Больничный

– Нет, ты остаёшься дома. – Но, хён. Намджун готовится к тому, что ему придётся противостоять дрожащей нижней губе Чонгука и его оленьим глазам, но ему всё равно больно. Он является его альфой вот уже больше семи лет, но отказывать своему щенку всё ещё трудно, чёрт возьми. Сокджин, который сидит у изголовья кровати рядом с Чонгуком, смотрит на него с жалостью. Бета понимает его переживания, особенно когда дело касается их самого младшего щенка стаи. Обычно, когда возникает необходимость в чём-то ему отказать, то, как правило, Джин принимает на себя основной «удар», поскольку чаще всего именно он первым занимает твёрдую позицию. – Ты ещё не совсем здоров, Куки, – мягко возражает Намджун, присаживаясь на край кровати и кладя руку чуть ниже колена Чонгука. Его грудь сжимается от сочувствия, когда плечи макнэ разочарованно опускаются. – Сегодня днём у тебя снова была температура, а ещё с начала приёма антибиотиков прошло всего несколько дней. Тебе нужно дать время своему организму на восстановление. – Это аквапарк, куколка, – напоминает ему Хосок, расчёсывая пальцами волосы Чонгука, пока он прижимается к его груди. – Врач сказал, что тебе нельзя купаться, пока ты не поправишься, помнишь? – Но ведь теперь почти ничего не болит, – жалобно настаивает Чонгук, тянется вверх, чтобы дёрнуть себя за мочку уха, как бы доказывая свою правоту, и переводит взгляд с одного хёна на другого. – Я буду очень осторожным, я мог бы использовать беруши или ещё что-нибудь. – Я знаю, что ты хочешь пойти, любимый, – сочувствующе произносит Сокджин и берёт руку Чонгука в свою. Он поглаживает большим пальцем костяшки его пальцев и прижимает поцелуй к виску щенка. – Но сейчас ты болеешь. Мы должны сосредоточиться на том, чтобы ты поправился, ладно? – Тогда я не буду плавать, – обещает омега, глядя на Намджуна с лёгким отчаянием в горящих глазах. – Я просто могу посидеть в стороне и посмотреть. Это ведь всё равно считается за отдых? Пожалуйста, хён, я не хочу оставаться дома. Намджун осторожно сжимает ногу щенка и качает головой: – Большую часть дня мы будем на воздухе, а прогноз погоды на завтра не самый благоприятный. Мне нужно, чтобы ты был в тепле, сухости и безопасности, малыш. – А Юнги будет здесь, рядом с тобой, – радостно говорит Хосок, обнимая Чонгука со спины. – Вы вдвоём сможете не спать допоздна, смотреть фильмы и целый день не снимать пижамы… это куда лучше, чем переснимать под дождём вступление для Run. Честно говоря, я даже немного завидую. Омега угрюмо хмурится: – Тогда ты можешь остаться дома, а я поеду в аквапарк. – Детка… – со вздохом мягко укоряет его Джин. – Я договорюсь с командой о том, чтобы нам разрешили посетить другой аквапарк, когда тебе станет лучше, Кук, – пытается успокоить его Намджун, выводя большим пальцем круги чуть ниже колена Чонгука. – Мы съездим с тобой в другой раз, идёт? – Нет, – протестует Чонгук и бьёт пяткой по матрасу, явно расстраиваясь ещё больше. – Да чтоб вас, так нечестно, мне уже лучше, а вы до сих продолжаете нянчиться со мной, потому что я самый младший. Вы никогда мне ничего не даёте делать, это несправедливо… Намджун быстро поднимается с кровати и пристраивается у изголовья рядом с Хосоком, чтобы подтянуть к себе Чонгука, благодарный за ту физическую силу, которая у него есть как у альфы, потому что за счёт неё ему удаётся без особых усилий устроить у себя на коленях столь спортивного омегу. Чонгук замолкает. Его глаза расширяются и блестят от непролитых слёз, пока губы сжимаются в тонкую дрожащую