Жизнь и приключения Логэйна Мак-Тира

      «И почему Стражи вечно умудряются свои крепости строить в такой глуши…» — невесело думал Логэйн, медленно пробираясь по густой, вязкой трясине Нахашина под назойливый стрёкот светлячков.       Передвигаться верхом по такой местности означало бы быстро загубить лошадей, так что своих Логэйн, Кларель и Страуд оставили ещё в Вал Форэ и заплатили как следует хозяину вечно пустовавшей таверны на окраине города. Тот на радостях легко согласился приглядеть за животиной, пока Стражи на своих двоих будут бродить по Нахашинским болотам. Наверняка надеялся, что они там погибнут, и лошадей впоследствии удастся выгодно продать. Во всяком случае, именно так и представлял себе сам Логэйн ход мыслей примерно любого рядового жителя Орлея. Особенно по отношению к ферелденцам. Как бы там ни было, на местных узких тропах, вилявших по топям, любой конь точно увяз бы насмерть при первой возможности, а значит, и Стражи тоже — такая бездарная трата конного и человеческого ресурса! Пришлось хлюпать по тинной дряни в промокших насквозь сапогах, месить грязно-зелёную воду, то и дело прикрывая рот рукой, чтобы не сблевать от влажной и тёплой гнилостной вони.       Они приехали сюда, чтобы отыскать Гарроту, старинную крепость Серых Стражей, но у Логэйна имелись ещё и собственные планы. Именно поэтому он пробирался теперь среди ночи в самую чащу, оставив мирно спавших Кларель и Страуда в лагере под крючковатой ивой, который они разбили несколько часов назад. Вызвался караулить — и улизнул, надеясь вернуться к тому моменту, как проснётся Страуд, чтобы его сменить. Задачка не из лёгких, и его тайное путешествие с каждой секундой грозило неприятно затянуться. Особенно если учесть, ради чего Логэйн его затеял.       Вернее — ради кого.       «Ох уж мне эта ведьма», — то и дело сетовал про себя Логэйн, еле-еле переставляя ноги по болотному месиву: «Броди тут теперь, распутывай её загадки, нет, чтобы по-человечески… Точь-в-точь как её чокнутая мамаша. Яблоко от яблони…»       Он не мог толком объяснить, что именно тянуло его к Морриган, но за прошедшие несколько лет с той самой ночи, когда она провела Тёмный Ритуал, Логэйн много раз ловил себя на желании её повидать. Чувство это назойливо ворочалось в груди и тянуло под сердцем, мешая спать по ночам, грызло его изнутри, подобно стыду, хотя Логэйн совершенно точно не ощущал никакой вины перед ведьмой — и тем более не любил её. И всё же…       Под сапогом раскатисто булькнуло. Вода, покрытая салатовой ряской, похожей на мелкую пену, забурлила, запузырилась, и Логэйн, чувствуя, что вот-вот утонет с концами, крепко ухватился за ветвь абсолютно голого дерева, которое надломленно, угловато склонилось над болотом. Толстая перчатка из кожи снуфлера предательски заскользила по облезлой коре, покрытой чёрной слизью. Логэйн дотянулся до ветви второй рукой и с натужным усилием вытащил ногу из воды. Болото в очередной раз хлюпнуло (почти что с досадой), изошло на зловонные пузыри и содрогнулось рябью.       Логэйн тяжело вздохнул, отломил от дерева другую ветку, поуже да подлинней, чтобы прощупывать, где помельче, и продолжил путь. Вслед ему раздалось хриплое карканье: на дерево сел и внимательно рассматривал путника, вертя чернопёрой головой, крупный, взъерошенный ворон. Ему завторило жабье кваканье, а ещё Логэйн готов был поклясться, что краем глаза видел, как в воде проскользнула змея. Поговаривали, в Нахашине их водилось в избытке.       Идти становилось с каждым шагом всё сложнее из-за влажной духоты. Логэйн то и дело вытирал пот со лба, а практически непроницаемый кожаный доспех ничуть не облегчал его мучений. Вероятно, думалось ему, доспех этот, пропитавшийся потом изнутри и болотной гнилью снаружи, уже ничем не отмыть. Придётся новый заказывать. А ведь жаль. Кузнец-то из крепости Адамант постарался на славу. Повезло ещё, что Кларель в последний момент отказалась от мысли отправиться к Нахашинским болотам напрямую: на границе с Западным Пределом топи раскинулись совсем уж непроходимые. Кидаться туда сразу из жаркой пустыни попросту глупо и опасно. И теперь Логэйн, которому до этого было, в общем-то, всё равно, возблагодарил предусмотрительность своей соратницы за решение сделать большой крюк и ненадолго остановиться в Вал Форэ. Там можно было хотя бы помыться и выспаться перед самой трудной частью похода.       