«a thousands years in a dream»
— by zhenyu.
«помимо семи земель архонтов, в море между инадзумой и ли юэ находился остров размером с инадзумский рито, что не отмечен на карте. знали про него лишь немногие мореплаватели, предпочитавшие не распространять лишних слухов, но предупреждавшие своих товарищей, и обходили его стороной, так как ходили легенды о том, что любой, ступивший на эту землю, уснёт вечным сном. на деле же архонт той земли наложил на остров сильные чары и иллюзии и расставил всюду хитрые ловушки, чтобы никто не смел потревожить его вечный покой. с тех самых пор, несколько тысяч лет уже никто не видел того ахронота и ничего о нём не было слышно. даже память о нём со временем стёрлась, оставшись лишь у других архонтов. однажды лорду барбатосу понадобилось то, что было возможно раздобыть лишь в миражах и снах, отвернувшись от реальности и оставив заботы, и он вынужден был покинуть свой город и людей, отправиться на остров посреди моря просить помощи у забытого архонта. но так как никому не было ведомо о том, что творится в этих землях — а барбатос, к его сожалению, не был исключением — анемо архонт очень неудачно угодил в ловушку, спрятанную посреди цветущего леса. его сознание оказалось захвачено одним из сильнейших снов, заставив тело его раствориться во времени, существуя лишь в том сне. перед тем, как окончательно исчезнуть, ветер донёс до анемо архонта тихое перешëптывание ветвей: «не потеряй себя». заново собрав собственное сознание, архонт оказался уже всё в том же лесу, но почерневшем и со скрюченными ветвями деревьев, словно костлявые пальцы, с серым клочком неба над головой и мёртвой землёй под ногами. во все стороны простирался этот жуткий лес, деревья так и норовили выцарапать глаза заблудшему созданию. закрывая лицо руками и накрывая голову своими белоснежнми крыльями, архонт двинулся вперёд, ступая босыми ногами по земле, продираясь сквозь потерявший краски лес. отовсюду торчали корни, из травы росла серая крапива, ветви цепляли лёгкое облачение архонта и крылья. нежная кожа вскоре покрылась множеством царапин и окрасилась в насыщенный рубиновый, собиравшийся в крупные капли и ручейками стекавший на землю. босые ноги горели от ожогов крапивы и корни вонзались в ступни. белоснежные крылья теряли перья, покрывались рубиновой кровью, смешанной с пылью в тяжёлом воздухе. дышать было невероятно трудно. но архонт продолжал идти вперёд. внезапно остановившись, молодой архонт вдруг понял, что упускает из виду нечто важное. во-первых, как он оказался здесь? во-вторых, а кто он, собственно, такой? он не помнил кем являлся, не помнил, как пришёл в это место, не помнил даже своего лица и голоса. он молча посмотрел на свои окровавленные ранее белоснежные крылья, поднял голову к небу, стараясь найти хоть какую-то подсказку среди недружелюбной громады серых туч, но всё было тщетно. архонт чувствовал себя птицей, что попала в клетку, лишившись свободы; крыльям его здесь не хватит размаху, чтобы взлететь. он чувствовал себя таким разбитым, никак не мог собрать свои осколки: то не найдёт нужную деталь, то поймёт, что раскрошилось в пыль, то порежется, с тихим шипением отбрасывая осколок в сторону. оставив пустое занятие, архонт очнулся от своих разбитых мыслей, решив, что пока он находится в этом лесу, у него точно ничего не выйдет вспомнить. хотя он даже не мог сказать, есть ли конец этим страшным деревьям с крючковатыми ветвями. ожоги от крапивы он уже не чувствовал, ручейки новых рубинов стекали по высохшим прежним дорожкам на нежной бледной коже. но то ли архонту улыбалась удача, то ли лес решил всë же смилостивиться над созданием ветра, он вышел на ровную тропинку через колючую арку из ветвей. теперь перед ним простиралась длинная дорога из кирпича, вдали которой виднелись каменные ворота, скорее всего ведущие в город. небо над головой посветлело сразу, как только колючие ветви сомкнулись за спиной; мягкая вата облаков плыла по глубокой голубизне, пряча золотой