«Готовка с Шинономе сиблингами!»

Эна очень раздражённо уже несколько минут пыталась поставить свой телефон на стол, подложив пол него, кажется, все мелкие предметы из дома, лишь бы держался вертикально. Акито, изредка пуская едкие комментарии в ее адрес, стоял позади, скрестив руки, и внимательно осматривал собственную кухню, представляя, что останется от этой комнаты через час. На улице достаточно солнечно, поют птички, погода приятная и теплая, и, честно, хотелось бы прогуляться там с Тойей и зайти в какую-нибудь кафешку, однако сестра оборвала абсолютно все планы, решив, что обязательно именно сегодня ей смертельно необходимо записать видеоролик о готовке для своего блога. И у нее были все основания… «Ты дура? С чего мне на это соглашаться?» «С того, что кое-кто должен лучше прятать ашки, если хочет, чтобы их не нашли!» И теперь Акито, максимально не желая того, вынужден терпеть это противное унижение, иначе он, действительно, временно лишится многого из того, что сейчас имеет. В том числе, наверное, и возможность общаться с Аояги или Шихо. Вариант не лучший, умнее просто пережить сегодняшний день и ночью тихо прокрасться в комнату Эны, чтобы… — Отлично! Стоит! Наконец, старшая Шинономе справляется со своей задачей. Ее брат огорчённо вздыхает. — Блин. А я надеялся, что ты даже это сделать не сможешь и просто выпустишь меня, — он ехидно усмехается после выброшенной колкой фразы. — Если на камеру такое скажешь, я тебя порежу, понял? — парень наигранно кривляется, изображая мнимый страх, после чего возвращает привычное полное презрения выражение лица. Старшеклассница лишь рычит что-то под нос и выглядит так, будто ее терпение начало истекать раза в три быстрее. Эна поправляет свои крашенные волосы, ещё раз смотрится в зеркало, принесенное ею двадцать минут назад, и, когда убеждается, что привела себя в идеальное состояние, ещё раз оборачивается на Шинономе младшего. — Тебе надо повторить, как себя вести? — совершенно серьезно спрашивает она, словно сейчас собирается подключиться к конференции с Илоном Маском. Уголок губ Акито приподнимается — она слишком жалко себя ведёт, а это значит, что изводить сестру на этот раз будет гораздо интереснее. — Не настолько тупой как ты, помню. — Пф! — девушка возвращает внимание к телефону и под счёт предельно медленно и аккуратно касается кнопки начала съёмки, поскольку ее мобильный находится в очень шатком положении. Эна тут же выпрямляется и нацепляет на идеальное личико масочку «милой и невинной девочки». — Всем приветик! С вами снова ваша любимая Энанан! — Хах. Сестра поворачивается в сторону брата и на секунду вносит в свой глупый взгляд несколько тонн невыносимой агрессии. Он начинает веселиться ещё больше. — Короче, сегодня у нас новая рубрика! — тараторит она, поворачиваясь к камере. — «Готовка с Шинономе сиблингами!». Как видите, я не одна, — Эна вертится на 45° назад к парню и вытягивает левую руку, указательным пальцем показывая на него. — Это мой любимый младший братик Акито! — Чё?! — Рот закрой, уродище, — младший открывает рот в недоумении. — Мы сегодня готовим американское печенье с шоколадом. Я не очень часто готовлю, а он, естественно, ничего не умеет, поэтому, я думаю, вам будет крайне интересно! — она снова поворачивается к брату и убийственным взглядом смотрит в его глаза. — А в конце Акито все попробует и расскажет, как вкусно получилось, да, Акито? Становится реально жутко, ведь сегодня, увы, сестра командует. — Д-да… — Вот и славненько! По рецепту надо начать с масла, но мы начнем с этих милых фартуков. Как видите, братик совсем не умеет модно одеваться, давайте-ка скроем этот кошмар! — у парня, похоже, начинает дёргаться глаз, когда он видит этот УЖАС, который ему предстоит надеть на себя. Весь бледно-розовый с какими-то рюшами и сердечками, а на конце пояска аккуратненькое беленькое кружево. У самой Эны он коричневый с классическими полосками светло-желтого цвета. Очевидно, выбрала себе самый красивый, но спорить тут бесполезно. Акито, жмурясь, накидывает петлю, к его сожалению, только фартука себе на шею и сзади пытается, не глядя, завязать узел. Девушка уже