Мальчики с Кладбища

В конце концов, не имело значения, был ли Финни Блейк тем мальчиком, который убил Граббера, потому что остальные пятеро выбрались из подвала. И, эй, он не жаловался на это. Остальные… ну, он не стал бы считать их друзьями сейчас, но они вывели его в безопасное место и продрались наружу, сражаясь за каждый вздох сильнее, чем Финн когда-либо сражался. Поэтому, когда они были освобождены и история вышла наружу, все, (кроме Гвен, конечно, потому что никто не поверил бы, что она экстрасенс, не имело значения) не поверили, что Финни убил Граббера, потому что все знали, что другие мальчики вывели его оттуда. А Финни… Возможно, это прозвучало эгоистично, но он надеялся, что теперь люди будут его немного бояться… так что… так что… Чтобы его тупые хулиганы оставили его в покое, потому что он больше не мог полагаться ни на кого другого, кто мог бы его защитить. Если бы Робин не выбрался из того подвала… это была бы только Гвен, которая и без того была достаточно травмирована. И, конечно же, Робин ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выбрался, но это не значит, что он всегда будет рядом, чтобы сражаться за него с демонами Финна; он убил Граббера, неважно, сколько помощи он получил, он сделал это. Он не должен был больше бояться парочки школьных придурков, но старые привычки было трудно сломать, и когда новизна того, что все потрясенные смотрят на него в коридорах, прошла, тот же страх остался. Потому что не имело значения, насколько сильным был Альберт Шоу, или то, что у него был топор, или, что он был достаточно безжалостен, чтобы убить пятерых мальчишек и собственного брата, потому что был только он. Хулиганы превосходили его численностью, и сколько бы он ни наносил им ударов, казалось, что они никогда не уйдут. В конце концов, он отказался от попыток отпугнуть их, слишком хорошо зная, что он не такой крутой и устрашающий, как Вэнс или Робин, или любимый и популярный, как Брюс, по крайней мере, недостаточно, чтобы его оставили в покое. Поэтому он отказался от своих планов ударить Мэтти по лицу в следующий раз, когда увидит его, и вместо этого позволил Гвен поехать домой на велосипеде, решив бежать (не идти) на тренировку по бейсболу, выбор, который не имел абсолютно никакого отношения к трем мальчикам, преследующим его, за ним по тротуару. Он тяжело дышал на бегу, стараясь не сжечь всю свою энергию за один раз, стараясь не упасть в воспоминания о бегущем за ним Граббере, о том, как его повалили на землю, как грязь испачкала его ладони, а трава колени, как и слишком холодный металл ножа, прижатого к его сонной артерии; он чувствовал, как пульсирует его пульс в ушах. Это было не то. Это было другое. Но в некотором смысле, подумал он, это может быть то же самое. В конце концов, он все еще был не более чем напуганным маленьким мальчиком, убегающим от своих проблем вместо того, чтобы сталкиваться с ними лицом к лицу. Смелыми были дети, которые почти не выжили, как Гриффин, который был официально мертв в течение трех минут в машине скорой помощи, или Билли, которого пришлось ввести в медикаментозную кому на неделю. Они были бойцами; Финни был просто инструментом, который они должны были использовать, чтобы вытащить их оттуда, когда они были слишком слабы и умирали сами, застряв через улицу с телефоном, который звонил только ему и ему одному (он не знал, почему вселенная решила, что он был лучшим вариантом, чем полиция, но его возмущало то, что подделало этот выбор). Погруженный в свои мысли, он, должно быть, немного замедлил шаг, или, может быть, его рюкзак, наконец, стал слишком тяжелым. Какой бы ни была причина, он снова оказался вдавленным в землю, на этот раз гораздо меньшей фигурой, чем Граббер. Он оттолкнул Мэтта от себя, все еще пытаясь вырваться. Робин научил его достаточно хорошо, чтобы, возможно, вытащить его из неприятной ситуации, как эта, верно? Он все еще мог нанести удар… он все еще мог быть храбрым… Но теперь все было по-другому, потому что был только один