У любой тоски есть год спустя

      — Прекрати!       — Я не собираюсь больше выслушивать от тебя приказы, Драко. Ты и твой папаша — конченые люди…       — Не убивайте его! НЕ УБИВАЙТЕ ЕГО!       Гарри подскочил на кровати, весь липкий от пота, загнанный одышкой. Сырой угол подушки в его руке, вместо выскальзывающей руки Малфоя, тонущего в адском пламени.       Обычно он повторяет фразу «это все закончилось» от четырех до семи раз, в зависимости от тяжести кошмара, проговаривает дату и время, в которые он проснулся. Это помогает ему поставить точку в вопросе реальности происходящего, войти в «здесь и сейчас». Но сегодня не тот случай.       Он хорошо знает, какое сегодня число. Эти цифры плясали перед ним, казалось, всю ночь, с тех пор как увидел их на черновом Пророке. Они отпечатались на сетчатке глаз как ожог от солнца — 05.11.2003. День, когда он спалил поместье Малфоев.       Значит, сегодня шестое ноября две тысячи третьего года. Он ждал, когда этот день начнется, чтобы забыть предыдущий.       Едва загорался рассвет у кромки крыш, держащих горизонт. Гарри наколдовал Темпус и отметил, что до часа, когда ему приходилось вставать на работу, не так уж долго. Глаза боятся — тело помнит. Крепка аврорская закалка. Но это как раз неплохо, думает Гарри. Симус просыпается примерно так же. А до тех пор ему определенно есть чем заняться. О, он припоминает. Стеклянные барханы на старинном паркете и кровавую возню с Хорьком.       Хорек. Хорек теперь живет у него.       Гарри не знает, когда просыпается Малфой. Он вообще не уверен, способен ли сложить хоть какое-то достоверное представление о нем. Однако ему во что бы то ни стало нужно поговорить с Симусом с глазу на глаз. Ему нужно знать, что случилось. Ему нужно реагировать быстрее. Понять, что делать дальше.       Преодолевая ломоту в мышцах, Гарри поплелся в ванную. В зеркале его встретил бродяга: длинная щетина лоснилась на осунувшемся лице, губы стянуло мелкой бахромой запекшейся крови. Не задаваясь вопросом, чьей именно, Гарри дотрагивается до этих темно-рубиновых осколков и тотчас получает однозначный ответ. Больно. Значит, его. Круги под глазами напоминают бездонные бельма жертвы дементоров, а волосы находятся в таком беспорядке, что попади в это гнездо снитч, не вылетел бы обратно.       — Простоблеск, — бурчит Гарри.       Потому что очевидно, его дед перевернулся бы в гробу от подобного зрелища.       Не дожидаясь едких комментариев Малфоя, Гарри стянул дырявую — «ту самую» — разрисованную некогда его семьей, футболку, и, после быстрой оценки состояния своего тела, протяжно выдохнул. Он больше не может игнорировать ванну. И холодильник. Уже сдобренная зубной пастой, щетка вернулась на призеркальную полочку. К футболке отправились пижамные штаны. Не решаясь осмотреть себя с ног до головы нагим, он ступил в купель.       Там запах гари преследовал его, как навязчивая вина. Он решил, что старая щетка или ссохшийся древний обмылок пахли так. Растирая себя, пока кожа не станет пунцовой, в каждом скребке, в падающих каплях, гулом отзывалось:       «Ты и твой папаша — конченые люди».       Он слышал в словах Крэбба вчерашнего себя.

