Lay All Your Love on Me

Сигаретный дым легкими клубами вырывался из открытого рта, лишь на немного задерживаясь под потолком старого фольца, чтобы после полупрозрачной вуалью выскользнуть в щель от опущенного стекла. На улице мельтешили люди, сновали туда-сюда, как тараканы, заполонившие собой все пространство. Они шумели, гудели как улей, мелькали, вызывая в глазах противную рябь, от которой начинало конкретно так мутить. Или же виной всему была уже третья сигарета с откровенно отвратительной виноградной капсулой. Других не было. А курить хотелось до жути, до мерзкого зуда где-то под ребрами, который невозможно было утолить, скребя кожу короткими ногтями. До тошноты, до боли, до слез. Истлевший пепел медленно отвалился с окурка, падая прямо на колени девушки, от чего та, истерически подскочив, начала быстро отряхивать их, яростно ругаясь себе под нос. Но тонкие черные колготки были уже безбожно испорчены. Убито простонав, она затушила окурок о пепельницу и засунула его туда же. Сегодня все было особенно ужасно. День тянулся как густая смоляная капля, ползущая вдоль ствола дерева. На новой работе, которая ей, честно говоря, совсем не нравилась, творился полный кавардак. Начальник - старый усатый дед с влажными глазками - долго и нудно рассматривал подготовленные ею документы, чтобы после с самой кислой из возможных мин изложить свои недовольства. И ладно бы они были по делу! Нет же, старый козел решил устроить проверку на прочность. А о какой прочности может идти речь, если последние пару месяцев она ощущала себя не иначе, как разбитым в хлам стаканом. Наполовину пустым, конечно же, ведь природный пессимизм тоже никто не отменял. На обеде какой-то мудак сожрал наскоро приготовленный прошлым вечером рис с консервированным тунцом (сил извратиться на что-то более изящное попросту не было), и, закрывая холодильник, она искренне пожалела троглодиту встретить прекрасный вечер в компании унитаза. Коллеги на работе сегодня тоже были как-то по-особому отдалены. Иногда ей казалось, что они шепчутся у нее за спиной, перемывая кости, раз за разом пуская влажные ручонки туда, куда она плотно захлопнула дверь и навесила сотню самых разных замков. Как же было хорошо, что вечер с его спасительной прохладой и темнотой уже вступил в свои права. Красный свет на светофоре мигнул, переключаясь на ярко-зеленую лампочку. Поток машин мерно двинулся вдоль жилого района, переходящего в густой городской парк. Она спокойно перестроилась в нужный ей ряд, чтобы аккуратно свернуть направо, выруливая на парковку перед высоким светлым зданием, на стенах которого уже начали загораться вечерние лампы. Токийский медицинский университет как обычно походил на бесконечное движимое море - так много тут было учащихся. Девушка глубоко вздохнула, заглушила двигатель и лениво вылезла на воздух, оправляя задравшуюся юбку. Мимо проносились студенты, лиц которых она словно и не видела вовсе. Разучилась различать, забравшись в свою спасительную раковину из мыслей. Ее звали Нана. Нана Мей, если быть чуточку более дотошной. Ей было 34 года, по образованию - ландшафтный дизайнер. По призванию - сучья стерва, как ее не преминул назвать бывший муж, но таких профессий нынешняя Япония не предполагала, поэтому приходилось подрабатывать по совместительству сверхурочно чисто по доброте душевной. В Токио она перебралась совсем недавно, всего каких-то четыре месяца назад, но все еще чувствовала себя здесь даже не пятым - запасным и, о горе, спущенным до нуля колесом. Она переехала сюда из небольшой префектуры на юге страны, а вынужденные переезды редко когда бывают в радость. Дома остались немногочисленные друзья, работа, которая доставляла какое-никакое удовольствие (ну или хотя бы не была противна до оскомины), и вредный сосед, постоянно путающий ее дверь со своей (вот уж по кому она явно не скучала, хотя иногда так сильно не хватало этих "романтичных" полуночных покушений на ее квартиру). Она бы так и жила, медленно варясь в своем собственном соку, загуливая по барам по пятницам, смотря спортивные трансляции, в которых ничего не понимала, и мутные сопливые сериальчики, от