Граббер. Было трое хулиганов; достаточно, чтобы его руки были зажаты за спиной, в то время как двое других били ногой в живот или пытались размозжить ему лицо кулаками, уже имеющими окровавленные суставы и потрескавшуюся кожу; он смутно задавался вопросом, кто был другим беднягой, до которого они добрались первым. Теперь у Финни зазвенело в ушах, и ему показалось, что он почувствовал привкус крови на языке; его нос, вероятно, был в крови, может быть, даже сломан (опять же), и один из его глаз уже чувствовал, как будто он закрылся синяком; не говоря уже о боли в рёбрах из-за того, что его небрежно пинали снова и снова, когда он неловко согнул руки за спиной. Он не мог не думать о том, каким откровенным глупцом он был, когда думал, что может что-то сделать против этих парней. Он не был свирепым, как Гвен, он не был крутым, как Брюс, он не был резким и умным, как Билли, или язвительно остроумным, как Гриффин, его не боялись, как Вэнса, и он определенно не был сильным, как Робин. Он был ничем. — Эй! Что, черт возьми, ты делаешь? —Финни сначала не узнал голос; его уши были как будто под водой, забиты ватой, расфокусированы, как радио, настроенное не на тот канал; как долго он просто слушал помехи? Но затем он почувствовал, как хватка на его руках ослабла, прежде чем полностью уйти, и он рухнул на тротуар, поморщившись, когда его ладони приняли на себя основную тяжесть столкновения. — М-мы просто б-бездельничаем, клянусь! — один из мальчиков, может быть, Базз, заикался, внезапно испугался, и ему стало интересно, не наткнулся ли он на кого-то бесконечно худшего, который только и ждал идеального случая, чтобы избить его самому. Это была просто его удача, не так ли? — Убирайтесь отсюда, — сказал голос, практически выплёвывая это, и он не знал почему, но ругательство звучало странно, исходящее от этого человека. Он знал этого человека…? Он не мог вспомнить. На тротуаре послышался стук, медленно удаляющийся, как будто трое мальчишек бежали назад тем же путем, которым пришли, а потом кто-то поднял Финни на ноги. Он моргнул несколько раз, пытаясь избавиться от расплывчатой ​​расплывчатости, которая появилась из-за слезящихся глаз и багровых синяков, расцветающих на бледной коже, словно кто-то пролил краску в его открытые вены. — Ты в порядке, Финни? — а потом он посмотрел на Брюса Ямаду, с широко открытыми глазами и мягким взглядом, который автоматически успокаивал людей. Одна его рука лежала на предплечье Финни после того, как он поднял его с земли, а другая была сжата в побелевших костяшках рукоятки его бейсбольной биты, что, как догадался Финни, имело какое-то отношение к тому, почему Мэтти и остальные бежали так быстро. — Я в порядке, — прохрипел он, осторожно потирая нос, прежде чем посмотреть, сколько крови запятнало его рукав. — Они просто баловались, — он повторил ту же ложь, которую сказал Мэтт, даже не колеблясь. Брюс внимательно посмотрел на него. Казалось, что его можно было увидеть насквозь, прозрачный, как стекло, и такой же хрупкий. Закаленный, слабый, весь в паутинных трещинах, и он просто не мог найти в себе сил, чтобы залатать свои сломанные места. — Это часто случается? — спросил Брюс, все еще сжимая биту так, будто на них могут напасть в любую минуту, хотя, вероятно, это было больше из-за паранойи и неудачного опыта, чем из-за чего-то ещё. Финни уклончиво пожал плечами, когда они направились к бейсбольному полю, где, должно быть, до этого тренировался Брюс. — Наверное. Уже не так сильно, потому что… — он замолчал посреди своей полу-лжи. Конечно, это было не совсем неправдой, потому что они оставили его в покое на некоторое время после того, как он впервые вернулся, точно так же, как Лось оставил Робина в покое, ожидая, пока его раны заживут и превратятся в шрамы, прежде чем попытаться снова вбить его в землю (он все равно потерпел неудачу). — Верно, — сухо сказал Брюс, и опять же, похоже, он ему не поверил. — Ну, ты просто дай мне знать, если они снова доставят тебе такие неприятности, хорошо? — он