Ever Expanding Hotel

Прошло три дня. Три дня надежды — на то, что в Фонде начнут волноваться. Три дня страха — о том, что никто не придёт за ними. Три дня… Но, в общем-то, всё в порядке, правда? По крайней мере, так считал Тиджей. Херобрин же нервничал — ходил по комнате из стороны в сторону, и мысли мрачные в голову лезли. — Слушай, а что если… — Он упал на кровать рядом с сидевшим на ней Тж. — …Если нас не вернут? Фонд, конечно, был тем ещё местечком, но там хотя бы люди были знакомые. И иногда даже приятные. А тут чё? Странные какие-то типы эти, как их там, Брандо. Как будто что-то скрывают. — Да не беспокойся, Брини! Найдут нас, найдут обязательно. Как возвращать будут — не знаю, но Фонд должен об этом позаботиться. Да и люди здесь не такие плохие — нас тут держат, кормят, и даже заняться есть чем. — Ну не зна-аю. — Брин снял цилиндр, покрутил его в руках немного. — По крайней мере, одежда в этом времени такая себе. — Он вздохнул. — Вот бы снова платье надеть. В нём было, ну, типа, удобненько. — То, которое Оддс тебе подарила? Тут таких явно нет… Но в гардеробе были другие, можем поискать. …Что ожидаемо, местные платья Херобрину не подошли. Во-первых, они были ему велики, рассчитаны явно на высоких дам, а во-вторых, чего уж скрывать, всё это обилие мишуры в виде рюшечек, бахромы и оборочек бывшему дэусу просто не нравилось. Ему хотелось чего-то попроще, что ли. Чтобы как на местных картинах у маленьких девочек — не длинное, без деталей и без этого глупого корсета. Дверь заскрипела и в комнату просунулась блондинистая башка Дио. Парниша сначала удивился увиденному, но, словно о чём-то вспомнив, встряхнул головой и вошёл. — Прихорашиваетесь, да? Обедать будете? Дежурный вопрос. Застигнутые врасплох парни коротко кивнули, на что Брандо-младший только криво улыбнулся. — Чего кислые такие? Я не осуждаю. Сам слишком долго платья носил, а батя мой, вон, вообще лет до двенадцати в них проходил, и ничего. — Что? В-в каком смысле, погоди, у вас и просто мальчики в платьях рассекают? — Брин прищурился. — То есть, мальчики, которые не бывают иногда девочками? — Не… чего? Мы, кажись, друг друга недопоняли. Ну да, на всех маленьких детей платья надевают, это не секрет. — Дио пожал плечами. — Просто у мальчишек одежда более скромная. Ладно, жду вас в столовой! Он выскользнул из комнаты, а оставшиеся там ребята смущённо переглянулись. — Слышал.? — Тж говорил полушёпотом. — Думаю, тебе стоит сходить к владельцу гостиницы. Вдруг у него детские платья остались. — Да ну? Чёрт знает, стоит ли. Я его боюсь пиздец как. — Ну-ну. Не стоит. — Тиджей улыбнулся, привычно обнимая Брини. — Думаю, он хороший человек. Просто пойди и спроси, ну не убьют же тебя! Херобрин весь дрожал, поднимаясь на чердак, где жили Брандо. Он робко постучал — похоже, никто не услышал, Постучал сильнее — похоже, никого не было дома. Выдохнул, развернулся на пятках… И застыл в испуге, увидев заинтересованно смотрящего на него Дио. — Кого-то ищешь? — А??? А-э-э-э, да. — Брин икнул, смотря из-под чёлки. — Где сейчас… Твой отец? — Внизу, он сегодня за стойкой. А тебе что-то нужно? — Э-это личное. — Ну личное, так личное. — Дио, похоже, совсем не обиделся. — Пошли тогда. Они спустились в холл. Брин заметно нервничал. — Пап, тут этот парень хочет о чём-то спросить. — Дио облокотился на стойку, стараясь не акцентировать внимания на том, что за три дня так и не запомнил имени Брина. — Я не знаю, о чём, но могу догадаться… Херобрин застыл, как олень перед фарами. Он не мог объяснить, по какой причине так боялся Дарио — может быть, как бывший дэус, мог почувствовать ауру плохого прошлого человека, или же просто-напросто стеснялся — кто знает. Но это было на него непохоже. По крайней мере, до произошедшего в Фонде парниша был пусть и в какой-то степени нытиком, но нытиком капризным и высокомерным, и уж точно не стал бы так сраться от какого-то там человека. Но что-то странное было во всём этом… Что-то необъяснимое. Он долго не решался начать говорить. На него удивлённо-заинтересованно смотрели, и под таким давлением сформулировать мысли было тяжело. Но, глубоко вдохнув, Брин проговорил всё, что хотел, практически на одном дыхании: — В-В ОБЩЕМ!!! Дио рассказал, что Вы, н-ну, в детстве носили платья, и мне бы т-трже хотелось попробовать! То есть, я имею в виду, я-я люблю платья, но женские мне не идут! У вас ещё остались платья для мальчиков?! Херобрин часто-часто задышал и закрыл лицо руками. Хотелось расплакаться, прямо здесь и прямо сейчас, но слёзы почему-то не лезли. Получалось только тихонько подвывать и шмыгать носом. — Хм… Должны были остаться. — Дарио пощурился, оглядывая Брина. — Да ты не волнуйся, малец. Никто здесь тебя не обидит. Тот не ответил — лишь вытер глаза рукой и поплёлся вслед за семейством на чердак. Брин плохо