***
Школа Хиллераска утопала в непроглядном густом тумане. Голый влажный грунт едва покрывал тонкий слой снега. Полупрозрачный, скользкий, от чего утренний бег стал пределом роскоши. Юношам приходилось наматывать круги по спортивному залу. В коридорах стояла умиротворённая, занятая тишина. Все расползлись по классам, нервно перебирая пальцами и ожидая глушащего звонка. Каждый жаждал открыть шкафчик, и поймать десятки своих любовных посланий. Я вышла из библиотеки, когда какой-то парень из третьего курса бросал валентинку в мой шкафчик. Признаться, я была удивлена. Меня пожирала тревога. Я собиралась забросить маленькое письмецо в шкафчик одного симпатичного второкурсника. У меня трусились руки, когда я переступила порог класса. Литература, где меня впервые распределили за общий стол с Генри. Вильгельм улыбался, словно чеширский кот, наблюдая за тем, как я медленно плыву к совместному заданию. У меня едва не подкосились ноги, когда я опустилась на стул. Рыжеволосый парень улыбнулся мне и любезно протянул почти законченный конспект. И именно в его шкафчике уже покоится моё проклятое признание. — Ты какая-то бледная, — заметил Симон. — Подарила кому-то сердце, — радостно выпалил Вилли. — Наверняка. — Замолчи, — шикнула я, склонившись над книгой. — Погодите, — получив возмущённый возглас от учительницы, Генри склонился над столом. — А вы двое разве не вместе? Я сморщилась, затем непроизвольно улыбнулась. Вильгельм рассмеялся, прикрывая красное лицо небольшим нудным романом. — Мы никогда не будем вместе, поверь мне. — Вот как! — воскликнул самыйчудесныйвмирепарень, коснувшись взглядом моего лица. — Колись: кому оставила валентинку? — Это секретная информация. — Я сделал почти всю за работу за нас обоих, ты мне должна, — процедил он, цокая языком. — Но её сделал я, — возмутился Симон. Вильгельм засмеялся. — Молчи, — фыркнул Генри, откинувшись на стуле. — Эй, Вольтер. Не хочешь сгонять за кофе? — Господи, да, — облегченно выпалил тот. — Я думал, ты уже не предложишь. — Клара, тебе захватить кофе? — промурлыкал парень почти мне в лицо. — Ты знаешь как меня зовут? Я удивлена. — Если я мало болтаю, это не значит, что я ничего не замечаю, — Генри ухмыльнулся, гордо вскидывая подбородок. — Я очень наблюдательный. Так что, ты будешь кофе? — Буду. — Скажешь, кого порадовала валентинкой? — Нет. — Значит и кофе возьмешь себе сама, — пожимая плечами, Генри направился за Вольтером. И по пути наверняка заглянет в свой шкафчик. Во время завтрака, все девочки восхищались посвящённой им романтикой. Федерике подарили стих, в то время как Фелисия, помимо амуров и юношеских обещаний получила букет роскошных кровавых роз. Я осталась единственной, кто ещё не прикасалась к своему шкафчику. Фелисия сжала мои пальцы и улыбнулась. — Давай вместе откроем? — предложила она. — Мало ли, Винсент решил подарить тебе не только свой член, а и сердце. — Мерзость, — я сморщила нос. — Ну правда, — вмешалась Стелла. — Давай вместе порвём твою Валентинову девственность? У нас есть ещё пятнадцать минут! — Я ещё не доела свой пудинг, — отмахнулась я. — По пути доешь, пошли, — нервно вымолвила Фелисия, поднявшись на ноги. Столовая парней трещала по швам. В праздничном завтраке, мельком, я уловила красно-розовые оттенки. Генри держал в руках небольшой розовый конверт, который не был прежде моим. Он улыбался, бурно объясняя что-то другим, сидевшим рядом парням. Я тронулась вслед за девочками, которые уже собрались небольшой группой возле моего шкафчика. Я провернула ключ и позволила железной дверце распахнуться. На меня уставились ровно двенадцать розово-красных сердец и пышный букет свежих ромашек, перевязанных тоненькой красной лентой. Казалось, нарастающая тревога прокралась под рёбра и сжала их с такой силой, что я забыла дышать. Мои пальцы невольно потянулись к букету, и лишь прикоснувшись, я обратила внимание на небольшой розоватый конверт. — Где, чёрт возьми, он достал ромашки? — ахнула Стелла. — Зимой. Ромашки. — Это мои любимые цветы, — вполголоса вымолвила я. — Я никому не говорила об этом. — Открой валентинку! — воскликнула Фелисия. Я отдала сладко-пахнущий букет Стелле и собралась нырнуть в чье-то признание. От тетрадного листа, окрашенного в розовый, исходил приятный конфетный запах. Меня ждали чёрные чернила и аккуратный, неизвестный мне почерк.Второго сентября ты сказала мне, что ненавидишь розы. Я записал это в блокноте, чтобы не забыть. Я знаю, что ты пьёшь кофе только с молоком и обожаешь орешки в сахарной глазури. Пятнадцатого октября, после соревнований, ты сказала, что никто никогда не дарил тебе твои любимые цветы. Ты так же упомянула, что это ромашки. Это я тоже записал. Мне нравится, когда ты смеёшься. Честно говоря, иногда, твой смех поднимает мне настроение. Пусть эту валентинку писал не поет, но главное — от всего сердца. Думаю, я влюблён в тебя, Клара Блеккьоль. До встречи на вечеринке. Думаю, я напьюсь.