диск солнца. но такая красота небес казалась поддельной, ненастоящей. разбитый на осколки, архонт дошёл до ворот, волоча за собой свои потрёпанные крылья. он невероятно устал за время, проведённое в лесу. его ноги снова горели от ожогов крапивы, а выглядел он совсем ужасно и жалко. оказавшись в городе, юный дух ветра наткнулся на взгляды жителей. почему-то они были весьма недружелюбными и глядели на чужака, как на добычу. внезапно к нему вышел — почти выплыл — сияющий тусклым тёмным светом расплывчатый силуэт, протянув руку измученному крылатому созданию. в голове архонта раздался бархатный шелест, похожий на колыбель матерей детям. «зачем ты здесь, маленький дух ветра?» — прошелестел голос в сознании, окутывая ласковой теплотой и успокаивая острые края осколков сознания. — не помню… — едва шевеля губами, выдохнул архонт, обессилено падая на колени. «ты забыл, потерял себя, маленький дух ветра. я не смогу помочь тебе, пока ты не вспомнишь, кто ты есть», — успокаивающе говорил голос в голове. — что мне делать? — с надеждой взглянул на силуэт архонт. «там, где скрыты тайны, заговори с отражением», — пропел голос, прежде чем оставить сознание маленького духа, вновь оставляя его в пустоте и холоде. внезапно пространство вокруг пошло трещинами, злые лица жителей города искажались, трескались, пока всё вокруг не осыпалось дождём из осколков, оставив архонта окружённым своими отражениями. но почему-то он видел в отражениях маленькое существо, парящее в воздухе за счёт крохотных крылышек за спиной. внезапно, в одном из отражений, отразился он сам, только без крыльев и его светящиеся в темноте голубые косы были простыми, тёмными, и одежда его была совсем другая — не белые одежды архонта. подойдя ближе к этому отражению, маленький дух ветра протянул руку к поверхности, разделяющей его и юношу напртив, коснувшись гладкой холодной поверхности пальцами. отражение в точности повторило действие. внезапно в памяти всплыло то, чего архонт хотел бы больше не вспоминать. он был тем крохотным существом, он видел того юношу из отражения, пронзëнного стрелой; вокруг раны разрасталось кровавое пятно, но на его лице была улыбка. спустя несколько мгновений архонт уже сжимал холодную руку юноши, обретя новую форму и чувствуя, как по щекам, попадая в рот, бегут горячие ручьи, почему-то солёные на вкус. в груди что-то ужасно болело. и вот, снова глядя на юношу, архонт вдруг понял, как ему собрать разбитое сознание — это было так больно, искать осколки, складывать их в пазл, пока их острые неровные края резали ладони, обжигая горячими рубинами. его глаза снова были полны слëз, а губы шептали: «я не смог спасти тебя, прости…». и отражение кивнуло ему, нежно улыбнувшись, а после растворилось; на его месте тоже появилось маленькое существо, как и в остальных зеркалах. дальше всё вокруг закружилось в вихре, и архонт снова оказался перед тусклым силуэтом. «зачем ты здесь, маленький дух ветра?» — шелестящий голос снова повторил свой вопрос, вновь мягко окутывая сознание архонта. — вы ведь архонт этого острова? — спросил проводник ветра, наконец собравший своё сознание и вновь обретший себя. «да, ты прав. и для чего же ты потревожил моё пристанище, маленький дух ветра?» — умиротворëнно покачивался силуэт. — я пришёл просить помочь моему региону. моим людям грозит опасность, а чтобы избежать её, мне нужно <…>, но оно есть только на вашем острове, — ответил юный архонт, закручивая на пальце голубую косичку. «для этого тебе потребуется принести жертву. на что ты готов пойти ради своих людей?» — я… готов на всё, — твёрдо ответил архонт, закусывая губу. «ты принесëшь в жертву себя», — шелестящий голос превратился в холодный и безжалостный стальной клинок, вырезая слова в сердце маленького духа. — хорошо… — покорно согласился архонт, с улыбкой и полными слëз глазами глядя вслед уходящему колышущемуся силуэту, после поднялся и последовал за ним. вскоре оба вышли на открытую площадь, где уже толпились жители города, уже