You're not that bad!

И вот Металлика дала очередной удачный концерт. Перфоманс прошёл буквально идеально, парни "зажгли" эту сцену! Но, есть одно но. Сейчас двое из четверых парней этой банды сидят в гримёрке за кулисами и изнывают от жары. И почему в этой комнате есть только маленький никому не помогающий вентилятор, который то и дело перестаëт крутиться, он вообще пригоден для работы?! Хотя, на месте владельца здания, я думаю, не каждый станет закупать по несколько кондиционеров или вентиляторов в разные комнаты. Поэтому, как говорится, имеем что имеем. — Какого хуя тут не могут поставить нормальный и стабильно работающий кондиционер?! Разве не понятно, что после таких шоу будет жарко как в бане блядь?! Боже, я сейчас превращусь в лужу! — Клифф злится на это больше всех. Лучше бы не трогать его сейчас, но Джеймс придвигается ближе к басисту и закидывает руку ему на плечо слегка обнимая. — Расслабься, Клиффи, выпей воды, остынь. Да и тем более, мистер Бëртон, Вы вообще видели на сцене себя со стороны? Мне казалось, что в какой-то момент сцена сгорит до тла от Вашей харизмы и таланта! А соло? Как ты его придумал?! Это же просто охуенно! Хэтфилд всегда считал, что их басист — человек с золотыми руками. Вокалист часто благодарил Бога за то, что он послал им такого человека как Клиффорд Ли Бëртон. Интересно, какая бы была Металлика, если бы не было Клиффа? Что было бы, если басист не согласился присоединиться? Джеймс часто рассуждал над этим. Хотя, об этом не стоило волноваться сейчас. Бëртон уже точно не уйдёт. — О Боже, мистер Хэтфилд! Вы сами были отменно хороши! Отлично справились с вокальными и гитарными партиями! Я приятно удивлён Вами! Фронтмен и басист группы расхохотались от своих же речей, ведь это не их стиль общения. Эти слова какие-то слишком аристократичные и изысканные. Такие разговоры ассоциируются с теми самыми богатыми людьми, которые сидят в дорогих ресторанах, в модном костюме и попивают недёшевое вино из бокала со своей женщиной, которая выглядит утонченно и аккуратно, под стать своему кавалеру. А ребятам из Металлики точно не по душе так изъясняться. Лучше уж материться, ржать, шутить и рассказывать анекдоты, так хотя бы можно раскрыться и не прятаться за маской воспитанного человека. В этот момент, в комнату заходят Ларс с Кирком с новыми бутылками воды. Хэмметт кидает две из них Клиффу с Джеймсом, и забирая одну из рук Ульриха плюхается на диван и спрашивает у ребят: — Чего вы тут двое угарали? С того чувака, который бесконечно орал на песне seek and destroy? Вас слышно было за пару метров отсюда точно! Вспомнив про этого парня, Бëртон с Хэтфилдом ещë больше рассмеялись. Тот самый чувак, который чуть ли не рвал глотку на той песне был до ужаса запоминающийся. Он ни в одну ноту не попал, но зато насмешил людей рядом и хорошо отпечатался в памяти соло-гитариста. Интересно, как сейчас его голос? Может ли этот парень сказать хотя бы слово после такого импровизированного концерта? — Короче, мы тут с Клиффом друг друга хвалили, — фронтмен открыл бутылку и сделал из неё глоток. — Ой, да ладно тебе, Джеймс, ты был лучше на сцене, чем я. Поверь, мне со стороны лучше видно. — Издеваешься?! Ты это соло в начале своё вообще помнишь? Ты его как придумал? Я вообще охуел с этого. Ты у нас золотой басист, без тебя бы Металлика была бы уже совсем не той, я уверен. А Кирк! Кирк, ты был ебать как хорош! — блондин повернулся к Хэмметту и ткнул тому пальцем в грудь. — Да бросьте, ребята. Вы круче были оба! — Не прибедняйся, Кирки! Ты там гитару свою просто насиловал! Это был лучший момент! Я как золотой басист тебе говорю! Пока между тремя друзьями происходило невероятно бурное обсуждение их же выступления с восхвалениями друг друга, Ларс взял пачку сигарет со стола и незаметно скрылся за дверью гримёрки. Хотелось ужасно побыть одному, в тишине и спокойствии, а комната, в которой сидела