Прикусив кончик языка в который раз, я ощутила лёгкий металлический привкус. Стелла, забросив руку на моё плечо, радостно взвизгнула. Я знала, что это она засыпала Федерику анонимными комплиментами. — Может это Вилли? — Фелисия пожала плечами. — Он единственный из парней, кто настолько хорошо тебя знает. — Нет, вот от Вилли, — Федерика махнула небольшим сердцем возле лица Фелисии. — Он написал, что ждёт от тебя рассказа о том, как всё прошло и желает хорошего праздника. Так же есть валентинка от Винсента. — Кошмар, — процедила Стелла. Я засмеялась. — Всё же предложил сердце вместо члена? — Ей везёт, — та пожала плечами. — Если это не Вильгельм, тогда я приятно удивлена, — продолжила Фелисия. — Не знала, что в наше время, парни могут быть настолько внимательными к мелочам. — Стоит допустить мысль, что это… — Генри? — я шикнула. Федерика нервно сжала губы. — Прости. Нет, вряд-ли. Я знаю его почерк. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Сидя на кровати, я пялилась на ворсистый ковёр и мысленно проклинала себя за глупое письмо, оставленное в его шкафчике этим утром. Рядом со мной валялось праздничное платье, сшитое по примеру викторианской эпохи. Мама привезла его на первый ужин с родителями. Лёгкие кружева обхватывали запястья и тонкой струей стремились к замысловатому декольте. Кружевному, мрачному, соблазнительному. Прямое, удобное платье, в котором я надеялась потанцевать и напиться.***
По школе разлилась музыка. Вильгельм, под руку с Симоном шагали вдоль двух временных колон, смеясь и убеждая в чём-то друг друга. Фелисия кружилась рядом со мной, рассматривая и подмигивая стоявшему поодаль третьекурснику. Все казались вовлечёнными в праздник, но стоило приглядеться, как заметишь подростков, выискивающих в полумраке друг друга. Своих тайных воздыхателей. Стелла была последней, кто бросила меня возле небольшого фуршетного стола. Она нырнула в объятья лучшей подруги, прежде взяв с меня клятву, что я не посмею кому-либо разболтать о её предпочтениях. Зал залился мерцающими разноцветными огнями. Винсент огласил медленный танец, а после скрылся в ближайшей толпе. Я лишь успела прикоснуться к пиву, как перед моими глазами промелькнуло лицо Вольтера. За ним, сквозь толпу, следовал и Генри. Его сбитое дыхание одним клубком ударило меня в затылок. Я обернулась, и почти коснулась носом его подбородка. Чудесные рыжие волосы были растрёпанны, словно после продолжительного сна. Когда мимо проскользнул Вольтер и потрепал его по макушке, признаться, я ощутила своего рода облегчение. — Сколько валентинок ты получила? — спросил он бархатным тоном, который едва пробивался сквозь шумную музыку. — Двенадцать, — кратко ответила я. — А ты? — Больше, — усмехнулся тот. — Но я их выбросил. Что, чёрт побери? — Ты пропустила запятую перед моим именем, — продолжил Генри, отхлебнув немного пива из бутылки. — Что? — меня охватила лёгкая дрожь. — Ровно после «Я влюблена в тебя». Под ложечкой засосало и я, прильнув губами к пластмассовому стакану, сделала несколько небольших глотков. Вдалеке мелькала Фелисия, вскидывающая руки к сводчатому потолку. Как же мне хотелось нырнуть в толпу и слиться с ней. Танцевать, пока не отвалятся ноги и желудок не сожмётся от количества выпитого. Генри выжидающе наблюдал за мной, то и делая, что рассматривая моё лицо своими ледяными, голубыми глазами. — Почему ты решил, что это письмо от меня? Генри улыбнулся. — У тебя интересные заглавные буквы. Я заметил это, пока ты дописывала мой конспект. Я уставилась на почти пустой фуршетный стол. Третьекурсники заменили пунш на виски, а в бутылках из-под содовой покоилось полусладкое красное вино. Кругом гремела музыка, под которую радостно отплясывали Симон и Вольтер. Генри поставил бутылку на стол и вновь посмотрел на меня. Сердце пустило очередной разряд по всему телу, от чего волосы на руках встали дыбом. Я проглатывала чувства, мысли, каждое возможное слово, которое капало на язык. — Ты очень наблюдательный, — ответила я. Прежде чем Вольтер вновь подобрался ближе и нетерпеливо постучал парня по плечу, тот позволил мне ещё раз поймать его улыбку. Генри почти нырнул в танцующую, безумно пьяную толпу, когда обернулся и сказал: — Я тоже пью кофе с молоком, и ещё, чтобы ты знала: зимой безумно трудно достать ромашки.