со всем разбирается и подходит к брату, незаметно пнув его по ноге. — Ой, дурашка, давай я сама сделаю! — он сопротивляется ещё какое-то время, но давление со стороны старшей и всей ее несуществующей в данный момент здесь аудитории берет верх, и Шинономе сдается, обиженно повернувшись спиной к своей мучительнице. Эти издевательства он не запомнит вовек. Эна, довольная, омерзительно смеётся и завязывает пояс на очень тугой бант. Живот начинает неприятно болеть. — Вот и все! Теперь мы готовы к работе! Посмотрим рецепт, так… — сестра заглядывает на бумажку, куда предварительно все записала, и с умным до глупости видом читает. — «Сливочное масло, 100 грамм, размягчаем и в миску». Акито, давай, делай! — Почему я, але?! — девушка даёт ему подзатыльник, с виду, ласковый (а на деле, вообще, ни разу), и указывает на новенький брусок масла на столе. — Иди-иди. Мне, что-ли, ручки пачкать? — Шинономе пока ещё послушно подходит к рабочему месту и нехотя берет нож, не забывая на секундочку припугнуть им сестрёнку (это действует). После парень разворачивает липкую упаковку и отрезает неровный кривой кусок, сваливая его в миску. И тут же получает неожиданный удар по голове, из-за чего отпрыгивает в сторону и роняет нож на пол. Эна визжит, испугавшись. — Придурок, что ты творишь?! Ты идиот?! У тебя мозг есть, вообще?! Ты меня чуть не убил! Нафига так много вывалил, сам же жрать будешь! — Не ори, дура! Сама виновата! Надо было меня отвлекать, я чуть палец не отрезал из-за тебя, больная! — брат разводит руками, сам не понимая, что только что произошло. Он наклоняется и поднимает нож с земли, кладя его на стол. — Он теперь грязный, вообще-то. — Я и так сожру, вообще-то. Мне уже пофиг, — Акито смотрит на жалкий пласт масла в синей миске и находит в нем себя, такой же бесполезный, не имеющий прав… — Ты в него влюбился? Чё пялишься, растапливай! — Как?! Тебя поджечь?! — В микроволновке, идиот! — Уродина. Уродина оказывается права, и младший небрежно «кидает» масло в микроволновку. Остаётся ожидать, когда оно расплавится. Шинономе синхронизированно начинают наблюдать за крутящейся тарелкой пол мутным стеклом. Писк, и жужжание прибора прекращается. Но не испытания. Парень протягивает руки, однако стоит материалу стенок миски коснуться его незащищённой кожи, Акито тут же одергивает их с шипением. — Чё ты делаешь, дебил? — Оно горячее, вообще-то! Сама неси! — Тем более неси! Ты хочешь, чтобы любимая хрупкая сестрёнка обожглась?! — Эна встаёт в закрытую позу. — И сдохла после этого! — брат натягивает на ладони рукава своей кофты и осторожно берет в руки посудину, перетаскивает ее обратно на стол. Опять смотрят. — Оно расплавилось? — Ты слепой? — А откуда я знаю, как должно быть?! Может, оно жидкое слишком! — Ну, так оно при этом все равно расплавилось! — Не душни, зануда! Чё там дальше? Девушка делает небольшую паузу и не отвечает какое-то время. — Яйцо. — Чё? — Яйцо разбить и желток добавить туда. И размешать потом, — она вопросительно смотрит на собеседника. Старшеклассник не понимает. — Что ты хочешь? Я не умею разбивать яйца. — Тогда я сама. Шинономе старшая тоже подходит к столу и осторожно берет в свои хрупкие руки яйцо, легко разбивает его о край тарелки, после чего желток быстро стекает в миску. Причем делает сестра это так умело и изящно, будто всю жизнь подобным только и занимается. Акито удивляется, к своему же изумлению. Обычно ему не приходили какие-то положительные мысли об Эне. — Я устану взбивать. Давай ты, — парень выхватывает посудину из рук девушки и берет венчик. Миксера дома, увы, не оказалось, но об этом Шинономе, к счастью, знал с самого начала. Далее старшеклассник на протяжении пяти с лишним минут неумело и неохотно пытается привести содержимое миски в одну консистенцию. Получается очень плохо, потому что, будем честны, Акито не слишком и увлекается готовкой. Если бы ему и пришлось что-то печь самому, то только ради того же Тойи. Ладно, это ещё самая простая часть рецепта, а вот пунктики с духовкой, вернее, мысли о них причиняют парню настоящий дискомфорт с элементами страха. Шинономе все ещё возится с венчиком. Сестра в