Едва жужжащую, прелую тишину резко разорвал волчий вой, и Логэйн вздрогнул. «Волки? Здесь, на болотах? Странно...» — насторожился он и на всякий случай достал меч из ножен. Поначалу вой звучал отдалённым эхом, но приближался по мере того, как Мак-Тир уходил всё глубже в чащу и топи. Его не покидало ощущение, что всё это неспроста. А лес становился всё темнее и непролазней. Острые, кривые ветви, напрочь лишённые листвы, так и норовили расцарапать Логэйну лицо и выколоть глаза, словно когти какого-то жуткого чудовища. Болото всё углублялось — он едва разбирал, где бы пройти так, чтобы не увязнуть. Невидимые волки выли так громко, будто следовали за ним по пятам и загоняли его как добычу. А небо темнело индигово и, хоть ночь давно уже полностью вступила в свои права, на нём отчего-то не зажглось ни единой звезды. Только мрачная, блёклая луна молчаливо затаилась за плотной дымчатой завесой облаков.       А потом раздался знакомый голос — голос, который Логэйн помнил так, будто впервые услышал только вчера:       — Доблестный серый Страж преодолевает опасный путь, чтобы навестить даму сердца. Красивая бы получилась легенда, если бы хоть одно слово из этой сладкой сказки оказалось правдой.       Логэйн растерянно осмотрелся по сторонам, а когда вновь взглянул вперёд, на узкой глинистой тропе, ведущей в глубь чащи, словно из ниоткуда материализовалась женщина, одетая по-хасиндски, с вороньими перьями в тёмных, почти чёрных волосах. В правой руке она держала узловатый буковый посох, который слабо освещал окружение — едва достаточно, чтобы Логэйн мог видеть её лицо. Хищные, жёлтые глаза внимательно рассматривали его, и по одному только этому взгляду Логэйн понимал: она насмехалась над ним.       — Морриган, — с горечью и досадой протянул он, покривившись, и убрал меч обратно в ножны.       — Как же так? Не рад меня видеть? — рассмеялась ведьма, но тут же похолодела, стоило только Логэйну сделать к ней шаг. — Чем обязана? Не поверил словам моим, Логэйн Мак-Тир? Боишься по-прежнему за свою драгоценную дочь и её корону? Может, решил убить меня, как некогда наш общий друг убил мою мать?       — Ну разве что ты, как и в прошлый раз, сама попросишь, — мрачно усмехнулся Логэйн, а затем примирительно поднял руки:       — Я здесь не ради Аноры. И не ради тебя.       Следующие слова дались ему тяжело, больно и сухо скребли и застревали в горле:       — Я хотел бы увидеть сына.       Морриган вскинулась удивлённо. Чаща затихла. Не слышно стало ни волков, ни ворона, ни жаб, ни змеиного шелеста. Даже яркие светляки стрекотать перестали и лишь отбрасывали редкие зелёные отблески на мраморно-бледное лицо ведьмы. Она крепче сжала в руке посох. Жёлтые кошачьи глаза на секунду взглянули в сторону, а затем снова в упор на Логэйна — напряжённо и хмуро. Он выдержал этот взгляд.       — Зачем тебе Киран? — выпалила она растерянно. Логэйн понял, что застал её врасплох. Он впервые в жизни видел её такой.       — Я не заберу его у тебя, если ты этого боишься, — уже спокойнее заверил он. Морриган нервно покривилась:       — Конечно, ты этого не сделаешь. Кто бы тебе позволил, даже если бы ты и решился?       — Я просто хочу повидать его, — Логэйн изо всех сил старался казаться безразличным, но не сумел.       — Зачем?       — Но… — Логэйн запнулся и всё-таки отвёл взгляд. — Почему нет?       Морриган немного помешкала, подозрительно наблюдая за ним, но в итоге кивнула:       — Хорошо. Я отведу тебя к нему, если ты действительно так этого желаешь.       К болоту и чаще резко вернулись звуки — или Логэйн просто на некоторое время перестал замечать их из-за гулкого стука сердца и шума в ушах? Где-то рядом гаркнул ворон, а от стрёкота светляков заломило виски.       — Только предупреждаю тебя, — ведьма подошла ближе и вновь взглянула Логэйну прямо в глаза. — Он ничего о тебе не знает и знать не должен. Не вздумай болтать лишнего.       Мак-Тир молча кивнул. В конце концов, а что бы он мог сказать?       Они продолжили путь вместе. Морриган шла уверенно, почти не оглядываясь, и Логэйн поначалу с трудом за ней поспевал, стараясь не свернуть с тропы прямиком в болото. Через некоторое время, впрочем, болотные воды сильно измельчали и уже просто противно чавкали под ногами. Логэйн изо всех сил делал вид, что ему не холодно, но на самом деле промок и промёрз до костей, но тут непролазная чаща резко закончилась, и взору его открылось нечто, отчего он забыл и о холоде, и о вони топей, и об усталости, и вообще обо всём на свете.       