Сырость

Дождь льёт уже много дней подряд. Без остановки. Бесконечно барабанящие по крыше и оконным стёклам капли раздражают, от этого шума болит голова, а по ночам не получается уснуть. Солнца больше нет, небо всегда серое. Я смотрю вдаль, на раскисшую и вязкую земляную дорогу, по которой теперь невозможно проехать ни на одном виде транспорта. Иногда дождь усиливается, водный занавес скрывает дорогу, неровные очертания леса и соседние дома. В такие моменты видно только как ураганный ветер склоняет к земле худенькую берёзку, растущую возле забора, ягодные кусты и молодые садовые деревца. Ветер печально воет. Иногда слышно его отчаяние, иногда его ярость, иногда горький плач или даже радостное, полное дикой эйфории пение. Изредка вопли ветра и какофонию крупных дождевых капель разбавляет робкое и тревожное скрябанье мышей на чердаке и в подвале, а также за старым сервантом, чьё нутро хранит пылящиеся сервизы, существующие не для использования, а для любования. Хочу увидеть солнце. Скрипучий и недовольный бабушкин голос отвлекает меня от созерцания разбивающихся о железный козырёк водных шариков. Бросаю последний взгляд на размытый силуэт соседского сарая и иду в кухню — помогать накрывать на стол. Хлеб отсырел и местами покрылся бледным пухом плесени. Срезаю его и режу хлеб тонкими ломтиками. Бабушка ругается, когда выкидывают еду. На обед, как всегда, суп. Жирный, с плавающими на поверхности мясными жилками и тошный на вкус. Стараюсь сразу проглатывать бульон, чтобы не успеть ощутить мерзкий вкус. С потолка капает вода, а затем срывается и с громким плеском падает мне в тарелку огромный слизняк. Капли супа жёлтыми точками украшают скатерть, я же успеваю отодвинуться в сторону. Нахожу случившееся оптимальным предлогом, чтобы не доедать мерзкое варево и выливаю остатки вместе со слизнем. Аппетита нет совсем. Пью чай и лезу на чердак — заделывать новые дыры в крыше. Дом деревянный и старый, мои попытки что-то починить помогают слабо, но это лучше, чем ничего. На чердаке темно и сыро, пахнет плесенью. По углам шныряют мыши, явно недовольные вторжением на их территорию. Мне неприятно здесь находиться. Проводка наверху местами погрызена, света нет, приходится пользоваться старым, часто мигающим фонариком. Это занятие отнимает больше времени, чем я рассчитываю. Надышалась сырой пылью, теперь болит голова и тошнит. Хочется спать. Такое чувство, будто серая погода лишает сил. В старых оконных рамах тоже есть щели. Их заделать быстрее и проще, чем чердачные. К вечеру безжалостные порывы ветра усиливаются. Начинает бушевать самая настоящая буря. От оглушительных громовых раскатов дрожат стёкла в окнах, молнии на пару мгновений слепят. Электричество пропадает. Бабушка не желает зажигать свечи. Приходится лечь спать. Уснуть не получается — на улице слишком громко. К вою ветра и раскатам грома присоединяются собаки. Жалобный скулёж тревожит и пугает. За собаками начинает кричать скотина и куры. Хочется выглянуть в окно, но страх останавливает меня. Тишина долго не наступает, поэтому уснуть удаётся лишь под утро. Меня будит не бабушкин окрик, как это обычно бывает, а упавшие на лицо ледяные капли. Непонимающе смотрю на потолок. Потолок и стены поросли склизким мхом. Быстро одеваюсь и выхожу из комнаты. В остальном доме ситуация не лучше. Бабушка что-то готовит и не обращает на меня внимания. Дождь всё ещё идёт, но уже не так сильно. Надеваю плащ и сапоги и выхожу на улицу. Хочу пройтись по деревне и посмотреть, что происходит в других домах. Людей на улице нет, все сидят по домам. В окнах мелькают равнодушные лица. Меня не замечают. Дома соседей в порядке. Возможно, это только внешне, как у нас. В деревне нет людей, которых я могла бы назвать хотя