Часть 1
13 августа 2023 г. в 18:59
— Прилетел, как только смог, — в глазах Ли плескались тревога и сочувствие. — Как ты?
— Держусь, Чарльз. Вот и съездил в главный штаб, — Хэйтем криво улыбнулся. — Спасибо, что пришёл. Меня уже порядком утомили формальности и распоряжения, а ведь это только начало.
Хэйтем бежит со всех ног, на языке привкус железа, лёгкие будто слиплись, сердце колотится о грудную клетку. Старый наёмник донельзя быстр для своих лет и уже минут пять петляет по переулкам маленького австрийского городка. Хэйтем знает, что рано или поздно Остроухий упадёт, и маленькая цель на пути к основной будет достигнута. Создаётся впечатление, что погоня длится не один десяток лет. Впрочем, так и есть — Хэйтем пытается поймать Остроухого с тех пор, как вступил в орден.
— Ты… Ничего не узнаешь, — хрипло произносит тот, и Кенуэй ускоряется, сбивает его с ног, разбивает ему лицо, ломает нос, выбивает несколько зубов. Остроухий скалится окровавленным ртом.
— Я не скажу.
— Ты всё равно умрёшь, так почему бы не поделиться тайной? Ты явно не знаком с понятием чести, но отчего-то продолжаешь покрывать заказчика убийства моего отца, —
Хэйтем держит наёмника за горло.
— Вот именно. Ты убьёшь меня вне зависимости от моего ответа, — Остроухий ухмыляется. — Зачем мне стараться?
— Чтобы сделать что-нибудь благородное. Для разнообразия, — поясняет Хэйтем. — Попробовать, как это. Что скажешь?
Остроухий морщит лоб, размышляя.
— Не зря меня предупреждали насчёт твоего влияния на людей, Кенуэй. Ладно уж, так и быть. Убийство Эдварда Кенуэя поручил мне…
— Кроме тебя у него никого не осталось? — уточнил Ли после очередного звонка от сотрудника похоронного бюро.
— Вроде того. Он ни разу не был женат, братьев и сестёр нет, родители погибли ещё в его детстве, — отозвался Хэйтем, потерев ноющие виски. — Он целиком и полностью был предан ордену. Жил только им.
— Догадываешься, кто его убил? — осторожно поинтересовался Чарльз, прикуривая от сигареты Хэйтема.
Хэйтем ответил не сразу, выпустив облако ароматного дыма.
— Кандидатов полно. Начиная братством ассасинов и заканчивая врагами в мире большого бизнеса. Это мог быть кто угодно.
— Думаешь, многим он насолил так, что его более сорока раз ударили ножом? — хмыкнул Ли.
— Кто знает, что скрывал великий магистр. Последние несколько лет мы уже не были так близки, как в моей юности, — пожал плечами Хэйтем. Уголок его рта болезненно дёрнулся.
Прихрамывая на левую ногу, Хэйтем поднимается по лестнице. Несмотря на усталость и несколько мелких ранений, он невероятно доволен собой. А ещё он надеется, что наставник разделит с ним радость выполненной сложной миссии.
— Магистр, вот документ, который вы просили, — распахнув дверь, возвещает Хэйтем и широким жестом достаёт папку из сумки. Бёрч поднимается из кресла, неторопливо подходит ближе и забирает трофей, ненавязчиво коснувшись руки ученика. Развязывает шнурок, просматривает содержимое папки, удовлетворённо кивает.
— Молодец, Хэйтем. Проблем не возникло?
— Совсем небольшие, — Хэйтем поправляет через штанину повязку на бедре.
— Ты, как всегда, немногословен и скромен, — Реджинальд усмехается и цепляет пальцами молодого тамплиера за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Тебе нужен отдых. Через несколько дней отправишься во Францию, разберешься с сообщениями об артефакте.
— Хорошо, магистр, — Хэйтем не отводит взгляд.
— Можно просто Реджинальд, пока мы одни, — Бёрч привычным жестом притягивает ученика ближе. — Ты же знаешь.
— Конечно… Реджинальд, — Хэйтем прикрывает глаза. Ему восемнадцать, и наставник — единственный, кому он доверяет настолько, что не боится повернуться спиной.
— Умница, — чужое дыхание обжигает ухо, сухие губы касаются свежей ссадины на щеке. — Ты заслужил поощрение.
Ночью, когда лунный свет будет стекать по бледной коже, испещренной метками, обозначающими несомненную принадлежность ордену и магистру в частности, Хэйтем не будет думать ни о чем.
Четверо служащих похоронного бюро неторопливо отнесли гроб к могиле, затем спустив на ремнях. На похороны помимо Хэйтема и Чарльза пришли местные тамплиеры, не прекращавшие шептаться, даже когда заговорил священник. Их крайне волновал вопрос, кто же возьмёт на себя управление отделом в Англии. Покашляв, Хэйтем привлёк всеобщее внимание. Приличия требовали от него прощальной речи, и он собирался соблюсти все требования этикета.
— Что ж, господа, — он обвёл взглядом присутствующих. — Человек, которого мы сегодня провожаем в последний путь, сделал много хорошего для ордена и для отдельных людей. Он всегда был предан нашему делу, не жалея сил и ресурсов на достижение целей, приближавших нас к установлению нового мирового порядка. Кто-то знал его как хорошего начальника, кто-то как мудрого наставника.