которых ее тошнило. Вот только однажды утром она получила известие о том, что ее старшая сестра, с которой Нана была крайне близка (наверное, чуть ли не с единственной во всем огромном мире), погибла вместе со своим мужем в аварии. Она слабо помнила тот и ряд последующих дней. Наверное, воспаленный мозг решил сжалиться над хозяйкой и частично вычеркнуть самые болезненные воспоминания из памяти. У сестры в Токио осталась уже взрослая дочь. Юмеи училась в медицинском университете на пятом курсе. Будущий молодой хирург. Племянницу Нана безумно любила и не простила бы себе, если бы продолжила вести свое по сути бесполезное существование, когда девушке так сильно нужна была ее поддержка. Они обе были жизненно необходимы друг другу. Конечно родителей она ей не заменит, но сможет выдать какой-никакой завтрак, деньги на необходимые расходы и просто избавит от одиночества. Своих детей у Наны не было. С мужем как-то не получилось (и конечно же это стало одним из повод скоротечного развода), а сейчас она подшучивала над самой собой, что одного ебанутого недоребенка в ее собственной голове ей вполне хватало. Смех сквозь слезы. Девушка оперлась на капот своего старого фольца, который пережил с ней не одну бредовую передрягу, и всмотрелась в выходящих из главного входа студентов-медиков. Юмеи успевала учиться и подрабатывать на своей кафедре. Нана предполагала, что это было связано явно не с переизбытком свободного времени. Прятались от проблем они по-разному. Мей заливала свои мысли крепким алкоголем и закуривала сигаретами, а Юмеи загружала себя до беспамятства. Что ж, каждый выбирал свой вариант в меру своей испорченности. И, честно говоря, Нана была рада, что ее новоиспеченная дочь была совершенно на нее не похожа. Есть шанс хорошо устояться в жизни, а не дичать и чахнуть как последняя в этой жизни тварь, которой даже места на небезызвестном ковчеге не досталось. Из двери вышли двое. Маленькая хрупкая девочка с небольшим черным рюкзаком за плечом, и парень, возвышающийся над ней. Нана близоруко прищурилась, вглядываясь в приближающиеся фигуры. Юмеи она распознала довольно быстро - что она, совсем дура, чтобы не узнать свою собственную племянницу? А вот ее спутника видела впервые. - Привет, - устало протянула девушка, остановившись около машины. Под глазами залегли глубокие темные круги, черные волосы были собраны в растрепанный пучок на самой макушке, а сумка со всякими ученическими и рабочими принадлежностями, в том числе медицинским халатом и сменными тапочками, едва ли не перевешивала ее. Нана тепло улыбнулась своему потерянному воробью и перевела взгляд на ее спутника. Что ж... Спутник был как минимум необычным, а как максимум - странным. Высокий - вблизи Нана поняла, что была ниже его почти на целую голову, хотя никогда не могла назвать себя низкой. Стандартный рост для такой же стандартной девушки. Этот же был дылдой под два метра, что позволяло ему возвышаться над абсолютным большинством прохожих. В ушах поблескивали золотые сережки. Теплая желтая кофта с пушистым воротником (на улице уже становилось прохладно) и немного дурацкого вида пятнистая шапка. Он что, пустил на нее бабушкиного далматинца? Парень молчаливо кивнул, останавливаясь рядом с Юмеи. - Ло, это моя тетя. Нана, это Трафальгар Ло. Мы учимся с ним в одной группе. Теперь еще и вместе застряли на этой дурацкой кафедре. - Племянница представила своего спутника и двинулась закидывать вещи на заднее сидения фольца. - Мы можем подкинуть его до дома? Он живет всего в паре кварталов от нас, а сейчас уже так поздно. И, кажется, намечается дождь. Нана, все это время оценивающе пялящаяся на внезапного пассажира, лишь пожала плечами, неосознанно поправляя свои выбеленные волосы. Трафальгар Ло в ответ неотрывно смотрел на Мей, как будто прожигая ее взглядом. Глаза светлые, с золотыми вкраплениями, совершенно точно не обычные. Нана почему-то вспомнила одну из заезженных фраз из каких-то фильмов или книг. Что-то про то, что если очень долго смотреть в бездну, то бездна однажды начнет смотреть на тебя в ответ. Что ж, кажется, сегодня у нее случилось знакомство с одной странной