Тот не отвечает, просто протягивает руку и ухмыляется, как сумасшедший, когда с усилием снимает пластины его маски, открывая изумленные карие глаза и стиснутые зубы. Он слышит треск, а затем щелчок! И когда он отпускает ее, маска не надевается снова. "Майлз," произносит Майлз низким рокочущим голосом и пользуется возможностью оттолкнуться от стены и прижать Бродягу. Последний не совсем готов и не ожидает внезапной смелости Майлза, и он кряхтит, когда они падают на землю, превратившись в месиво конечностей. Майлз тепло улыбается, когда смотрит на парня сверху вниз. "Я скучал по тебе." Глаза Бродяги расширяются, улыбка Майлза становится еще ярче, но ярость его двойника возвращается, и он выходит из себя, осыпая Майлза проклятиями и угрозами кастрации и смерти. Майлз вскрикивает от боли, когда Бродяга отводит кулак назад, и его перчатка с удовлетворительным хрустом ударяется о нос Майлза. Ой. Майлз инстинктивно зажимает нос и кричит, как девчонка, когда их положение меняется. Бродяга торжествующе смеется, отводя кулаки назад, чтобы ударить его еще сильнее, но колеблется, когда видит, как маленькие слезинки сбегают по щекам Майлза и его веки захлопываются. Он все еще держится за нос. "Что?! Почему ты плачешь?!" Бродяга кричит. "Я ударил тебя не так уж и сильно!" "Черт возьми, чувак, я ничего не могу с собой поделать! Это ведь реакция мозга на боль! Или что-то в этом роде!" кричит Майлз в ответ. "Черт, я думаю, ты его сломал..." Кулак Бродяги опускается, и он протягивает руку, для чего? Он не уверен. Может быть, ему не следовало быть настолько грубым... "Хах!" Руки Майлза взлетают, чтобы ухватиться за руки Бродяги; он отводит их назад и успешно прижимает парня к холодному бетону, перенося на него свой вес. "Ты, ты обманул меня!" Бродяга кричит, размахивая руками. Майлз просто прижимает его крепче. "Но это уже не должно так удивлять, не так ли?? Ты ублюдок!" “Прости. Просто успокойся ради меня, пожалуйста," застенчиво говорит Майлз, но его голос звучит более уязвимо. "Давай, дай мне объясниться, я никогда не хотел причинить тебе боль." Это останавливает Бродягу. Майлз осторожно отпускает его, медленно опускаясь на колени. "Не бей меня, Бродяга, на этот раз ты действительно можешь сломать мне нос." "Почему ты ушел?" Этот вопрос задевает Майлза за живое. Это так прямолинейно. Он заикается на секунду, прежде чем в изнеможении потереть лицо. "Это было так глупо, Бродяга. Черт возьми, я сожалел об этом каждую секунду своей жизни. Я не могу, я не хочу, чтобы ты думал, что я предал тебя, но я именно это и сделал!" признается Майлз, глядя вниз с болью, поселившейся глубоко внутри него. "Я просто не понимаю почему! Я ведь помог тебе! Я пошел против дяди Аарона, ты предпочел меня им, а потом просто ушел с той цыпочкой?" Бродяга рычит. "Почему ты так поступил со мной? Ты знал, что я хотел помочь тебе, помочь твоему отцу." Это проникает на много миль глубже, чем следовало бы. "Я знаю, черт возьми, я знаю—" "Это из-за поцелуя?" Голос Бродяги звучит нехарактерно кротко, когда он произносит эти слова, и это еще больше разбивает сердце Майлза. Он вздрагивает, когда Бродяга упоминает о поцелуе, думая, что тот полностью забудет о нем, но воспоминание об этом заставляет кровь Майлза вновь вскипеть. Как бы то ни было, он не может позволить Бродяге думать, что это его вина, это не так! Майлз сдерживается от соблазна обхватить его подбородок, чтобы утешить и сказать, что все в порядке, предпочитая вместо этого сложить руки на коленях. "Нет! Нет, не смей винить себя. Это я во всем виноват! Я просто не хотел, чтобы ты это знал, но ты заслуживаешь знать. Я думаю, ты уже знаешь, но мне нужно это подтвердить…" настаивает Майлз. Майлз подходит ближе, помогая Бродяге сесть. Он делает глубокий, прерывистый вдох, затем продолжает. "Этот паук должен был укусить тебя, Бродяга. Я должен был быть Бродягой, а ты… ты должен быть Человеком-пауком. Я нарушил каноничность мультивселенной, и из-за этого ты не смог спасти своего отца. Я чувствовал себя таким, таким виноватым! И я запаниковал, ясно!? Я не хотел, чтобы ты узнал, что это я убил твоего отца, и у тебя есть полное право злиться. Полное право." Майлз чувствует, как на глаза наворачиваются слезы, и яростно вытирает их. "И я всегда хотел вернуться, всегда. Я думал о тебе каждый день, о том, что ты чувствуешь, что ты делаешь. Может быть, мы знали друг друга всего три гребаных дня, я понимаю, но ты мне так сильно помог." Майлз признается. "Все были против меня, и ты, единственный человек, который имел на это полное право, подобрал меня и спас. И, Боже, я хочу загладить свою вину перед тобой. Но я все испортил, так сильно. Я безумно сильно ценю тебя, так что прости меня!" Майлз теперь шмыгает носом, и стыд изливается из него, как раскаленная лава, расплавляя его напускное очарование, обнажая его самого и всю его уязвимость. Бродяга пока не отвечает, просто позволяя себе обработать эту информацию. "Эй, не плачь, Мальчик-паук". Он бормочет. Майлз ломается. Бродяга не может себя остановить, когда сокращает расстояние между ними, вытирая его слезы. Внутри Майлза что-то приободряется, когда он замечает, что Бродяга возвращается к его прежнему позорному прозвищу и не бьет его по лицу. Он упирается руками в бока Бродяги, цепляясь за него. От него пахнет все тем же одеколоном. "Черт, я в полном беспорядке." Майлз неуверенно улыбается. Он чувствует себя таким жалким. "Надо быть более мужественным, не так ли?" Бродяга фыркает, мягко прижимая палец к его подбородку, ощущая бархатность теплой, как у младенца, кожи. Он рассеянно говорит: "Нет, мне нравится, когда ты ведешь себя как стерва." "...Я все еще не знаю, почему ты не убил меня." Бродяга вздыхает и отстраняется. Майлз следует за ним, но останавливается. "Я тоже не знаю." Он признает. Они сидят в тишине, слезы Майлза высыхают. Он терпеливо ждет, пока Бродяга что-нибудь скажет, хоть что-нибудь. "Ты должен загладить свою вину передо мной, Мальчик-паук," бормочет Бродяга, внезапно вставая. "Чт... Что?" "Ты говоришь, что позволил моему отцу умереть—" Майлз вздрагивает. "— значит, ты собираешься раскаяться так, как я этого хочу. И, может быть, я прощу тебя, а может быть, и нет.” Майлз вскакивает обратно на ноги, он ухмыляется, медленно приближаясь к Бродяге. Бродяга причмокивает губами. “Да, хорошо. Я могу это сделать, я заглажу свою вину перед тобой, обещаю. Я сделаю все что угодно...” Бродяга ворчит. “Заткнись. Не смей так говорить. Надень свою маску обратно.”