***
Куникида раздражённо вздохнул, когда они пешим шагом направлялись в сторону издательства. Доппо объяснил свой план напарнику, заключавшийся в том, чтобы попросить у них на складе тираж книги, которой Дазай воспользовался, чтобы совершить данный трюк, а там уже отыскать совсем неиспорченное издание, в котором точно будет хранится информация, как вернуться обратно. Дазай план одобрил, хоть и хмыкнул на прозорливость идеалиста. И всё же… — Может, поедим, а? Я есть хочу, — поиздеваться над Доппо, он просто не мог, видя, как тот раздражённо повернулся к нему. — Не можешь ты хотеть есть. Я перекусил с утра довольно плотно, чтобы поесть попозже, — Куникида вздохнул, оглядывая собственное тело. Мда уж, чужими глазами он себе казался несколько вычурным. Типичный бухгалтерский червь или учитель математики, коем он когда-то и являлся. И как только Тайя повелась, всегда удивлялся Доппо по обыкновению, когда анализировал их отношения, хоть и знал ответ на вопрос «как», — а вот ты явно ничего с утра не ел. Есть охота, — буркнул он, отворачиваясь и ощущая, как краснеет от стыда. Чувство голода было довольно неожиданным для него, ведь раньше он всегда держал свой распорядок питания, а рядом с Тайей, Доппо вообще никогда не думал, что может проголодаться (если только это голод не иного русла), ибо девушка даже готовила специальное бенто для него в обед. А от столь непривычной скручивающей боли в животе, становилось совсем неловко. Хотелось ещё скорее вернуться к себе. — Так я о своём теле и беспокоюсь. Зачем ты его голодом моришь? Да и я знаю, какую сбалансированную пищу ты ешь. Разве такой можно вообще наесться? Я хочу гюдона… — ныл Осаму в его теле, рукоплеская и изображая из себя невесть что. Кажется, сейчас Доппо познал, наконец, значение слова «испанский стыд». Когда этот позор уже закончится? — Не смей портить мой рацион, презренный, — раздражённо буркнул Доппо, думая, что, конечно, стоило бы перекусить, но… Надо поскорее вернуться к своим телам, пока Осаму не сделал в его теле то, о чём он будет стыдиться всю оставшуюся жизнь, — вот и будет тебе мотивация, скорее вернуться в своё тело и наесться всякой гадкой дряни. Потому что я в твоём ни кусочка не возьму. Послышалось обиженно сопение, но Доппо лишь хмыкнул. На нытьё Дазая ему было все равно, главное не столкнуться с кем-то, кто может их раскрыть… — Доппо? Дазай-сан? Какими ветрами… — ну он же только об этом подумал!.. Куникида стиснул зубы, глядя на фигуру Тайи в полицейской форме, что быстро приближалась к ним. Она преодолела расстояние, оказавшись рядом с ними, явно желая поздороваться. Доппо тут же пустил угрожающий взгляд в Дазая, так и предупреждая его, чтобы никаких лишних телодвижений в сторону его девушки не было. — Здравствуй… у нас тут задание, — отозвался Куникида голосом Дазая, отметив, как не дружелюбно нахмурилась Сома в ответ, осознав через пару секунд, что Осаму же никогда с ней нормально не разговаривал! Идиот! Сверху послышался смешок. Дазай явно издевался над ним. — Вот как и что же за задание? — Тайя особо и не стала заострять на нём внимание, сразу переключив весь свой взгляд на внешнюю оболочку Доппо, за которой прятался Дазай. Дурацкая репутация Осаму, теперь заставляет Сому шарахаться от него. Айх. Какой же по истине гадкий день. — Секретное, не могу с тобой поделиться, — на удивление совершенно спокойно отозвался Осаму, выглядя в его теле… почти как он. И Куникида уже поверил, готовясь выдохнуть, что всё будет нормально, пока Дазай аккуратно не обхватил запястье Сомы, проговорив нежное, — но зато могу разделить с тобой обед. Что скажешь? Я проголодался и хочу перекусить. Хорошо, что ты тоже