бездной, от внимания которой хотелось забиться в багажник собственной машины. - Ладно, садитесь в машину. Я не планирую простоять тут всю ночь. Если бы от университета можно было бы опылиться, просто постояв рядом, я не имела бы ничего против. А так хотелось бы все же провести вечер в своей кровати, а не рядом с автобусной остановкой черт знает где. - Нана открыла дверь со стороны водительского сидения, уселась на свое место и дождалась, когда оба студента усядутся в машину: Юмеи - на соседнее переднее, сразу же пристегиваясь с видом максимальной добропорядочности, Ло - на заднее, по центру, где его легко было рассмотреть в зеркало заднего вида. В целом, Нана не собиралась продолжать игру в гляделки, но возможность пару раз бросить взгляд на загадочного хирурга явно не доставляла особых неудобств. Машина выехала на дорогу, планомерно поколесив в сторону выезда из центральной части Токио. Большую часть пути проделали молча. Нана старалась не отвлекаться от своей нехитростной задачи в кручении руля и выжимании педалей. Юмеи делала какие-то пометки бисерным почерком в ежедневнике, помечая свои планы на следующий день. Трафальгар рассматривал вид за окном и в целом вел себя чинно-благородно, аки монах в дни медитации. Высадили его у небольшого частного дома с ухоженным газончиком и небольшой клумбой, где цвели довольно яркие дицентры. Позже, когда они вдвоем с племянницей сонливо жевали свой скудный ужин (Нана все еще не успела ничего приготовить, а Юмеи весь день провела на кафедре), Мей все же решила завести этот разговор. Не сказать, что ей было жутко интересно, но обоюдное молчание, которое в последнее время редко нарушалось их инертными вечерами, уже порядком утомило. А тут как нельзя кстати хоть что-то, выбивающееся из их устоявшегося ритма загнивающей жизни. Хотелось, чтобы Юмеи перестала закрываться в себе. Нана вновь хотела увидеть ту улыбающуюся девочку, которая буквально искрилась весельем когда-то давно. Она всегда знала, чего хочет, всегда стремилась к этому. Просто сейчас она пряталась где-то в глубине этого хрупкого тельца, с усилием закапываясь в свой собственный кокон из тысячи упругих нитей. - Так кто этот Ло? Твой парень? - Парень? - глухо повторила Юмеи, пусто уставившись на чашку чая в своих руках. А после вдруг встрепенулась, густо покраснела, обралась и подняла удивленный взгляд на Мей. - Нет. Нет, не парень. Просто друг. Хотя… нет, наверное, даже не друг. Просто знакомый. Нана хмыкнула и потрепала девушку по волосам. - Он симпатичный. Высокий такой, загадочный. Выглядит правда как тот еще подгаражный чертила, но, думаю, с возрастом это пройдет. - Да, и половина моей группы явно испытывает к нему эрогенный интерес. Нет уж. Ло - это Ло. Может, выглядит он и привлекательно, но слишком уж упертый и сам себе на уме. Будущее светило хирургии. Дорогу ему лучше не переходить. Переступит и даже не заметит. Юмеи скривилась и перемешала сахар в чае, видимо, вспоминая что-то связанное с Трафальгаром. Нана хмыкнула, присаживаясь рядом и устало рассматривая вид за окном. На город окончательно опустилась ночь, в их тихом спальном районе это было особенно заметно. Где-то далеко-далеко, в самом центре Токио, жизнь кипела, бурлила и переливалась через край. Агрессивно пыхала суетой и жаром на случайно забредших прохожих. После переезда в этот город Мей начала ловить себя на мысли, что ей не хватало спокойствия и «дикости» ее родной префектуры. Недоставало моря, леса и небольшого пруда с обветшалым мостом, на который было страшно становиться еще лет десять назад. Здесь все было как-то слишком громко и слишком ярко. Слишком. - Многим девушкам этого достаточно. Некоторые даже целенаправленно ищут именно таких. - Нана несдержанно хохотнула и забросила ногу на ногу. - Ну знаешь, это только современные философы утверждают, что женщина любит ушами. На самом деле бабский мозг устроен так, что пока не наглядится на кого-то, кто симпатичнее примата, ни о какой влюбленности и речи быть не может. Эх, будь я лет на десять моложе... Эрогенный интерес был бы и у меня. - Нана! - Да шучу я, шучу. Дай одинокой старой женщине помечтать.