игриво толкнул руку Финни. — Бейсбол — это не весело, когда у меня нет настоящих соперников, поэтому мне будет очень жаль, если ты снова попадешь в больницу. — Меня не госпитализировали, — легкомысленно ответил он. — Я был там только для вас, ребята; Я даже не пострадал. Брюнет кивнул. — Думаю, ты выстоял в том бою. — затем он остановился, как будто что-то только что пришло ему в голову так сильно и быстро, что ему пришлось остановиться, чтобы обдумать это. — Подожди, — и Финни почувствовал, что ему не понравится то, что он собирается сказать. — Почему ты не сопротивлялся? — в том, как он это сказал, не было упрека, но чертовски похоже на это. — Я пытался, — он не мог смотреть Брюсу в глаза. — Но ты же знаешь… они намного сильнее меня. — Граббер тоже был, — заметил он, и Финни посмотрел на шнурки своих ботинок, завязанные тройным узлом, чтобы быть готовым бежать в любой момент. Иногда ему казалось, что другие стали сильнее после подвала, а Финни просто еще больше испугался, проживая каждое мгновение так, будто вот-вот упадет замертво. — Да, но он был только один, — мягко ответил он. — И то, что он сделал, это… —его горло превратилось в море колючего песка и осколков разбитых бутылок. Он едва мог проглотить резкие слова. — Незаконно, — сказал он наконец, хотя это слово казалось слишком маленьким для описания того, что там произошло. — Полиции наплевать на пару глупых хулиганов. Так что, думаю, мне тоже все равно. Брюс хмыкнул, все еще выглядя слегка расстроенным. — Хорошо, но ты лучше скажи мне или, по крайней мере, Робину, если они продолжают в том же духе. То, что тебя это не беспокоит, не означает, что тебя должна бить кучка придурков. Финни весело фыркнул, когда они снова пошли, Брюс использовал свою биту, немного похожую на трость, когда шел. — Да, хорошо. Я буду, — он, вероятно, не стал бы. Но если Брюс лучше спал по ночам, потому что думал, что Финни наконец-то постоял за себя, то так тому и быть. Его не убьет, если он притворится немного смелее рядом с этим парнем. И пока они вместе тренировались до захода солнца, мама Брюса забирала их обоих в конце. Финни думал, что в конечном счете не имеет большого значения, решат ли Мэтти и его приятели, что хотят его избить. И не имело значения, постоял он за себя или сказал Робину, что ему нужна помощь. Все, что имело для него значение, это то, что если он когда-нибудь захочет или понадобится, у него будут друзья, которые поддержат его. Странно, как хорошее могло получиться из плохого, и он догадался, что, несмотря на синяк под глазом и окровавленный нос, это было хорошо. *** На следующий день в школе он твердо решил избегать Робина и других. Гвен мельком взглянула на его покрытое синяками лицо за завтраком и уже вскочила на ноги, направляясь к двери, чтобы преподать Мэтти урок. Потребовались очень долгие разглагольствования, череда мольб и жертва одной из его вафель, чтобы заставить её отказаться от своего плана. — Ты скажешь Робину, верно? — она толкнула его, ожидая, пока он пристёгнëт их велосипед к стойке для велосипедов. Он вздохнул; — спрашивала она это всю дорогу, а он уклонялся, насколько это было возможно, давая уклончивые ответы типа «может быть» и «если у меня будет время, конечно». Гвен точно знала, какую игру он затеял, но не ничего не сказала, вероятно, думая, что Робин все равно догадается и преподаст им хороший урок. Она не знала, что Финни планировал больше никогда не видеть своего друга, по крайней мере, до тех пор, пока синяки не побледнели или не исчезли совсем, потому что Робин не мог бы подставить ему голову, если бы он никогда не знал, что что-то случилось. И не то чтобы Брюс стал на него доносить; теперь шестеро стали друзьями, но не все друг другу рассказали. Кроме того, он, вероятно, предположил бы, что Робин уже знает. В конце концов, он был лучшим другом Финни. Поэтому он провел пол-дня, бегая в уборную или прячась за более высокими ребятами каждый раз, когда видел, как бандана качается сквозь толпу, уворачиваясь от