Стоя у порога здания престижного лейбла, Соловей испытывал дискомфорт и легкое головокружение от предвкушения того, как отреагирует строгий продюсер на его первое демо: понравится ли ему, или же все старания Соловья были напрасны? С текстами всё было сложно: Соловей писал только о правдивых вещах, о трудностях современной жизни, и о мрачных секретах нашего мира. Парой его тексты переходили все границы, он плевал правдой в лицо, сублимируя и стараясь показать свой внутренний мир. Он неровно дышал, стараясь успокоить бешенный ритм своего сердца, и потоптавшись на месте, все-таки решил открыть дверь и переступить через порог.
Внутри здания было очень просторно и светло, Соловью это не понравилось, потому как он не любил открытые пространства: было в них что-то пугающее и отталкивающее. Он нахмурился, щурясь от яркого света ламп и светодиодов, и зашагал по направлению к кабинету продюсера Додо. Ходили слухи, что Додо и сам когда-то выступал на андеграунд сценах, и даже выиграл несколько рэп батлов. (Соловей был его тайным поклонником.)
По мере того как Соловей подходил к кабинету, ему становилось всё тревожнее: страх и сомнения окутали его сердце, а со лба побежала капелька холодного пота. Он сглотнул комок в горле, и постучал в дверь.
– Привет?.. Можно к вам? Я тут демку принёс… – Неуверенно проговорил пернатый, и не дожидаясь ответа вошел в кабинет.
Додо сидя за рабочим столом медленно поднял голову, и подняв брови удивленно посмотрел на вошедшего внутрь юношу. Парень был в широких штанах и длинной оверсайз футболке, на его лапках были надеты белые кроссовки, которые были уже поношены и даже немного испачканы грязью, в целом его внешний вид гармонично сочетался с его мордой: красивые карие глаза, прямой маленький клюв, но выглядел он обеспокоено. Он его боялся?
– Здорова, коль не шутишь. Ты уже зашёл, на кой чёрт спрашиваешь? Демка, значит… Ну давай посмотрим, что там у тебя.
Соловей был малость удивлён тем что Додо разговаривает с ним с такой неформальной обстановке: Его глаза расширились от манеры речи продюсера, и он нервно улыбнулся одним уголком своего клюва, Его глаза забегали по комнате, пытаясь найти подходящую точку, а крылья начали обыскивать карманы, Наконец он вытащил небольшой CD-диск, на котором корявым почерком было написано «мой первый трек». Он глубоко вдохнул, и задержав дыхание подошёл прямо к Додо, тот в свою очередь по-доброму улыбнулся, видя, как совсем ещё юный птенец нервничает, но пытается выглядеть невозмутимым.
Додо был совсем не таким как о нём говорили: старик уже отжил своё, и сменил своё дерзкое поведение на спокойный, ламповый характер. Теперь у него были другие взгляды на жизнь и на этот мир, в котором происходило так много плохого, что просто хотелось закрыть глаза и погрузиться в нирвану. Поговаривали, в свое время Додо был крутым МС, и мог придумывать текста на ходу, при этом он был очень добрым и справедливым. Так как Додо был одним из первых в птичьем рэпе, он уже многое повидал, и наслушался самых разных треков, но не каждый из них был хитом.
Соловей заметил, что Додо выглядит дружелюбно и расслабился, казалось, забыв о том, что совсем недавно волновался. Продюсер вытянул крыло вперёд, взяв диск, и поднёс его к своей морде, присматриваясь к надписи, затем почесал лысый череп и улыбнулся беззубой улыбкой. На мгновение Соловей подумал, что Додо живет уже триста лет, плюс-минус…
Старик медленно встал с кресла и подойдя к стереосистеме поставил компакт диск и включил трек Соловья. Дерзкий бит и высокий, чуть хрипловатый голос зачитал рэп о тяжелом и болезненном детстве, о том какие трудные были годы в интернате для трудных детей и подростков, о смерти матери и о том, как спился его отец.
