Упертый Лось

Последний месяц лета, группе вот-вот настанет 10 лет, все подготавливаются к выступлению, проводят саунд-чек, лишь солист сидел в баре, смотря в даль с явной скукой. Ему бы и хотелось прямо сейчас взять в руки гитару, однако "папа" Паша не позволял ему этого. Он не разрешал ему ничего, лишь выступать, ему чудом удалось уговорить "папаню" на то чтоб Ренегату не пришлось позориться играя сидя. Под сердцем было что-то сильно колющее прямо в душу, это называлось совесть, только вот, Александр не хотел признавать этого. Пусть он и выглядел как альфа, однако, он был ещё той ненасытной омежкой к которой ходила вся группа во время течек, обычно всё проходило без проблем, но в этот раз ему что-то ударило в голову и абсолютно со всеми он решил без презерватива, видите ли ему хочется более сильной связи с любовниками. И ребята молчали, никто не знал что они не единственные ходят к солисту в постель. И каждый думал что тот отец малыша в животе Леонтьева, а вот он боялся этого, ведь ему нужно было каким-то образом узнать отца ребёнка и при этом так, чтобы никто не узнал о похождениях Александра. Сейчас он жалел что не сделал аборт когда мог, зачем он послушал Сажинова, от этих мыслей в голове беременного появилась невероятная ярость которую нужно было срочно выплеснуть. Вставая со стула быстрым шагом направился на сцену, ступая на неё и устраивая распевку, надо хоть что-то сделать для вида. Конечно же к нему подошёл Пашка, начиная говорить чтоб тот шёл сидеть и не надо ему вставать. Седой старик был против вообще этого концерта, ведь роды должны были быть день-в-день, но гора мышц была упертой и четко отвечала « Если мы внесли его, то играем! Никаких отмазок нет! Если надо, то я буду рожать прям там! » Обе руки сжали стойку с микрофоном, смотря злобно на клавишника и топнув ногой, но через пару секунд он пробубнил невнятное извинение. Всё-таки не мог он в этом положении кричать, сил не было, да и желания. — Пять минут и я пойду обратно, ладно? Всё, успокойтесь, четыре истерички.. Закатывая недовольно глаза и цокая языком стал что-то невнятное говорить в микрофон, показывая техникам чтоб те меняли настройки звука. Только в один момент это всё прервалось и в микрофон стало слышно громкое мычание, а руки ещё крепче сжали бедную стойку, будто вот-вот сломают, ноги раздвинулись немного и появилась сильная боль в теле. Конечно же хотелось это скрыть, но уже на третий такой рёв в микрофон к бедолаге подбежал Павел с Поручиком, стараясь его придержать и аккуратно усадить хотя бы на пол, оба были напуганы до предела, так ещё к ним и явился Куликов, который тут же стал держать руку на пульсе беременного. Никто не знал что делать, но Яков пришёл к ним с аптечкой и полотенцами, подложив одно под голову упертому. — Яков! Дебилы... всё в порядке, не сдох и нормально. Продолжаем дальше, только встать помогите. Резко этот завывающий бедолага вернулся обратно в состояние Лося который всех желал натянуть себе на рога. Не желая слушать его очередные бредни от гормонов подняли и лишь протерли вспотевшее лицо мокрым полотенцем, но и на это действие отмахнул рукой помощников. — Это нормально, ложные схватки бывают у всех, просто не ожидал что будет так больно, ясно? А теперь продолжаем. И чтоб никто не говорил про это! Нахмурившись очередное цоканье и репетиция продолжилась, но без солиста, ведь противостоять сразу против четырех любовников он не мог, а они все как в один голос твердили что ему требуется покой. — Идите, идите, и папку Пашу заберите! Заколебал!! Дурак блять! Садясь на пуфик не далеко от бара отвернулся мгновенно от группы, сначала закрывая лицо ладонями и сдерживая ор, после чего нахлынули мысли как ребята за ним ухаживали всё время, радовались что станут папочками, а так же помогами ему с мыслью делать аборт или нет. Хотя скорее они говорили будто им всё равно, ведь главное что станет с Ренегатом. От таких мыслей на глазах выступили слёзы и ладони закрыли верхнюю часть лица, утирая мокрые капли, потому что его нытье не оставалось не замеченным "папочкой" . Ему казалось что он плакал буквально минут 5, может 10, а на деле прошел практически час, уже все ушли в каюту музыкантов и каждый говорил о чем-то своем, лишь беременный сидел на месте. Теперь у него была другая проблема, он не мог встать с пуфика, его жирная задница глубоко влипла и мог разве что скатиться на пол, а оттуда уже ждать кого-то. Собравшись с силами и мыслями были варианты попросить о помощи бармена, официанта, кого-то кто рядом пройдёт, но абсолютно никого не было, прям вообще никого. Несколько минут неудачных попыток встать и Леонтьев сдается, взяв телефон и набирая Павла. Тот явился через несколько секунд, без лишних слов поднимая бедолагу и расспрашивая его о состоянии тела. — Да нормально всё блять! Пошли давай! Я тебе позвонил чтоб просто помочь встать! Но сделали они пару шагов как рука с татуировкой СССР потянулась к руке клавишника, аккуратно сжимая. — Прости.. Сам не свой последнее время, даже слишком. Получая в ответ лишь кивок неспеша спустились по маленьким лестницам вниз, а когда они были в закрытом помещении, то первым же делом Александр уселся на какой-то ящик, начиная что-то рассказывать про то как его все достали. И так они просидели час, вплоть до самого начала концерта. Когда они уже были вдали