него на протяжении всего урока и пытаясь придумать, как лучше всего сказать Робину, что ему придется обучать его по телефону на... скажем... следующие полторы недели, плюс-минус немного. — Что ты делаешь? — он чуть не выпрыгнул из кожи, выскочив из укрытия за открытой дверью и увидев Гриффина Стэгга, уставившегося на него так, будто он совсем сошел с ума. — Э-э… — шатен огляделся, надеясь, что представится предлог. — Только…? — Прячешся от Робина, — закончил за него Гриффин, выражение его лица абсолютно ничего не выдавало. У парня было отличное покерфейс. Его плечи поникли. — Откуда ты знаешь? — Я весь день наблюдал, как ты крутишься вокруг него зигзагами. Это заставляет вас выглядеть сумасшедшим, — заметил он. — Если ты знал, что я делаю, зачем спрашивал? — выстрелил Финни в ответ, смущенный тем, что его поймали. Гриффин криво усмехнулся. — Я хотел посмотреть, попытаешься ли ты солгать мне, — затем он немного нахмурился. — Ты ужасно выглядишь, кстати. Что ты сделал? Позволил Билли сбить тебя сегодня утром во время раздачи газет? Финни закатил глаза. — Это длинная история. Гриффин пожал плечами. —У меня есть время. — Нет, у тебя урок, — поправил он. Его друг хмыкнул. — Тренажерный зал — это наименьшая из моих забот сейчас; кроме того, у меня есть справка от врача, в которой говорится, что я не должен участвовать ни в чем напряженном, то есть во всем веселом, пока мой позвоночник полностью не заживет. Финни вздохнул. Гриффин был паразитом, когда хотел им быть, и избавиться от него было так же трудно, как от клеща, который уже засел у вас под кожей. — У меня были проблемы с некоторыми парнями, и… — И тебе надрали задницу, — серьезно кивнул Грифф, уже не шутя и не лукавя. Он казался… расстроенным. Таким был только он, когда становился по-настоящему тихим и тихим, — явные признаки, которые Финни уловил во время своих визитов в больницу, когда научился понимать, когда Гриффин хочет поговорить, а когда он хочет просто лежать в задумчивости. — Мм, — промычал он, поморщившись, вспомнив боль в качающейся руке, когда Мэтт скрутил ее за спину, словно цирковой акробат. Он рассеянно потер локоть, идя в ногу с Гриффином, выскальзывая из-за двери. — Кто это был тогда? — спросил Стэгг. — Хм? — Эти хулиганы. Кто они? — О, — он не ожидал такого от своего друга. Гриффин, казалось, всегда заботился меньше всего, за исключением, может быть, Вэнса, но эти двое все равно большую часть времени шли рука об руку; скорее братья, чем друзья. — Э-э, я не думаю, что ты их знаешь, — уклонился он. — Зачем они тебе? — Потому что я хочу их побить,— категорически ответил он. И прежде чем Финни успел сформулировать ответ, прозвенел предупреждающий звонок. Гриффин в последний раз взглянул на него. — Обещай мне, что на следующей неделе будешь долбить этих придурков, ладно? — Хорошо. — Обещай. — Ладно, ладно, — нервно усмехнулся он над его настойчивостью. — Я обещаю. Гриффин кивнул, прежде чем уйти, предположительно, на урок физкультуры. Финни покачал головой. Гриффин Стэгг был странным ребенком, это точно, но все же было приятно иметь его рядом, предположил он. *** Очевидно, Робин был не единственным, кого ему следовало избегать. После этого странно-враждебного замечания Гриффина, Финни вспомнил, что его друзья были одними из самых исключительных людей, которых он когда-либо встречал, и они никогда не отступят, даже если узнают, что его растерзали три безмозглых тролля. Неважно, был ли он бесхребетным другом в группе; они всегда присматривали за ним и никогда не обращались с ним как с обузой. Так что теперь ему приходилось пригибаться и прятаться всякий раз, когда он замечал ЛЮБОГО из своих друзей, а также свою сестру, и он мог поклясться, что это был первый раз, когда он был благодарен Брюсу за то, что тот ходил в другую школу. Потому что куда бы он ни повернулся, везде были Гвен, Робин или Гриффин, и о, смотрите! Там Билли! И с каких это пор Вэнс вообще появлялся в школе?! К концу дня у него перехватило дыхание, он мчался по школьному