Металлика явно на тихую и спокойную не претендовала. Да и как-то неуютно сидеть в таком месте , где тебя полностью игнорируют и не замечают, как бы ты не пытался вклиниться в диалог или вставить одну фразу — всем будет всë равно. К сожалению, так устроена жизнь, никто не застрахован от такого случая. Когда барабанщик стремительно спускался по лестнице, он размышлял вслух: — Даже не заметили, что я куда-то так резко собрался. Они так хвалят друг друга.. Впрочем, эти трое и вправду были очень круты, я не спорю. Интересно, я выгляжу также на сцене, или же..? Ульрих вышел на улицу, и стоя около здания достал сигарету, поджёг её и закурил. Сейчас вечер. Солнце уже давно зашло за горизонт, и небо было устлано покрывалом из звёзд. Такой красивый вид. Не хватает луны или месяца для полной картины. — На улице прохладнее, — подметил для себя же датчанин. И тут, в голову начали закрадываться всякого рода ужасные и навязчивые мысли. А ведь правда. Кирк, Клифф и Джеймс намного сильнее выделяются в группе, чем какой-то низкий барабанщик Ларс. Ведь если так смотреть, то Джеймс — прирождённый лидер, отличный вокалист, хороший друг и коллега, а также неплохо играет на ритм-гитаре и всегда может поддержать. От его голоса идут мурашки по коже, Хэтфилд безусловно ассоциируется с их группой больше всего. Он многим нравится, ему часто признавались в любви, могли прямо на концерте орать: «ДЖЕЙМС, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!» Но, всегда фронтмен на это лишь улыбался и продолжал играть дальше. Кажется, его фанатки любят его за внешность и за то, что он музыкант, но его друзья знают, что он хорош не только этими двумя составляющими. Клифф. Ну там даже говорить ничего не надо, с этим человеком всё понятно давно. Если кратко, то это басист, который разъебëт своими партиями кого угодно. Запоминающаяся персона, удивительная внешность, человек с самым высоким ростом среди участников группы. Разве это не идеал? Он любимчик среди женщин и пример для мужчин. Многие подражают стилю игры Бëртона, но увы, самого Клиффорда им уже не переплюнуть. Вы бы только знали, как люди на концертах рассматривают примочки басиста! Видимо, уж очень они хотят звучать точно так же. Такого, как он не появится на свет ещë очень долго, а если ты вдруг захотел стать похожим на него и быть таким же гением и монстром в плане музыки, то нужно не вылезая из комнаты сидеть и репетировать. Клиффорд, безусловно, отлично подойдёт на роль стимула и того самого света в конце длинного пути, ради которого стоит двигаться дальше. Кирк... Ох, как же он чертовски мил и горяч одновременно. Его навыки игры, его партии, его движения на сцене. А какая привлекательная внешность досталась ему просто так, как дар Божий! Прекрасные кудрявые волосы, чёрные, как омут, глаза, его руки, его цвет кожи. Кирк тоже сильно любим женской публикой и уважаем мужской. А также любим Ларсом. Но этот самый Ларс, каким он себя считал сам — самый обычный неприметный барабанщик без своих особенных фишек, которого за своей барабанной установкой даже не видно. Да, он не удался ростом, его часто путали с девочкой или говорили, что он на неё похож. Из всех, он — наименее известный участник группы. Парни всегда говорили, что датчанин не настолько плох, он достаточно хорош для их группы, но Ульрих не может с этим смириться. Он часто сравнивает себя с другими членами банды, не считает себя таким же привлекательным парнем или удивительным музыкантом и думает, что его любовь к Хэмметту не взаимна. Это всë буквально сдавливает горло, стоит лишь вспомнить об этом. Если честно, Ларс как-то внезапно осознал свою любовь к соло-гитаристу Металлики. Барабанщик просто посмотрел на Кирка на репетиции когда-то и подумал, что любить мужчину и быть геем не так уж и плохо. И вообще, кто придумал этот глупый стереотип, что если мужчина любит мужчину, то он автоматически становится