линию. Он немного опускает подбородок вниз, явно ожидая наказания. Конечно, в любой другой день Намджун бы перекинул щенка через колени или нагнул через край кровати и быстро отшлёпал его, чтобы жёстко пресечь подобное поведение… но бедняжка болен, так что в этот раз стоит дать ему поблажку. Чонгук явно сильно утомился, он истощён эмоционально и физически, а ещё разочарован из-за того, что ему придётся пропустить эпизод Run, которого он так сильно ждал последние несколько недель. С учётом нынешних обстоятельств он на мгновение прижимает щенка к своей груди, а другой рукой, не снимая с Чонгука шорт, наносит три быстрых шлепка (больше напоминающих сильное похлопывание, нежели настоящие шлепки) по его заднице, после чего снова приобнимает его за плечи и заглядывает ему в глаза. – Хватит, – негромко произносит Намджун, нежно обхватывая ладонью щёку омеги и утирая единственную слезинку, выступившую из-за необычно мягкого наказания. – Я знаю, что ты расстроен, и у тебя есть на это полное право, но ты способен выразить это, не грубя нам. Щенок виновато опускает глаза, и выражение лица Намджуна смягчается. Он обхватывает шею Чонгука и нежно потирает запаховую железу, с целью утешить его и обозначить своё доминирование. – Если бы я мог перенести посещение аквапарка на другую неделю, то я бы это сделал, – мягко продолжает он. – Я уже обсуждал это с руководством, но они сказали, что это просто невозможно. Мне очень жаль, детка. Чонгук шмыгает носом, и от него исходит такой запах грусти, что сердце Намджуна просто разрывается. Альфа тут же наклоняется и целует лоб Чонгука, его нос, губы, а затем на мгновение прижимается своим лбом к его. Кожа омеги немного теплее, чем должна быть, что свидетельствует о том, что несмотря на заверения щенка в том, что он уже в порядке, инфекция продолжает беспокоить его. Намджун вздыхает и осторожно запускает пальцы в волосы Чонгука, прижимая его голову к своему плечу и позволяя макнэ найти утешение в изгибе его шеи рядом с запаховой железой. – Я знаю, что ты хочешь с нами, – тихо признаёт он, – но ты всё ещё поправляешься, Кук, и твоё здоровье важно для меня. Важно для всех нас, потому что мы любим тебя. И это решение мы принимаем исходя из наших чувств к тебе и из заботы о тебе, даже если ты с этим не согласен, а когда речь идёт о твоём здоровье, я не намерен рисковать. Так что это не обсуждается. Ты остаёшься дома, в безопасности. Сладкий карамельный аромат омеги приобретает печальный и подавленный оттенок. Намджун нежно проводит рукой по спине Чонгука, пока он тихо плачет, уткнувшись ему в шею. – Я ненавижу болеть, – в итоге признаётся он дрожащим и гнусавым от слёз голосом. – Я знаю, детка, – Намджун поворачивает голову и целует волосы щенка. – Я знаю. Но это не навсегда. Ты быстро встанешь на ноги. По крайней мере, до следующей ушной инфекции. Во времена дебюта у Куки каждые несколько месяцев случались проблемы с правым ухом, и Намджун может припомнить больше дюжины бессонных ночей, проведённых с Джином в общей спальне общежития рядом с макнэ, внимательно следя за его температурой и уговаривая его проснуться, чтобы принять лекарство, когда она поднималась слишком высоко. К счастью, к тому времени, когда они отмечали свой третий год вместе, инфекции прекратились. С последнего раза прошло так много времени, что Намджун даже не допускал мысли о том, что они могут вернуться снова. В пятницу вечером, когда запах Чонгука без видимых причин становится кислее, а сам он просыпается ночью, держась за правое