тут оказалась. У Доппо скрипнули зубы. Он же попросил его не приставать к ней! Вот что за человек?! Решил воспользоваться тем, что Доппо в чужом теле… Ему что сейчас прикажете смотреть, как Дазай флиртует с Сомой? Нет, не бывать этому! И плевать, что это его тело. Сидит-то там Дазай! Куникида недовольно ущипнул Дазая за бок, зная, как его собственное тело не любит подобное, отметив, как вздернулся юноша. Но и не только он. — Подожди, — Тайя изогнула запястья, на удивление, попытавшись отстраниться от тела Куникиды, чего особо никогда и не делала с момента, как они вступили в отношения, — а как же то бенто, что я тебе сегодня с утра дала? Ты его разве съел? Или… — она качнула головой вбок, проговорив уже несколько расстроено, — тебе всё же не понравилось, как я приготовила то блюдо вечером? То-то ты так активно ел, видимо, чтобы его больше не осталось дома… «Дазай, ты, мумия говорливая!», — про себя шикнул Доппо, незаметно пнув собственное тело по ноге, отметив, как немного подпрыгнула его внешняя оболочка. Конечно, Куникида знал про бенто, и потому был так плотно занят работой, зная, что в шкафчике у него лежит еда, приготовленная любимой девушкой. И тогда вечером он её так активно ел, как раз потому, что было слишком вкусно, а он приехал с небольшой командировки из другого города и очень хотел вкусить столь полюбившуюся домашнюю еду. Дазай вечно ему всё портит. — Ну что ты, — проворковал Осаму нежным тоном голосом, который был присущ Доппо в домашних условиях, — как я могу впопыхах кушать твою пищу? Это будет означать, что я не ценю твои старания, — он нежно сжал её ладонь, — ты всегда готовишь великолепно. Да уж. Уметь говорить красиво — это талант явно созданный для Дазая. Доппо глубокомысленно вздыхает, отметив, как Тайя перевела свой немного растерянный взор на него, отчего он сам резко вздрогнул. Точно. Приставать к ней — это всегда была прерогатива Дазая, а ведь Доппо сейчас в его теле! Но… Но Куникида совершенно не умеет приставать. Возможно, что-то Доппо и может, но только дома. За закрытыми дверями, где его никто не видит, а сейчас тело казалось ему таким деревянным, что и лишнего шага не сделать. Но Тайя убирает чужую руку от себя, проговорив спокойное: — Знаете, вы какие-то оба странные сегодня. Особенно ты, Доппо. Не припоминаю в тебе такую вспышку любвеобильности, — она уже явно собиралась уйти от них, глядя в наручные часы, как была поймана Дазаем, что в теле Доппо, взяв девушку за руку, притянул к себе. Так это уже слишком. — Не переходи за черту, змееныш, — шикнул ему в спину Доппо, схватив напарника позади за собственный светлый жилет, пока тот совершенно и по-детски невинно хлопнул Сому по макушке, проговорив довольно ленивым тоном: — Угомонись, мумия, — чего?! Куникида воззрился на него удивленным взглядом. Как он его назвал… — я всего лишь хочу привнести извинения своей девушке, что обидел её, — Доппо вспыхнул после этих слов. Своей девушке?! О, ну хорошо-о. Пусть Дазай готовит себе могилку на кладбище. По возвращению в своё тело, Доппо устроит ему все проводы с великим почётом, прикопав его в сырую землю так, чтобы он не сумел выкопать себе дорогу обратно… Тайя тоже изумилась, задрав голову на парня. Она немного отодвинулась обратно. Всё-таки внутренняя интуиция у Тайи работала замечательно, чувствуя явный подвох в происходящем. Особенно, когда сам Доппо никогда до этого так себя не вёл. — Доппо, у тебя все точно нормально? Может, ты на солнце перегрелся? — девушка склонила голову, разглядывая на удивление весёлого идеалиста, за личной которой прятался хитрый суицидник. Проверять рукой лоб Куникиды при Дазае, что тоже был какой-то весь