это время, кажется, что-то делает с сыпучими ингредиентами. Брат всё-таки завершает «работу» и устало (руки разогнуть практически невозможно) ставит миску на стол, надеясь, что не услышит в свой адрес новых оскорблений из-за того, что сделал слишком густую массу. Эна подходит к нему, внимательно взглядом изучает полученный продукт и с надменным видом объявляет: — Хоть что-то ты сделал хорошо. Ну, спасибо. Дальше я сама. Отойди, чмошник, — девушка небрежно толкается и с какими-то пакетиками (Акито еле воздержался от неприличной шутки) подбирается на рабочее место. Парень закатывает глаза и от скуки берет в руки листочек с инструкциями по приготовлению. Почерк небрежный, видно, написано очень быстро, но, конечно же, фанаты не увидят этого бэкграунда, хотя… — Разылихтед? Чё… Чё ты написала? — сдерживает ухмылку. — И читать он не умеет, как жаль! Там написано «разрыхлитель и мука» самым понятным языком. Братик учится на двойки и, к сожалению, даже японский знает плохо, — легкомысленно и с улыбочкой язвит Эна, будто все, сказанное ею, чистая правда. Младший опять проиграл в этой неприятной и сложной схватке. Он хмурится. — Ладно, разрыхлитель — чайная ложка. А как ты собралась мерить 200 грамм муки, идиотка? — слышится громкий стук по дереву где-то сзади, а потом — визг с ругательствами. Парень оборачивается и видит перед собой потрясающей красоты картину: сестра с приподнятыми и выпачканными в муке руками стоит около миски, из которой даже с ракурса старшеклассника виднеется беленькая горка. — Ну, давай! Обвини меня в этом! — пытается задеть Эну ее брат, и впервые у него это получается. Она первое время не может проговорить ничего внятного и лишь бубнит что-то под нос, а потом поднимает разочарованный взгляд на собеседника, да и такой, будто ее сейчас парень бросил на ровном месте. — Д-да!.. Это ты меня отвлек!.. — Сестрёнка, к сожалению, совсем не умеет держать в руках пакетики. Как видите, обычно она ими закидывается- Акито не успевает договорить, как старшая мигом налетает на него, начиная бить руками по груди. Младший от неожиданности начинает криво толкать ее назад, но это не помогает, из-за чего она коленом пинает его в живот, от крайне неприятных ощущений брат сгибается пополам, и его мучительница открывает для себя новую отчаянную атаку: наращенными розовыми ногтями ужасно сильно и не жалея царапает по лицу. Он старается сопротивляться и хватает ее за аккуратный хвостик, оттаскивая назад, однако девушка пинает Шинономе по ноге, и то отдается сильной болью: парень вскрикивает и, не соображая, вообще, ничего, кулаком со всей силы бьёт сестру по голове. Ему требуется одиннадцать секунд, чтобы понять что Эна больше не дерется и пытается положить руки на место удара. О, черт… Старшеклассник очень огорчённо отходит на пару шагов назад, мысленно представляя, что сейчас начнется. Он ударил свою старшую сестру. Сильно. Не рассчитав. И, судя по тихому пищанию с ее стороны, девушке очень даже больно. Эна замирает на месте, держась за голову и зажмурившись, вся лохматая с размазанной тушью и помадой, в помятой на воротнике голубой блузке. Они дрались периодически, это правда, но последствия от этого всегда были отвратительными. Старшеклассница плакала абсолютно всегда и этот раз не исключение. — Ненавижу!.. — она моментально выскакивает из кухни и убегает в слезах в свою комнату. Акито остаётся в помещении один. Он молча оглядывается по сторонам, растерявшись, и натыкается взглядом на телефон, все ещё ведущий запись видео. Парень разводит руками в стороны и пожимает плечами, будто общается с кем-то. Кто-то «осуждает», и Шинономе хмурится. — Она сама виновата! Чё лезла?! В ответ только тишина. Младший сдается сразу же, изначально понимая, что не прав. Он ещё раз осматривается и приходит к умозаключению, что нужно доделать, наконец, чёртово тесто и потом вернуть сестру. Только как? Вероятно, Эна больше никогда (до послезавтра) не захочет разговаривать с человеком, жестоко побившим ее. Какое уж тут дело до готовки? К тому же, брат всё-таки испортил ей видео своей импровизированной дракой (пусть девушка и начала первая). Он умнее, потому