Рабство - новая религия времени

«Привет, меня зовут Уильям. Пожалуйста, позаботься обо мне!»

       Уильям встал с кровати и потянулся. Комната его представляла собой довольно захламленное зрелище, но ему лично нравилось. Современный минимализм угнетал своей урбанистичностью, а творческий беспорядок добавлял месту индивидуальности.        На стенах ни одного окна. И зачем, когда есть прекрасная люминесцентная лампа, полная холодного света? Их, правда, обычно ставят только в магазинах, но в комнате Уильяма тоже такая была. Несмотря на содержание ртути, в них прельщала дешевизна и экономичность, а наличие опасного отхода в доме он потерпит.        Уильям перешагнул через разбросанные на полу книги. «Молот ведьм», «Триумф христианства», «Удушье». Для своего молодого возраста он любил изучать достаточно сложные темы. И пусть многие книги на полках парень даже не читал, но стоило только упомянуть в разговоре, что у него есть иллюстрированная «Божественная комедия», как собеседник сразу считал его умным не по годам.        «Сегодня нужно пойти в школу, встретиться с Коллекционером и лечь спать.»        Уильям вышел из комнаты. Длинный коридор, прямой как кишка, разветвленный как гусеница. Каждая нога — новое помещение. Кухня-кладовка-ванная. Парень был из тех людей, которые по утрам чувствуют лишь тошноту, стоит только упомянуть еду. Именно поэтому он не напрягал себя даже чашкой кофе перед школой.        На одинаковых белых стенах фотографии, повторяющие друг друга до миллиметровой симметрии расстояний между рамками. На них размытые случайные изображения. Будто сгенерированные искусственным интеллектом лица с глазами вместо носа, семью пальцами на сломанных руках, волосами растворяющимися в пустоте. Уильям старается не задерживать на них взгляд, чтобы голова не болела.        Он идет. Неимоверно долго тянется эта кишка.        «Поздравляю, вы только что почувствовали себя кучей каловых масс при запоре!»        Мысль странная, но почему-то забавляет Уильяма. Он наконец доходит до самой обычной двери. Будовой, с пятью замками. Почему-то в таких ситуациях нечетным числам доверяешь больше, чем четным. Главное чтоб не тринадцать, а то это привлекает Свидетелей Иеговы.        Уильям вышел на лестничную площадку. Стоило побыстрее спуститься, чтобы не столкнуться с соседями. Они, конечно, были сами по себе прекрасные: тихие и неконфликтные, но по мнению парня слишком болтливые. Он с трудом выносил те самые маленькие бытовые разговоры, заложником которых становился каждый обыватель мира, пропитанного социализацией.        Мелькали между лестничными пролетами узкие полоски окон. На них тоже лучше не смотреть, всё равно в любое время дня показывали лишь непроглядную темноту. Можно было подумать, что окна просто заклеили, но иногда Уильям видел в них ещё и чьи-то глаза. Это была одна из причин, почему в его собственной комнате окон не было, а счета за электричество в этом доме стоили дороже аренды.        Ступеньки раз-два-три. На каждой лестнице их было разное количество.        19-23-15        «И снова нечетные, да что-ж такое!»        Кажется, у Уильяма были какие-то проблемы с нечетными числами. Жил он, кстати, на третьем этаже.        Наконец парень вышел из дома. Солнце Кипящих Островов приветливо выжигало сетчатку, с самыми наилучшими намерениями увеличивая количество лесных пожаров. Красная трава хрустела и сыпалась под ногами. Даже птицы и звери предпочли спрятаться, дабы не пасть жертвами этого знойного ноября.        Дорога в школу петляла через лес. Вообще, все дороги к Хексайду вели через лес. Такое иногда случается, когда школа стоит посреди чащи. Уильям часто задумывался над таким странным расположением. Возможно, это ради того, чтобы никто не слышал крики учеников, оставленных в комнате наказаний? А может ради уклонения от инспекций?        Среди деревьев и кустов раздавалась веселая песня-считалочка. Уильям не боялся петь вслух, когда пребывал в хорошем настроении, как сегодня. Он в принципе был тем редким подростком, не склонным к эзистенциальным кризисам и рефлексиям. И неудивительно! Его лучший друг, Коллекционер, разгонял любые намеки на грусть одним своим появлением.        