Дверь с семью замками

Коралина следовала за Котом, ступая по раскрошившимся от старости асфальтовым дорожкам меж грядок с львиным зевом, тимьяном и мятой. Она ещё и не успела толком проснуться - Кот разбудил посреди ночи мяуканьем, пробравшись тайком в её комнату. Поэтому юная Коралина, которой миновало уже 17 лет, недовольно морщила нос, зевала, прикрывая рот рукой, и силилась не споткнуться, с трудом размыкая тяжёлые веки. С неба на неё и Кота глядела огромная луна - её необычный размер можно было заметить и спросонья. - Кот, мы скоро? - спросила Коралина, широко зевнув. Кот не ответил. Лишь оглянулся с презрительным прищуром голубых глаз, как бы ругая девушку за нетерпеливость. - Ах, да, точно. Прости. Кот ведь не мог говорить. Не в этом мире. Коралина за годы взросления стала куда как мягче, куда как менее капризной и упёртой, чем была ранее. Да и память прошлых событий сделала своё дело - теперь она научилась и сама идти навстречу. Научилась извиняться, совершив ошибку или произнеся отвратительную грубость. Родители, будто помня что-то о произошедшем, и сами стали ответственнее относиться к ней, к её желаниям, к банальной потребности внимания. Они работали над отношениями - родители и Коралина. И это однозначно был повод для их общей гордости. А Кот всё удивлялся - время всё же всемогуще. Оно смягчает камень. А что про Заки? Об этом рано было говорить... Они стали лучшими друзьями, неразлучными, не утаивающими друг от друга секретов, однако подростковый возраст сделал своё дело - робость первых нежданных романтических чувств у обоих их несколько отдалила. Теперь на смену азарту приключений и поиска загадок пришли румянец и странный, смущённый блеск в глазах. Заки стеснялся и отводил взгляд, а Коралина же скорее нарочито храбрилась, чтобы скрыть непонятные ей чувства. Тем временем Кот завёл Коралину куда-то за дом, в заросли крапивы и плюща. Уголок был столь незаметным, что за ним даже не следили. За бурной растительностью, через которую чудом пробрались спутники, в свете неестественно большой луны, обнаружилось маленькое крыльцо с досками, гниющими от сырости подбирающейся всё ближе осени, потрескавшейся розовой краской на стенах, разбитым окном с резными ставнями, дверью на семи ржавых замках и потемневшим от старости креслом-качалкой. Все годы своей жизни здесь Коралина и не знала о существовании этого места. Или не помнила. Оно было вопиюще неухоженным! - Зачем ты меня сюда привёл? - спросила Коралина у Кота, вновь забыв о том, что он не может говорить. Кот, развалившийся на кресле-качалке, многозначительно посмотрел на дверные замки, а затем глянул в сторону дома бабушки Заки. - И на том спасибо, Кот. Ты позволишь заняться этим утром? Её друг спрыгнул с кресла, раздражённо взмахнул хвостом и пошёл куда-то в своём направлении. - Сочту это за "да". *** Коралина проснулась лишь днём - в последнее время ночные вылазки оставляли ей наутро боль в спине и ужасное настроение. Когда они с Заки были помладше, они могли и вовсе не спать - всё искали тайны Розового Дворца, следы Другой мамы в свете разве что звёздного неба (им казалось, что в их случае выбор времени был логичным). Кое-что у ребят всё-таки получилось найти, но определённо не то, что они ожидали. Например, тайный проход из комнаты Коралины на крышу к мистеру Бобински. Вот зачем он мог им пригодиться? "Кто бы сказал мне года так два назад, что последствия бессонной ночи будут так мучить утром, я бы не поверила!" - подумала Коралина, потирая поясницу. Нужно всё-таки было надеть тёплую кофту, а не выходить в одной пижаме, августовские ночи уже холодные. Умывшись, заправив кровать, одевшись поприличнее, чем в потрёпанную пижаму в клеточку, Коралина, нахмурив брови, прошла по скрипучим половицам к кухне. Папа, как всегда, готовил что-то несъедобное, что девушка никогда не доедала (чтобы утолить голод, приходилось ходить к бабушке Заки), мама раздражённо, даже с остервенением стучала по клавишам ноутбука. Вот она, музыка утра во Дворце, такая, какая есть: громкое печатание, скрип проржавевших от вечной сырости петель на кухонной мебели, шкворчание невкусной папиной стряпни в сквородке, звук дождя, капли которого с силой ударялись в окна, гудение нового холодильника. Но Коралина полюбила свой дом. Едва ли в мире она ценила что-либо больше, чем холодную красоту Дворца, его размеренный порядок, который она выучила наизусть. Только вот некоторые воспоминания ей никак не давали покоя... - Доброе утро всем! - Доброе! - отозвался папа с радостной улыбкой. - Ты опять гуляла с Заки ночью? Я слышал, дверь гремела. - Ой, с вашим чутким сном и не прогуляться уже, воздухом не подышать! - шутливо ответила Коралина. Папа усмехнулся и начал раскладывать зелёное месиво по тарелкам, напевая какую-то старую песню, которая была старше Коралины лет так на двадцать. Мама же как будто бы никого не замечала - видно, опять не успевала дописать статью про посадку картофеля по методу Митлайдера. Она сегодня была раздражённее, чем обычно, но говорить о трудностях на работе не любила - не спросить, не поинтересоваться... Папа расставил тарелки, присел за стол, Коралина - за ним. Глянув на свой завтрак, она смирилась с тем, что ей нужно его хотя бы попробовать. А потом, как всегда, сослаться на плохой аппетит. - Дорогая, поешь, пока не остыло, - обратился мистер Джонс к жене, сгорбившейся за работой, которую она так и не