всё запомнил — комната наверху, на девятом этаже, пахла пылью и стариной. И платья, которые ему дали, были с тем же запахом — как из старого деревянного буфета. Тем не менее, у бывшего дэуса получилось кривенько улыбнуться и благодарно кивнуть, после чего он убежал в свою комнату. *** — Т-тиджей, как думаешь, мне идёт? Брин покрутился перед товарищем, оглядывая и сам себя. Пусть зеркала тут и не было, парень бы поверил любимому человеку на слово, да и вроде как сидело всё на нём неплохо. Платье из клетчатой ткани не доходило даже до колен, обнажая худенькие ножки и даже чуть показывая панталоны, которые, к слову, Брину уже начинали нравиться. Ну, неудивительно — юноша был хоть и мелковат, но чуть побольше двенадцатилетки. К счастью. — Выглядишь чудесно, солнце! — Тж чуть ли не в ладоши хлопал от восторга, ёрзая на месте. — Тебе очень к лицу! — Ч-чё, правда? — Херобрин расплылся в неловкой улыбке. — Конечно! Ты такая милая! — Спасибо… Брин чувствовала, как уши начинают краснеть. Чёрт, как же это приятно! И аак приятно сейчас использовать женские местоимения… Тем более учитывая то, что Тиджей любит её, какого бы гендера она ни была и какую бы одежду ни носила. Брин полезла обниматься, и их лица и тела оказались близко… Слишком близко. Кажется, время пришло. — Х-хочешь… Поиграть, как тогда, в Фонде? Помнишь, когда мы ещё покрывало испачкали? — Хочу. — Произнёс Тиджей на выдохе. — Пожалуйста, давай… Херобрин положила руки на грудь Тж, нежно провела вниз по животу. Тот обнял свою пассию, стянул с неё панталоны, заставляя глупо хихикнуть. Опомнившись и тоже покраснев до ушей, Тиджей заёрзал в попытке снять и с себя одежду — получилось только штаны с бельём, но и то хорошо. Оказавшись без нижней половины одеяний, ребята легли на кровать — ожидалась долгая прелюдия. Тиджей провёл пальцами по лобку Брина, перебирая жёсткие, тёмные волосы. Тот хихикнул — было щекотно. Но прикосновение к клитору заставило его легонько дёрнуться, шумно выдыхая. Брини любил такое — любил, когда затягивают, дразнят, возбуждают. Когда ласка, как сейчас, долгая и мучительно- сладкая. Тиджей засунул палец во влагалище, ощупывая мокрые, ребристые и мягкие стенки, надавливая чуть вверх. Добавил второй пальчик, нежно и ласково потирая внутри и задевая ладонью клитор. Брин ахнула то ли от удовольствия, то ли от смущения, а когда пальцы начали вновь давить наверх, и вовсе простонала, глубоко и чувственно. Тут же заскрипела дверь. Дио опять решил заглянуть — и что ж ему не сидится? — Вы тут в порядке, ребята? Кто-то вроде кричал. «Ребята» застыли в ужасе. Они не ожидали, что кто-то прервёт столь интимный момент. От неожиданности Брин снова зашмыгал носом, но слёзы на этот раз потекли, и ещё как. — Уы-ы-ы, уйди-уйди-уйди!!! — Он закрыл голову руками. — Всё хорошо! Мы тут ващет любимся! — А по-моему, вы лечитесь. Ладно, пойду я, раз всё в норме. Носовой платок у тебя в левом кармане… Херобрин. Дверь закрылась. Красный до кончиков пальцев, заплаканный и почему-то всё ещё возбуждённый, Брини посмотрел на Тиджея щенячьими глазами. — Вот поэтому мне и стра-ашно… Тут как будто у стен есть глаза! — Да не беспокойся ты так, звёздочка! Это всего лишь случайность. — М-может быть… А, это, а почему он сказал, что мы лечимся? — Ну… — Тж неловко почесал в затылке свободной рукой. — В общем, ээ, однажды мне случайно попалась книжка про викторианскую медицину, и… Раньше (а для нас — сейчас) у женщин основной болезнью была истерия, оно же бешенство матки. И в некоторых ситуациях это лечили, н-ну, массажем… Влагалища. То есть, тем, что я тебе делаю сейчас. — Ого… Ты так много знаешь! — Брин вытащила аккуратно сложенный платок и вытерла слёзы. — Да брось, не так уж и много. Просто… Читаю иногда, и всё. На этом Тиджей остановился в разговорах и продолжил действие. Ласково и нежно он поглаживал ткани внутри, давил, точно зная куда, и будто намеренно почаще задевал клитор — а после, вытащив пальцы, приступил к работе ртом, целуя снаружи и чуть забираясь языком внутрь, и самым кончиком нализывая сверху. Брини быстро кончил. Он давно не чувствовал разрядки, и, наконец получив её, обмяк на постели — лежал, довольный такой, без панталон, в одном платьице и с набухшим, пульсирующим влагалищем. Хорошо. Очень хорошо, но делать что-либо ещё он был не в силах. — Тидже-ей… — Херобрин мямлил, тихо и обессиленно. — Я уста-ала…. Тж кивнул. Он-то ещё полон сил, но и правда пора спать. Он помог Брину переодеться в ночную сорочку, сам надел такую же — спать нагишом здесь было явно не принято — и, буквально подняв любимого на руки, уложил его в тёплую, чуть шероховатую постель. — Тиджей? — Неловко спросил Брин перед тем, как заснуть. — Да? — А как ты думаешь, мне лучше быть мальчиком или девочкой? — Тебе лучше просто быть. — Тж улыбнулся. — Спокойной ночи.