И мне не нужен рай, если тебя в нем нет

Мне больно прощаться с учителем у ворот. Я не хочу чтоб он от меня уходил. — Учитель… — окликнул я поэта, стоящего уже ко мне спиной. Он обернулся через правое плечо. Тогда я как прежде не смог оторвать взгляда от этих глаз, сверкающих знанием и мудростью. Теперь в них плескалась ещё и печаль, кою Вергилий силился скрыть от меня. Но я узнал, ведь в моих глазах присутствовала та же скорбь, только я не скрывал её. От осознания, что вождь меня покинет я едва сдерживал слезы. Учитель не двигался, как и я. Но он ждал моего ответа, и хоть какого-то продолжения моих слов. А я? Там за вратами Рая ждала меня любовь моя. Тогда зачем мои глаза вновь полны солёной влаги, как были в бездне, где я грешников видал. О, мой Господь! Я помню руки поэта, которые мне пересекали грудь и прижимали к сильному телу своему, когда мы вместе летели на спине чудного существа. Я будто наяву почувствовал их снова, и в этих сильных объятьях утонуть вновь захотел, почувствовать вновь этот жар исходящий от его груди, что некогда обжигал мне спину. Взгляд словно сам скользнул на эти руки, прошёлся по плеча и до локтей, а далее к перстам и пальцам длинным. Вергилий весь был подобен мраморному изваянию, не было ни единого изъяна как в теле также и в душе. И то что он сошёл из круга ада, в моих глазах совсем не портило его. Я знал, я должен двинуться на встречу любимой… Но… Почему тогда в груди так сильно бьётся сердце и далеко не от предвкушающей с ней встречи. Я точно знаю, реши уйти сейчас поэт, моё сердце не выдержит. Оно уже грозится пробить грудную клетку и вылететь прямиком в чужие прекрасные руки. — Учитель не уходи… — Тихо прошептал я в надежде, что Вергилий услышит мои слова. И он услышал, я понял это по расширенным глазам и вздернутой вверх брови. Ты улыбаешься. И твоя улыбка полна печали настолько, насколько мои же глаза полны слез. Я уже не в силах был себя сдержать и позволил солёными каплями падать на каменный порог. Я знаю ты тоже не хочешь отпускать меня, вижу это в твоих прекрасных очах так как не могу отвести от них взгляд. В его зрачках мелькает удивление и, он наверно думает на сколько правильно будет мне помочь. «Мой господин, ты столько мне помог, и мне лишь изредка приходилось просить тебя о ней, ты всегда понимал меня с единого взгляда, а порой даже и он не надобился». Но сейчас моя очередь делать первый шаг, и я ступаю к поэту. Я спускаюсь с лестницы ведущей в Рай. Я знаю от чего отказываюсь.» Я не хочу туда. Не хочу без тебя, Вергилий. Не хочу! «. В груди сердце стало биться чаще, я все душей хотел, чтобы учитель тоже сделал шаг навстречу. Я вижу в его взгляде недоумение, ведь он не думал, что я спущусь назад. Ведь какой безумец согласиться променять богиню что в раю творит чудеса, живёт в благодати и любви. На того кто в аду на вечные мученья обречён. Я даже не знаю любил ли Беатриче… Да она была красива и мила, творила лишь добро и Бога чтила, и после смерти именно она мне помогла и Вергилия ко мне направела. Затем чтоб он меня провел сквозь Ад и Чистилище, прямиком к воротам Рая. Ещё шаг я делаю навстречу, древний поэт отзеркаливает. Взгляд уже затянут пеленой от влаги, и слезы капают мне под ноги. Я опустил глаза, не в силах совладать со скорбью. И тут я понял, что не смогу уйти. И пусть меня поглотит пустыня, я не в силах шагнуть во врата. — Я не могу! — Чувствую как ноги уже не могут держать моё тело. Я думал, что упаду на колени пред вождём. Но тут же чувствую на теле чужие сильные руки, они как прежде прижали мою спину к горячей, даже сквозь одежды, поэтовской груди. Ладони обхватили тонкую талию, и я дивлюсь как учитель рассчитывает силу, чтобы удержать меня крепко, но вместе с этим настолько нежно. Я таю как свеча в его руках и пальцами хватаюсь за ткань, он помогает мне встать. Моё лицо тут же охватил жар. Словно мы вновь спустились в преисподнюю на раскаленные пески или в могилу Фарината. Я сделал глубокий вдох и поднял глаза на господина. В свечении Райский врат он казался мне ещё прекраснее. — Данте, тебе нужно идти… — В Рай? Вергилий хотел сказать наверно это, но кажется я скоро возненавижу это слово. Сердце моё уже давно принадлежит на той кто в райском саду. Вергилий отвернул лицо, я вижу как он не хочет меня отпускать. Ладони до сих пор лежат на моей талии, слегка поглаживая бока большим пальцем. От такого нежного касания я был готов застонать, но только прикусил губу, прижимаясь к поэту тесней. Я уже решил, что останусь, обхватил в ответных объятиях моего поэта за плечи. Почувствовал как он вздрогнул, но вырываться не стал. — Тебя там ждёт любимая. — Предпринял очередную попытку Вергилий. В этот раз его голос звучал в разы грустнее. В интонации я уловил жалобную просьбу: «Уходи». Но зачем, зачем учитель гонит меня? Я ведь слышу в голосе и надежду, надежду на то что я останусь. Я не люблю, Беатриче… Наверно никогда не любил. Мне отраднее крепкие и сильные мужские руки, нежная ласка даримая ими, нежели робкие и лёгкие прикосновения женских пальцев. Я не хочу уходить, и вижу что мой вождь желает того же. И то что я сейчас произнесу или заставит Вергилия силой тащить меня к вратам или позволит мне навсегда остаться в царстве огня и вечных страданий. — Учитель, я люблю тебя! — Тихое признание срывается с моих губ. Лицо ещё пуще обжигает пламенем. Я больше не в силах смотреть на мужчину, резко опускаю голову, пряча пылающее чело в груди моего поэта. Сквозь громкие удары сердца, кои подобно грому стучат в ушах, я слышу шорох и как одна из рук покидает место на моем теле, бок же продолжает жечь огнём. Я не успеваю подумать как та же длань властно, но нежно берет меня за подбородок, вынуждая поднять красные глаза и мокрое от слез лицо. Мне стыдно смотреть на учителя, веки сами закрывают очи. Вергилий ничего не говорит, но в ту же секунду я чувствую тёплые губы на собственных. Я не верю. Сердце пропускает удар. Вергилий меня целует? Мир для меня сжался до размеров наших с ним тел. Губы учителя нежно сжимали мои собственные и последние сомнения отпали моментально. Я чувствую тёплые пальцы, стирающие слезы с щёк, и благодарю Фортуну за такую встречу. Губы жгет адски пламенем как и все тело, где меня касался мужчина. Воздуха мне стало не хватать. Учитель оторвался от терзаемых им губ, я шумно вдохнул прохладный воздух и открыл глаза. Взгляд напротив был наполнен любовью, он как-будто светился изнутри благодатным светом. — Данте, я тоже люблю — Всё так же тихо отвечал поэт. — И мне не нужен Рай, если тебя в нем нет — Таков был мой ему ответ.