странный и пугающий, как-то особо и не хотелось, — ты какой-то слишком возбуждённый. — Я просто волнуюсь за наши отношения. Разве ты не обиделась на меня из-за бенто? — проговорил Дазай, пытаясь состроить невинный взгляд, от которого Доппо презрительно сморщился. Он точно никогда не будет делать такое лицо — страшно смотреть просто на такое чудо с растерянно хлопающими глазами (совсем не зная, что порой и он так выглядит, выводя Сому на улыбку, что тут же теряла свою браваду перед этим взглядом). — Да нет, твоё дело — хочешь съешь сейчас, а хочешь потом, главное, честно говори, что тебе нравится, а что нет, — но на этот раз, выражение лица Доппо никак не смутило Тайю, что стукнула пальцами по часам, добавив, — к тому же, мне так-то работать надо, а не потчевать с молодым человеком, который сегодня чересчур странно себя ведёт. Ты словно забыл, что мы вечером вновь увидимся, сможешь и без меня обед пережить, — Сома вздохнула, сложив руки по бокам, совсем ничего не понимая. Тайя видела, что Доппо ведёт себя совсем, не как обычно. Он никогда к ней так не ластился, даже находясь дома. И ладно это, так и Дазай, что являлся оплотом вечного хаоса и разрушения порядка, но именно сегодня почему-то всё время молчал и злился на Куникиду, а не бросал свои странные шуточки и дешёвые, как сейчас у её идеалиста, подкаты. Такое чувство, будто их альтер-эго проснулось. Да уж, бред сумасшедшего выходит, ведь не может такое быть и так… сразу. Да ещё и одновременно у двоих. Сома нахмурилась, качнув головой, надеясь, что их обоих просто прихватил солнечный удар, когда слышит от Доппо, фразу, бьющую по ушам, как дробовиком: — Разве я веду себя странно? Я же просто хочу быть с тобой рядом, аматэрасу моя, да и в обеде нет ничего страшного… — Сома вздрогнула всем телом. Вот оно. Столь знакомое словосочетание, вылетевшее с уст любимого человека, но совсем не принадлежавшее ему. Ведь Доппо никогда не звал её дурацкой аматэрасу — это было идиотское прозвище, данное Дазаем! Сома оторвала взгляд с тротуарной плитки, переводя его на замолкшего на полуслове Осаму, что понял о том, что сболтнул невзначай лишнее, слыша от Сомы тихое: — Аматэрасу, получается… — она прищурилась, её кисть взметнулась вверх, подцепив тонкий кончик взлохмаченного хвоста идеалиста, потянув его со всей силы вниз, обхватывая теперь уже покрепче, и под вой Дазая внутри, девушка, словно пантера, яростно прошипела, сузив зелёный глаз аки кошка, — значит, это всё же ты, нечисть инфузорная. А я-то думаю, почему же Доппо себя сейчас ведёт, как последний Дон Жуан, которого придушить охота… — Сома-са-ан, больно-о же-е! — взвигнул Дазай, а от того, что это было сказано голосом Доппо, прозвучал его вопль, как сигнальная сирена. Куникида только лицо ко лбу приложил, так и подумав, что Тайя всё-таки обратит свой взор на погрешности Осаму в общении. Хотя, конечно, лёгкая надежда того, что Сома из любви могла не заметить странностей в поведение дорогого ей человека присутствовала, но, видимо, характер строгого Куникиды был всё же ей милее, раз она сразу прочуяла неладное, — я же в теле твоего возлюбленного, можно и понежнее! — Мне совершенно всё равно, в каком ты теле находишься, Дазай-сан. Твой дух я готова изгнать из любой внешней оболочки, — она фыркнула, расслабив хватку с волос, быстро поправив их пальцами и, задумавшись, пробормотала растерянное, — постой, раз ты в теле Доппо, то… — она изогнулась боком, глядя на потерянного Куникиду в теле Дазая, что, увидев вопросительный взгляд девушки, не сдержался в тяжёлом и виноватом: — Прости меня, Тайя, я не знаю, как так получилось, это какой-то кошмар… — да уж, не умеют они с Дазаем скрываться. Их рассекретила первая же знакомая. Хотя, нет, стоит дать фору, что Тайя всё же его девушка. Ведь он знал, что насколько Сома красива, настолько же она и вполне себе умна, заподозрив что-то неладное уже с самого начала. Какой стыд, он же так не хотел, чтобы Тайя видела его в таком облике. Дурацкий день, дурацкий Дазай. И совершенно нелепая ситуация.***