Они дружили с самого детства, даже поступили на одно направление, чтобы не расставаться. Быть другом могущественного Архивиста само по себе очень круто, но Коллекционер был самым лучшим другом, о котором Уильям мог только мечтать! А через сколько всего они прошли вместе, всего и не упомнишь.        Наконец показались среди деревьев шпили школы. Высокие башни Хексайда вонзались в красное небо, словно гвозди, готовые порвать плоть облаков. Стекая всё ниже, здание превращалось в приземистую, увитую плющем крепость. Насколько Уильям мог судить со своего любительского взгляда, стиль этот назывался неоготикой. Большая часть архитектуры Кипящих Островов была такой. Особенно старые здания, оставшиеся с императорских времен.        Парень лично обожал этот стиль и мог хоть целыми днями гулять по историческим улочкам. Даже без профессионального образования, это будто давало ему связь с прошлым. Поэтому архитектурная ценность Хексайда вполне могла примирить его с необходимостью получать образование.        Внутри школы уже кипела жизнь. Ученики разных направлений сновали туда-сюда и разговаривали. Под высокими потолками их голоса смешивались с эхом и превращались в неразборчивый шум. Уильям предпочел поскорее ускользнуть в класс, пока у него не взорвалась голова от этой давящей мозгомойки.        — Уилл! Хей, я тут! Иди сюда!        Среди остальных учеников, на фоне буквально сливающихся в серую массу, сразу же выделялся Коллекционер. Он приветливо махал руками в воздухе, словно сумасшедший голубь, подзывая к себе друга. Рукава, цвета пурпурного горного величия (Уильям проверял), образовывали в воздухе неясное пятно, настолько активной была его жестикуляция.        Уильям невольно улыбнулся и подсел к другу. Они учились на факультете оракулов. У парня не было никаких стереотипов насчет других направлений, но ему просто нравилось по ночам смотреть на звезды, составлять гороскопы и проводить время с Коллекционером.        — Не стоило так сильно кричать. Я же тебя и так вижу.        — Я просто соскучился.        — Но мы же буквально вчера виделись.        — Всё равно!        Коллекционер фыркнул и показательно отвернулся к пустому окну. Уильям покачал головой. Приятно всё же, когда кто-то в мире так сильно тебя любит. Ему стоило ценить такое отношение чуть больше. Парень уже хотел извиниться перед обидевшимся другом, но тут в класс зашел учитель и начался урок.        Уильям, как и всегда, сначала пытался делать записи, но быстро бросил это дело. Бесполезно даже пытаться, когда у учителя вместо головы телевизионная коробка, гудящая одним белым шумом.        Давление было настолько невыносимым, что полностью заглушало его голос. Даже отдельные слова разобрать было невозможно. А если Уильям и пробивался наконец через треск экрана, то речь учителя казалась абсолютно несвязной шизофазией.        Отложив ручку в сторону, парень перевел взгляд на парту. Старая уже, разваливающаяся, как и вся школа. Однако был в такой мебели своеобразный уют. Ну или скорее отсутствие страха испортить новую вещь.        Уильям начал отколупывать с деревянной поверхности ржаво-рыжую краску. Она очень удобно начала трескаться на выведенном черным маркером слове «хуй». Рисовать на партах неприличные символы было традицией во всех учебных заведениях обоих миров. Маргиналии нашего времени, ничего не скажешь. Нонконформизм так и прет!        Парень уже почти смог избавиться от неприличного слова, как заорал звонок. Кажется, от этого противного визга у кого-то в классе пошла из ушей кровь.        — Ура, свобода!        Коллекционер, как обычно, сама непосредственность. Его даже ядерный взрыв, должно быть, не шелохнет. Стоило уроку закончиться, как он буквально слетел со своего места и схватил друга за рукав, чтобы тот тоже поскорее вставал.        — Эй, подожди! Я ещё тут не закончил…        — Ну что ты тащишься, как червивая крыса? Идем скорее, а то всю еду в столовке разберут!        