Окружённая сонмом безжизненных, обросших мхом и гнилой слизью деревьев, на небольшом холме стояла полуразрушенная, некогда белокаменная крепость с хорошо знакомыми Логэйну круглыми башнями и покатыми остроконечными крышами.       — Гаррота… — прошептал он, едва шевеля губами. Морриган только усмехнулась и, не дожидаясь изумлённого Мак-Тира, отправилась дальше.       «Вот же шельма!» — поразился Логэйн. В этом была вся Морриган. Он настолько узнавал её в подобном жесте — вот тебе, Серый Страж, волшебный подарок с лёгкой ведьминской руки — что в груди даже как-то потеплело, что ли. Её мать тоже всегда так делала, будь они обе благословенны и обе прокляты.       Он задумчиво покачал головой и проследовал за таинственной своей провожатой.       Как выяснилось, Морриган с сыном обитали в руинах крепости Стражей уже несколько месяцев. Логэйну, который первое время даже в своём поместье в Гварене жил по-походному, простой быт нравился, но и ему подумалось, что для маленького мальчика это, пожалуй, слишком. Простая палатка из тряпья посреди большого круглого зала с разрушенной крышей, костёр на каменном полу, засаленный котелок с каким-то варевом — вот тебе и весь «дом».       Прежде, чем пустить Логэйна в крепость, Морриган наложила на вход какие-то чары. А может, наоборот, сняла. Мак-Тир в этом не разбирался, но предполагал, что ведьма наверняка как следует пеклась о защите сына и поставила магические обереги, прежде чем уйти.       — Киран в палатке, — сообщила она, когда Логэйн растерянно заозирался в поисках мальчика. — Можешь поговорить с ним, но когда я велю, ты немедленно выйдешь, и я покажу тебе дорогу назад.       — Вот так строго? Создатель милостивый, прямо как в тюрьме, — фыркнул Логэйн.       — Тебе прекрасно известно, что с тобой будет, если ты меня ослушаешься, Логэйн Мак-Тир, — сурово напомнила Морриган. С обломка каменной стены с громким, отчаянным чириканьем упала и забилась камышовка, заключённая в дробящую темницу. Пришлось подчиниться: именно этим заклинанием Сурана в своё время и сломил его волю в поединке на Собрании земель. И память о невыносимой боли, причинённой столь мощными чарами, всё ещё порой давала о себе знать.       Стараясь казаться хоть на малую толику менее мрачным, чем хотелось бы, Логэйн распахнул штору, закрывавшую вход в палатку, и обомлел вновь.       Мальчик был на него невероятно похож. Те же небольшие, глубоко посаженные глаза и тонкие, хмурые брови, такая же узкая челюсть и впалые щёки, те же по-ферелденски простые, чуть грубоватые черты. «Хвала Андрасте, хоть нос не мой», — вдруг подумалось Логэйну, и мысль эта его ужасно развеселила.       Киран сидел на меховом покрывале, скрестив лодыжки, и что-то читал, но быстро заметил гостя и отложил книгу.       — Кто вы такой?       — Здравствуй, — голос Логэйна в эту секунду предательски охрип. — Не бойся, я… я друг твоей матери.       — Всё в порядке, Киран, — Морриган заглянула в палатку. — Я ему доверяю, и ты тоже можешь.       — Здравствуйте, — мальчик быстро принялся рассматривать доспехи Логэйна. — Получается, вы — Серый Страж?       — Да… так и есть,— Логэйн кивнул на меховую подстилку, спрашивая позволения сесть рядом. Ноги у него от волнения в самом деле подкашивались. Он и не ожидал от себя такой чувствительности.       Подумать только: его родной сын…       Киран ничего не ответил и лишь тоже утвердительно закивал. Он вообще казался Логэйну одновременно очень внимательным, но вместе с тем подозрительно безразличным для семилетнего ребёнка. «Аноре в его возрасте ни секунды на месте не сиделось, а тут… Ведьмино дитя», — с тревогой подумал Логэйн. Киран, впрочем, всё глазел на грифона, изображённого на нагруднике его доспеха, и Мак-Тир убеждал себя в том, что это хороший признак.       Он сел рядом с мальчиком, и тот уставился на него со спокойным равнодушием.       — Я сразу понял, что вы из Стражей. Кровь у вас дурная. Скверная. Как у порождений тьмы.       Логэйн поперхнулся воздухом и замер.       — Это как же ты так…?       — Я просто это чувствую, — Киран пожал худенькими плечами и больше явно не собирался об этом говорить.       — Ты… видел порождений? — вопросов у Логэйна с каждой секундой становилось всё больше.       — А кто нынче не видел? Мор кончился лишь недавно, — что-то было в Киране одновременно бесхитростное и пугающее, что-то, что Логэйн не мог при всём желании объяснить.       — Точно, — протянул он, совершенно не понимая, что на это ответить.       — Зачем вы здесь? — поинтересовался Киран, и только теперь Логэйн заметил, что глаза у него были такие же, как у матери, янтарные, яркие. Нечеловеческие.       — Я… — он запнулся и на секунду отвернулся ко входу. На освещённой пламенем костра грубой холщовой ткани угрожающе чернела тень в хасиндских одеждах.       — Я искал эту крепость. Твоя мать привела меня сюда. Здесь когда-то была база Стражей, а теперь, вон, всё заброшено.       — О, значит, мы скоро уйдём отсюда, — рассудил Киран. — Жаль покидать это место, но это, наверное, к лучшему. Серые Стражи нужны этому миру. Без них новая эпоха вряд ли наступит. Мама ждёт начала новой эпохи.       Логэйна бросило в дрожь от подобных заявлений. Насколько ему было известно, в хрупком теле этого мальчика должна дремать душа Архидемона, Древнего Бога, и как именно это повлияло на Кирана, оставалось только гадать. Возможно, поэтому он чувствовал кровь, отравленную скверной? И на что же ещё этот ребёнок может быть способен? Как бы там ни было, разговор не клеился.       — Что это у тебя? — Логэйн обратил внимание на крупный амулет на шее Кирана и решил, что это отличный предлог, дабы отвлечься от странных разговоров о новых эпохах и дурной крови. Он уже жалел, что искал встречи.       — Мама подарила, — Киран взял амулет в руки, и Логэйн понял, что сделан он был в виде грифона. Точь-в-точь такого же, как на нагруднике его собственного доспеха. Он даже улыбнулся едва-едва одним уголком губ.       — Что, никак, тоже собираешься стать Стражем, когда вырастешь, а? — спросил он сына.       — Мой отец был Серым Стражем. Вы его знали? Мама рассказывала, что он бился при Остагаре, когда тейрн Гварена бросил короля Ферелдена на растерзание порождениям тьмы. Вы ведь тоже там были.       Логэйн обомлел и почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Ему мигом почудилось, что запах дыма от костра проник в палатку и теперь душил его, смешиваясь со прелой гнилью болот. У него закружилась голова, и он слегка оттянул ворот плотной кожаной куртки. Захотелось поскорее уйти, убежать куда глаза глядят, в чащу, как можно дальше — но сил не осталось даже говорить.       — О да… Я хорошо помню Остагар, — тихо произнёс он и прикрыл глаза.       Морриган была тысячу права. Не стоило ему ничего говорить. И приходить тоже не стоило.       — А отца твоего я не встречал, Киран. Извини. Прощай, — Логэйн с трудом поднялся и на ватных ногах поспешил, как мог, к выходу из палатки.       — Мы ещё встретимся, — уверенно произнёс мальчик ему вслед, и Логэйн почувствовал, как спину и плечи обдало холодом, будто от Кирана морозом пахнуло.       — Да… возможно, — бросил он небрежно и ушёл, не оглядываясь. Хотелось забыть эту встречу как страшный сон. И помыться. И вывернуться наизнанку.       — Тебе пора, — бесстрастно заявила Морриган, увидев бледного, угрюмого Логэйна.       — В самом деле, — прохрипел он, но почему-то стоял на месте. Он чувствовал себя так, словно из него вырвали душу. Внутри беспокойно ворочалась пустота.       — Ты расскажешь ему? — тихо спросил он у ведьмы, заранее, впрочем, зная ответ.       — Он ещё дитя, — невозмутимо возразила та. — Помилуй, он пока невинен.       — Как и все мы когда-то, — ответил Логэйн по инерции, но тут же подумал: «Нет. Тысячу раз нет». В этом тоже была вся Морриган: обманывала и таилась без зазрения совести. Мак-Тир даже смысла не видел задавать ей вопросы о Киране, о душе Архидемона и обо всех этих проклятых ритуалах — и так понимал, что ведьма ему ничего не расскажет.       И к лучшему. Меньше знаешь — крепче спишь.       — Прощай и ты, — лишь промолвил он и наконец нашёл в себе силы уйти.       — Как знать, — почти смеясь, отозвалась Морриган эхом болотистой чащи. И не попрощалась.       А наутро, когда Логэйн, неясно, каким чудом запомнив дорогу, привёл в заброшенную Гарроту изумлённых Кларель и Страуда, они не встретили там ни ведьмы, ни мальчика. Но всю дорогу, пока они пробирались по душным топям, вслед за ними нёсся протяжный, отчаянный волчий вой.