***

Что ж, кое-что изменилось в ее скучневшей и зауряднейшей жизни. Хотя изменения эти вряд ли можно было бы назвать глобальными. Да и не пережила бы она еще одного неизвестно с каких херов сброшенного на ее и без того больную голову переворота. Просто пару раз в неделю до дома она тащила не одного замученного до полусмерти студента, а целых двух (с учетом роста нового пассажира она бы даже сказала двух с половиной). Ло в попутчики не напрашивался, но Нана вдруг решила вспомнить, что на самом деле не такая уж сука, какой ее всегда считал бывший муж (чтоб ему там икалось всякий раз, как он без особой на то причины всплывал в женских мыслях). Поэтому заднее сидение старого фольца, ранее заваливаемое сумками и пакетами, теперь придавливалось еще и одной очень недурственной задницей. Наверное, Нана имела свой молчаливый корыстный интерес во всем этом безобразии. Трафальгар Ло был персоной любопытной. В любом случае взгляд цеплялся за него всякий раз, как он появлялся в поле зрения. Чистая кожа с легким оливковым отливом и бархатный, почти мурлыкающий тембр голоса. Всегда аккуратный, спокойный, сдержанный. Одежда выглажена и подобрана так, чтобы подчеркнуть самые выгодные ракурсы парня (как бы иначе она смогла определить степень аппетитности его задницы?). Смотря на него, девушка понимала, что будущий хирург не просто привлекателен - он чертовски хорош собой и совершенно точно в курсе этого факта. Разве что огромные синяки под глазами, говорящие о хронической усталости, как-то не слишком вписывались в образ идеального мужчины. Да и глаза у него были как у того человека, который видел и чувствовал многое, но совершенно точно хотел об этом забыть. У счастливых и беззаботных людей нет таких глаз - это Нана знала не понаслышке. Поначалу Ло больше молчал. Устало наблюдал за видами из окна или через зеркало заднего вида следил за сидящими впереди девушками. Но в какой-то момент играть молчаливого болванчика ему надоело, так что Нана в какой-то мере осознала, что идеальных людей не бывает, как бы ни хотелось верить в обратное. В хорошие дни Трафальгар спокойно поддерживал беседу - он, как и предполагалось по редким отзывам от Юмеи, был начитанным, продуманным и спокойным. Мей быстро нашла с ним общие темы (сама себя дурой она конечно же не считала), которые парень сразу же подхватывал в разговоре. Когда же у него было отвратное настроение, Ло становился до одури колким на язык. Он был способен выморозить едва ли не с полуслова и делал это с выражением особой скотности в бесстыжих глазах. Если подумать, знакомство Наны с настоящим Ло началось самым тупым из доступных вариантов. Это естественно был четверг, а Нана люто ненавидела четверги. Почему-то Вселенная посчитала, что именно в этот день должны свершаться все самые отпетые ситуации, каждая из которых единолично была способна добить изнывающую от тяжкой недели девушку. Мало того, что начальник, этот гребаный усатый таракан, скинул на Нану работу другого не менее неприятного типа со словами: «Мей, кажется, вам нужно лучше отрабатывать вашу зарплату», так еще и рабочий холодильник, в котором она предусмотрительно вчера оставила еду на следующий день, перегорел, оставив девушку без обеда. Весь день ее люто бесила секретарша босса, которая неспешно перетекала из одного угла кабинета в другой, приторно сюсюкая с каждым встречным и совершенно забыв, что как раз ей бы и не мешало «отработать свою зарплату». И в завершение дня - пробитое колесо, которое она с горем пополам смогла заменить с помощью