Галлюцинация№1
«Почему именно ты..?»
Изредка недовольно мигающая лампа нехотя даровала свой тусклый свет, нагоняя излишнюю давящую тоску. Давящий грязный кафель, покрытый измученными и куда-то тянущимися трещинами, из последних сил держался на стенах. Звенящая тишина разбивалась о кишащих в черепной коробке мысли. Тусклая печаль и смирение зависали где-то под потолком. В небольшой ванне друг напротив друга устроились бренные тела. Пустые взгляды залазали в истерзанные души, иногда мелькая сочувствием. В подрагивающих руках мирно тлела очередная сигарета. Разум затянут пеленой, но даже это не спасало от кричащих мыслей. Ломанное спокойствие и умиротворение помогало ненадолго забыть о вечной тревоге и паранойе. Едкий табачный дым заталкивал все слова глубже в горло, заставляя лишь обречённо вздыхать. Тяжелая мокрая одежда сковывала движения, сдавливая в своих крепких объятиях. Радовала лишь неприятная жгучая боль, что заставляла чувствовать себя живым. Хоть как-то нужно спасти свой помутневший рассудок.. Столь расслабленно за последнее время не чувствовал себя никто. Израненные жестокой жизнью сердца наконец могли невинно затрепетать, выдавая мягкую юношескую черту. Даже отчаянно кричащая и бьющаяся о ребра душа сейчас растворялась в умиротворении. Рушить сие прекрасное мгновение в дали от уродливых монстров и постоянных тревог совсем не хотелось. Лёгкие кривые улыбки расплывались по бледным лицам. Но скрытые и более сильные отголоски страданий так и норовили просочиться, отравить покой. Они сдавливали изнутри, пробуждали мерзкие ползающие в черепной коробке мысли. Повезло лишь в том, что есть, с кем разделить и поделиться душевными терзаниями. Тлеющая сигарета, покорно переходящая из рук в руки, заменила слова. Выдыхая отравляющий дым вместе со своими тяготами, получалось ненадолго облегчить ношу. Излишнее сочувствие и переживания в тот же момент спешили вырваться нарушу, отразиться грустной эмоцией. Удивительно, но понимание жалоб не вызывало никаких проблем, от чего круг за кругом сильнее погружал в изувеченные души друг друга. Невольно сближаясь на столь безрадостной ноте, внутри разжигалось желание уберечь чужое ранимое нутро от новых ран и отголосков прожитых кошмаров. Растворяясь в собственных страданиях, незнакомое ощущение настоящей легкости и жалости окутывали своими нитями с головы до ног. Сердца сочувствующе скрипели, приводили в движение ржавые механизмы. Отчего юные тела сплелись друг с другом в утешающих крепких объятиях. Холодные поднявшиеся из-за движений волны неприятно били в спину. Громкое сбитое дыхание разрезало тишину. Так странно, но слова все еще сбивались в единый ком где-то в горле, не давая наконец заговорить по-настоящему.. Но прелестное умиротворение не могло длиться вечно. Картинка перед глазами резко исказилась, приняла темные краски. Недовольно зависающая под потолком лампочка бешено замигала, точно готовясь лопнуть. Даже до боли знакомый облик Лезерхоффа изменился. Теперь напротив сидело нечто напоминающее самого Хенрикссона и сверкало своим сумасшедшим взглядом. Кривая широкая улыбка расползалась по его окровавленному лицу. Некая тяжесть тут же упала на самое дно истерзанной души, нагоняя странной печали. Здравый разум резко затянуло отчаянно кричащими голосами, что озвучивали самые болезненные мысли. Липкий страх растекался по венам, заставляя нутро сжиматься в единую точку. В легких снова не хватало воздуха. Отвратительное ощущение беспомощности разъедало вместе с неясной злобой на себя и происходящее. Собственное тяжелое тело не поддавалось контролю, из-за чего кое-как удалось отползти к бортику ванной, тщетно пытаясь вжаться в него. Искаженный чужой облик лишь посмеивался и только больше загорался азартом при виде наивного юношеского страха. Не желая лишний раз искушать себя добычей, он накинулся на встревоженного парня, пытаясь утянуть под воду. Все произошло слишком быстро, отчего сопротивление не успело встать нежеланным барьером. Перепачканные в крови руки сдавливали тонкую шею, пока существо своим весом удерживало истинного Хенрикссона под водой. Как бы он не пытался хвататься за рукава чужой одежды, как бы не пытался извиваться, дабы наконец выбраться, но противостоять нечеловеческой силе не выходило, становилось только хуже. Неизбежно умирая, принять свою судьбу было сложно. Чувства и эмоции, устроившие хаос некоторое время назад, притуплялись, впуская в сжатое тревогой нутро спокойствие. Стремления и энергии бороться за существование в столь уродливом мире, кишащим монстрами, пропадали. Так и пришлось угасать до конца, пока сквозь толщу воды черты Лезерхоффа перемешивались с сумасшедшим существом.Конец.