зданию, как будто это был лабиринт, сменяясь, чего не знал, ныряя в новые классы, каким-то образом оказываясь в чулане на школьном дворе. Одна точка, которая находилась внизу, в подвале… Излишне говорить, что он был измотан. На самом деле, он уже обдумывал идею, отправить Гвен домой и просто отдохнуть на спинке сиденья. Конечно, он едва шагнул из школы на шаг, как Мус набросился на него. Да, Мус, его бывший хулиган, которого Робин вбил в землю ударом ноги с разворота и удачным ударом головой. И знаете, та часть, где он бил его кулаком по лицу, пока на его коже не осталось больше крови, чем было в его теле. Да, тот парень. — Куда, ты думаешь, ты идешь, Блейк?! —Финни застыл, проклиная каждое имя и цвет под солнцем, обвиняя его в неудачной удаче. Мус не беспокоил его несколько месяцев; почему сейчас? Почему сегодня, из всех дней, когда он уже был весь в синяках, когда технически он все еще был тем парнем, который убил того серийного убийцу. Почему у него не может быть такой крутой репутации, как у Робина? Потому что Робин постоял за себя, вот почему. — Оставь меня в покое, Лось, — вздохнул он, совершенно не в настроении быть убитым на глазах у половины своего класса. — Ты только что возражал мне, урод? — Он сорвался, и у Финни была 0,1 секунды, чтобы собраться, прежде чем он получил удар прямо в лицо. Из собравшейся толпы студентов раздалось коллективное «ох», а затем в ушах снова зазвенело. И сквозь затуманенные глаза он увидел расстроенное лицо Донны, глядящей на Муса, когда она промчалась мимо него, что-то крича, ленты её волос подпрыгивали, когда она оглядывалась. Искала учителя, может быть… размышлял он, но потом его снова ударили по лицу, и он понял, что ему все равно. Думая о Гриффине и Брюсе и обо всем, что он обещал, он заставил себя сделать шаг назад, затем сделать шаг вперед, потом назад, а затем размахнулся, со всей силы ударив Муса прямо в глаз — несколько зрителей ахнули, глядя на его, как они никогда не видели его раньше. Это был хороший удар, по крайней мере, по его меркам, но Лось едва споткнулся, зарычав, как разъяренное животное, и изо всех сил впечатал его в землю. Ему казалось, что его душу только что выбили из тела, его ребра ныли от отчаяния, когда он вырывался из объятий Лося, прибегая к мелочным царапинам на предплечьях и пинкам по коленным чашечкам. Возможно, Гриффин был прав; возможно, ему нужно было занять позицию. И, возможно, Брюс тоже был прав, он не мог просто притворяться, что ему все равно, когда они обзывали его и толкали к шкафчикам. По правде говоря, он боялся, что если попытается постоять за себя, то все, включая Гвен, его друзей и даже самого себя, увидят, что в нем нет какой-то чужеродной, скрытой силы. Что он все тот же старый Финни «уродец» Блейк. Может быть, тот странный огонь, который он обнаружил внутри себя в том подвале, был не чем иным, как выбросом адреналина, который он не мог направить снова. Может, с ними все было в порядке, а он был никем. Кулаки Лося, воющие на него, словно лезвие гильетины, и кровь, брызнувшая на его лицо липкими дугами. Он решил просто закрыть глаза и взять её. Борьба никогда не приносила ему ничего, не так ли? Не без помощи. Не против отца, если не будет Гвен, не против Мэтти и шайки, если не будет Брюса, а теперь Мус, только он был один. Он был один. И его веки отяжелели, и во рту был привкус крови, и все вокруг болело, и Финни решил, что да, закрыть глаза — звучит довольно мило, не так ли? Да. Хорошо… Затем вес Муса свалился с него, и чьи-то руки легли ему на плечи, и кто-то еще закричал. Не испуганный крик, а гневный. Финни не был уверен, что когда-либо слышал такую ​​ярость в голосе, с тех пор, как Граббер убил Макса Шоу. Его губы хмуро скривились, когда кровь капала с его белой маски; «посмотри, что ты заставил меня сделать». Но это тоже было по-другому, потому что он знал этот голос, с какой-то теплой фамильярностью, которой не знал у Альберта. Потому что он ЗНАЛ этот голос. Он знал нежную мелодию, которая сохранялась, даже