— Так, значит, из-за метода Дазай-сана вы поменялись телами? А теперь обратно не можете вернуться? — проговорила Сома, решившись немного уделить им время, раз случилось нечто экстраординарное в их итак не столь обыденной жизни. Но это уже конкретно за все рамки выходит. Правда, теперь её взгляд был обращен на оболочку Дазая, в которой находился Куникида, что недовольно сложил руки на груди, проговорив: — Мы бы вернулись, возьми один идиот нормальную книгу, а не оборванку, в которой и листов-то почти нет, — Сома мягко улыбнулась, — не смотри так. Стыд-то какой, а если мы застряли в этом надолго, — Куникида даже старался не смотреть на своё зеркальное отражение, ведь уже один факт того, что из его рта раздавались звуки голоса Осаму, пробуждало в нём дичайшее раздражение встряхнуть этого болвана, как следует, понимая, что теперь он и есть тот самый болван, а себя за грдуки никак не потрясешь. Бессмысленно, — поэтому нам нужно издательство, чтобы найти не разорванную версию этой книги и прочесть способ возвращения обратно по своим телам. Осаму же громко фыркнул. — А что такого в том, чтобы провести один вечерочек в чужих телах? К тому же, Сома-сан обо всём знает теперь, — Доппо посмотрел на напарника взглядом, будто он идиот. От лица Осаму это выглядело довольно необычно. — Ещё чего. Мало того, что лип к чужой девушке, так тебе мало, да? Нет уж. Вдруг ты ещё в моём теле так набедокуришь, что мне потом полвека за тобой разгребать? — рявкнул Куникида, морщась. Особенно, когда следом раздалось болезненное: — Вообще-то, сейчас Сома-сан считается моей девушкой, я же в твоём теле, говорю справедливости ради, — Доппо от этих наглых речей едва не налетел на самого себя, стремясь оттаскать за уши, как неожиданно земля ушла из-под ног, стоило сделать лишь шаг вперед в сторону источника его раздражения. Ведь именно в этот момент Тайя мягко прикоснулась к телу Дазая, потрепав его достаточно ласково по щекам, отчего сидящий внутри Доппо заметно налился краской под тихий шёпот Сомы: — Да уж, краснеющий Дазай-сан — такая редкость, сразу понятно, что это ты, мой хороший, — она нежно улыбалась, пока кончиками пальцев поглаживала шероховатости чужой кожи, — не переживай, что ты в теле этой нечистой силы, ты обязательно найдёшь способ, как вернуться обратно. А он, если продолжит шутить в том же духе, то обязательно получит свою кару небесную, — коготочки девушки аккуратно царапали щёки тела Дазая, пока Куникида неожиданно вспомнил, как Тайя любила нечто подобное делать с ним. В его теле. Да, это было лёжа на диване, Сома мило прохаживалась ладонями по лицу, пока в Куникиде разгоралось желания всё больше и большего… И от этого внутри становилось чересчур тепло и уютно. Сома всё же и вправду умела всего одним жестом подарить ему покой и отвести все печали сегодняшнего дня. Поэтому Доппо на порыве эмоции, по привычке в неглушимой любви нежно и несколько робко коснулся пальцами её запястьев, заметив, как замерла девушка, мгновенно перестав его гладить. И Куникида, что сначала подумал на смущение Сомы, почувствовал насколько же тонки пальцы Дазая, достаточно узкие и меньше его по размеру. А ещё бинты ужасно терлись об кожу и Доппо искренне не понимал, почему он с ними так носится и даже их не снимает. Хотя бы на руках. Но именно