ухо и дрожа от озноба, то Намджун тут же распознал симптомы. Вся эта ситуация просто отстойная, и любой из них был бы готов хотя бы на мгновение забрать себе боль омеги, если бы это было возможно. Чонгук прав, это действительно несправедливо. Намджун ненавидит видеть членов своей стаи расстроенными, и его совсем не радует перспектива оставить завтра больного щенка дома, несмотря на то, что он знает, что Чонгук будет в полной безопасности под присмотром Юнги. Но BigHit пришлось выделить огромные деньги на то, чтобы закрыть аквапарк Lotte World на полдня, чтобы можно было спокойно снять новый эпизод Run. И хотя часть его так и хочет возразить: «Чёрт с ним, они миллионеры, и стая превыше всего». Однако более разумная его часть (та, что в его голове звучит голосом очень похожим на голос Джина) напоминает ему, что у него есть свои обязанности и перед компанией тоже. По крайней мере, руководство согласилось разрешить Юнги остаться дома. Не то чтобы Намджун очень просил об этом, но он ни за что бы не позволил Чонгуку остаться в их логове в одиночестве, даже если бы он не был болен. Взрослый или нет, он всё ещё самый маленький щенок Намджуна, и желание защитить его всегда будет сильнее. – Уже поздно, – замечает Сокджин, обходя Хосока и ласково поглаживая Чонгука по волосам. – Тебе нужно принять лекарства ещё раз, милый. Я хочу, чтобы ты немного поел, а потом можно будет пойти спать. Хорошо? Чонгук снова хлюпает носом, но кивает, и Намджун награждает его низким, урчащим мурчанием. – Хороший мальчик, – бормочет он, похлопывая омегу по заднице так, что Чонгук слегка ёрзает у него на коленях, а его запах снова слегка становится слаще. – Как только температура спадёт, хён что-нибудь придумает, ладно? И вот, час спустя, когда температура всё-таки спала, Чонгук обнимает его и робко, но с надеждой, улыбается, приглашающе раздвигая ноги, Намджун выполняет своё обещание. Он засыпает практически сразу после того, как достигает пика, но это не страшно. Намджун вынимает свой ещё твёрдый член из уже спящего Чонгука и целует его в последний раз, а затем перебирается ближе к центру широкой кровати, чтобы принять предложение Чимина быстро заняться сексом.

***

Главная задача Юнги на сегодня – отвлечь Чонгука, пока остальные отсутствуют, и у него есть весьма эффективный метод для достижения этой цели. Началось всё с интимного, основательного утреннего секса. Остальным членам стаи удалось выскользнуть из квартиры ни свет ни заря, не разбудив своего младшего щенка. Чонгук явно вымотался из-за проблем с ухом за четыре дня. Он только слегка начал ворочаться, когда перестал чувствовать знакомый запах стаи, но Юнги поспешил подкатиться к спящему омеге и нежно провёл языком по его запаховой железе, чтобы тот снова заснул. Ещё несколько часов они мирно дремали, пока солнце не проглянуло сквозь крошечную щель в занавешенных шторах, и Чонгук стал более беспокойным, когда он всё-таки проснулся. Юнги был уже наготове со смазкой, когда Чонгук открыл глаза. В ответ на нуждающееся хныканье щенка Юнги издаёт одобрительное урчание и вводит пальцы в жар омеги. – Вот так, сладкий, – мурлыкал он некоторое время спустя, устроившись подбородком на плече Чонгука, чтобы лучше видеть, как омега достиг первого из множества оргазмов. – Это первый. Давай выясним, сможем ли мы дойти до пяти, а? Держи руки при себе, хороший мальчик. Юнги доил его почти сорок минут, прежде чем, наконец, дал ему член, о котором он так умолял. Само собой, он не забывал о состоянии щенка и его здоровье, так