когда он был безумен. Он знал этот красивый акцент, который исходил только от языка Робина Ареллано и его прекрасных испанских слов. — Вы, hijo de puta! — и Финни совсем не говорил по-испански, но Робин так особенно любил эту фразу после Граббера, что решил, что она примерно переводится как «сукин сын» или что-то столь же вульгарное. — Финн, ты в порядке? — он моргнул от солнечного света и открыл глаза, вздрогнув, увидев склонившихся над ним Билли и Гриффина, с широко открытыми и испуганными глазами. — Что? — пробормотал он, потирая голову. Два мальчика посмотрели друг на друга, ведя какой-то безмолвный разговор, за которым Финни не мог уследить. — У тебя сотрясение мозга? — спросил Гриффин, щелкнув указательным пальцем по лбу Финни, Билли в последнюю минуту отмахнулся от его руки. — Ты с нами, мужик? — Ага, — пробормотал он, все еще не понимая, почему они все вот так лезли ему в лицо… потом он вспомнил. — Робин! — он попытался встать, как мог. Билли помог ему подняться, прежде чем он снова упал. Лось снова был на земле, а Робин стоял на коленях рядом с ним, выбивая из него всю дурь. Несколько детей выглядывали из-под пальцев, боясь в полной мере наблюдать ту жестокость, с которой его друг шел на хулигана. Это было похоже на те видео в науке, где огромная змея медленно пожирает целую лошадь или что-то в этом роде. Увлекательно и тяжело смотреть, но совершенно невозможно отвести взгляд. — Он справился, — пожал плечами Билли. — Он убьет его! — указал Финни, затем нахмурился от привкуса крови во рту, вытирая губы рукавом куртки. Гриффин пожал плечами. — В любом случае, невелика потеря. — Его могут отстранить, — настаивал он дальше. Очередь Билли пожимать плечами. — Это ради достойного дела. Несколько детей кричали на Робина, одни подбадривали его, другие просили остановиться; из-за беспокойства о том, что он попадет в беду, или из-за жизни Лося, Финни был слишком растерян, чтобы решить. Внезапно Донна прибежала назад, Гвен не отставала и возвышался позади них обоих: Пинбол Вэнс Хоппер, и он никогда не выглядел таким злым или пугающим. Его белокурые кудри подпрыгивают, руки сжаты в кулаки, губы сжаты в мрачную линию, а глаза похожи на два тайфуна, кружащихся и темнеющих от ненависти. Финни инстинктивно отступил на шаг; Гриффин вздохнул с облегчением. —— Слава Богу! Вэнс здесь. — Он не думал, что кто-то когда-либо говорил такое о Хоппере раньше, на самом деле обычно все было наоборот: люди молили Бога, чтобы он УЙДЁТ. — Робин, — сказал он натянуто, стоически. — Брось, — Робин проигнорировал его, занося кулак для еще одного удара, а Вэнс только закатил глаза, потянувшись вперед и крепко схватив руку Робина. — Эй, — прорычал он. — Отпусти! — Как только ты успокоишься, конечно, — ответил Пинбол. — Да ладно, Робин, он не стоит того, чтобы тебя отстранили, — это казалось довольно богатым из уст Вэнса, ну да ладно. Робин сердито посмотрел на него, но напряжение в его плечах ослабло, и когда он высвободил руку, то поднялся на ноги, бросив Мусу последний ненавистный взгляд. — Спасибо, Вэнс, — прохрипел Мус, его зубы были в пятнах, как будто он глотнул клюквенного сока, и по выражению лица блондина Финни понял, что Мус только что совершил большую ошибку. — Почему ты благодаришь меня? Я здесь не для того, чтобы помочь вам; Мне наплевать на то, что с тобой происходит! Улыбка Муса сползла с лица, и Финни вспомнил, как сердился парень, когда благодарил его в подвале (у него все еще звенело в ушах при одной мысли об этом). — Что? — Не обольщайся, — прорычал Вэнс. — Я хотел бы увидеть, как Робин убьет тебя. Лось недоверчиво посмотрел на него, когда он встал на колени, дрожа всем телом. — Из-за ЭТОГО урода? Он посмотрел на Финни. — Зачем беспокоиться?! Зря он это сказал. Вэнс развернулся и ударил его ногой прямо в лицо. Финни услышал треск, а затем Мус упал обратно на землю, глаза наполовину закатились. Робин склонился над ним с отвращением. — Если ты КОГДА-ЛИБО снова обидишь Финна, твоя собственная мать не