бы знакомыми. Просто чужие люди, который также обитают в этой деревне. Возвращаюсь домой. Бабушка приготовила завтрак: извивающиеся слизни, присыпанные мхом. Она не видит, что что-то не так. А может, и видит, но отказывается понимать. Крупы сгнили, другой еды в доме нет. С трудом сдерживаю рвотный позыв. Бабушка ругает меня и мою брезгливость. Стандартная фраза «нужно быть такой, как все». Возвращаюсь к себе. Кровать насквозь мокрая. Вся мебель в доме тоже. Дождь усиливается. Холодно. До наступления темноты шатаюсь из комнаты в комнату. С потолка капает. Пол начинает гнить, ноги немного скользят. Достаю из шкафа одеяла — сырые и холодные — и ложусь спать, накрывшись с головой. В доме пахнет сырыми тряпками и досками, отчего хочется чихать и кашлять. Сплю урывками. Непродолжительные клочки сна сумбурные и неясные, в них тоже нет солнца. Животные снова кричат, мне снова страшно, хотя в этот раз меня укутывает сонливость и проще не обращать на это внимания. Утром чувствую себя ужасно. По стенам течёт вода, растут трутовики и ползают мелкие жучки. Дышать тяжело, поэтому решаю выйти на улицу. Снаружи наш дом не изменился. На крыльце соседнего дома сидят люди, укрывшись от дождя под козырьком. Не без злорадства думаю, что внутри их дома не такие идеальные, как снаружи. Бабушка возится на кухне. При виде меня начинает ворчать. Она ненавидит меня. Я делаю вид, что люблю её, потому что она моя родственница. Не хочу это слушать, но её голос пронзительный и резкий, доносится до всех комнат. Сверху слышится хруст трухлявых брёвен. Спустя секунду потолок проваливается. Доски пола не выдерживают и проламываются. Бабушка падает в образовавшуюся яму, стремительно наполняющуюся водой. Бабушка кричит и винит меня в произошедшем. У меня не получается её вытянуть. Снова слышится древесный хруст. Выбегаю на улицу, и дом за моей спиной складывается пополам. Стою под дождём и смотрю на то, что осталось. Никто не открывает мне дверь. Люди спешно задёргивают занавески и отходят от окон, делая вид, будто меня не слышат. Слишком холодно. Подхожу к ближайшему сараю и открываю дверь. Внутри сплошной мох и грибы. Я не ошиблась, когда подумала, что у других тоже не всё в порядке. Бреду прочь из деревни. Это место обречено, а я не хочу быть обречённой. За спиной тоскливо воет ветер. Земляная дорога раскисла, ноги тонут в грязи. Идти тяжело, но выбора у меня нет. Нужно добраться до соседнего населённого пункта. Возможно, там помогут. Идти через лес легче. Кроны деревьев частично укрывают меня от дождя. Вечереет. С сумерками приходит холод. Нахожу большую старую ель и решаю переночевать под ней. Здесь довольно сухо, самое лучшее место, доступное мне сейчас. Возгласы ночных птиц и шорохи животных мешают спать. Наутро чувствую себя уставшей. Дождь притих, холодный ветер исчез. Иду дальше. Лес тянется бесконечно. Ноги болят, хочется есть. Земля становится вязкой и пружинистой. Тропа переходит в болото. Не знаю, когда оно появилось. Другой дороги нет, иду вперёд. Под ногами хлюпает грязная жижа. В нос ударяет запах тины. Подбираю палку и проверяю ей дорогу. Впереди виднеются кочки, ориентируюсь на них. Когда до твёрдой земли остаётся совсем немного, проваливаюсь по пояс. Чем усердней пытаюсь выбраться, тем сильнее трясина затягивает меня. Хватаюсь за траву и кочки, тянусь вперёд. Пальцы зарываются в землю, ломаются ногти. Перемазанная тиной и грязью, я выползаю на надёжную поверхность. Некоторое время лежу, глядя в укрытое облаками небо. Из последних сил бреду вперёд, спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь. Вдали виднеются дома. Цель почти достигнута. Ноги путаются в высокой траве, и я падаю. Сил подняться нет. Ветер уносит прочь облака. Я вижу солнце.