что за его шею и волосы он хватался куда осторожнее, чем обычно, когда он мог позволить себе все те властные движения и игривые шлепки, которыми Чонгук всегда наслаждался. Меньше всего на свете ему хотелось причинять болеющему щенку лишний дискомфорт. Поэтому Юнги пристроился сзади и осыпал нежными поцелуями шею Чонгука и изгиб его плеча, медленно и томительно двигаясь внутри щенка, пока его узел не набух настолько, что сцепил их вместе. Сокджин, будучи весьма предусмотрительным, оставил на прикроватной тумбочке напитки и закуски, а также антибиотики и обезболивающие Чонгука, которые Юнги заботливо ему выдал и накормил с рук омегу, дав ему выпить воды и съесть несколько кусочков дынной булочки, пока тот сидел у него на коленях и радостно ёрзал на раздувшемся узле альфы. Стимуляция была такой восхитительной, что Юнги в конце концов кончил во второй раз, снова наполняя Куки к вящему его удовольствию. Следующим делом была долгая и расслабляющая ванна, и Юнги старательно выцеловывал каждый сантиметр вымытой кожи, пока похвала и сладкие комплименты непрерывно срывались с его губ. Ему было важно, чтобы омега оставался улыбчивым, лёгким и довольным после вязки. Его руки скользнули вниз по телу щенка, чтобы пальцами помочь оставшейся внутри сперме вытечь, и Юнги заверил щенка, что он сможет получить ещё, но уже после того, как они поедят. Кроме того, у Юнги были основания подозревать, что Чимин будет не прочь вылизать его, как только вернётся домой, к тому же нет ничего плохого в том, чтобы быть чистыми. Щёки Чонгука к тому времени приобрели тёмно-розовый оттенок, он практически не стоял на ногах, а глаза постоянно закрывались, но впервые за несколько дней это было благодаря возбуждению, а не из-за высокой температуры. И с того момента, как Чонгук заболел, сейчас его карамельный запах был самым сладким. Они устроились в гостиной около полудня после быстрого бранча из разогретого кимчи-ччигэ и, свернувшись калачиком на диване, смотрели фильм. Чонгук вырубился уже после первых пятнадцати минут. Весь следующий час они так и провели: Юнги пальцем поглаживал запаховую железу омеги, помогая ему успокоиться и вдыхать приятный сладковатый аромат, пока другой рукой он отправлял сообщения в групповой чат хён-лайна. Вполне вероятно, что в разгар съёмок у остальных не будет при себе телефонов, но он точно знает, что в перерывах между съёмками Намджун будет проверять свой при любой возможности, так что в итоге он увидит его сообщения. Время идёт, и в какой-то момент Юнги понимает, что ему нужно отлить, но Чонгук лежит на нём мёртвым грузом, и у него не хватает духу его потревожить, поэтому он остается на месте. Его телефон громко жужжит рядом с его поясницей, куда Юнги его засунул, чтобы тот не упал на пол. Он быстро поднимает его и, бросив короткий взгляд на экран, улыбается, принимает вызов и прижимает телефон к уху. Юнги слегка отворачивается в сторону, чтобы свести шум к минимуму. – Привет, Тэтэ, – тихо шепчет он. – Всё в порядке? – Привет, хён! – щебечет Тэхён, но он явно пытается быть тише. – Просто решил позвонить и узнать, как проходит твой день. Юнги улыбается, позабавленный и довольный, ведь он знает, зачем на самом деле Тэхён звонит ему, но всё равно решает подыграть. – Очень мило с твоей стороны. Дома ничего интересного не происходит, я просто смотрю фильм. – О, – Юнги практически видит, как Тэхён беспокойно переминается с ноги на ногу в своей очаровательной, суетливой манере. – Звучит неплохо. – Мм, – соглашается Юнги, с разливающимся