отбросом общества и до конца жизни должен носить позорное клеймо из трёх букв: «гей». Датчанин так и продолжал бы забивать себя в угол этим бесконечным и непрекращающимся потоком мыслей, но тут раздался голос обожаемого им человека: — Ларс, ты почему резко ушёл? Что-то случилось? А.. Ларс, ты чего, плачешь? У Ульриха выпала не выкуренная до конца сигарета из руки. А ведь и правда. Он и сам не заметил, как начал плакать во время своих размышлений. Он отвернулся от Хэмметта и начал утирать свои слëзы рукавом джинсовки. — Нет, Кирк! Тебе показалось.. Всё в порядке. — Ларс Ульрих, посмотри на меня. Если филиппинец говорит твоë полное имя, то значит он настроен серьёзно и лучше выполнить его просьбу, поэтому барабанщику пришлось повернуться, но отвести взгляд в сторону, так как смотреть в глаза кудрявому он не готов, слишком стыдно, слишком неправильно. — Пожалуйста, смотри на меня, — Кирк взял лицо Ларса в свои руки и начал стирать слëзы большими пальцами. Ульрих через силу перевёл взгляд на Хэмметта. Теперь они установили зрительный контакт. — Ларс, расскажи мне. Что тебя тревожит? Что-то случилось? Тебе плохо? — соло-гитарист тщательно подбирал слова и говорил очень нежным тоном, очень аккуратно, как будто боится спугнуть человека напротив. — Кирк, я.. — пришлось собраться с силами, прежде чем сказать настоящую причину своей грусти, а не выдумать какое-то оправдание. Разве не так говорят? «Горькая правда лучше сладкой лжи». — Кирк, я считаю, что я ужасный барабанщик, и на фоне вас я выгляжу глупо. И ещё, мне кажется, что я никому не нравлюсь и ни для кого не пример, как вы с ребятами. Соло-гитарист смотрел в глаза своему собеседнику пол минуты и в итоге произнёс: — И ты из-за этого расплакался? Господи.. Хэмметт притянул датчанина к себе и обнял его, не сдавливая, а едва касаясь. У Ульриха, кажется, внутри всё перевернулось. — Ларс, поверь мне, ты отличный барабанщик! Разве бы ты оставался в группе будь у тебя плохие навыки? Ты хороший друг, коллега, музыкант и как человек ты классный, милый и добрый! Не загоняйся, ты делаешь это зря. А также делаешь этим больно мне. Датчанин подумал, раз уж он начал откровенничать, то пускай скажет главный секрет его жизни, что уж тут терять? У этого вечера остаётся только два варианта исхода. — Кирк, это не всё, что я должен сказать. — Тебя беспокоит что-то ещё? Я надеюсь, я могу помочь тебе с этим? — В том то и дело, что только ты поможешь мне.. Кирк Хэмметт, я люблю тебя. Очень сильно. Я восхищаюсь тобой и твоей игрой. Но, я думаю, что ты слишком хорош для меня. — Ларс, ты сейчас не шутишь? — говорит Хэмметт неуверенным тоном и отстраняясь от барабанщика. Он держал Ульриха за плечи и смотрел пристально, в самую душу. — Я бы не шутил на такие темы, это правда. Это длится где-то на протяжении двух годов. Сначала я думал, что это как подростковая симпатия, что потом это пройдёт, что я забуду об этом, не подумаю больше о таком.. Но. Со временем это только укрепилось в настоящую любовь к тебе. Теперь я полностью уверен и согласен со своими чувствами, — датчанин опустил голову. Было стыдно после таких речей смотреть Кирку в глаза. — Ларс, если бы ты знал, что ты мне тоже нравишься.. Нет, не так. Я тоже люблю тебя на протяжении года, может чуть больше. Я думаю, мы могли бы стать парой или что-то вроде того. Я уверяю тебя, ты достоин быть любимым! И я хочу доказать тебе это! Ульрих оживился. Он оторвал взгляд прикованный к асфальту и посмотрел на кудрявого. — Боже, Кирк, ты бы знал, как я сейчас благодарен Вселенной! Спасибо, спасибо, спасибо большое! Спасибо тебе за... Но, Ларс не успевает договорить свои слова благодарности, ведь Хэмметт резко хватает его одной рукой за талию, второй за подборок и накрывает губы барабанщика своими. Датчанин не думал слишком долго и начал отвечать на поцелуй. У этого дня, однозначно, самый лучший исход из всех, что мог только быть.