домкрата и офисного охранника. После всего этого буйства единственное, на что у нее хватило сил - это заехать в небольшую забегаловку перед университетом и купить там такие аппетитные и привлекательные сэндвичи. Один из них она лениво жевала, стоя на парковке возле университета, смотря потерянным взглядом куда-то поверх высоких елей, которыми была засажена территория вокруг здания. Честно сказать, она настолько устала, что даже не чувствовала вкус еды, искренне надеясь на то, что ей хватит энергии, чтобы вместе с хлебом не прожевать и бумажную салфетку. - Нана-я? - рядом раздался удивленный голос, и Нана перевела взгляд на говорящего. Это оказался Трафальгар, сегодня облаченный в легкую осеннюю куртку с теплым воротом и свою неизменную шапку (спал он в ней что ли?). - Привет, Ло. Где Юмеи? - Нана перестала жевать и наклонилась вперед, чтобы заглянуть за спину парню в попытке углядеть свою племянницу. Но за широкой спиной никого не оказалось, поэтому она вопросительно посмотрела на хирурга. - Так она сегодня на стажировке в центральной больнице. Забыла? Мей пару секунд напряженно думала, а после с силой хлопнула себя ладонью по лбу. Ну конечно! Стажировка! Юмеи несколько раз говорила об этом, но кто бы затолкал эту информацию в безмозглую блондинистую башку. Тупая, тупая Мей! - И не нужно заниматься теловредительством. Ты, конечно, молодец, что делаешь это в присутствии медика, но я хирург, а не травматолог, - лениво протянул Трафальгар, поправляя лямку рюкзака на плече, и добавил: - Вот если нужно препарировать кого, то ты зови, здесь подсоблю. - Молодой человек, а потрудитесь-ка пояснить мне, с каких это пор мы перешли на "ты"? - Нана, раздосадованная своей оплошностью, старалась отогнать печальную мысль о том, что в это время могла уже нежиться в своей кровати, а не стоять тут, попутно включая режим дотошной бабульки. - А ты против? - Вообще-то да. - Как жаль. Ну ничего, потерпишь немного, пока не привыкнешь. Нана едва не задохнулась от этой наглости. Нет, серьезно? Этот хер, кем он там себя возомнил - непонятно, вел себя так фамильярно и всем своим видом показывал, что совершенно ни о чем не жалел. Не сказать, что она была ярым приверженцем традиционных обращений, уважений и прочей старческой хероты, но тяжелый день и особый уровень усталости делали свое дело. Злость капала внутри огромными тяжелыми каплями, каждая из которых со всем остервенением врезалась в струной натянутые нервы. В обычный день она бы на это забила, возможно даже посмеялась бы с наглости (или глупости?) парня, но сегодня сердце требовало резни. И она бы ее устроила, не будь рядом пары десятков свидетелей. - В машину. Быстро! - рыкнула она, скомкав и выбросив в урну недоеденный сэндвич. И пусть Ло скажет спасибо, что не ему в лицо. Трафальгар пожал плечами, обогнул машину и уселся на переднее сидение. Рюкзак предусмотрительно сгрузил на заднее. - И не вздумай брать сэндвичи. Они только для адекватных людей с умеренным чувством собственной важности! - Нана с размаху плюхнулась на водительское место и захлопнула дверь машины, яростно тыкая ключом в замок зажигания. - Да пофиг. Я все равно ненавижу хлеб. Всю дорогу до дома Трафальгара парочка вынужденных пассажиров старого фольца упорно и дерзко препиралась друг с другом. Нана вела себя как типичная баба, Ло язвил как не в себя. Милая поездочка, ничего не скажешь. Раз десять девушка корила себя, что не оставила этого выпендрежника на попечение ночному автобусу. Пару раз даже порывалась высадить его где-то, да только все