Конец братства. Конец пути

— «Я выиграл» — не это ли ты подумал, Стальной? — с издёвкой спросил Кимбли, оскаливаясь. Эдвард замер и принял боевую позицию, прикрываясь стальной рукой, как щитом. Время словно замедлилось. Парень не понимал, что происходит, но ощутил пугающе знакомую ауру. Ауру смерти. Точно. Тогда, много лет назад, эта аура посетила их незадолго до смерти мамы. Эдвард сглотнул. — Действуешь по принципу «не убивать»? Молодец, похвально. Но ты только что упустил свой шанс меня убить, свой шанс на победу, — Кимбли открыл рот. Эдвард в ужасе замер. На кончике языка Кимбли лежал философский камень. — И за свою мягкосердечность ты заплатишь своей жизнью!       Багровый выплюнул камень себе в ладонь. Эдвард опустил взгляд на пол и за долю секунды ощутил начало алхимической реакции. Он знал, что у него нет шансов что-либо предпринять. Он смог только прикрыться руками, прежде чем его отбросило в сторону. Воспользовавшись созданной суматохой, Кимбли скрылся. Майор Майлз и солдаты из отряда, находившиеся близ башни, прикрылись руками, когда ударная волна взрыва отбросила их к стенке соседнего дома. Хейнкеля и Дариуса завалило обломками башни. Взрыв слышали все. О нём сразу же доложили в управление Бригс. Капитан Бакканир напрягся.       Эдвард открыл глаза. Он лежал около остатков стены. Сжав стальной кулак, Эдвард сокрушённо подумал: «Вот ублюдок, он всё тут разнёс… Кимбли, твою ж мать, куда ты сбежа…» — Эдвард приподнялся, чтобы осмотреться, но ощутил резкую боль в левом боку. Его вырвало кровью. Дышать стало тяжело. На бетон закапала алая кровь. — Нет… — прошептал Эдвард, начиная осознавать происходящее. Он медленно повернул голову. — Только не это… Нет… — живот Эдварда был вспорот железной балкой, некогда служившей креплением для потолка. Парень почувствовал резкую слабость и головокружение, теряя сознание.       Недолго Эдвард пролежал без сознания — боль заставила его прийти в себя. В голове хаотично кружились мысли: философский камень, медицинская алхимия, трансмутация человека, рентадзюцу, вернуть тело Ала… — Я не могу допустить, чтобы они плакали из-за меня… — сказал он сам себе под нос, собрался с силами и разрушил заднюю часть балки с помощью алхимии, после чего вновь упал на бок. Эдвард услышал стоны заваленных обломками башни Хейнкеля и Дариуса. Из последних сил Эдвард напряг левую руку и хлопнул ею по правой: алхимическая реакция раскидала завал вокруг химер, освобождая их. — Вот ведь… Кимбли… — с досадой сказал Хейнкель. Вместе с Дариусом он посмотрел на Эдварда в луже крови и тяжело дышащего. — Эй, Стальной, ты там живой? — аккуратно уточнил Дариус, а дыхание Эдварда стало тяжелее. — Не поймите меня неправильно… Но мне надо… Чтобы кто-то вытащил эту хрень из моего живота… — Это ты про балку? — перешагивая через обломки башни, химеры приблизились к парню. — Пару минут назад мы дрались на смерть. Ну и досталось же тебе, конечно. — Да. Пожалуйста. Помогите.       Переглянувшись, Дариус аккуратно приподнял Эдварда, придерживая его в сидячем положении. — Ну. Не припомню, чтобы нам давали приказ его убить. — Да. Если мы выдерем эту штуку, из тебя кровь ручьём хлынет. — Знаю… Как только вы выдернете её, я закрою рану до того, как умру от потери крови… — Ты владеешь медицинской алхимией? — Однажды я пытался преобразовать человека, поэтому кое-что помню… — «Кое-что помнишь»? Да у тебя там все внутренности превратились в одну большую кашу! Без философского камня ты!.. — Я использую свою жизненную энергию для равноценного обмена… — Эдварда снова вырвало кровью. Химеры вздрогнули. — Возможно, это сократит мою жизнь, но… — Ты уверен? — Нет времени на сомнения… Я сам виноват в том, что произошло…       Обменявшись вопросительными взглядами друг с другом, Дариус крепче взял Эдварда за плечи, а Хейнкель — балку. — Готов?       Эдвард тяжело вздохнул, настраиваясь, после чего кивнул. Хейнкель потянул за балку, а Эдвард душераздирающе закричал, заставляя вздрогнуть всех в округе. Хейнкель тянул медленно, стараясь давать Эдварду привыкать к боли, а в секунду, когда балка была вытащена, Эдвард совершил алхимическое преобразование и засиял.       Дариус ощутил, как Эдвард обмяк в его руках. Он слегка потрепал его. — Всё-таки помер?..       