это дало ему толчок, что он не в своём теле. Тайя растерялась, потому что, пусть она сейчас и беседует с Доппо, прикосновения всё же не те, что были раньше. А ещё вспыхнула дурацкая, больше ребяческая мысль, что он позволяет Дазаю касаться Сомы, хотя по сути сам же в его теле и находится. Не стоило давать Осаму повод для насмешек в такой ситуации. Поэтому Куникида молча отстранился, пробормотав извинения. Тайя мягко улыбнулась, ощутив некоторое смятение. Конечно, не стоило ей так зажиматься, но когда она почувствовала чужие пальцы человека, что вечно выводил её из себя, то отчего-то стало не по себе, будто она позволяет лишнее. Ведь этот жест именно для них с Доппо являлся довольно личным, едва ощутимым по сердцу и нежным моментом, в котором Куникида всегда осторожно касался её запястий. А сейчас пускай это и был он, но… в другом теле ощущалось это всё совершенно иначе. Такие знания так легко не перевариваются. Но так же Тайя понимала, что Доппо тоже тяжело: находится в теле ненавистного ему человека, смотреть, как тот издевается над тобой же, а ещё она, которую Осаму постоянно приплетал в душевных терзаниях идеалиста, заставляя гореть все внутренности от ревности. Правда, Доппо в любом случае нечего было переживать. Ведь она любила именно его. — Всё будет хорошо, — мягко ответила Сома, поправив кудрявую прядь от волос Дазая на лице, отметив, как оно вспыхнуло румянцем. Мда, редкая картина — смущающийся Дазая. Особенно то, как быстро он поспешил скрыться с глаз нежно улыбающейся девушки. — Вот оно как, значит, мне всего лишь нужно было с нашей первой встречи разыгрывать святую простоту, чтобы ты повелась, — опустившись ниже к плечу девушки, шептал знакомый с хриплыми нотками голос, что ранее принадлежал её возлюбленному Доппо, а вот слова были все такими же мерзкими, под стать натуре Осаму, с коим она сейчас и стояла рядом, пусть выглядел он совсем иначе. Тайя, не глядя, на носочках потянулась вверх, поймав юношу за ухо и слыша его писк, проговорила: — Святая простота с тебя бы точно не получилась, Дазай-сан. Не забывай, моя бабушка работает актрисой, поэтому со временем чувствовать чужую игру мне не составляет труда теперь. Как говорится, одна пуля дважды в лоб не прилетит, — Сома скосила взгляд на виноватое лицо, что состроил Осаму в теле Доппо, поморщившись. Она любила внешность Куникиды, но сейчас эти ужимки так ему не соответствовали, заставляя вспоминать, кто перед ней, — итак, нечисть ты моя драгоценная, рассказывай, что за история с книгой и как вам вернуться обратно? — Осаму тут же заныл, чтобы его отпустили, что Тайя исполнила с превеликим удовольствием. — Да что за книга, артефакт обычный, — пробурчал Дазай, потирая ушибленное ухо в теле Доппо, думая, что девушка не щадит его даже в облике любимого ей человека. Беспринципная какая, — я его за бесценок выменял. В общем, эти фокусы писал один эспер, а после его смерти, они неожиданно стали рабочими и чтобы ты не делал с книги, всё происходило, как было написано. Но потом ею стали пользоваться все, кому надо и не надо… — Наподобие тебя, — вставила Тайя реплику, которую Дазай стоически проигнорировал, продолжив дальше: — И эту книгу запечатали куда-то. Правда, со временем, её выкупил один известный человек, он же и создал множество копий. И благодаря этому столь широкому жесту, обычным людям тоже было позволено творить удивительные чудеса. А ты думаешь, как фокусники появились в мире? Вот так вот, — Сома вздохнула, качнув головой и сложив руки вместе. — Хорошо, благодарю за экскурс в историю. А с вашими перемещениями, то что? — отозвалась она, на что Дазай только махнул чужой рукой, поправив грациозным