остановки общественного транспорта остались далеко позади, а остатки совести (если постараться и соскребсти ее всю, от силы наберется маленькая плошка) просто не позволяли оставить этого черта одного посреди проезжей части. Больно надо потом еще всю жизнь считать себя виноватой за то, что он сгинет где-то в ебенях. В какой-то момент Нане начало казаться, что она в глупом ситкоме - только закадрового смеха не хватало. Судя по всему Трафальгар тоже был совершенно не в духе, потому что на каждое ее слово он выдавал своих два. Выглядел он при этом так, словно даже не подвергал сомнениям свою точку зрения. Бесило до ужаса, она привыкла считать именно себя душнилой и нудным человеком. Как говаривала одна ее старая подруга - таролог, нумеролог, астролог и гребаный психолог: "Типичный ты овен, Мей. Упрямая, твердолобая, приебнутая на всю свою баранью голову и душная, как русская баня. Но есть в тебе что-то душевное, за это и люблю тебя, стерву". За проведенное в дороге время оба успели выпустить пар. Кажется, этого очень сильно не хватало обоим. Нана припарковалась на противоположной стороне улицы и вперила выжидающий взгляд на Трафальгара. Ло, подперевший щеку кулаком, был погружен в свои мысли и словно не замечал того, что ему пора было выметаться восвояси. Нана назидательно кашлянула, чем вывела парня из чувства глубокой задумчивости. Мимолетное выражение растерянности в лице быстро сменилось обычной маской спокойствия. - Иди домой. И подумай над своим поведением, мистер мухомор. А то Юмеи будет шокирована, если следующие наши поездки пройдут в таком же ритме танго, как сегодняшняя. - Мухо... Да сама ты поганка паршивая! - Трафальгар встрепенулся, нахохлился и подбоченился. Выглядело до жути забавно, потому что он и без того не слишком комфортно чувствовал себя в столь ограниченном машинном пространстве. Нана ехидно усмехнулась. Отчего-то ей начинала нравится их глупая перепалка. Почти детская, если честно, но от этого не менее бесячая. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая после школы ругалась с соседским мальчишкой, который постоянно дергал за волосы и пытался украсть школьную сумку. Какое-то странное чувство ностальгии промелькнуло в голове и тут же скрылось, уносимое волной вселенской усталости. Еще несколько мгновений прошло в полной тишине (все это время Трафальгар пилил Нану каким-то странным взглядом), после чего Ло, как-то обреченно вздохнув, начал шарить руками по карманам. Совсем скоро он не без труда (кто вообще придумал шить и продавать парням такие узкие джинсы?!) достал свой мобильник, разблокировал и протянул ей. - Оставь мне свой номер, - буркнул Ло куда-то в сторону, старательно отворачивая лицо. - Зачем? - опешила Нана, тупо уставившись на смартфон. Вся злость, которая копилась в течение этой поездки, вдруг куда-то пропала, оставляя место для странного удивления. Сбоку к чехлу был приделан брелок в виде нодати с красными махровыми кисточками на рукояти и белыми крестами на ножнах. Вот вроде смотришь на человека, кажется взрослым, продуманным. А потом какая-нибудь мелочь, совершенно случайно попадающаяся на глаза, буквально орет ей в ухо: "да он же совсем ребенок!". - Зачем, зачем? По ночам звонить буду и в трубку томно дышать! Ну или закажу у тебя такси до дома, ты ж у нас вон какой добросердечный водитель! - Трафальгар, все еще глядящий в сторону, едва не засадил смартфоном в бровь девушке. - Зачем же еще парням нужны женские номера телефонов? Идиотское смешанное чувство заполнило голову Мей. Осознание