Саке Nihon-Sakari, Джуммай
Крепость: 52%
Пустой взгляд в никуда, растрëпанные красные волосы и потерянный в целом вид. Сидя в людном баре, он запивает одну рюмку другой. Любимое Саке перестало иметь привычную горечь, отчего он вливал в себя лишь больше, но отсутствие вкуса его пьянству нарастать не мешало. А людей было сегодня по-особенному много, и всем было плевать. Хотя если подумать, а с чего бы другим должно быть дело до обычного обитателя подобных баров? У всех есть свои проблемы, всем нужна поддержка. Но в такие моменты — условный «ты» ощущаешь себя такими одиноким, что любое внимание будет приятным, даже бармена, которому ты всë ещë не оплатил счëт. В то же время… Не зря же этот уставший бедолага сбежал в бар, так? Люди странные. И он не исключение. Ринне Амаги устал. Выслушивать почти каждый день оскорбления в свой адрес мало кому понравится. Вечные подколки и упрëки. «Это точно зоопарк» — как выражаются некоторые. Хотя, если подумать, он сам виноват в таком отношении к нему? Амаги собственноручно придумал себе отталкивающий образ, сам его придерживается, и сам страдает. Это ли не называется мазохизмом? Ну а в целом — люди разные. Некоторые вымещают гнев сразу в лицо, другие запоминают, а через время припоминают, третьи терпят… И Ринне терпит. Ринне Амаги просто устал. Просто напросто устал. — Ринне-кун?.. — послышалось негромкое откуда-то сзади. Лениво посмотрев на источник знакомого голоса из-за плеча, Ринне тихонько шмыгнул носом. Ники. Что этот обалдуй тут забыл? Вид у него, кстати, был взволнованный и немного потрёпанный, небось бежал сюда со всех ног… Только вот откуда узнал, что он тут? Видя настолько непривычный вид Амаги старшего, Ники осторожно положил свою руку ему на спину и присел рядом за столик. Он не стал ничего говорить, лишь нежно поглаживал пьяного в стельку Ринне, да смотрел на его лицо, пока Амаги молчал в ответ. Он не был в состоянии говорить. Они не виделись пару дней. У Ники был завал на работе, да и сейчас у них не было дел в айдол сфере, но так запуститься за два дня? Если честно, он выглядел будто пьëт непрерывно пару месяцев, не меньше. Шиина видел разного Ринне. Весëлого, саркастичного, серьëзного, злого, кокетливого и даже грустного, но это… Это можно называть апатией? Ники не сильно разбирался. — Пойдëм домой? — чуть ли не шёпотом спросил Ники, смотря ему в пустые глаза. — Ты наверное не ел ничего… Я приготовлю твою любимую пиццу! — Ринне молчал в ответ, смотря в узоры столика, но в то же время, будто молча соглашаясь с пришедшим, начал вставать. И они пошли, оплатив выпитое. Ники осторожно придерживал парня под руку, пока он медленно ковылял, шаркая ботинками по дороге. Сегодня было чистое небо. Надвигался вечер, и солнце постепенно уходило за горизонт, придавая небу оранжевый оттенок и окрашивая серые многоэтажки в жëлтые цвета. Ники не смотрел на друга. В его голове всë ещë было полное непонимание поведения Ринне. Что на него нашло? Почему вдруг так много запил и выпал из жизни за два дня? Он и раньше мог сильно напиться, но это было в компаниях или на крайний случай в квартире Ники. Может что-то случилось в семье? Тогда бы и Хииро знал, но с ним всë было в порядке. Что случилось, Ринне? Но вслух ничего не было сказано. Шиина не собирался вести его в общежитие. Слишком ненадëжно, да и лишние вопросы в таком состоянии не будут лучшим решением, как думал сам сероволосый. Так что вскоре они уже были у него в квартире. Ники аккуратно посадил Ринне под котацу, укрыв его ноги одеялом, а сам направился на кухню, надевая свой фирменный белый фартук. Уже был закат. Оранжевый свет окутал квартиру, наполняя еë теплом. Было так светло, что в этих лучах виднелись крупицы пыли, что медленно витали в воздухе. Ринне оставили одного со своими мыслями. Его