***
Сангономия Кокоми, девушка с удивительно светлой персиковой кожей, кремово-розовыми локонами и чистой душой — обычная выпускница одиннадцатого класса в Инадзумской школе. Её не по возрасту очаровательная невинность и простота привлекала абсолютно всех людей — и хороших, и плохих. Под действием своих извращённых мыслей вторые доводили всё до абсурда; бывало, случайно задёрнут сиреневую юбку, пока девочка идёт к доске, дабы посмеяться и посмотреть на оголённые бёдра хрупкой одноклассницы. Или распространяли ложные слухи о том, какая Кокоми потаскуха, с показаниями «свидетелей» — конечно, лживыми. Но Сангономия по доброте душевной всегда их прощала. И не потому, что она совсем глупышка, а потому, что у неё большое сердце, и она готова оправдать даже таких отбросов природы. Каждый раз, при любом возникающем конфликте, она молчала в стороне, а дело налаживал кто-то другой. Кто? Она сама не в курсе. И даже не обращала на это особого внимания. Но в этот раз всё перешло границы.***
Перемена после третьего урока — долгожданный обед для уставшей школоты. Ученики, словно пчёлы на мёд, убежали в сторону столовой лишь при первой секунде звонка, оставив скучные душные кабинеты пустовать ближайшие двадцать минут. Кокоми, как обычно, обедала одна. К ней то и дело подсаживались разные мальчики и девочки, но тут же уходили обратно с кислой миной из-за того, что Коко их игнорирует с простодушной улыбкой. Приглушая гул голосов и звон посуды громкой музыкой в наушниках, она ковыряла котлету с картофельным пюре и кусала пухлые губы — иногда до крови. Девушка чеканила ногой ритм какой-то заводной танцевальной песни, пока не осознала, что на неё падает тень. Чья-то тень. Проморгав глаза, нехотя вынув один наушник из уха, она взглянула на очередного попрошайку в друзья — то был её одноклассник. Парень метр девяносто, складной и мускулистый, с растрёпанными пепельными волосами, яркими, пронзающими алыми глазами и густыми бурыми бровями. Аратаки Итто ухмыльнулся — не то дружелюбно, не то зловеще, — и всем весом облокотился о столик большой жилистой рукой, совсем рядом с худеньким запястьем Сангономии. — Оуу, подруга Кокоми! — задорно начал парень, нарочно задевая плечо собеседницы. — Давненько мы с тобой по душам не общались! Давненько = никогда. — Ну-ка, рассказывай, как дела у тебя? Рваным движением Итто отодвинул белый табурет и плюхнулся напротив. — Хорошо, — хихикнула Коми от наигранной неуклюжести одноклассника. — Как ты? — Я-то в полном порядке! Слушай, раз уж ты покушала, не хочешь выйти во двор? Там тоже лавочки есть. На свежем воздухе уж точно лучше будет посидеть. Вон, какая бледная! — Спасибо за беспокойство, — уши девушки покраснели, и она поклонилась на японский лад, — не откажусь от прогулки. Аратаки вскочил с места, словно ошпаренный, но дверь перед дамой любезно открыл. Коко порхнула в дверной проём, и вскоре ребята вышли в школьный двор через запасной выход — тот, через который классы ходят на уличную физкультуру. Кокоми и Итто быстро отыскали свободный столик среди резвящихся школьников. Все они были точно обезьянки в зоопарке, которых на некоторое время пустили в новый загон. Хотя, по сути, так и было. Над головами шелестели дубы и березки, посаженные прошлыми учениками школы на «зелёный день» — сейчас правила смягчили, и детям не приходится копать землю после занятий вместо того, чтобы готовиться к экзаменам. Даже при таких обстоятельствах, находиться в зелени было приятно. И дышится легче, и от солнца спасает. Паренёк обсуждал с одноклассницей обыкновенные вопросы, касающиеся школы, иногда разбавляя рассказами о неудачных свиданиях, девчонках-сталкершах и о прочих каждодневных заботах популярного мальца. Девушке приходилось лишь изредка зачарованно кивать. Между делом, Итто сунул ей пачку конфет, купленных в буфете, в большой синей упаковке с разноцветными пузырьками. Кокоми была и рада пожевать что-то, пока внимает россказни одноклассника. Она бездумно потянулась за очередной конфетой, осознав с лёгким чувством вины, что слопала почти всю пачку. Оставалось всего две синеватые конфеты, усыпанные сахаром и кислой посыпкой. Уплотнённый сахар приятно рассыпался по зубам — волшебное чувство. На мгновение, мир расплылся перед глазами и будто бы слетел с орбиты, и Коко быстро проморгалась, чтобы прояснить зрение. Смотреть в пол сейчас было слишком тяжело. Вместо этого, она взглянула на Итто, что, по правде говоря, было