Хэйтем идет по пустынной дороге к коттеджу Берча, находящемуся на отшибе посёлка (оно и к лучшему). Снаружи Кенуэй спокоен донельзя, внутри же у него бушует разъедающее нутро пламя ненависти и гнева. Нельзя, чтобы эмоции испортили то, что задумал Хэйтем. Впрочем… Чем ближе он к месту назначения, тем меньше его волнует, что будет после того, как он убьёт Берча. Хоть всемирный потоп, хоть ядерная зима, ему плевать.
Хэйтем размеренным шагом доходит до калитки и смотрит в камеру. Интересно, знает ли Великий магистр, что Остроухий сдал его?
Калитка открывается. Либо не знает, либо это ловушка.
Перерезав горло двум охранникам и оттащив их тела под декоративные кусты, Хэйтем идёт дальше. Он готов сейчас сразиться даже с самим Сатаной или Господом Богом, лишь бы добраться до Берча.
Входная дверь распахнута, словно приглашая. Оценив обстановку, Хэйтем заходит внутрь. Берч ждёт его в конце прихожей, несмотря на позднее время, одетый в идеально отглаженную белую рубашку.
— Здравствуй, Хэйтем, — устало приветствует он гостя. — Поговорим?
— О, нам многое нужно обсудить, — Кенуэй кидает пиджак на пол и закатывает рукава рубашки. — Вот только ты вряд ли доживёшь до конца разговора.
— К сожалению, он погиб в расцвете лет, вероломно убитый кем-то из врагов, коих у него было предостаточно, — Хэйтем добавил нотку трагизма в голос. — Его смерть не будет напрасной, это я обещаю. Мы обязательно отыщем тех, кто причастен к его гибели.
— Я думал, ты уже взрослый мальчик, Хэйтем, — нервно улыбается Реджинальд, медленно отступая. — Зачем держать детские обиды?
— Вот как ты это называешь, — рычит Хэйтем, тесня наставника к стене. — Ты сломал мне жизнь, Реджинальд, и всё ради дневника, который так и не дал того, к чему ты стремился!
— Зато он позволил ордену двигаться в совершенно новом направлении, — парирует Берч, выхватывая изогнутый нож из рукава. — Неужели ты забыл, чему я тебя учил?
— Я помню каждое твоё чертово слово, и дай бог хотя бы четверть из них была правдивой, — целит сквозь зубы Кенуэй, обходя противника по кругу. Понемногу он теряет самообладание.
— Мы никогда не забудем Великого магистра и продолжим его дело, — после небольшой паузы Хэйтем бросил три горсти глинистой земли, глухо ударившихся о крышку гроба.
— Ты лгал мне всю мою жизнь! — стальные глаза Хэйтема светлеют от чистой, ничем не разбавленной ярости. — Я гнался за призраками столько лет, а предатель был рядом, участливо давая советы и стоя за левым плечом.
Скрежещут лезвия ножей, высекая искры. Берч боится, и Хэйтем это чувствует всей кожей, чужой страх оседает кислым привкусом на языке.
— Ты же не думал, что я не узнаю? — он сбивает Реджинальда с ног, лишает его оружия и приставляет нож к горлу.
— Признаться, я надеялся на такой исход. Мне казалось, твой любимый Остроухий готов соблюдать договор, несмотря ни на что… — вздыхает Берч. — И опять-таки, я думал, что ты поймёшь… Цель оправдывает средства.
Алая пелена застилает Хэйтему глаза. Он словно попадает в обжигающее облако, лишающее его тела. Он словно смотрит со стороны, как бесчисленное количество раз вонзает нож в грудь наставнику.
— Я думал, что ты меня любишь. А ты играл мной, использовал меня, намертво привязав к себе.
Удар. Пауза. Хлюпанье рассекаемой плоти.
— Я верил тебе.
Удар. Треск ломающихся рёбер. Пауза.
— Отец тоже, и зря.
Удар. Кровь течёт по полу, засыхает на коже, висит микроскопическими капельками в воздухе. Грудь Берча напоминает странный мясной цветок, ощерившийся обломками костей, как будто тычинками.
Он давно перестал хрипеть и дышать, но Хэйтем не может остановиться, он бьёт и бьёт труп ножом, не помня себя. Мир вокруг не существует, есть только возмездие и его орудие.
Нож выпадает из ослабевших в момент пальцев. Он молча слезает с тела Великого магистра и идёт умываться. Вода ещё минут пять точно розовая. Стало ли ему легче? Он не чувствует ничего, кроме опустошения. И так будет, когда он залезет в окно номера в отеле, чтобы упрочнить своё алиби, и когда он приедет на опознание тела, и когда будет заниматься организацией похорон.
Когда свежий могильный холм наконец накрыл собой мёртвого наставника, Хэйтем выдохнул с облегчением.
— Я сегодня напьюсь. Не останавливай меня, — сказал он Ли. Тот кивнул, стараясь игнорировать странную радость, на мгновение мелькнувшую в глазах магистра.