С Коллекционером спорить бесполезно. Он даже слушать не стал, просто стянув Уильяма со стула и потащив за собой в коридор. Из-за этого ещё долго под ногтями кололись иголки, в бесполезном желании закончить начатое. Парень знал, что теперь тревожное чувство в груди не покинет его до самого вечера.        «Это было крайне некультурно»        Уильям с усилием заглушил эту мысль. Коллекционеру всегда трудно усидеть на месте, не ему осуждать за такое. Лучше поговорить о других вещах, занимающих его мысли.        — До сих пор не понимаю, зачем нам этот урок. Одна пропаганда и только. — Уильям изможденно вздохнул. — И так понятно, что у нас всё хорошо, а у других плохо, нечего из-за этого вместо нормального учителя ставить нам телек с новостями.        — Ну, не думаю, что всё настолько плохо. — Коллекционер как-то замялся и даже шаг убавил. — Вроде пропаганда помогает государству или типо того. Ты мне сам рассказывал!        — Да, я знаю, что рассказывал, но это не значит, что мне это нравится. — Уильям закатил глаза. — Пропаганда это неотъемлемая часть государства и всё такое, но не настолько же сильно. Такое ощущение, что нас только этим на уроках и пичкают! Я уже и забыл, когда в последний раз реальные гороскопы составлял, а не вычислял, кто в каком политическом конфликте победит.        — Ну, возможно ты прав… — Коллекционер замялся, а потом спешно сменил тему. — Кстати, ты же заплатишь сегодня за мой обед? Пожа-а-а-алуйста.        Недовольство на лице Уильяма моментально разгладилось. Он просто не мог оставаться хмурым, когда его друг смотрел на него такими глазами.        — Конечно, не волнуйся об этом. У меня хватит денег на нас обоих.        Они зашли в просторную столовую. Народ уже начинал собираться и перед окном раздачи стояла очередь. Как быстро они не сбегали с уроков, тут всегда уже были люди. Будто бы всегда стояли здесь, не обращая внимание на обязанности и уроки. Вечная очередь — это же какая-то из разновидностей ада, не так ли? Может, они в чем-то очень сильно провинились?        За откидным стеклом стояла куча блюд, но Уильяма не привлекало ни одно из них. Зато Коллекционер набирал на свой поднос за двоих, будто пытался попробовать всего и сразу.        «Может, у него черная дыра вместо желудка? Нам определенно придется разориться»        Уильям смиренно вздохнул, принимая свою судьбу. Он всё равно не хотел есть, а смущать друга не хотелось. Они как раз подошли к кассе.        — Кстати, ты слышал? сегодня солнечное затмение!        Коллекционер всегда выбирал столик у окна. Уильям никогда не понимал желания сидеть перед огромным светящимся стеклом, но уважал все хотелки своего друга, поэтому уступал каждый раз.        — Разве сегодня? Мне казалось это ежегодное событие, а прошлое затмение было только месяц назад.        — Пфф, да у тебя кажись совсем с чувством времени плохо. — Коллекционер рассмеялся. — Точно тебе говорю, что сегодня! Кстати, хочешь после уроков сходить посмотреть? Круто же!        О космосе его друг мог говорить часами напролет. Кажется, это было тем, что обычно люди называют «специальным интересом». Уильяму нравилось слушать о новых вещах и он с удовольствием помогал Коллекционеру с исследованиями. Вот и сегодня.        — Конечно. Думаю, будет весело.        Коллекционер радостно заболтал ногами. Уильям улыбнулся ему и посмотрел в белое окно столовой. До ярких пятен перед глазами, до глубины, до слепоты. Иррациональное желание, появляющееся у каждого живого существа.        В момент наконец прозвенел звонок, оповещающий о конце занятий. Словно выпав из транса, Уильям встал из-за стола. Коллекционер со стороны взорвался радостным: «Ура, уроки кончились!».        Вернулся Уильям домой только к позднему вечеру. Затмение для него оказалось не более, чем очередным ярким пятном перед глазами. Хотя, возможно, он просто устал за день. Такое иногда случалось, когда получаешь слишком много информации за день.        Дома свет потускнел. Уильям чувствовал себя слишком уставшим и сразу пошел спать.