жестом светлые волосы идеалиста. Тайя, заметив восторженные взгляды девиц, ощутила небывалую жаркую волну, схожую с острыми иглами ревности, которую она уже и подзабыла, когда испытывала, отчего несдержанно пнула юношу по колену, заставив его склониться, прошипев, аки грозный зверь, — не смей флиртовать в теле Доппо, нечисть ты… — А что ревнуешь меня? — ехидно поинтересовался Осаму, потирая колено, — бьешь-то ты тело возлюбленного своего. — Скорее, как раз тело Доппо, уж слишком он привлекателен, — хмыкнула Тайя, игнорируя покрасневшие кончики ушей из-за слов Дазая. Да, она ревновала и обычно Доппо никогда не давал ей для этого повода, но умеющий привлекать к себе обильное внимание дам Осаму, только что показал, насколько же обаятелен мог быть на внешность Куникида, — я люблю Доппо в любом теле, Дазай-сан. Мне не отвратительно коснуться твоего тела, если он там. Но и тебя щадить из-за того, что ты находишься внутри него — я не стану, — отчеканила Сома, упрямо смотря на Осаму. Даже подбородок горделиво вздернула. Дазай не сдержал смешок в оболочке Доппо, думая, о том, как забавно Куникиде, наверное, с ней бывает. Упрямство Сомы с её мелковатостью придавали ей по достоинству смешной вид. — Да расслабься, долго страдать вам, голубкам, не придётся. Иллюзия развеется вечером, когда спадет напряжение тела. Так было написано в электронной версии книги. А оригинал я притащил, чтобы посмотреть, как Куникида-кун зарывает все свои мечты в могильную плиту… — он не договорил, ибо раздалось громогласное: — Дазай! Я тебе ясно сказал — отвали от неё! — крикливым голосом Осаму верещал Доппо, заставив Дазая тяжело вздохнуть и, попрощавшись с Сомой, направится к нему с миролюбивой речью: — Да что такое-то? Я к ней и не приставал сейчас. И вообще, видно же, что я её не привлекаю даже в твоём теле аполлона, — слышалось звучное голосом Куникиды, пока в ответ ему с раздражённым вздохом не летело: — Потому что Тайя не из тех, кто будет встречаться из-за внешности. — Вы что же, с ней в кромешно чёрном подвале познакомились? — Ах ты! Сома тяжело вздохнула, издав смешок. Дазай, как Дазай, ничего удивительного, только лишние нервы портить и горазд. Но… Тайя усмехнулась, прикрыв глаз, вспоминая, как засмущался Доппо в чужом теле. Забавно. Он ведь за последнее время всё реже проявлял свою неловкость и стеснительнось. За место них приходила уверенность, которая так очаровывала Сому всегда. — Куникида-кун мой свет во тьме. Свой свет нельзя с чем-то спутать, — шепнула она, возвращаясь медленным шагом обратно на работу. Итак, достаточно времени потеряла с ними. Кажется, их свидание с Доппо переносится на завтрашний день. Сегодня они явно на него не успеют.***
— Так ты… — аккуратно заговорила Сома, когда вошла в квартиру, видя стоявшего напротив неё Доппо, что будто смиренно ждал её с работы. Только вот… Доппо ли? — Прости меня, Тай, пожалуйста, прости, — послышалось знакомым виноватым тоном, пока сам Доппо упорно прятал взор, в котором так и горело смущение со стыдом, — я виноват, что так всё вышло. Нельзя было позволять Дазаю провернуть эту аферу, а он ещё и тебя в это втянул… — Сома облегчённо вздохнула, слыша торопливые нотки и узнавая в них своего идеалиста. Она разулась и, оставив обувь вместе с пакетом продуктов, резво подскочила к Куникиде, порывисто обняв его. Юноша же от неожиданности примолк, не ожидав ничего такого от обычно спокойной и собранной Сомы, что так трепетно жалась к его груди сейчас. Он уже хотел погладить её в ответ по макушке, как девушка отстранилась, проговорив довольное: — Я рада, что ты вернулся. Я как раз купила твою любимую скумбрию, — вещала Тайя, беспрерывно