полюбила. - Мама, ну хоть попробуй, папа всё-таки старался... - Поем, я поем, почему нельзя просто в тишине поработать в собственном доме? - вскрикнула мама хриплым голосом. - Специально проснулась пораньше, чтобы никто не помешал, так нет, обязательно нужно за завтраком пошуметь! - Ну прости, мам, что нам нужно завтракать, передвигаться, говорить друг другу "Доброе утро!" и беспокоиться о твоём здоровье и аппетите! - сказала Коралина и сразу же об этом пожалела - привязались тут к маме со своей едой... Мама впервые за утро посмотрела не на экран ноутбука, а на дочь. Взгляд её был полон клокочущей, почти осязаемой злости, но тут же переменился, встретившись с глазами девушки. Миссис Джонс как будто что-то вспомнила, отвернулась и покачала головой, словно стряхивая с себя груз произошедшего, неведомого Коралине: - Простите меня. Мама пыталась меняться. Коралина - тоже. Но дальше завтракали они молча. *** - Я здесь! - послышался голос Заки где-то позади Коралины, когда она ждала его, стоя под старой яблоней. - Привет, Коралина! Куда пойдём? Коралина взглянула на Заки, как-то изменившегося за лето, но смущённо отвела взгляд, когда сердце, к её страху, встрепенулось от непрошеных чувств. Она вздохнула и, шагая в жёлтых резиновых сапогах по лужам, повела его к крыльцу, которое ей ночью показал Кот. - В общем, нам нужно сходить к колодцу и к твоей бабушке. Сегодня можно зайти? Она хорошо себя чувствует? Я для неё травы собрала! - протараторила Коралина после пересказа ночных событий. Заки озадаченно кивнул. - А почему только сейчас? Мы столько лет искали приключения на одно место, а странности нашли нас только сейчас. Думаешь, всё повторится? - его голос за лето тоже как-то незаметно перестал ломаться, стал бархатистым, успокаивающим. - Думаю, твоя бабушка ответит на вопросы. Она должна знать. Кот так посчитал. - Я его с прошлой ночи не видел, кстати. Не к добру это. Ребята направились к колодцу изрядно обеспокоенные. Одно дело, когда ищешь просто так, не надеясь найти, из юношеского энтузиазма, другое дело - когда неожиданно находишь. Коралина не хотела, чтобы история повторилась, Заки не желал, чтобы она прошла через всё это снова. Его бабушку в те дни, когда Коралину преследовала Другая Мама, мучали кошмары, он боялся за неё, всегда успокаивал, когда она просыпалась от собственного крика в ночи, запутавшись в простынях и пледе, сшитом из лоскутов. Всё, что было у Заки - бабушка, Коралина, дом, Кот и надежды на светлое будущее. Другая Мама ведь и у него могла всё отобрать... Заки в каком-то странном порыве, из беспокойства, нахлынувшего на него с головой, дотронулся до руки Коралины, чем вызвал у неё недоумение и румянец на щеках. - Что бы не произошло, рассказывай мне об этом. Ты справишься. Мы вместе справимся. Я всегда помогу. Не подвергай себя риску. Хорошо? Коралина опешила, не зная, что ответить. Она не ожидала услышать что-то подобное от него. Она поняла что реальный Заки, не Другой Заки, может стать соучастником в чём-то действительно серьёзном, а не в простых детских исследованиях Дворца, поисках тайных проходов и тропинок, по которым столетиями никто не ходил. Они давно знакомы, давно всё делают вместе, но сейчас всё, что связано с Заки, для неё впервые. Впервые такой взгляд, которым он ни на кого никогда не смотрел, впервые поддержка, не призрачная, а настоящая, осознанная, в деле, в котором бы больше никто не помог. Заки не дождался ответа - смутился и отпустил её руку, отведя глаза. - В общем, я рядом. Только позови, - сказал почти шёпотом молодой человек. В пути к колодцу ребята шли как будто бы в молчании. Нет, они обсуждали грядущий учебный год, говорили об общих школьных друзьях, вспоминали об учителях и домашней работе, да только болтовня вышла какой-то пустой, бестолковой, словно декорация, за которой пряталось всё невысказанное, отложенное в ящик "обдумать, понять, прочувствовать". Добрались до пункта назначения они изрядно потрёпанные, почему-то чумазые. Колодец покрылся мхом, утонул в грязи - всё и сразу. Но был закрыт. Ничего в нём самом не изменилось. Коралина даже через свой камушек с дыркой рассмотрела колодец - он остался неизменным. Ребят смутили странные следы, очевидно, новые, ведь их не размыл утренний дождь, окончившийся часа два тому назад. Они никуда не вели - их хозяин лишь прошёл по кругу, огибая колодец. Следы от чьих-то сапог не могли принадлежать никому из обитателей Дворца - старушки с первого этажа в силу возраста уже не выходили на улицу, мистер Бобинский был активен не по годам, каждое утро и вечер мешая чете Джонс работать и учиться, делая зарядку, разминаясь и прыгая со скакалкой. Однако дальше сада он на прогулку не выходил, как и мама и папа Коралины. Бабушка Заки редко навещала Дворец, а других соседей здесь и вовсе не бывало - уж слишком далеко были другие жилые дома. Этот участок земли был столь глухим, неизведанным, что его единственными посетителями были трое - Коралина, Заки и Кот. Подошвы обуви ребят оставляли совсем иной рисунок. Друзья были почти в панике. Даже природа, казалось, вторила тревоге ребят - серое небо ещё больше затянуло тучами, трава потускнела, не получая достаточно света, а ветер становился всё злее и напористее, развевая волосы Коралины с какой-то колючестью, неприязнью. А потом ребята заметили чей-то чёрный силуэт в буйной посеревшей листве деревьев. Стоило моргнуть - и образ развеялся.