в груди теплом из-за милоты его возлюбленного. Он решает дать щенку то, чего тот действительно хочет. – С Куки всё в порядке, куколка. Он спит. Хён нашёл, чем его занять. – Своим членом? – делает остроумное замечание омега, и Юнги почти слышит ухмылку в его голосе. – Ким Тэхён, – смеётся Юнги, потом вспоминая, что он не собирался шуметь, проводит большим пальцем по запаховой железе Чонгука, когда тот немного ворочается, и снова быстро понижает голос. – Будь осторожен малыш, рядом слишком много лишних ушей. – Тут никого нет, – оживлённо возражает Тэхён. – Я прячусь в туалете для персонала, меня тут никто не услышит. Юнги приподнимает бровь, настораживаясь. – И почему, – медленно начинает он, – тебе приходится прятаться, чтобы позвонить? – Э-э-э… – Тэтэ, – негромко произносит он с мягким предупреждением в голосе, – Намджун знает, где ты? – …наверное? – Ким Тэхён. – Что, я не могу отлучиться, не объявив об этом на весь мир? – язвит омега. И в его тоне столько дерзости, что попытка уклониться от ответа становится слишком очевидной. – Он сказал тебе не звонить домой, так? – догадывается Юнги. Его губы почти изгибаются в улыбке. У Тэхёна нет никакой другой причины запираться в ванной комнате подальше от посторонних глаз и ушей, если только бы он не знал, что делает что-то, что ему делать не следует. Стон Тэхёна похож на то тихое поскуливание, которое он часто издаёт, когда его ловят с поличным. Милашка. Юнги уже скучает по нему, хотя с момента их поцелуя на прощание прошло всего-то шесть часов. – Я просто хотел убедиться, что с Куки всё в порядке, – настаивает Тэ, дуясь. Юнги может слышать это по его голосу, и от этого его улыбка становится только шире, когда он представляет себе эти угрюмо надутые губы и то, как Тэхён, вероятно, шаркает ботинком по полу. – Он был такой грустный вчера вечером. Намджуни-хён не хотел, чтобы мы тебя беспокоили. Вдруг это заставило бы его скучать по нам ещё больше, но Куки не такой. И он всё равно сейчас спит, так что… ничего страшного, верно? Хёну необязательно знать об этом. Юнги убирает телефон и открывает групповой чат хён-лайна. И вот, пожалуйста, новое сообщение от Намджуна, отправленное всего пару минут назад и без знаков препинания, что нехарактерно. Сообщение «Х Т пошёл с тобой на макияж??» выглядит так, словно было напечатано в спешке. Юнги быстро отправляет ответ: «он говорит со мной, туалет для персонала» Быстро, но просто, и наверняка тут же избавляет Намджуна от нарастающей паники. Их вожак, когда они вместе находятся на публике, предпочитает, чтобы все члены его стаи всегда были в поле зрения, и старается следить, чтобы младшие щенки по возможности находились рядом с ним. Даже фанаты заметили его привычку постоянно пересчитывать участников, а Хосок был в восторге, когда нашёл на Ютубе подборки по типу «Намджун – отец BTS» и регулярно скидывал ссылки на видео в групповой чат, чтобы поддразнить их лидера. Тем не менее, Намджуну нечего стесняться. Такая забота – естественная часть его, как вожака стаи, и Джун хорош в этом. Его способность без труда присматривать сразу за шестью людьми всегда восхищала Юнги. Однако его потребность следить за всеми становится сильнее, когда кто-то из стаи отсутствует, болен, близок к течке или если он сам устал и испытывает стресс. По общепринятому правилу, вне их логова они всегда сообщают Намджуну, если планируют отлучиться на какое-то время, чтобы не заставлять его лишний раз волноваться. И ведь получается, что Тэхён ускользнул и заперся в ванной, не