узнает тебя, когда мы с тобой закончим. Вэнс поставил один ботинок на грудь Лося, заставив мальчика захрипеть. — Понимаешь? Лось отрывисто кивнул, и как только Вэнс убрал ногу, он, спотыкаясь и кашляя, рванулся прочь от школы и круга перепуганных детей. Вэнс посмотрел на остальных, хрустя костяшками пальцев. — На что вы, панки, смотрите?! После этого толпа довольно быстро рассеялась, зная репутацию Вэнса как человека, выхватывающего свой нож, и совершенно не боящегося им воспользоваться, даже если в дело вмешается полиция. Наконец, остались только Финни и четверо других мальчиков, а также Гвен и Донна, которые смотрели на Вэнса и Робина с чем-то вроде благоговения и ужаса. — Ты в порядке, Финн? — наконец сказала Донна, нервно отводя взгляд от старшего мальчика. Финни попытался изобразить улыбку, надеясь, что ни один из его зубов не откололся. — У меня все хорошо. Гвен закатила глаза. — Чушь собачья, — решительно заявила она, несмотря на то, что Билли и Гриффин выглядели шокированными, услышав это слово из ее уст — они не знали Гвен достаточно долго, чтобы услышать, как она действительно разозлилась. Финни вздохнул. — Ты должна взять велосипед домой, Гвен. Папа начнет думать, что на этот раз нас обоих похитили, — он подчеркнуто проигнорировал дрожь, вызванную собственным выбором формулировки, или то, как Грифф замер, или то, как Билли рассеянно водил бледными пальцами по шраму на его лице. Гвен бросила на него многозначительный взгляд. — Хорошая попытка… Робин игриво подергал ее за одну из косичек, хотя его глаза были далеки от их обычного легкого поведения. — У нас есть это, Гвенни. Его сестра, казалось, все еще колебалась, поэтому Донна подошла к ней, схватила за руку и начала тянуть ее прочь. — Давай, мы можем проводить друг друга домой. У мальчиков и всех их близких было негласное правило никогда НИКОГДА не возвращаться домой в одиночестве. Гвен послала ему последний взгляд, пока Донна ласково взъерошила ему волосы, и две девочки пошли к велосипедной стойке, оставив Финни с другими четырьмя мальчиками, которые где-то в одиночестве решили защитить его. Он не знал почему; но он был благодарен. Благодарен за то, что не стал блином на цементе, каким он был бы, когда Мус покончил с ним. Благодарен за то, что люди присматривают за ним, когда он может быть один. Каким он был, когда Робин ушел, каким был Гриффин каждый день, почти всю свою жизнь, как Гвен, когда она искала его среди ночи, как все они, когда появился Граббер. — Ты в порядке, Финн? — спросил Робин, внезапно положив одну руку ему на плечо, а другую на лицо, повернув голову, чтобы лучше видеть синяки. — Я сказал тебе, что со мной все в порядке, — он попытался говорить легкомысленно в ответ. — Кстати, спасибо за помощь. Вэнс только хмыкнул и отвернулся, и другие мальчики обменялись взглядами. Финни не мог прочесть тайные слова за их глазами, и чувствовал себя немного расстроенным тем, как они явно разговаривали вокруг него, пусть и невербально. Наконец, Билли просто похлопал его по спине, как неуклюжий отец. — Нет проблем, Финни. Хотя хотелось бы увидеть, как ты надерешь Лосю задницу. — Он был уверен, что они устали все время защищать его; он был бы таким же, если бы он был ими, постоянно присматривая за кем-то слишком слабым и маленьким, чтобы справиться с собой. Он неловко покраснел, все еще чувствуя на себе их взгляды. — Ты же знаешь, что я не мог этого сделать, — пробормотал он, ударяя ногой по земле. У него все лицо болит, решил он. Шатен хотел убраться отсюда к черту. Вэнс усмехнулся, выглядя равнодушным и всё ещё чертовски злым, и Финни не мог смотреть ему прямо в глаза, хотя и не мог смотреть себе под ноги, потому что подошва ботинка Вэнса была в пятнах засохшей крови из носа Лося. Тротуар тоже, заметил он. Красное смешивается с трещинами и пастельным мелом на тротуаре, алый сгущается в розоватую пудру, медленно поглощается нарисованными зелеными цветочными стеблями и нацарапанными жёлтыми солнцами, грязными оранжевыми рыбками и нечеткими