В башню с солдатами забежал майор Майлз. На химер и Эдварда было направлено оружие. — Вы двое! Что здесь происходит?! — майор Майлз посмотрел на окровавленного Эдварда и сщурил глаза. — Поднимите руки так, чтобы я их видел, и отойдите от Стального алхимика! — Да он сам просил вытащить эту хрень из него! — сказал Хейнкель, выполняя приказ Майлза и пнув балку ногой. — Срочно, свяжитесь с капитаном Бакканиром. Нам нужна помощь и врач! — Есть, майор! — один из солдат начал связываться с управлением Бригс, а майор Майлз подошёл к Эдварду и присел около него. Парень тяжело дышал, но был без сознания. Он смог остановить кровь, но ему всё ещё была нужна помощь врача.       Получив сигнал о помощи, капитан Бакканир сразу же направил отряд и врача к разрушенной башне. Майор Майлз не отходил от Эдварда, а химеры находились под охраной. Кимбли обманул их всех.       Погода словно была на стороне Эдварда, поэтому новая метель не началась, как того боялся Бакканир. Прибывший врач оказал Эдварду необходимую помощь, после чего его доставили в лазарет Бригс. Врачи делали всё возможное на протяжении нескольких дней, но были бессильны. От полученных травм Стальной алхимик Эдвард Элрик скончался.       Оливия Мила Армстронг холодно смотрела на Кинга Бредли и остальных избранных для бессмертия генералов. Ей очень не нравилось, что верхушка армии прогнила так сильно, но другого способа воспрепятствовать этому не было, только зайти в логово тигра. Фюреру докладывали, как обстоят дела в разных городах Аместриса, а тот, в свою очередь, сообщил, что крепость Бригс теперь под контролем центральной армии. — Мы очень рады, генерал-лейтенант Армстронг, что Вы присоединились к нам, — Оливия одарила фюрера холодным взглядом.       Со стуком, в кабинет зашла Риза Хоукай. Она выглядела бледной, но ни взгляд, ни походка не выдавали её. Все переглянулись. Неужели у неё есть право прерывать столь важное совещание? Но право было. Приказы фюрера нельзя оспорить. Кинг Бредли напрягся. Появление лейтенанта Хоукай могло означать одно — что-то случилось с ценными жертвами. — Сэр, поступили срочные новости из крепости Бригс, — Оливия вздрогнула. — В ходе военного сражения Стальной алхимик Эдвард Элрик получил серьёзные ранения и… скончался.       Оливия удивлённо втянула в себя воздух. Генералы молчали. Фюрер выглядел озадаченным. — Это точная информация? — Так точно, сэр. Врачи Бригс не смогли ничего сделать. — Сообщите об этом полковнику Мустангу. Как никак он был его подчинённым. И отдайте распоряжение о транспортировке тела в Централ. Эдвард Элрик достоин быть похороненным со всеми почестями.       Новость о смерти известного госалхимика быстро разлетелась по всем уголкам Аместриса. Сначала полковник Мустанг не поверил этому. Но Риза не стала бы шутить с таким. В секунду, когда новость дошла до Уинри, она замерла. В ней словно оборвались все чувства и замёрзли эмоции, подобно горам Бригс. Она даже не смогла заплакать. Просто молчала. Огоньки в доспехах Ала погасли. Он не мог поверить в услышанное и на секунду возненавидел себя сильнее всех, ведь именно из-за их поисков Эд погиб. Даже Линг Яо, находящийся глубоко в душе Грида, вздрогнул.       Уинри, Ал и тело Эдварда приехали в Централ в один день. Об этом сообщил майор Армстронг, встретив Уинри и Ала на перроне. — Майор, это правда? Точно не ошибка? — всё же уточнила девушка. Майор лишь покачал головой. — К сожалению, доктор Нокс подтвердил это сегодня утром. — А… Уже решили… Где Эд… Останется?.. — тихо спросила Уинри, сжимая руку в кулак. — Фюрер сказал, что это решение останется за семьёй Эдварда, он лишь обеспечит всё остальное. Так что, Альфонс, решать тебе.       Ал ничего на это не ответил. Вместе с Уинри и майором Армстронгом он направился в центральный штаб. Несмотря на то, что новость о смерти Стального всех поразила, жизнь в штабе не остановилась. У всех было множество своих задач, которые не терпели отлагательств. Однако в одном их кабинетов всё замерло.       Полковник Мустанг сидел в пустом кабинете, сложив руки перед собой. Постучав, Ал зашёл в кабинет. Уинри молча села на диван, положив руки на колени. — Примите мои соболезнования, — сказал полковник. — Как это произошло? — Согласно отчёту военных крепости Бригс, Эдвард Элрик был тяжело ранен во время боя с химерами. Их обнаружил майор Майлз. Химеры не оказывали сопротивления и были расстреляны за содеянное. Однако врачи Бригс оказались бессильны, — немного помолчав, Рой продолжил. — Во время боя ему распороло живот. Были повреждены внутренние органы. Это и стало причиной смерти. — И Вы в это верите? — спросил Альфонс, поднимая глаза на полковника. — Нет. Но…       Дверь распахнулась. В кабинет полковника зашли Кинг Бредли и Риза. Рой и Альфонс встали, а Рой отдал честь вышестоящему. Уинри осталась сидеть на диване и смотреть в одну точку. — Мне так жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, Уинри-чан, Альфонс-кун, — сказал фюрер. — Вы потеряли друга, брата. Я же потерял отличного бойца, талантливого алхимика. Очень необычно такое спрашивать, но всё же. Где вы хотите похоронить Эдварда-куна? — В Ризенбурге… — тихо произнесла Уинри. — Эд очень хотел вернуться туда в конце своего пути… — Да. Братик заслужил того, чтобы вернуться домой. — Да будет так. Эдвард-кун дружил со многими здесь. Поэтому сегодня будет прощание. А вечером вы можете отправляться в Ризенбург.       