от домов, то все музыканты неспеша вышли, к счастью, живот всё это время был спрятан под толстовкой, так ещё и размер был не такой уж и большой, к счастью. Концерт шёл хорошо, даже очень, Александр шутил, мог позволять себе абсолютно всё что мог, даже тыкал кому-то в зале факи, тряс своими волосами, даже показывал на салют где-то в далеке. Всё шло хорошо, однако в начале песни тут же появилась боль в теле, причем гораздо сильнее чем тогда. Решив что может себе позволить тут же закричал в микрофон, будто бы это вступление к песне, правда мокрое пятно появившиеся сзади на его штанах тут же заметили Павел с Поручиком, переглядываясь они ожидали действий от солиста, но тот максимально игнорировал проблему, даже когда жидкость потекла ему по икрам, а кто-то из фанатов заметил хихикая, но пытаясь игнорировать проблему стал петь песню которая шла по списку, вставая так что одна нога была спереди, а другая сзади, будто сейчас он разбежится, только таким образом жидкость стала капать сразу с шорт на пол. Лишь Яков, не ясно случайно или нет, но разлил воду, от чего если б лужа от солиста появилась, то она не так сильно бы выделялась. Щиголев переглянулся со всеми, абсолютно все, кроме Якова, видели эту проблему и нервничали. Но тот, по идее кому было хуже всех, наоборот вёл себя как ни в чем не бывало, лишь тембр голоса слегка вздрагивал, когда боль была слишком сильной. Заглядывая в сет-лист музыкант понимал что осталось несколько песен. Он старался как мог, но в моменты когда всё было совсем плохо делал прыжок назад, не поворачиваясь к залу спиной, лишь поднимая вверх голову, поэтому некоторые строки песен зал пел сам, так происходило пару раз, но вот они спели последнюю песню, Саша выдал запланированную фразу о том как всех любит и обожает, после чего ребята сели делать фото. Сфотографировались они невероятно быстро, буквально за пару секунд, после чего Леонтьев вставая на ноги первым поспешил со сцены, но Куликов побежал перед ним, чтобы как входили было. Только увидев лестницу Ренегат чутом удержался от мата, крепко сжав запястье сзади идущего Павла и спереди чуть ли не бегущего Куликова, так они спустились на две палубы, после чего беременный тут же сел на ящик рядом с мерчом, заткнув рот собственным кулаком, пока остальные объясняли Оле что случилось. Девушка подхватила Александра под руку и насколько могла быстро потащила в их часть корабля, там уже посадив его на какой-то мешок, засовывая ему полотенце на руку, чтобы следов не оставил, а затем командовала, хотя и не рожала. — Саш, дыши, давай, вдох, выдох.. Мужчина делал как ему говорят и немного успокоился, но после этого еле слышно завыл, боясь привлечь внимание. — Иди обратно, я сам! Два часа без проблем посижу! — Ты уже и так почти час, ещё и на ногах! Сейчас я приведу к тебе ребят и вы тут всё сами, ясно? И никаких нет! Хочешь смерти ребёнка?! Выходя и оставляя его одного мужчина тут же прикусил полотенце, давая волю эмоциям, тут же начиная ныть и ерзать на мешке от противной липкости. Он сам понимал что никаких два часа не выдержит, в лучшем случае он родит как те причалят. Но от мыслей его отвлекли мягкие руки Павла на щеке, Лось только заметил что парни уже пришли, так ещё и с двумя аптечками, водой и тряпками всякими. Бедняжка вытащил из рта полотенце начиная кашлять и отводя взгляд в сторону воды. — Я не хотел останавливать концерт.. Просто блять уйдите, я сделаю всё сам! Мне не нужны лишние глаза! Только вот никто не думал даже уходить, оказывается все уже думали о самом плохом и давно перечитали всевозможные инструкции по приемке родов у омег. Павел и Куликов аккуратно положили его, предварительно постелив полотенца, а затем стянув шорты неспеша раздвинули ему ноги. В это время Щиголев держал за руку, а Яков протирал ему лицо, пытаясь успокоить. Все эти страдания длились где-то минут 40, Леонтьев казалось вот-вот прокусит это полотенце, но в конце-концов он понял что уже всё закончилось и опустил голову на руки гитариста. Приходил в себя он несколько минут, а мог бы и дольше, просто уже понял что слишком тихо, даже не слышно криков малыша. Открывая глаза он заметил слёзы на лице Якова, а затем еле подняв голову увидел и слезы остальных, кроме Щиголева который обнимал Леонтьева. — Что случилось? В ответ на вопрос мужчины как школьники запереживали, спрятав сначала за спиной ребенка, но после показали мертвого малыша, который явно был мёртв уже давно. На удивление Александр лишь улыбнулся положив голову на руки Яши, прикрыв глаза. — Ничего, выкиньте его в реку, всё окей.. Конечно же все были в шоке, но сделали как им сказали, после чего стали приводить в порядок товарища, но вот у него очнулась совесть, начиная душить. Открывая слабо и неуверенно глаза видел как все были грустными, каждый же считал себя отцом ребенка. — Чуваки.. успокойтесь, может, вы не были отцом... Я спал с каждым из вас.) Широко улыбаясь он разглядывал лица с реакциями, Щиголев и Куликов были мягко говоря в шоке, лишь Яков молча пожал плечами, а Павел сказал «Это твой выбор, хорошо что ты сказал об этом, мы тебя поймём» . Ребята кивнули, но вот Поручик заметно отстранился от всех, обижался мальчишка. — Саш, успокойся, мы все ещё можем продолжить. К остальным это тоже относится, мы можем продолжить будто ничего и не было, вы все ахуенно меня трахаете)