предупредив Джуна, когда тот и так излишне напряжён из-за отсутствия Юнги и Чонгука. Определённо это не самая лучшая идея. Тэ знал об этом, и Юнги подозревает, что на подсознательном уровне тот, вероятно, чувствовал себя неспокойно, нуждаясь в пристальном внимании со стороны хёнов, и охотно поставил себя в такое положение, чтобы добиться этого. – Хён? – тихо и нервно зовёт его Тэ. – Ещё здесь, – подаёт он голос, снова прижимая трубку к уху и сохраняя спокойный, но укоряющий тон в голосе. – Я понимаю, что ты беспокоишься о Куки, дорогой, но ты не настолько глуп, чтобы сбегать, никого не предупредив, особенно в такой ситуации. – Я собирался отлучиться всего на несколько минут, – упрямо твердит Тэхён. – Джун-хён, возможно, даже не заметил моего отсутствия. Юнги фыркает: – Поспорим? Он слышит слабый, приглушённый быстрый стук в дверь, и Тэхён издаёт испуганный писк. – Обожемой, ты настучал на меня? – хнычет Тэхён, чувствуя себя преданным. – Хён, ты… вредина! – Ага, – тянет Юнги. – Открывай дверь, Тэтэ. Следует пауза, гул приглушённого голоса Намджуна по ту сторону двери в ванную, затем раздаётся характерный щелчок поворачиваемого замка. – Хён, я могу объяснить, – начинает Тэхён. О, если бы только Юнги получал по сто вон за каждый раз, когда он слышал эту фразу за последние семь с половиной лет. – Тэхёни, – терпеливо прерывает его Намджун, чей голос звучит немного чётче, чем раньше. – Дай мне телефон, пожалуйста… спасибо. Юнги? – Привет, – бормочет он. – Кажется, кого-то нужно успокоить. – Мм, – соглашается Намджун. – Он изводился последние пару часов, и я подумал, что в итоге нам всё-таки придётся провести беседу. – Дальше Юнги слышит звуки короткой потасовки, а затем удовлетворённое хмыканье Намджуна. – Так-то лучше. Как там Куки? Юнги бросает взгляд на копну тёмных волос на его плече. – У щенка всё хорошо, он пока прилёг подремать. Пока никаких признаков озноба. Как в аквапарке? – Мокро, – резюмирует Намджун, чей голос звучит бодрее, когда Тэхён снова в его руках. Его беспокойство явно улетучилось. – Это… – Тэ, хватит, ты никуда не уйдёшь – …пока что всё идёт спокойно, хотя расписание довольно плотное, так что переснимать приходится не так часто. Раздаётся приглушённое и плаксивое «хё-ё-ён, прости, я собирался сказать те…», но жалобу прерывает очень знакомый звук шлепка. – По всей видимости, мы сможем убраться отсюда к трём, – продолжает Намджун под слабый ритмичный звук шлепков на заднем плане. – Сегодня днём у нас фотосессия, так что, думаю, это настоящее благословение. Мы… милый, если ты продолжишь пинать меня, то я их сниму. Юнги ласково улыбается, когда до него доносится плаксивый ответ Тэхёна. Он не может разобрать слов, но это то же самое плаксивое очаровательное хныканье, которое он всегда издаёт, когда оказывается перекинутым через колени хёнов. – Через час или два мы закончим, – спокойно заключает Намджун. – Потом нам придётся потратить полтора часа на обратный путь, так что… - нет, Тэ, я предупреждал тебя, что так будет – …так что, думаю, мы будем дома около пяти. Юнги предполагает, что Намджуну пришлось зажать телефон между ухом и плечом, поскольку, исходя из их опыта, отшлёпать Тэхёна, используя только одну руку, не представляется возможным: щенок всегда вечно извивается. Так что дома, когда дело доходит до его воспитания, то довольно часто в этом участвуют двое, что даёт Тэ возможность брыкаться и пинаться, сколько угодно. По всей видимости, это успокаивает его, да и такие меры также исключают риск случайно травмироваться. Как