должен был прекратить всё вовремя сам. С чем тоже, увы, не справился. Сложно… Ладно, для начала тесто. Акито подходит к миске и замечает, что все уже, вроде, готово. Осталось только перемешать до однородной массы. Парень опять «вооружается» излюбленным венчиком и выполняет «задание». В голову по ходу процесса приходят максимально неприятные мысли, однако описаны они здесь не будут, ибо вы сами видели в жанрах надпись «юмор» и не заметили там «ангст», «психология». Ни много ни мало времени спустя тесто готово. Судя по рецепту остаётся добавить туда лишь кусочки шоколада, а далее следует часть с духовкой. На самом деле Шинономе сделал бы это и сам, но, зная сестру, он предполагает, что добавление сладости лучше доверить ей: Эна их очень любит, да и ее настроение от этого наверняка поднимется. Впрочем, телефон старшеклассницы, кстати говоря, все ещё на кухне, поэтому скоро ей самой надоест торчать без дела. Младший неуверенно идёт в коридор, пропуская родительскую комнату и ванную, поднимается по деревянной лестнице, разворачивается на 180 и проходит дальше до упора в комнату сестры. Дом большой, комнат много, и маленький Акито даже когда-то в них путался, однако данную дверь помнит слишком уж хорошо. Слышно за ней ничего не было — это к лучшему, значит, девушка не плачет. Парень постучался, и ответа не последовало. — Я вхожу! Убирай свои салфетки! — Акито выполняет озвученное и осматривается. Эна сидит на кровати, в обнимку с какой-то плюшевой игрушкой кота (которую выиграл в автомате Тойя, к слову, что придает иронии этой ситуации). Компьютер включен — жаловалась подружкам, но на лице макияж, кажется, не стёрся — похоже, не плакала. — Что припёрся, придурок?.. — разочарованно спрашивает она, действительно, пряча что-то за спину. — Я сделал твое тесто. Иди добавляй шоколад, — брат закатывает глаза и все ещё недовольно и как-то просяще смотрит на девушку. — С тобой? Пф! Ни за что, ублюдыш! — она наигранно отворачивается, всем видом своим показывая отвращение и высокомерие. Тоже, нашлась принцесса. Этим она раздражала всегда: слишком наглая и эгоистичная, Акито и так пытается сделать первый шаг к примирению. — Ну, прости! Чё я ещё должен был сделать? — парень топает ногой по полу от досады. Неужели, не получится? Старшая только мотает головой в ответ. Спустя пару минут брат всё-таки терпит поражение и разворачивается на пятках, всматриваясь в пустоту. Не сказать, что он сильно хотел готовить с Эной и дальше, но услышать ее прямолинейный отказ прямо сейчас было обидно. Даже очень. Остаётся последняя надежда, которая должна вернуть сестру, если на то есть малейший шанс. — Кстати, у меня твой телефон- — Подожди, придурок! Шинономе под громкий смех быстро спускаются по лестнице, и Акито чувствует облегчение. Они оказываются на кухне вновь. Девушка вскрикивает. — Что оп- — Оно все это время записывало?! У меня от памяти ничего не останется! — Сама виновата, лохушка! — брат закатывает глаза и открывает холодильник. — Что это?! Ты ограбила кондитерскую?! Почему тут лежит… два… четыре… шесть шоколадок?! Ещё и одинаковых! Парень застревает на месте с открытым ртом от шока. Нет, он, конечно, знал, что сестра накупит всего ещё на год вперёд, чтобы все точно шло по ее плану (иронично, не так ли?), однако не настолько же! Эна, кажется, совсем не удивлена, она цокает языком и подходит к объекту внимания её собеседника. Смотрит настолько скептически, будто Акито сейчас сам все это выдумал. — Ну, шесть шоколадок. Вообще-то, семь, кстати! Ты совсем считать не умеешь, — старшеклассница тянется к одной из плиток на верхней полке, из-за чего ей приходится встать на носочки (Шинономе младший замечает эту мелкую деталь), и достает от туда одну упаковку молочного классического, а потом так же непоколебимо, как и ранее, отправляется к кухонному столу. — Помой нож. — Ч-чего?! Старшая опять раздражённо выдыхает, но, взглянув на камеру телефона, немного отходит от этого состояния. — Он весь в масле или… что это за мерзость. Фу… Неважно, короче. Мой или тебе придётся есть это все вперемешку. Акито подходит ближе к сестре, протягивающей ему прибор, и