Фюрер сказал правду: в те редкие моменты, когда Эдвард оказывался в центральном штабе, он со многими общался, поэтому проститься с ним пришло много солдат. Ал пришёл на церемонию, чтобы постоять в уголке. Больше всего на свете ему сейчас хотелось быть незаметным. Никто не подходил к нему. Все не знали, что сказать. — Вас ни на минуту нельзя оставить одних, — Ал посмотрел на подошедшую Оливию. Она была одета в парадную военную форму, а на плечо была накинута чёрная траурная лента. — Мои соболезнования. — Спасибо, генерал-лейтенант. Как Вы? — Всё хорошо. В Бригс в ближайшее время я не вернусь. — Вот как, — Альфонс понял, что Оливия успешно внедрилась в верхушку армии, но какой сейчас в этом всём был смысл. — Фюрер сказал, что Эдвард будет похоронен на родине. — Да. Мы так с Уинри решили. — Алекс собрался ехать. Мустанг. Риза. — Вы тоже можете приехать. Эд был бы рад. — Спасибо, но мы уже попрощались, — Оливия горько усмехнулась и вышла из зала. Она пришла попрощаться с Эдвардом одна из самых первых. Он лежал в гробу, усыпанный множеством белоснежных калл и выглядел напряжённо. Насильственная смерть оставила свой отпечаток на лице, а незавершённые дела легли тенью на его вечно молодое лицо.       На похороны Эдварда Элрика собрался весь Ризенбург. По приказу фюрера на церемонии для поддержания порядка были выставлены солдаты. Алу показалось, что прощание длилось вечно: все те, кого они знали, текли рекой знакомых и скорбных лиц. Те, с кем они когда-то играли в школе, сейчас стояли около гроба и плакали. — Ал, так не должно быть, — сказала Уинри, подходя к нему. Девушка была одета в чёрное платье, а волосы были подвязаны чёрным платком. — Да. Мы совсем не этого хотели. — Ал, — парень перевёл взгляд на знакомый голос. — Учитель. — Наши соболезнования. — Спасибо. — Я видела Хоэнхайма. Он уже подходил к тебе? — Отец тоже здесь?.. — Ал встал, а Уинри посмотрела на него. — Извините, мне надо его найти.       Ал прошёл мимо подчинённых Мустанга — они приехали вместе с полковником, кивнул майору Майлзу и капитану Бакканиру, разминулся в дверях с Пинако. Он шёл на кладбище. Где, если не там, мог бы быть Хоэнхайм. И Ал не ошибся. Его отец сидел рядом с могилой их мамы. Скрюченная фигурка вздрагивала. Рядом была раскопана свежая яма. При виде её, Ал вздрогнул. — Папа… — Хоэнхайм повернулся к нему лицом. Его глаза блестели от слёз. — Альфонс… Извини, что не подошёл… — Ничего. Ты же не думаешь, что это было подстроено? — Что? Ох, кто знает… Засранец какой Эд, да? Самый первый ушёл к Трише…       Ал молчал. Ведь правда — если с другой стороны что-то есть, то Эд первым увидит маму.       Гроб с телом знаменитого Стального алхимика несли военные. Уинри стояла ближе всех к могиле рядом с Альфонсом, Пинако, Хоэнхаймом и Мустангом. На крышке гроба был выгравирован знак Фламеля. Когда гроб опустили в яму, прозвучали три выстрела в небо. Могилу закопали.       Поскорбев, люди расходились. Последними у могилы остались самые близкие. — Уинри, не надо держать боль в себе, — сказала Риза, смотря на вытянувшееся лицо девушки. Такой она уже приехала в Централ. — Я не могу, лейтенант Хоукай. Я зла на Эда. Он обещал, что в следующий раз я заплачу от счастья. А сам… — говоря это, девушка не заметила, как по её щеке поползла слезинка. — Как он мог. Вот так. — Сначала Хьюз. Теперь ты, Стальной, — себе под нос прошептал Мустанг. — То обещают поддерживать и подталкивать, а то перепрыгивают по званиям. Вот же ж.       Над кладбищем собирались тучи. Громыхнула молния, сопровождаемая начавшимся дождём. Группа одиноких людей стояла возле свежей могилы. Ушёл человек, который естественным образом умудрялся всех объединить, который заряжал позитивом и забавно злился на комментарии о своём росте. А сейчас его тело лежало под землёй, став частью нового безумного цикла и равноценного обмена.