знавшие, что за зрелище им предстоит увидеть. силуэт указал на продолговатый камень в центре, похожий на стол. то был алтарь. архонт, склонив голову, проследовал к камню, в нерешительности замерев рядом. к нему приблизилась фигура, скрытая под мантией, в руках которой был острый кинжал. фигура сдернула лёгкую белую накидку архонта, острым лезвием распоров швы, чтобы было проще. подняв одно из белоснежных крыльев, покрытых засохшей рубиновой кровью, фигура провела холодным металлом — кажется, серебром — по бархатистой коже там, откуда брало своё начало крыло — от лопаток — вырезая его, словно язву. анемо архонт от неожиданной боли тихо ахнул, тут же стиснув зубы, чтобы не выдать собственную слабость. тем временем фигура закончила с одним крылом, отбрасывая его в сторону, как совершенно бесполезное ныне барахло, и принялась за второе, повторяя процедуру. в этот раз дух ветра пересилил себя и даже не вздохнул. по окончании процесса оба крыла остались лежать в пыли, окровавленные, а на гладкой спине архонта зияли две кровоточащие рубиновые раны. на этом фигура не закончила: кинжал в руке снова блестнул под лучами яркого солнца, переливаясь в свете, и лёгким движением подцепил голубую косу архонта, срезая; та же участь постигла вторую косу. мягкие волосы упали в пыль, прекратив сиять мягким светом и вмиг потемнев. теперь у архонта были короткие волосы, по-прежнему мягкие, неровно срезанные. на теперь уже бескрылое существо было жалко смотреть: залитый собственной кровью, нагой, лишившийся почти всего, чем дорожил в своём образе — ведь это была память о его покойном друге, — он стоял, потупив взгляд своих бирюзовых глаз, полных боли, но смирения. колышущийся силуэт всё также молча указал на алтарь, и анемо архонт понял без слов, подчинившись, ложась на холодный камень, устремляя свой потухший взгляд в фальшивое ясное небо с плывущими облаками, насмехавшимися над бескрылым, что они то всё ещё летают. раны на спине, соприкасаясь с холодной поверхностью, ныли чуть меньше, но всё ещё было дико больно. фигура в мантии вновь прибоизилась, занося над головой серебряное лезвие, и, с лёгким свистом прорезая воздух, вонзая острие прямо в сердце ветряного духа. с губ архонта сорвался последний вздох, а в глазах стояла печаль. «так вот что ты чувствовал тогда…» — подумал барбатос, слабо улыбаясь и закрывая глаза, чувствуя, как под ним растекается собственная горячая кровь, ярким рубином выделяясь на фоне бледной кожи. тёмный силуэт здешнего архонта удовлетворённо кивнул. одинокий юноша, лежавший на траве, вдруг распахнул глаза, оглядываясь: кажется, он потерял счёт времени и не понимал, где находится. вокруг стоял густой туман, но вдали был слышен шум морских волн, да и лёгкий бриз ласково шептал на ухо слова утешения и трепал голубые косички. в груди болело как от проикнутого сердца, но всё было в порядке — оно исправно выполняло работу. ещё нестерпимо жгло в тех местах, где должны были начинаться крылья юноши. но там были только свежие шрамы. блуждающий взгляд наткнулся на то, что лежало рядом в траве, и он вспомнил свой сон. барбатос был принесён в жертву, а взамен он получил то, за чем явился в эти края. «вот как?» — рассмеявшись, юноша откинулся обратно в траву, позволяя себе набрать полные легкие воздуха и с шумом выдохнуть. молодой архонт вернулся домой, но прошло более тысячи лет с тех пор, как он покинул свои земли, оставив народ. многое изменилось. но его страдания не были напрасны — его люди были в безопасности, город процветал, все ждали возвращения своего защитника. но пришёл весёлый бард в зелёном наряде с лирой в руках, поющий о ветрах, драконах и сражениях.»— конец истории.
венти аккуратно сложил исписанные бумажки — удивительно, но он смог разобрать ужасный почерк друга — и убрал их туда, где хранил свою лиру, украшенную сесилиями, и красивый голубой лук. нужно будет поблагодарить син цю в письме (но чуть позже): всё вышло действительно так, как помнил анемо архонт. the end.