Сказать, что Додо был шокирован – ничего не сказать, но ему понравилась эта тяжелая музыка, хорошая рифма и прекрасный пронзительный голос юного рэпера. Текст был суровым, ведь Соловей не фильтровал свою речь и читал будто стрелял пулями в лоб. В то время как Додо слушал демо-запись, Соловей вновь почувствовал, как его охватила мелкая дрожь, он часто задышал, стараясь успокоиться, но слова песни били по ушам и в мозгу всплывали все те страшные и тяжелые времена из прошлого: Смерть матери от рака лёгких, и тот её предсмертный взгляд, вложенный в руки конверт из жёлтой, старой бумаги, перевязанный зеленой ленточкой, а в письме слова –
«заботься о брате, сыночек». Он закрыл глаза посчитав до десяти, думая, что это поможет ему прийти в себя, вернуться в реальный мир.
– Ты в порядке, сынок? Может стакан воды? – Вдруг сказал тихий, спокойный голос. Продюсер выглядел обеспокоенным, но было видно – он понял, что творилось на душе у юного рэпера. Соловей надломил брови и отвел взгляд в сторону: ему стало так паршиво. Во время того как он записывал трек, он вложил все свои чувства в исполнение, срываясь на истошные крики в припевах. Ему просто хотелось кричать, кричать изо всех сил, выкричать всю свою душу, выкричать всего себя. Он вздохнул и кивнул головой.
Додо точно так же медленно двинулся к столу, передвигаясь со скоростью улитки, он налил стакан воды, и жестом подозвал Соловья к себе. Рэпер двинулся к нему, и взяв стакан отпил несколько небольших глотков. Прохладная вода отдалась холодом в пищеводе, дыхание постепенно выровнялось, а сердечный ритм пришел в норму. Додо одобрительно кивнул и скрестив крылья задумался. Сейчас ему предстояло решить, возьмёт ли он это юное дарование под своё крыло или же укажет ему на дверь, разбив все его мечты в пух и прах.
Соловей блуждал взглядом по комнате, в его голове не было ни одной мысли, лишь тишина и нервное тиканье настенных часов, которые, кажется, хоть и тикали, но обладали застывшими на месте стрелками. Додо выпрямил спину и прогнулся в пояснице, потягиваясь, и делая несколько круговых движений головой, разминая шею – словно специально тянул время, откладывая принятие решения на потом. Соловей разглядывал комнату: простые кресла по краям стола, и одно прямо по середине – за столом; аккуратные, плотные, желтые шторы, закрывающие окно и не пропускающие дневной свет внутрь кабинета, под столом – ковёр в этническом стиле. В целом комната обладала такой приятной и успокаивающей атмосферой, но Соловей не ощущал покоя.
– Давай так, сынок, я тебе напишу по вацапу. Дай мне подумать несколько дней. – Неожиданно проговорил старый продюсер. Соловей бросил на него удивлённый взгляд, немного помолчав, и медленно, неуверенно кивнул.
Додо вернул ему диск, лучезарно улыбаясь, казалось бы, он нашёл тот самый талант, который был необходим в его продюсерской жизни. Он выпустил на свет уже несколько юных дарований, которые сразу же «выстрелили». Среди них были Ворон и Петух, их стиль был примерно одинаковый, за исключением того, что последний был чуть громче. Соловей всегда старался брать их в пример, и походить на них, но при этом он шёл по своему собственному пути.
Взяв диск из крыльев продюсера, Соловей немного нервно улыбнулся, и поклонившись ему в знак уважения, попрощался и вышел из кабинета. Пока он шёл к выходу, он мысленно злился и ругал себя за то, что не смог сдержать эмоций и возможно показался продюсеру слабым.
Нет, он не должен был показывать свой страх и сомнения, он должен был держаться уверенно и невозмутимо.
«Чертова тревога!»
В любом случае, он был рад что всё же решился прийти к нему и показать свое демо, теперь у него есть шанс.
Возможно…
