Burnt

Празднование Хэллоуина в самом разгаре, и вряд ли кто-то заметит отсутствие королевы вечеринок. После выступления Тёрнера и созерцания влюблённой парочки я не задерживаюсь ни на минуту в этом доме, забираю пальто и несусь прочь, как можно дальше от этого места. На пороге меня ловит взволнованный Стив, и каким-то чудом, сморозив что-то невнятное про плохое самочувствие, отнекиваюсь от его помощи, обещая чуть позже загладить вину за испорченный вечер. Плевать на холод, я буквально не способна ничего чувствовать, кроме внезапной пустоты, поселившейся после того, как Майкл с Харлотри появились на пороге моего дома. Не самое приятное воспоминание распаляет во мне ещё большую ярость, и мне с усилием удается не пнуть гнома, поселившегося под клумбой у калитки. Чертова Сара О’Нилл. За всё то время, что она здесь, я не могла ни разу вдохнуть полной грудью и почувствовать жизнь, пропустить её сквозь пальцы, сквозь всю себя по венам. С этими мыслями покидаю вечеринку и плетусь домой, поймав попутное такси. Комната во мраке ночи не кажется такой отвратительной, не видно стен, покрашенных в розовый, на глаза не попадаются девчачьи штучки, которыми родители уставили мою обитель. Мне даже не хочется разнести её к чертям, хотя я была бы не прочь поджечь этот дом и этот город. Горело бы всё синем пламенем, пока наблюдала бы за всем со стороны с застывшей улыбкой на губах. Я бы вышла победительницей из этой битвы. Но я проиграла. А мне пиздец как хотелось расцарапать мордашку О’Нилл вместо того, чтобы покорно отдать ей полную версию записи на диктофоне и обелить в её глазах Тёрнера. Хренов Майкл Тёрнер. Все началось с него, с его чёртового байка, скорости и адреналина. С его глаз цвета хвои, что так идеально бы смотрелись с огнём моих волос. Усмехаюсь, оставляю бутылку бурбона, взятую из бесчисленных запасов бара, на полу у кровати и иду к креслу, нихера не видя в темноте. Из меня бы вышла неплохая кровавая невеста на Хэллоуин, если бы мне не было так похуй. В голове бардак, в комнате бардак, ещё с утра лежат разбросанные по полу вещи. Цепляюсь шпильками за ножку кровати и чуть не лечу носом вперёд, но успеваю поймать равновесие. Слишком много алкоголя в крови, чтобы не могла удержать себя в руках. А в жизни моей бардак. И я в нём главная героиня. Вспоминаю всю такую правильную Сару, эти её невинные глазки, готовые всё на свете простить… А ведь я была так близко. В зеркале напротив девушка с огненно-рыжими кудрями смотрит на меня и смеётся зловеще, словно знает, где витают мои мысли. Над жизнью моей смеётся. Провоцирует, подгоняет к краю, наслаждается представлением в первом ряду, а потом одаривает холодной улыбкой, словно я снова что-то сделала неправильно. Неправильная дочь, неправильная девушка, неправильная-неправильная-неправильная. Всю жизнь для всех не такая, всегда желанная, но никогда не вписывающаяся в общую картину. Тишину разрезает щелчок зажигалки, за ним загорается огонёк и остаётся пеплом на кончике сигареты. Девочки не курят эту дрянь, — звучит в голове голос маман, но я упрямо игнорирую его и подношу к губам зажатую между средним и указательным пальцами сигарету. Первая затяжка самая охуенная, разносит никотин по горлу, сжигая все чувства на корню. Хочу расслабиться, но что-то мешает. Девушка в отражении повторяет мои движения, обхватывая губами фильтр, оставляя следы от красной помады. Смотрит неотрывно перед собой и в лицо мне выдыхает дым, пряча за ним дьявольскую улыбку. Откидываюсь в кресле, вытягиваю ноги, отбрасывая подальше туфли, и делаю новую затяжку. Прикрываю веки, больше не желая встречаться взглядом с отражением напротив. Перед глазами снова Тёрнер в доме малышки О’Нилл с гитарой в руках, пальцами перебирает струны, разнося по гостиной мотивы Скорпионс. Касаюсь внутренней стороны бедра, забираясь медленно под юбку, и поднимаюсь всё выше, где напряжение за этот вечер достигло своего предела. Слышу голос Майкла с хрипотцой, через строчку попадающего мимо нот, и веду подушечками пальцев по влажным складкам, отодвинув в сторону ненужную кружевную ткань. Из горла вырывается стон под взглядом изумрудных глаз, смотрящих только на меня сквозь толпу людей… Ускоряюсь, кровь пульсирует в каждой нервной клетке. Содрогаюсь от накрывшего с головой оргазма и выдыхаю, разомкнув губы. Их касается дыхание фантомного поцелуя, и я силой заставляю себя не податься навстречу. Последняя затяжка, и пальцы обжигает пеплом на конце сигареты. Не дышу, всё жду, когда пройдёт, когда не будет так больно. Поднимаю веки, а вокруг — пустота. Музыка стихла, голос Тёрнера не ласкает слух, и взгляд его направлен не на меня. Так странно, и в то же время так привычно терять последнюю нить надежды. Смотреть на человека и не иметь морального права быть рядом. Слышать собственный стук сердца в горле и окончательно отпускать того, кто никогда мне и не принадлежал. Сдаваться, когда нет смысла даже пытаться что-то исправить. В уголках глаз скапливается влага и одинокая слеза скатывается по щеке, размазывая тушь. Подскакиваю с кресла, тушу в пепельнице остатки сигареты и даю себе мысленную пощёчину. Моринги не плачут. Сгорают дотла изнутри, сжигая вместе с собой всё вокруг. Но Моринги не плачут.