щурится. — А ты не думала, что он и так смешается в тесте- — Мой, сказала! — слушать девушка, похоже, ничего не хочет. На этот раз она абсолютно не пытается скрыть свои эмоции и уже открыто проявляет недовольство и агрессию. Младший поджимает губы в качестве сарказма и, не споря, берет нож в руки и, включив струю холодной жирной (она на кухне всегда такая) воды, начинает его мыть. Водичка приятная, ласково обтекает по грубым рукам, нежно оглаживает неэластичную кожу, проходится по больным мазолям и царапинам, будто залечивая… Ах, вот бы это был… — Ты уже задолбал ловить припадки сегодня? Чё опять? То масло, то это, — Эна неожиданно переместилась и теперь любопытно, но, нахмурившись, выглянула из-за спины брата, рассматривая струйку мутноватой воды, мягко стекающей с ножа и чужих ладоней. — Вспомнил садик? — Что? — Ах! — девушка драматично положила аккуратную ручку на свой лоб и закатила оливковые глаза. Даже высокий голос ее приобрел определенную трагичную интонацию, как в каком-то турецком сериале, что так любит смотреть мама. Вспомнила, ведь, про камеру. — Помню в детстве ты— — Замолчи! — Акито, сам того не осознавая потянулся ладонью к смазливому личику старшей, желая закрыть ей чертов рот, чтобы не опозорила снова какими-то выдумками, но та очень быстро среагировала по-снайперски и с громким визгом уклонилась от нежеланного прикосновения. — У тебя руки жирные, не трогай меня! — пропищала она. Шинономе младший недовольно поджимает искусанные губы и и скрещивает чистые, вообще-то, руки на груди. — Я их мыл сейчас минуту, ты сама об этом сказала, дура. Старшеклассница выпрямляется и что-то высокомерно бурчит под нос, после чего поднимает нож из раковины, направившись к скучающим шоколадкам. Акито остается стоять в ступоре, приоткрыв рот в недоумении. Эна, напевая под нос придуманную ей же песенку, лёгкими движениями превращает цельную прежде плитку в гору маленьких кусочков. Устрашающе выглядит, ее младший брат точно знает, потому и потирает царапины у себя на шее от какой-то драки пару дней назад. — Нарезаем шоколадик~ Шо-ко-ла-дик~ Пока рядом торчит глупый братик~ Бра- тик~ От таких мерзких строчек в избитом сердце юноши что-то щелкнуло, вынудив его теперь чувствовать очень сильное разочарование в мире и жалость к себе. Ужасная сестра издевается, мучит, ненавидит, позорит перед своей публикой. Бедный, бедный, бедный Шинономе. Маленький мальчик, обиженный жестокой женщиной. Дальше он сам неожиданно себя отвлекает, не желая снова быть окликнутым надзирательницей. Эна уже сосредоточенно укладывает крошки шоколада в тесто, выкладывая какие-то глупые сердечки. — Ты что делаешь? Мы, если что, это все мешать потом будем, и оно- — Ты мешать будешь. Не мы. — Это ещё почему?! Я уже мешал! Акито резко вскипел и, уперев руки в бока, серьезно приготовился к новому словесному нападению. Сестра обернулась и оскалилась. — Значит, помешаешь ещё раз, чмошник. У меня маникюр. — О-ой, — старшеклассник максимально наигранно и амплитудно закатывает глаза уже в сотый раз, после чего замечает, как девушка ему что-то уже долго показывает. Пергамент с подносом (уже расстеленный, кстати). Не желая дальше спорить (ведь Тойя, сказал, что надо избегать конфликты), Шинономе младший отправляется к дальней части стола и приносит предмет ближе к Эне. — Так уж и быть, наливай ты. — Ох, спасибо, госпожа! — недовольно возникает Акито, но всё-таки берет ложку и начинает осторожно выливать неровные кружочки на темном пергаменте. Они неидеальные, но что-то в них есть. Какая-то искренность и реальность, не фальшивая. Жизнь, если посмотреть глазами художника, тоже такая: шершавая, зато интересная и эмоциональная… полная приключений, страданий и улыбок, любви и расставаний… сестер и друзей… Наконец-то, шарики готовы, и брат быстро отправляет их в духовку. — Сколько ставить, — он, скрючившись, встаёт около регуляторов. — Я сама поставлю- — Сколько ставить?! — раздражённо повторяет он. Быстрее бы закончить весь этот кошмар. Старшеклассница нехотя направляется к скомканной бумажке со списком и что-то пытается там прочитать. Она быстро делает вид, что нечто просто