намного приятнее. — Какой ты всё-таки смешной, — тягучей карамелью потекла речь Кокоми, её язык внезапно опух и стал неуправляемым. Она провела им по дёснам. Во рту всё будто склеилось, и на вкус было не лучше ПВА-клея. Девчонка уже не воспринимала членораздельно монолог Аратаки, и он сам это понял. Незаметно для спутницы, он показал кому-то вдаль «палец вверх» и приподнялся с места. — Тебе нездоровится. Пойдём, отведу в медпункт. Одноклассник подхватил девушку под локоть, попутно проверив, все ли конфеты съела она, и поплёлся вперёд, объясняя заинтересованным лицам по пути, что ведёт даму в медпункт. Уже за пределами школьной территории, он завернул куда-то в темный переулок, где дома сталкивались между собой, и образовывали некое пространство, ограниченное бетоном и сыплющимся кирпичом. Только здесь Аратаки Итто отпустил Коми, отчего та пошатнулась и упала. Волны головокружения захлестнули её чувство равновесия, несмотря на то, что она сидела на месте, и легкая дрожь начала спускаться по ногам. Внезапно стало жарко. Сангономия стянула с себя душащий серый галстук. — Хах, ну вы только посмотрите! — злорадствующим смехом начал говорить Итто, и за его спиной появилось пять-шесть силуэтов — его шайка. — Прилежная тихоня и отличница Сангономия Кокоми валяется у подворотни под наркотой! Он достал телефон, открыл камеру и щёлкнул девушку пару раз. Его взгляд посерьёзнел. — Смотреть противно. Раздевайте её уже. Похотливые руки потянулись к худому тельцу. Тонкая кожа, просвечивающая через себя десятки вен, тянущиеся по всему запястью и уходящие вглубь у локтя; приоткрытые розовые губы, выражающие крайнюю умиротворённость и непонимание; оголённая часть живота оттого, что подчинённые Итто заломили руки Кокоми выше головы, и теперь светло-фиалковая толстовка не могла ничего скрыть. Где-то в тени под одеждой Аратаки видел аппетитный кусочек топа. Вдалеке от ухудшенного слуха Кокоми послышался стук, непрерывное цоканье каблуков. Даже если бы у неё полностью отнялись и глаза, и уши, она бы почувствовала эти шаги — грозные, словно готовые втоптать любых букашек в землю. Разрезая редеющий здравый смысл Коко, тишину разрезал отдалённый женский голос: — Отойдите от неё.***
Аромат сакуры витал по всему пустому классу, несмотря на то, что окна были открыты для проветривания. Туда-сюда, мимо парт, по узким проходам, металась высокая женщина с объёмными тёмно-фиолетовыми волосами, заплетенными в аккуратную косу. В отличие от обыкновенной школьной формы всех учеников, на ней была синяя юбка-карандаш с неглубоким разрезом и лёгкая льняная блуза. С носа то и дело спадали очки в чёрной оправе, но её это не заботило. Заботило только лежащее у двери тело полумертвеца. Грязно-розовые волосы от пота и влаги облепляли бледное лицо, а сама девочка тихо сопела, бессильно опустив голову. Женщина с косой подложила ей подушку под спину, чтобы не затекла, и намочила тряпочку от доски, старательно охлаждая лицо девушки и подправляя макияж. Ранее она проверила тело школьницы на признаки насилия, насколько ей позволяло воспитание, и с облегчением вздохнула — она успела. Спустя пару минут Кокоми распахнула глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на чём-нибудь. Спасительница подняла голову за подбородок и слегка встряхнула, чтобы привести в чувство. — Что-то болит? Может, тошнит? Мутит? — Воды… — подала слабый голос Сангономия. Женщина выудила из чёрной сумочки бутылку и поднесла к губам девушки. Та жадно выпила полбутылки. — Тело… ломит… Не могу встать. Коми взволнованно оглянулась стеклянными глазами. — Знаю, крошка, знаю. Нужно потерпеть. Эти изверги накачали тебя гадостью. — женщина поднесла руку с аккуратным тёмно-пурпурным маникюром к затылку Кокоми и ласково погладила. — Меня, кстати, Райдэн Эи зовут, а тебя? Молчание. — Ты только не волнуйся. В таком состоянии не стоит. Давай перенесём тебя в более удобное место? — она указала на самодельное гнёздышко из парт, накрытых пледом и платками. — Мне больно. — Прости. Я знаю, что это сильно нагружает тело. Райдэн уложила руки под Кокоми: левую — под лопатки, правую — под колени, и приподняла с места. А далее с лёгкостью переместила в «постель». — Полежи здесь немного. Не двигайся. Я постараюсь найти контакты твоих родителей. — Эи отошла к учительскому столу. — Такая красивая… — Что ты сказала? Кокоми шепнула это совсем тихо, так что Райдэн и вправду не услышала. — Можно тебя поцеловать?***