улыбаясь, так и сияя счастьем, — можно будет совсем немного обжарить… Кстати, может, к ней что-то ещё хочешь? Есть какие-то пожелания? Говори сейчас, пока я раздеваюсь, — Тайя вздохнула, отворачиваясь и переводя дух после всего сказанного, и принявшись снимать пиджак, отметила, как растерялся её любимый, не понимая, что его так смутило. Вроде не первый раз обнимаются… Но девушка и не знала, что Доппо так растерян со спокойного поведения Сомы, который ещё тогда с тревогой думал, что она станет избегать его. Ибо девушка коснулась щёк Дазая, когда он был в его теле. Радовалась ему сейчас. Для неё вообще значение имело чужое тело? А что если…? — Тайя, — девушка повернулась, слушая, — а если моя внешность была бы изначально, как у Дазая, то ты… всё равно обратила бы на меня свой взгляд? Сома вздохнула, оглядывая юношу. Стоило ожидать подобный вопрос после случившегося сегодня. Ведь Тайя прикоснулась сегодня к телу Дазая, что клятвенно пообещал напарнику после этой истории не мыть лицо неделю, говоря, что его касалось божество. У Доппо от подобного зубы скрипнули. Но именно это и подтолкнуло его задать вопрос. Тайя вздохнула. Припустив вниз галстук, она направилась к Куникиде, мягко заговорив: — Даже если бы ты был в теле тщедушного юнца, я была бы с тобой, ибо мне не столь важна внешность, как душа человека, — Сома мягко улыбнулась, — ведь ты покорил меня своим упертым, самоуверенным, любые стены ломающим, характером. Для такого внешность не важна и всё же… — Тайя придвинулась ближе, сложив ладони на груди идеалиста, заставив юношу вздрогнуть, ощутив жадную и совершенно горящую волну внутри себя, от которой стало невыносимо душно, — мне нравятся твои серо-зелёные очи. Светлые, сделанные в хвост волосы. Прямые, словно кисточкой по холсту, черты лица. Да и вся твоя фигура приводит меня в некоторый трепет. Поэтому, могу сказать, что твоя внешность, моя внеочередная слабость, что есть в тебе. Глаза Куникиды от услышанного округлились. Он явно не ожидал чего-то подобного. Значит, несмотря на то, что Тайя любит всем сердцем, а не глазами, внешняя оболочка ей так же нравится. Она считает его привлекательным… А от того неожиданно стало безразлично на всё, происходящее сегодня. Сома любит его, готова быть с ним в любом виде и состоянии. Разве она не прекрасна? Пусть Тайе и не быть никогда той прописной девушкой из пунктов, она уже была прекрасна сама по себе, и Куникида искренне любил её за то, что она такая необычная и, может, временами не совсем правильная девушка. Зато искренняя и чистая всем своим сердцем. От этих мыслей огонь разгорался в его душе в неутихающеее, плавящее всё пламя и Куникида шумно выдохнул, решившись. Он сложил ладони на талию девушки, притянув поближе к себе и заставив Сому затаить дыхание от неожиданности. Она откинула шею в сторону, позволяя лёгким поцелуям осесть на ней, чего опасалась делать когда-то давно. Пока не возник он. От которого хриплым, всë нутро манящим шепотом слышится: — Может, пусть рыба немного поморозится в морозилке? Мне бы хотелось увидеть подтверждение твоих слов, — а делал вид, что приставать не умеет. От лёгкого заигрывания Доппо, стало невыносимо горячо в груди и Тайя, сощурившись и приподняв голову, опустила ладони ниже, принявшись растегивать жилет идеалиста, прошептав: — Что ж, тогда не стойте столбом, мистер идеалист, — она мягко улыбнулась, коснувшись щеки, — если так нужно подтверждение, то просто попросите. Я всё покажу наглядно. Куникида в ответ довольно хмыкнул, утыкаясь носом в макушку Тайи, прижимая её к себе крепче, дабы прочувствовать ароматный шлейф ягодных духов Сомы. Рыбу пришлось оставить на время в холодильнике.