причины такого запроса медленно доходило до уставшего воспаленного мозга, от чего глаза удивленно расширились. Ло выглядел... смущенным? Нет, он не покраснел до корней волос, как иногда реагировала сама Нана (и, судя по ощущению жара на щеках, реагировала прямо сейчас). Просто было в этом взгляде что-то стесненное. Она бы могла подумать все, что только угодно, но скованный вид парня говорил сам за себя - номер был нужен именно для того, о чем подумать хотелось в самую последнюю очередь. И Мей была бы рада впихнуть свой номерок в список контактов этого будущего светила хирургии, но вот только особо острое чувство неловкости обуревало ее. Будь он лишь на пару лет моложе ее... - О боги, Ло. Нет, я не дам тебе свой номер. Перебьешься. Нет, нет, нет. Все, кыш отсюда. Иди домой. - Ну Няня-я! - Я сказала, домой! - Нана демонстративно отвела его руку с телефоном в сторону и указала своей на стоящий и грустно смотрящий темными провалами окон дом. Трафальгар еще некоторое время пилил ее пристальным взглядом, в котором откровенно читалось непонимание. Словно его никогда раньше не отшивали. А после раздраженно выдохнул, на этот раз сдаваясь. - Что ж, ладно. Но не думай, что мы совсем закончили этот разговор. Парой минут позднее Ло проводил взглядом отъезжающий фольц и глубоко вздохнул. Он никак не мог понять, что именно в этой женщине есть такого, что в ее присутствии ему буквально сносило крышу (а между прочим за ее сохранностью он пристально корпел и бдел, параллельно зарабатывая себе титул самого сдержанного и холодного человека в университете). Было в ней что-то такое, чего ему самому до хрипоты, до одурения не хватало. Он никогда не жаловался на дефицит женского внимания. Напротив, он совсем не отказался бы, если бы этого самого внимания было бы хоть на каплю меньше. К огромному сожалению для большинства студенток и просто знакомых Ло снискал себе славу конченой мрази и неприступной крепости, "не замечающей женских страданий". Но это совсем не мешало им продолжать атаковать его своими бесконтрольными любвеобильными атаками. На дни Святого Валентина, например, он уносил такую гору шоколада, что в пору после было устраивать распродажу перед своим собственным домом (особенно при условии, что шоколад он не слишком-то и любил. Благо после все спокойно впихивалось в группу прожорливых и наглых друзей, которые однажды сами присудили себе этот статус, а после и вовсе отказались исчезать из жизни Ло). Всем он благодарно улыбался, а про себя надеялся, что вот эта квочка с коробкой "уникальных сделанных с огромной любовью" конфет ну точно будет последней. Хотя был в женском внимании и свой плюс. Короткие отношения приносили кое-какую выгоду в жизнь взрослого мужчины с потребностями. С теми самыми потребностями. В Нане же он видел огонь, который завораживал. Она была буйная, яростная, говорила только то, что думала, и делала только то, что хотела. Она была красива (но, может, не настолько, чтобы соперничать с некоторыми университетскими красотками, с которыми он порой проводил свои вечера), самодостаточна, несдержанна, как штормящее море. И рядом с ней он почему-то почувствовал, что наконец-то может быть самим собой, а не строить из себя продуманного болванчика с дотошными планами на целую жизнь. Просто быть Трафальгаром Ло. Обычным парнем с обычными желаниями. И ему безумно нравилось то, как она говорила - так разговаривают только люди, знающие цену себе самим. Плевать на разницу в возрасте. Кому вообще какое дело до того, с кем и как он проводит свою жизнь?