ни странно, единственный человек, с которым Тэхён ведёт себя потише, – это Чимин, когда их самый младший альфа считает необходимым лично отшлёпать его. Он всё равно будет протестовать и хныкать, а ещё начнёт плакать практически мгновенно, но он не будет суетиться, не будет брыкаться, он даже почти не будет извиваться, демонстрируя совершенно нехарактерную для него покорность и смирение. Чимин очень гордится этим фактом и считает это доказательством своей неразрывной связи с Тэхёном. Юнги с этим не спорит… но он считает, что это связано ещё и с тем, что Чимин почти никогда не шлёпает макнэ (да и то чаще он наказывает Чонгука, чем Тэхёна), поэтому, когда он перекидывает их через свои колени, это всегда значимое событие. Кроме того, Чимин меньше и стройнее остальных альф, и Тэ ни за что бы не стал причинять боль своему лучшему другу, поэтому, скорее всего, он пытается держать себя в руках, чтобы не причинить ему вреда. В любом случае, это мило. – Хочешь, я начну готовить ужин? – предлагает Юнги, вспоминая, что было в холодильнике, когда он готовил для себя и Чонгука после ванной. Вероятно, там достаточно ингредиентов, чтобы приготовить хотя бы жаркое, а ещё у них остаётся приличное количество панчана. – Вообще, Джин-хён думал по дороге домой заехать в ресторан, где готовят чимэк, который нравится Куки, – отвечает Намджун. – Что-нибудь, чтобы… – я знаю, детка, мы почти закончили, ещё десять – …что-нибудь, чтобы порадовать его немного. Это не так уж далеко, и я думаю, что все мы сегодня заслужили несколько поблажек. Девять, десять. Шш, всё хорошо, хороший мальчик… Раздаётся слабое всхлипывание, а прерывистые рыдания Тэхёна и хнычущие «прости» становятся громче, когда Намджун, судя по всему, усаживает отшлёпанного щенка к себе на колени, чтобы обнять. Намджун что-то утешающе бормочет и с нежностью хвалит его низким, урчащим голосом, который всегда заставляет Юнги чувствовать себя спокойнее и безопаснее, вне зависимости от того, какое между ними расстояние. Юнги некоторое время молчит, слушая, как Намджун утешает Тэхёна, который продолжает тихонько всхлипывать. Он закрывает глаза и вдыхает сладкий запах довольного, спящего Чонгука, поглаживая волосы омеги и прижимая его ближе, чтобы удовлетворить свою инстинктивную потребность тоже обнять Тэхёна. – Давай вытрем твою милую мордашку, хорошо? – воркует Намджун через несколько минут. – Только посмотри, даже макияж не потёк. Видимо, сегодня они использовали водостойкий состав, да? Интересно, почему… Ох, милашка, какая у тебя красивая улыбка. Ну-ка, сладкий, высморкайся… вот так, совсем как новенький. А теперь хочешь попрощаться с Юнги-хёном, прежде чем мы уйдём? Конечно, хороший мальчик, держи… Звук в трубке становится чуть тише, и появляется эхо, что говорит о том, что Намджун включил громкую связь. – Как ты, Тэтэ? – нежно спрашивает Юнги. – Мм, намного лучше, – подтверждает Тэхён с довольным вздохом, и, несмотря на то что его нос немного заложен из-за слёз, он звучит гораздо спокойнее, чем раньше, что подтверждает подозрения Юнги: их омега отчаянно нуждался во внимании своего вожака. – Прости, что назвал тебя врединой. Юнги слышит, как Намджун давится удивлённым смешком, и ухмыляется. – Ой-ёй, думаю, тебя нужно наказать за это, – размышляет он, сохраняя лёгкий и дразнящий тон. – Джун, можешь разобраться с этим вместо меня? Нельзя допустить, чтобы у нашего щенка начались проблемы с поведением. – Мм, не могу не согласиться, – соглашается Намджун. – Думаю, я знаю, как поставить его на