попало в глаз, и с очаровательной улыбкой зачитывает: — Первую крутилочку на 15 минут, вторую- — Где я в режиме «пицца» должен найти 15 минут? — ехидно улыбнувшись, спрашивает. Перепутала глупышка, вот, веселье пойдет. — Т-ты перепутал! Считать- — Не умеешь. Ты! — Акито заливается победным смехом, после чего всё-таки выставляет 15 минут на соседнем кружочке. Крутится не очень удобно, но жить можно. Давно, похоже, никто им не пользовался, хотя, стоп, мама же недавно готовила шарлотку. Тогда ещё к нему приходила подруга Шихо Хиномори. — 170 градусов, — и те выставлены. Шинономе младший закрывает духовку и встаёт, потянувшись из-за заболевшей внезапно спины. Такое периодически случается абсолютно внезапно. Нередко юноша шутил, что он якобы слишком «старый», раз суставы щелкают. Он быстрым движением хватает свой излюбленный телефон со стола и падает на стул, открывая мессенджер, где таилась желанная переписка, на которую Акито навела абсолютно нежданная мысль. — Вот и все! А результат вы увидите в моем Инстаграме! Сестра выключает камеру. — Что за цирк, придурок?! Что ты устроил?! Мог бы хотя бы в конце успокоиться, все так хорошо пошло! — она громко стукнула по столу кулаком, отчего даже стул ее брата застрясся. Вот же, больная женщина. — Сама виновата! Заставила меня играть в этой клоунаде! — гневно кричит на девушку в ответ. Действительно, такой адский день Акито не забудет ещё очень-очень долго. Ему точно будут сниться кошмары с монстрами-печеньями или летающим тестом. Вот же ужас! Кстати, в голову лезет ещё кое-что. Юноша вскакивает внезапно и агрессивно начинает пытаться развязать бант на своей спине. Пора избавиться от уродливого фартука. Однако то не получается ни с первой, ни с седьмой попытки. Выходит только тогда, когда Эна начинает хихикать, но прилетевший фартук в лицо быстро превращает смех в ругательства. — Забери этот отстой! Я больше никогда это даже не потрогаю! — Твое дело! Я лишь хотела прибавить в твою нудную жизнь девственника чуть-чуть стиля! — старшеклассница тоже заваливается на стул, положив скрещенные ноги на поверхность столешницы. Папа всегда запрещал так делать и наказывал своего сына ремнем, а вот доченьке можно. — Да пошла ты… Оставшееся время Шинономе просидели молча, переписываясь в своих телефонах с Тойей и Мизуки в, признаться честно, очень напряжённой атмосфере на грани трагической. Так уж получилось, что на обоих нахлынули весьма неприятные воспоминания со всей их жизни, к которым подключилось ещё и случившееся сегодня при съёмке «безобидного» видео. На самом деле не стоило, наверное, так друг другу грубить, всё-таки, брат и сестра, родные, но не самую здоровую психику и желание поскандалить так просто не выведешь. И девушка, как никак, понять можно. Хотела, как лучше, а получилось отвратительно, при том и не по ее вине. И младшему реально стыдно, но гордость или ком в горле извиниться мешают. Всегда. Все 16 лет. Приходится смириться и поверить в фальшивое будущее, где никто никогда ссориться не будет, и все станут жить мирно, припеваючи. В конечном счёте, Акито очень хотел бы, чтобы ролик Эны получился и открыл подписчикам настоящую ее неоднозначную натуру, а не милое лицо, из-за которого сестра постоянно плакала. Он все видел и желал ей счастья, честно. *** Про печенье, к сожалению, все забыли до конца дня, когда уже вечер опустился на город. Какая-то подруга Шинономе старшей спросила ее о готовке — вторая и вспомнила. Просить брата о помощи не стала, сама погремела на кухне десяток минут, болтая о чем-то с мамой (жаловалась, наверное, опять). Затем девушка молча зашла в комнату акито и кинула пакет со съедобным результатом сегодняшнего дня. Юноша решил, что съест с Тойей и Ан на следующей тренировки, а то и лучше — отдаст Мите или Соме, пусть порадуются. Больше сестра не приходила, ну, и не надо. Изображала, что обиделась. Ближе к ночи, когда неприятные воспоминания всё-таки нахлынули, Акито, невзирая на свои установки, попробовал одну сладкую штучку. Он не знал, что все подгорелые экземпляры Эна забрала себе. Печенье получилось очень вкусным. Хотя и речь здесь совершенно не о нем…