Достойное имя

      Хан не думал, что когда-нибудь устанет от того, насколько красивой была его жена в лавандовой ночной рубашке без рукавов. Прямо сейчас он хотел каждый вечер переодеваться первым в ночную рубашку, чтобы ложиться в постель и наблюдать за Леей, когда она выходит из освежителя в этой самой ночной рубашке.       И вот она здесь, её волосы рассыпались по плечам, шелковистая лаванда идеально облегала её выпуклый живот, в котором находился их маленький мальчик. Сердце Хана учащенно забилось, когда он увидел абсолютное совершенство всего её тела, от пронзительных карих глаз до босых ступней. Да, они уже не могли заняться любовью, потому что их сын мешал, но он всё равно восхищается ею при каждом удобном случае.       — Привет, милые, — сказал он, когда она легла в постель рядом с ним. — Оба, мои любимые.       — Привет, — сказала Лея, беря его лицо в свои руки и целуя в губы, как будто их разлука длилась дольше, чем те несколько минут, что она была в освежителе.       Как только они прекратили поцелуй, Хан наклонился и переключил своё внимание на другого любимого.       — Привет, приятель, — сказал он, целуя её округлый живот. — Как там внутри у мамочки? Достаточно ли она ест фруктов йогон, чтобы поддерживать твоё здоровье?       — Да, она ест достаточно, — сказала Лея, проводя рукой по волосам Хана, — но она немного устала от этого.       Хан хихикнул, положив голову на живот Леи и почувствовав желанный пинок.       — Ты слышал это, сынок? Твоей мамочке надоело заботиться о твоём здоровье.       — А твой папочка снова ведёт себя глупо, — ответила Лея. — Мамочке, возможно, придётся выдумать страстное желание сегодня вечером, просто, чтобы позлить его, — её пальцы снова заплясали по волосам мужа, создавая у него ощущение массажа. — Кстати, я тут думала об имени.       — Хм? — Хан посмотрел на свою жену, заметив, что на её лице появилось неловкое выражение. — Имени?       — Да, — сказала Лея, откидываясь на подушку. — Теперь выслушай меня, но… Я думаю о том, чтобы назвать его Беном.       — Что? — Хан с трудом принял сидячее положение, на мгновение подумав, что она шутит, но выражение её глаз говорило о том, что она была абсолютно серьезна. — Почему ты хочешь назвать нашего ребенка в честь старого отшельника?       — «Старый отшельник» действительно пожертвовал собой, чтобы мы могли сбежать, — сказала Лея с усмешкой в голосе. — Возможно, ты захочешь отдать ему за это должное.       — Хорошо, я сделаю это. Но это не значит, что мы должны назвать нашего ребенка в его честь. Я знал этого парня всего один день, а ты… Ты когда-нибудь вообще встречалась с ним?       — На самом деле, да…       Хан почувствовал, что его глаза вылезают из орбит.       — Подожди. Как ты с ним познакомилась? Я имею в виду, я знаю, что он работал с твоим отцом до твоего рождения, но потом он был отшельником на Татуине в течение двадцати лет, верно?       — Да, — сказала Лея, проводя рукой вверх и вниз по животу, — но когда мне было десять, меня похитили инквизиторы.       — Эти жуткие парни, охотящиеся за джедаями? — Хан почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. — Подожди, Империя знала, что у тебя есть Сила???       — Я так не думаю, — сказала Лея, уставившись в никуда, как она обычно делала, когда говорила о своем прошлом. — Однако я им была безразлична. По сути, я была приманкой, чтобы выманить Бена — Оби-Вана — из укрытия, — она вздохнула, ещё проводя рукой вверх и вниз по животу. — И в какое-то время это сработало. Мои родители умоляли его спасти меня — они, вероятно, беспокоились, что Империя узнала, что я дочь Вейдера. Но нет, он попал прямо в их ловушку.       Хан обнял ее за плечи.       — Что случилось?       При воспоминании на её лице появилась легкая улыбка.       — Многое произошло. Мы сбежали через секретную систему, использовавшуюся для помощи бывшим джедаям и другим людям, чувствительным к Силе, но Империя всегда была у нас на хвосте. Он не один раз пытался пожертвовать собой, чтобы мы могли уйти.       — Думаю, это было его коньком, — сказал Хан.       — Вроде того, — сказала Лея. — Конечно, тогда я не знала о его прошлом с Вейдером, но я могла сказать, что в нём было что-то невероятно печальное. Он рассказал мне о своих смутных воспоминаниях о своей семье — как и о моих смутных воспоминаниях о Падме, — она наконец повернулась к Хану, теперь на её лице сияла широкая улыбка. — Он сказал, что, кажется, помнит, как у него был младший брат.       — Серьезно? — глаза Хана снова выпучились.       — Да, — сказала Лея. — Интересно, жив ли еще брат. Знает ли он, что знаменитый джедай Оби-Ван Кеноби был его старшим братом? Сокрушается ли он о том, что никогда не знал своего старшего брата?       Внезапно желудок Хана сжался.       — Нашего сына не заберут, — это вырвалось на одном быстром вдохе, когда он снова положил руку на живот Леи. — Мне всё равно, что Люк сделает с той школой джедаев, которую он пытается построить — он не заберет нашего ребенка, — он наклонился, снова положив голову ей на живот, как будто это могло защитить их сына от любых намерений Люка. — У тебя не останутся о нас только смутные воспоминания, малыш, — пробормотал он. — Ты будешь расти со своими мамой и папой.       Лея несколько мгновений молчала, гладя волосы Хана, не споря и не говоря, что, конечно, их сын будет обучаться как джедай, но и не соглашаясь с ним.       — Он сказал, что я так сильно напоминаю ему мою биологическую мать, — наконец сказала она, как будто пытаясь сменить тему. — Я думаю, он, возможно, любил Падме — немного, понимаешь? Например, если бы ситуация была другой, и ему было бы позволено влюбиться, а Энакин не был бы женат на ней, он, возможно, полюбил бы её, — лёгкий смешок. — Я даже спросила его, был ли он моим биологическим отцом. А он сказал, что хотел бы, чтобы был.       — Что ж, если твоя биологическая мать была хоть немного похожа на тебя, я понимаю, почему он любил её, — он снова поцеловал её в живот. — Да, малыш, твоя бабушка, вероятно, передала свои мозги и красоту твоей мамочке.       — Так сказал Бен, — сказала Лея. — Он также сказал, что я была пылкой и бесстрашной, как мой отец.       Ещё одно неловкое молчание. Хан никогда точно не знал, что Лея чувствовала к своему отцу — возможно, она тоже не знала. Были времена, когда она могла произнести имя Энакина без гнева и показать, что она благодарна за спасение Люка, но в другие времена она не могла вынести, услышав что-либо положительное о своем отце.       — Лея, — наконец сказал Хан, — ты пылкая и бесстрашная. Это не просто что-то, что ты получила от Вейдера — это ты сама.       Лея прочистила горло, желая ещё раз сменить тему.       — В любом случае, я бы хотела почтить его память. Я думаю… в другом мире, где ему не нужно было бы прятаться, он мог бы быть другом семьи, может быть, даже любящим почётным дядей.       — Какой семьи? — Хан поймал себя на том, что уточняет. — Органы или Скайуокеры?       Лея, казалось, секунду обдумывала это, прежде чем ответить.       — Думаю, и те, и другие. Он мог бы быть почётным дядей в мире, где он прятался бы на Альдераане вместо Татуина, или он мог бы быть почётным дядей в мире, где Энакин никогда не переходил на тёмную сторону, а нас с Люком воспитывали наши биологические родители, — она прочистила горло. — В любом случае, Бен Соло. Что ты думаешь?       Хан снова поцеловал её в живот, чувствуя, как ребенок подергивается у него под головой.       — Бен Соло, — повторил он. — Думаю, я могу привыкнуть к этому, — он снова поцеловал её в живот. — Да, приятель, тебе бы понравилось, если бы тебя назвали в честь мужчины, который спас твою маму, когда она была ребёнком?       Ребёнок снова пнул.       — Я приму это как согласие, — сказал Хан. — И, эй, в следующий раз, когда Люк увидит его призрак, он, возможно, захочет принести извинения от меня.       Лея ухмыльнулась, её рука скользнула по голове Хана к своему животу.       — Тогда, думаю, это решено. Бен Соло.       — Бен Соло, — Хан еще раз поцеловал её в живот. — Люблю тебя, Бен. Всегда.