место… Тэхён разражается заливистым смехом. Его хихиканье перемежается со случайными «нет», «хён» и «пожалуйста», когда Намджун щекочет его. – Попрощайся с Юнги-хёном, Тэтэ, – напевает Намджун, и Тэ удаётся попрощаться с ним, после чего снова заходится от смеха. У Юнги щёки болят, так широко он улыбается, но на сердце лёгкость, а в груди разливается тепло. – Пока, милый, – ласково отвечает он. – Увидимся через пару часов. – Хён, стой, подожди, – умоляюще просит Тэхён. – Скажи ему остано… Звонок обрывается. Юнги откидывает голову назад и смеётся в голос, прежде чем успевает остановить себя. Чонгук, лежащий на его груди, с тихим мычанием приподнимает голову и смотрит на него. Его пухлые губы изгибаются в сонной улыбке, и он слегка ёрзает, чтобы привстать ещё больше и уткнуться носом в шею Юнги. – Мм. Хён, ты так вкусно пахнешь. – Правда? – спрашивает Юнги, поглаживая волосы Чонгука и откладывая телефон в сторону, чтобы обхватить его уже двумя руками. – И чем? Чонгук прижимается носом над запаховой железой Юнги, делает глубокий вдох и отстраняется с довольным вздохом. – Счастьем, – удовлетворённо бормочет щенок, и Юнги чувствует, как тот коротко лижет его шею, словно котёнок. – Теплом. Кофе. Мм, хочу отсосать тебе. Можно? Юнги ласково смеётся и проводит рукой по спине Чонгука. – Не сегодня, детка. Из-за твоего больного уха у тебя всегда болит челюсть, и я не хочу так рисковать. Может лучше это я тебе отсосу? Чонгук тихо, недовольно скулит и снова лижет его кожу. – Хён. – Так хочется попробовать сперму хёна, да? – дразнит Юнги, скользя кончиками пальцев под пояс пижамных шорт Чонгука, но дальше не заходит. – Ладно, кролик, как насчёт компромисса? Я не буду трахать твой рот, но я воспользуюсь твоей симпатичной дырочкой, а потом вытащу, чтобы кончить тебе на язык, и ты смог всё проглотить, идёт? – Чёрт, да, – загорается энтузиазмом Чонгук, но даже не пытается пошевелиться и оторвать своё лицо от шеи Юнги, продолжая вдыхать аромат альфы. – Хочу, чтобы ты разрушил меня, пожалуйста. Он такой милый. Юнги самый счастливый альфа в мире. – Как пожелаешь, детка, – снисходительно соглашается он и приподнимается, садясь на диване и крепко обнимая Куки, чтобы тот не соскользнул. Он осторожно подталкивает его, помогая устроиться на подушках. – Но надо минутку подождать, хорошо? Полежи спокойно и подожди меня, хороший мальчик. Чонгук дуется, когда Юнги отстраняется. Он встаёт с дивана, когда Чонгук цепляется за рукав его худи. – Нет, эй, куда ты? – В ванную, – бросает Юнги через плечо и спешит прочь, поскольку мочевой пузырь снова напоминает ему, сколько ему пришлось ждать. – Сейчас вернусь. К тому моменту, как он возвращается, после того как избавился от выпитого ранее пол-литра, который отчаянно просился наружу последние два часа, Чонгук уже избавился от шорт и футболки. Он устроился посреди дивана на четвереньках, повернувшись к Юнги спиной, и именно в таком виде тот его и застал, когда вернулся в комнату. Между его ягодиц виднеется слабый блеск смазки, когда он соблазнительно покачивает бёдрами, с ухмылкой смотря на Юнги через плечо. – Давай, хён, а то я тут состарюсь быстрее. Юнги фыркает и демонстративно закатывает рукава. – О, вот как? – мурлычет он, вставая на колени позади Чонгука и целуя его между лопаток, а затем резко наклоняется, раздвигает округлые половинки и проводит между ними языком. – Посмотрим, сколько времени мне понадобится, чтобы заставить тебя кричать, милашка. (Для справки: около шести минут, но не то, чтобы Юнги считал).