голубыми закорючками, подобными океану. Финни не мог оторвать взгляда от кровавого художественного проекта; это было проще, чем признаться в том, что он не такой сильный, как они хотели, как его отец, вероятно, тоже хотел, чтобы он был. Но они, вероятно, уже знали в любом случае; он никого не обманывал. Меньшее, что он мог сделать, это встретить их как мужчина. — Я видел, что ты сделал с Граббером, Финн, — выплюнул Пинбол. — Не говори мне эту чертову чушь. — Я не… — Финн нервно отвел взгляд. —Это была удача. — Удача? — Гриффин рассмеялся. — Если вы называете избиение мужика до полусмерти, а затем его удушение телефонным шнуром и перелом шеи, то я хочу знать, какие талисманы удачи вы используете. —— Не заставляйте это звучать так, — возразил он. — Вы, ребята, сделали всю работу, я просто… — Убил этого ублюдка? — прервал Вэнс. — Да, ты это сделал. Финни был немного шокирован, услышав это от Пинбола Вэнса Хоппера. Он никогда ничего не говорил, если не имел в виду. Если бы он сказал, что собирается побить свой рекорд, он бы это сделал, а если бы он сказал, что собирается содрать с тебя кожу до полусмерти, то, ей-богу, он бы это сделал. — Ты круче, чем думаешь, Финн, — заверил Робин, обнимая его за плечи. — Я знаю, что ты мог бы порезать этих придурков, если бы захотел. Финни посмотрел вниз и в сторону, смущенный тем, что слова собирались у него в горле, как бобровая плотина. — Я их боюсь. Это не имело никакого смысла, не так ли? Бояться некоторых детей, когда он избил похитителя детей, серийного убийцу. Бессмысленно бояться Муса, Базза или Мэтта, но он боялся. Иногда они пугали его больше, чем Альберт когда-либо, потому что с Альбертом люди искали его. Они хотели спасти его. Но с этими детьми все видели и всем было наплевать. Они просто позволили этому случиться, как будто это было нормально. Или так было до тех пор, пока он не встретил провозглашенных в новостях Graveyard Boys, которые решили защищать его от более подлых детей мира, это их призвание, их призвание. Он не знал, почему они выбрали его; но он был благодарен в любом случае. Это было лучше, чем быть мертвым, верно? — Тогда мы будем выбивать из них все дерьмо, пока они не будут выглядеть слишком глупо, чтобы быть страшными, да? — предложил Грифф, ухмыляясь. — Да, — согласился Вэнс. — Мы заставим Брюса перевести школы, чтобы он мог вбить их в землю, как гвоздь. — агрессивные слова были разбавлены редко слышимой нежностью, и ему хотелось плакать. — Я лично могу гарантировать, что Базз и Мэтти завтра пойдут домой в слезах, — добавил Робин, игриво подталкивая его локтем. Финни слабо рассмеялся, никогда еще не чувствуя себя более благодарным за то, что в его жизни есть друзья. —— Спасибо ребята. — В любое время, сорвиголова, — поддразнил Билли. — Нет, правда, — сказал он с силой. — Я не знаю, что бы я делал без вас, ребята. Если я… — он тяжело сглотнул. — Если бы я каким-то образом вышел из этого подвала один… Ему показалось, что глаза Гриффина сияли, и Вэнс неловко откашлялся. — Заткнись, придурок, — он слегка оттолкнул голову Финна. — Мы делаем это, потому что мы этого хотим. — Мы любим тебя, придурок, — согласился Билли. Финни покраснел, и Вэнс тоже. —ьЯ бы не пошел ТАК далеко. — Да, ты бы так и сделал, — парировал Робин. — Не толкай меня, панк. Продолжай в том же духе, и ты больше не будешь избавлен от того, что тебе надерут задницу. — Не знаю, Вэнс, — фыркнул Грифф. — Ты больше не так страшен для нас. Ты больше похож на… большого плюшевого мишку. За это его столкнули в траву, едва не задев два ободранных локтя на краю дорожки. — Ой, Вэнс! Ебать! — Смирись с этим! Гриффин заворчал, поднимаясь и отряхивая штаны. — Мне нравится, как ты защищаешь Финни от хулиганов, но при этом нацеливаешься на меня как одного из них. Вэнс усмехнулся. — Это потому, что ты мне не нравишься. — И тебе нравится Финни?! — Финни нравится ВСЕМ, — упрямо сказал Робин. — А если они этого не сделают, им придется пройти через меня. Финни чертовски любит своих друзей.