и так лохматые волосы аккуратно выпадали на лицо из-под повязки, что Ники бережно поправил не так давно, дабы она не выглядела небрежно. Он глупо пялился в одну точку, приоткрыв засохшие губы, будто что-то хотел сказать, но из горла ничего, кроме почти неуловимого хрипа, не доносилось. Видимо, все эти два дня он почти ничего не говорил… Ринне смотрел своими уставшими глазами на мельтешение от сероволосого, что бродил туда-сюда, собирая всë нужное для готовки, пока его взгляд не приманила одна вещь. Ники уже во всю мешал тесто, испачкав стол в муке, увлекшись сим процессом так, что даже не слышал, как к нему со спины подошли. Но почувствовав лëгкий ветерок на коже, он всë же среагировал: — Ринне-кун, ты что-то… Нож. В паре сантиметров от горла уже подвернувшегося Ники было приставлено лезвие, что с таким же безжизненным взглядом держал сам Ринне, опустив лицо вниз. Видимо он взял его с края стола, когда Шиина доставал его. —… Ринне-кун?.. — всё что мог сказать парень, смотря на второго, пока тот молчал, не двигаясь с места, чувствуя, как капля пота стекает с лба на щëку. Напавший медленно посмотрел в испуганные глаза Ники и, постояв так немного, отошëл на шаг назад, будто осознав, что он вытворяет. Только испуганный Шиина хотел было выдохнуть с облегчением, как… Взмах. Ринне с силой сделал длинный рез себе по руке, тем же самым ножом. Неглубокий, но большой. Крепко сжимая окровавленное оружие в руках, он упал на пол, поджав колени к себе, да так же смотря в никуда, пока его руки прижимали тупую часть лезвия у лба. Ники не успел даже понять, что произошло, как в испуге за Ринне упал на колени напротив и судорожно стал теребить второго за плечи. — Боже мой, Ринне-кун! Что на тебя нашло?! — начинал чуть ли не кричать Ники, пытаясь привести второго в себя, пока по щекам не покатились обжигающие слëзы. — Ринне-кун… Прошу, приди в себя… Что с тобой?… — продолжал он, смотря в пустые глаза Амаги. Из-за резкого падения рукав его футболки ненамного задрался, и Ники заметил царапины под тканью. Что? Он аккуратно задрал рукав по самое плечо и ужаснулся количеству ссадин там. Свежие, старые и почти зажившие шрамы, всë это «украшало» раненную руку Амаги старшего. Ники ничего не сказал. Молча поднявшись, он взял аптечку из шкафчика и, достав оттуда всë нужное, аккуратно забрал у сидящего нож, кинув его в раковину, после чего стал обрабатывать свежую рану. Повисло неловкое молчание, в котором было слышно лишь всхлипывание Шиины и тихое хрепение Ринне. — …Ники. — послышалось сипловатое от сидящего, что смотрел на то, как его руку заматывают. — М? Что такое, Ринне-кун…? — Не говори об этом остальным… — Даже не собирался. — поспешил уверить его Ники, слабо улыбнувшись, неосознанно сжимая губы от нахлынувших неприятных мыслей. Ринне всегда был таким. На людях активный и язвительный, а наедине — тихий и спокойный. Невольно вспоминался тот образ мальчишки семнадцати лет, что ничего не знал о жизни в городе и был всегда грубым со всеми. Если так посмотреть, они не изменился. Но несмотря на весь его образ, это не сам Ринне. И это видно по порезам. Ники всегда думал, что свой гнев и упадочное настроение он мог запивать алкоголем или в своих азартных играх, но видимо оказался не прав. — Ринне-кун… — подумав, тихонько сказал Ники, закончив бинтовать бедную руку. — Прошу, приходи ко мне, когда тебе будет плохо в следующий раз. — Зачем…? — низко шëпотом, будто шевеля только губами, произнëс Ринне, подняв глаза на сидящего рядом, а в ответ он увидел знакомую и уже столь полюбившуюся ему улыбку. — Я бы хотел быть рядом с тобой, когда тебе плохо. Если ты не против. Аккуратно, почти не касаясь, Ники поднялся на коленках повыше и нежно поцеловал парня в лоб, продолжая всë так же улыбаться.Как же я его люблю…