***

      — Давай же, давай, дружище. Возьми трубу, — взмолился Гарри, стоя на коленях у камина, как перед алтарем.       — Поттер, ты в курсе, что если разговаривать c камином, ускорить можно только свою шизофрению?       Гарри взлетел как жмыр, застигнутый врасплох. За портьерой, вальяжно свесив ногу с подоконника, сидел, облокотившись о пристенок, его теперешний сосед.       — Малфой, — рассеянно сказал Гарри.       В его руках древко собирало стеклянные осколки в каждую раму оконной решетки. Рядом витал пергамент с самопишущимся пером, которому Драко нет да нет, что-то бубнил. Видно было, за этим занятием слизеринец давно. Одно из трех окон было полностью залатано.       — Да, это я.       Нерешительно, Гарри подошел к подоконнику, где сидел его гость. На нем белая в голубую полоску, классическая пижама по фигуре (очевидно, его собственная), и чей-то стеганый, невнятный халат.       — А это…       — Схватил дома, из прачечной, — безэмоционально проговорил Малфой, — Какая-то одежда находилась в обслуживании. Халат без понятия, чей. Я его тут взял, — он шмыгнул носом, и Гарри сообразил, что Малфою холодно. Как бы он не заболел, и не пришлось выполнять капризы его величества, ведь общеизвестно — Драко Малфой тот еще нытик.       — Давно не спишь?       — С тех пор, как бодрствую.       Гарри мысленно закатывает глаз, а по-настоящему прикусывает щеку.       — Ясно. Расскажешь, что у тебя случилось?       Он надеется, что его актерский дебют окажется не таким провальным, в то время как блондин сморщился, медля с ответом. Севшим голосом, явно нехотя, он начал свой рассказ.       И мерлинова же лысина! Гарри успел объединить в лице все цвета, дарованные магией природы. Особо изобиловал красный и зеленый. Как опрометчиво, как самонадеянно было его баловство со спичками!       Оказалось, Малфой был «не дома», а в «кое-каком месте, магловском». Гарри не нужно было носить плащ аврора, чтобы понять — его визави говорил про магловский университет. Когда сигнальный амулет сработал в первый раз, Малфой счел это за обычный протест фамильной магии из-за отъезда родителей. «Купол защиты поместья часто сбоил после… Сам Знаешь Кого». Гарри мог представить. Некоторые дома, хозяевам которых по жизни везло меньше, после визита Волдеморта до сих пор оставались нежилыми — количество родовых проклятий в них зашкаливало. Когда сигнал о внешней безопасности сменился на внутренний, Драко встрепенулся, но по какой-то причине все еще не мог покинуть учреждение. И раз это ноябрь, не обязательно было иметь смекалку Кингсли Шеклболта, чтобы догадаться — дело, по которому Малфой застрял, касалось итогового проекта, или выпускного исследования — словом, того, что магловские студенты обычно сдают в конце обучения, чтобы потом без проблем устроиться на должность, и поэтому очень важного. По крайней мере, так ему сказала Лэсси Фиг, у которой кузен и кузина — дети по линии мадам Арабеллы Фиг, сквибба и шпионки Альбуса Дамблдора — окончили простецовые высшие учебные заведения. Зачем-то и чистокровному волшебнику Драко Малфою, бед не знающем на своей куче денег, понадобилось то же самое. Знать бы наперед, что в день пожара какие-то мелочи сыграют свою решающую роль!       По словам Драко, стены его дома должны самостоятельно решать подобные проблемы. Вот правда на кухне дела обстояли иначе. С присутствием бригады эльфов никогда не возникало необходимости защищать эту часть поместья, потому что эльфы устраняют подобные вещи щелчком пальцев. После увольнения домовиков благодаря грандиозным социальным подвижкам Г.А.В.Н.Э., никому и в голову не пришло возобновить чары в стряпущей. Когда огонь там вспыхнул, один единственный эльф Мерлин знает сколько пытался усмирить стихию, и, в конце концов, не сумев это сделать, добрался до хозяина. В «магловском месте» все перепугались крошечного волшебного существа, в отчаянии скачущего по партам и рвущего на себе несоразмерно огромные парусообразные уши. Пришлось запечатать выходы, срочно вызывать отряд стирателей памяти, а самим трансгрессировать, оставив записку с именем и адресом.       — Но если эльфы устраняют такие проблемы щелчком пальцев… — прикусил Гарри язык, не желая выдавать своего негодования. Он-то знал — огонь должен был разгореться не больше, чем в хорошей мусорке, согревающей зимой руки бездомным.       — После гощения Волдеморта, по всей видимости, больше нет. Поместье проклято что надо. Любая мелочь в неосторожном исполнении бытовых чар по типу Систем Аперио или Дефодио, случайно может вызвать череду магических воздействий, устранить которые в разы сложнее.       Предположить подобное, предвидеть, что шуточный огонь каким-то образом станет питать какая-то другая, темная сила, оставшаяся в ослабшем поместье, было невероятно. Ну какой же он, Гарри, дурак! И вот что еще — почему ликвидаторы высокого класса, коих могут себе позволить Малфои, не смогли эти чары пробить? Неужели настолько древняя, редкая магия? А может, такой антикварный дом просто не справится с чисткой, поэтому-то им и не занимались? Гарри казнил себя на чем свет стоял, пока его ресницы рассеянно хлопали, но ничего не приходило на ум. Он обязательно поинтересуется позже, не у Малфоя, так у Билла, по крайней мере, когда кислая, прожигающая нутро тошнота поутихнет.       — Полное дерьмо, Малфой, - сокрушенно сказал Гарри.       — Ага.       — Так… говоришь, домовик ничего не смог сделать.       — Ай, этот Импи! Одно название. Домовой бес, — разочарованно махнул рукой Драко. Вдруг в гостиной раздался аппарационный хлопок.       — Хозяин звал Импи! Импи быть здесь сию минуту, сиятельный хозяин.       Домовик по имени Импи, на рыльце совсем молодой (моложе Добби, должно быть, совсем еще подросток по меркам эльфов), щуплый — кожа да кости, в черно-зеленом переднике с гербом с буквой «М», жалобно скулил в глубоком поклоне перед своим хозяином, — О, если бы Импи только смог получить ваше проще-       — Заткнись, домовик! — рассвирепел Малфой, — Проваливай обратно. Я приказал тебе восстанавливать поместье, помогать восстановителям!       — Мистер Финниган так добр, что отпустил меня к хозяину, как только он понадобился!       — Я просто. Назвал. Твое. Имя, — отчеканил Малфой.       — Импи должен исправить свою ошибку, быть рядом, сэр, когда он нужен, — запищал эльф, все еще в поклоне.       — Импи должен исполнять приказы, — Малфой массировал виски, — Нет, он ничего не понимает, — про себя пробормотал он.       — Симус Финниган в поместье? — быстро спросил Гарри, пока нить спора не увела разговор в другое русло.       — Да! — хором отозвались оба смесью рыка и высокого фальцета. Домовик низко поклонился Гарри.       — Мистер Финниган восстанавливает великий дом Малфоев. Наконец-то Импи своими глазами видит великого Гарри Поттера, друга Добби и знаменитого Настоящего Шрамоголового Придурка моего хозяина, Импи так счастлив, — его глаза намокли. Гарри озадаченно покосился на Драко, умирающего со смеху. Ну и Хорек! Завел себе попугайчика, и рад.       — Да-да, взаимно, — сдавленно произнес он, все еще не сводя взгляда со своей школьной язвы, — А как так оказалось, Импи, что ты не смог потушить пожар?       — Жрал яблоки в теплице, вот как так оказалось, — ответил его хозяин.       — Импи сразу возник! Импи быть там моментально! — с жаром воскликнуло существо, — Огонь сначала вспыхнул маленький, а потом стал расти, превращаться в пылающий череп человека, обернуться змеей и кружил, кружил по комнате. Хуже отрыжки Хвостороги, мистер Гарри Поттер!       — С твоей фантазией можно книжки писать. «Невероятные приключения 35 бестолковых килограмм», — заметил Драко едко. Тон его, однако, уже лишился всякой беззаботности и стал напряженный.       — Превращался в череп со змеей, — задумался Гарри, — Стой-ка, Импи, а не адское ли пламя ты имеешь в виду?       — Нет! Импи так совсем не думает. Импи умеет обращаться с адским пламенем! У Друга мастера Драко была одна забава…когда мистер Крабб был голодный, павлины… — Домовик осекся, преследуемый тяжелым взглядом своего хозяина и торопливо запыхтел,       — Это — не адское пламя, потому что когда Импи не смог погасить его и привел своего младшего хозяина — о, Импи, несчастный идиот, — Импи и его хозяин оказались в самом центре, и пламя просто с ума сошло!       — В каком это смысле? — тут же спросил Гарри.       — Просто начало за мной гонятся, — равнодушно отозвался Малфой с подоконника, будто не его вчера чуть не поджарило на барбекю, как, должно быть, Крэбб пытался зажарить садовых павлинов, — Но это и адское пламя может, сто раз тебе объяснял, глупый эльф.       — Вот! То-то же. Оно взбесилось! Стало совсем огромное, во всю кухню, и накинулось именно на хозяина! Адское пламя поступает не так. Оно пожирает все живое, но Импи — живой! Кровь и плоть.       — Ой, я бы не зарекался, ты уже не жилец, Импи, помяни мое слово, Люциус Малфой до тебя доберется.       — Кровь и плоть! — пылко вторил Импи, колотя маленькими кулачками в грудь, вознесший свои глаза-блюдечки прямо на Гарри, — А этот огонь — не промах. Первое дело отрезал меня от хозяина так, что Импи оказался в одной части коридора, а хозяин в другой! Но Импи видел! Пламя стало высокой страшной фигурой в капюшоне, оно летало! Потом… потом словно молния в огне, и как будто оттуда явился маленький человечек! Мальчик на метле. Он резко летел вверх, а потом так же резко упал вниз, в пол, и сделало там огромную дыру. И затем сразу всплеск! Русалки! Импи знает о таких существах. Импи умеет читать, — он гордо поднял ушастую лысую голову, сделав выразительную паузу так, чтобы его слушатель успел оценить сказанное.        — Но, — с горечью продолжил он, — Если бы эти русалки принесли хоть немного воды, или прекратили одиночество моего хозяина, это я понимаю! — тщедушное тельце дернулось. Это Малфой дал ему пинка. Потерев зад, как ни в чем не бывало, человечек продолжал, — Они окружили моего хозяина, сжали в хоровод. Круг все плотнее и плотнее. Хозяин сопротивлялся! Колдовал, и огонь отступил обратно. Импи обрадовался и думал — все! Внезапно, с новой силой, огромный огненный конь с орлиной мордой понесся на мастера, замахал крыльями и несчастными копытами. Хозяин отпрыгнул в угол лестницы. Купол магии трещал, а он, — мой хозяин, — выпрямился и попятился вверх по лестнице! — глаза эльфа сделались еще больше и страшнее, — В свою комнату! Безумный!       — Соблюдай субординацию, домовик! — рявкнул Малфой.       — Хозяин безумец! Безумец! — схватил домовик Гарри за руки, — Импи чуть не наделал кирпичей для нового ремонта, вот, что я вам скажу, мистер Поттер. Импи чуть не издох, так боялся за мастера! — и он разрыдался. Малфой покрутил глазами и уставился в разбитое стекло.       — Что потом?       — Потом пламя сделалось еще более огромным…как столп! Огромная коробка, да! Огромная и как будто черная от дыма! Она тяжело прыгала по ступеням, рушила их! Ее дверь открывалась и закрывалась — пыталась проглотить моего хозяина! Иногда из нее вылезали хваткие руки и головы змей, и пытались затащить мастера внутрь! Огромный черный холодильник, который возомнил моего любимого хозяина едой!       — Исчезающий шкаф. А до этого — гиппогриф и дементор, — Гарри покосился на своего гостя, мимикрирующего под тучу за окном, — Малфой, там все, чего ты боишься.       — Я не боюсь гиппогрифов, — шикнул Малфой.       — И мальчиков на метлах, — потер Гарри очки, — Продолжай, Импи.       — Потом Импи смекнул, что гениальный хозяин, великий младший хозяин Малфой, заманивал огонь в свои покои!       «Мда», подумал Гарри, «Малфой у этого домовика герой, прям рок-звезда. Ведунья. Знал бы он мнение Добби на его счет, да, верно, Импи пешком под стол ходил, когда его «друг» уворачивался от заклинаний из курса З.О.Т.И. и трости папаши Малфоя».       — Но как Импи ему помочь? — продолжал домовик, — Хозяин сгинет! Все горит! Импи поднял горящие доски и мебель, вылез из баррикады и побежал по лестнице. Но не успел Импи пробежать зал! Хозяин закричал Импи спасать поместье и захлопнул перед его носом дверь — скрылся в свой комнате с огнем один на один. И Импи сделал, что хозяин велел. Огонь, мистер Поттер, вот какая штука, больше не был опасным. Он был самым простым, какие колдуют волшебники, чтобы зажечь сигару. Импи легко погасил зал и верхние ступени. Но каждую минуту Импи думал, что там за дверью! Вдруг услышал Импи, как внизу заговорили люди и затоптали по лестнице. Двое бросались ледяными и замедляющими заклятиями, их дорожные мантии обернулись вокруг них и превратились в костюмы с очками, и длинный хобот стал у них вместо рта. Если бы Импи увидел их сразу такими, кирпичей для ремонта было бы вдвое больше, сэр! Один волшебник — теперь я знаю его, это доблестный мистер Финниган, — пробежал мимо меня прямо в покои хозяина, а я следом! И Импи видел! Знаете. что?       — Что? — мгновенно спросил Гарри.       — Ужас! — землистое рыльце перекосилось, — Адское пламя так не поступать! Или боггарт освоить магию огня, или это — опасное проклятье, а не чары! — вознес в небо костлявый натруженный палец домовой, — Потому что, угадайте, мистер Поттер, великий волшебник, что случилось, когда пришли чудесный мистер Финниган и его толстый напарник? Пламя взревело и напало на хозяина с новой силой, игнорировало других волшебников абсолютно! Горело все! Пожирало кровать, стол, книги, любимые картины хозяина! — домовик схватился за уши и стиснул ряд маленьких зубов, — Огненные брызги отлетали от его магического щита.       Слава Малфоям, у моего хозяина на руке защитный перстень! Импи видел собственными глазами, как огромный огненный Люциус Малфой, мой старший хозяин, срывал картины со стен и лупасил, лупасил, лупасил моего любимого младшего хозяина по хребту! — Драко, залитый краской, слез с подоконника и удалился. Проводив Малфоя взглядом, Гарри сел на нагретое место, продолжил внимательно слушать распаленного домовика.        — Проклятое пламя тушили теперь втроем, а оно не поддавалось и как загипнотизированное, не сводило внимания с мастера. Толстый напарник сказал мистеру Финнигану: «Надо высасывать кислород!», — изобразил Импи несвойственным ему басоватым голосом, а в следующую секунду Гарри сразу узнал другой имитируемый голос, — А тот ответил: «Этот процесс надо контролировать извне. Если мы откроем окно, будет только хуже, да и до третьего этажа моя палочка не дотянет, если только ты меня не левитируешь». Толстый напарник помотал головой. Он помогал мастеру с другой стороны огненной гаргульи и пытался ее потушить. У Импи обгорели уши, но он выполнял приказ хозяина — защищал комод с картинами и дверь. Я видел, какие у мистера Финнигана были кровавые глаза, когда он кричал Гладиолиус Максима, и страшные огненные фигуры ненадолго замораживались. У него лопнули перчатки, а под ними кожа. Импи не мог на это смотреть. Он помнил каждую секунду другой приказ моего хозяина — кроме картин есть еще остальное поместье! Импи служит в поместье один. Он один должен быть везде и всюду. Импи нырнул в дырку от кухонного лифта и спустился по нему на первый этаж. Пламя вело себя спокойно — вяло горело. Импи смекнул сразу — это потому, что доблестный мистер Финниган и его Толстый напарник долго кричали Арестуймементо на кухне. Импи хорошо это знает. Импи домовой эльф, который умеет читать и мечтает колдовать сам! Он знает не только домовые чары, а много боевых заклинаний, таких как Гладиолус, но он никогда их не применяет, потому что у Импи есть договор и нет палочки! — торжественно воскликнул Импи и выразительно уставился на Гарри.       — Так вот, вялое пламя ползло по коридору налево, к парадной лестнице. Импи своими глазами видел — он не придумывает — оно как будто заглядывало в каждую комнату. Будто кого-то искало, а когда не находило, сворачивало языки и отправлялось дальше. Импи разозлился не на шутку! Он решился! Собрал всю силу и выдул ледяной воздух на стены коридора и вызвал Агуаменти так, как обычно Импи замораживает шампанское в ведерке для хозяев. Вода тут же испарилась, хотя после того, как Импи охладил коридор, огонь не касался стен. Тогда я уже разозлился так! Так, что швырнул свои деревянные тапочки в окна, выходящие в сад, и стекла разбились. Пламя сразу ожило и поднялось. Но не тут-то было! Через окна на него полилась вода. Это я, Импи, ее призвал из хозяйского пруда, любимого места моего хозяина! Правда…- почесал затылок домовик и умолк.       Гарри понял, что «хозяин» за этот маневр его по голове не погладил.       — Но Импи выполнял приказ и справился! Еле успел прыгнуть в шахту, пока его не смыло как в магловский вунитаз! Импи знает, что такое эти вунитазы. Импи обожает магловские изобретения, и у него даже есть простецовые журналы. Его любимый — каталог мебели!       У Гарри уже голова шла кругом, сколько фактов он узнал об этом тщедушном тельце. Но домовику было, что сказать, и Гарри продолжал внимательно слушать.       — Когда Импи вылез обратно в спальню хозяина, случилась беда. Огонь лизал комод с картинами, как леденец. Импи был в ужасе! Он подвел хозяина! Импи увидел страшные глаза мастера и как давай тушить, тушить! Но вот проклятье! Потушить огонь так, как на первом этаже у Импи не получилось! Лед покрывал стенки и вскоре таял обратно. Толстый напарник высунул голову в шахту, похвалил меня и сказал, что надо сделать так же и в спальне хозяина. Мистер Финниган сказал: «Ни в коем случае, мы все взлетим на воздух, наша кожа слезет с нас быстрее, чем шкурка помидора. К тому же, мы не сможем трансгрессировать из-за мощного выброса энергии». Толстый напарник внимательно слушал, снял маску и упал в обморок. Хозяин кричал из-за щита, говорил слова, которые Импи нельзя говорить, он просил мистера Финнигана уйти. Импи слышал, что хозяин сказал: «Уйдите, и огонь прекратится! «Но ты погибнешь!» «Уйдите». «Но…», «Свали нахер и туши оставшееся поместье», — он хлопнул себя по губам, испуганно оглядевшись. Его глаза-блюдечки будто помыли и плохо протерли. Они были влажными, с каплями, не пролитыми на морщинистое землистое рыльце.       — Простите, мистер великий Гарри Поттер, эльф не должен был такое сказать, но так говорил мой хозяин, — потом он взялся за лицо. Осел. Потер глаза и горько продолжил.       — Хозяин почти распластался по полу. Закашлялся. Импи рыдал. Ему было наплевать на комод. Думал, все, потерял его. Тогда зачем этот боггартов комод. Зачем картины? Мистер Финниган бил по лицу мистера Толстяка. Рухнуло то, что осталось от библиотеки. Вдруг, хозяин поднял голову и произнес какое-то заклинание, от которого мистер Финниган закричал следующее, простите пожалуйста, мистер Поттер. Он сказал: «Ебаный в рот, только не снова. Не надо!», — точь-в-точь изобразил домовик, и на какое-то мгновение Гарри вспомнились десятки матчей по квиддичу, проведенных на трибуне бок о бок с Симусом и Дином.       — Сэр назвал мастера хорьком, и тут пламя разлетелось на тысячи маленьких огненных шаров, зависших в воздухе, и пока они напряженно тряслись, как будто вибрировали, а мистер Финниган, уже без маски, красный как рак и такой же сырой, вместе с очнувшимся Толстым напарником ругался и контролировали эти шарики. Потом опять раздался треск стекла, только это был уже не Импи. Взрыв. Хозяин вскочил. Все закружилось. Песок застилал Импи уши, нос, рот и глаза. Импи совсем перестал видеть. Его рвануло в сторону. Потом вниз. Потом Импи врезался в кого-то. Голос хозяина велел мне немедленно трансгрессировать, и Импи это сделал.       Двое волшебников, хозяин и Импи, все трое, оказались на дне пруда, куда их и переместил Импи, потому что, понимаете, сэр Гарри Поттер, единственное, что приходило тогда на ум, это вода, сырость и прохлада. Импи лежал на спине, как и все, и глядел, как песок с клумб быстро влетает в окна и его потоки сбивают огонь. Никто не шевелился, Импи вскочил и подумал, что дорогие волшебники мертвы. Стал проверять. Когда Импи склонился над хозяином, и хозяин тихо прохрипел, что убьет Импи, ведь он не спас ни одной его картины, Импи очень обрадовался! Он побежал звонить в камин в экстренную магическую помощь. Кого только не принесло! Приехали волшебники в желтых мантиях, в красных мантиях, в черных мантиях, в резиновых желтых костюмах и один очень важный волшебник по имени Министр!       Ебаные черти.       Гарри нашел себя сидящим на полу под окном вместе с Импи. Сквозняк задувал ему за шиворот, будто намеревался отвесить ему хорошего тумака. Перед глазами плясали мушки, словно летающие огарки. Затхлая вонь поместья казалась ему удушливой, как запах костра. Он бесцельно смотрел вперед себя, силясь собрать разбросанные мысли в единый клубок.       — Моего мастера долго осматривали люди в желтом…       — Колдомедики.       — Потом допрашивать люди в красном…       — Авроры.       — Потом люди в черном…       — Стиратели или невыразимцы.       — Потом вообще увезли, и Импи остался с резиновыми желтыми мистерами, пока его тоже не увезли. Когда вернулся, Мистер Финниган тоже переоделся в желтый костюм, он дал мне шоколадку. Великий человек, — с чувством произнес домовик.       — Значит, Симус сейчас в поместье, — рассеянно пробормотал Гарри. В животе у него стянуло узел.       — Так точно. Импи слышал, как хозяин мистера Финнигана и Толстого напарника отчитывал их за то, что они прибыли на место происшествия с большим опозданием. Перед тем как люди в красном отвезли и их, министерский хозяин бросил им желтую резиновую униформу и велел присоединиться к другим таким же желтым волшебникам, восстанавливать комнату «если не хотите обедать хлебными крошками, придурки, потому что никакого жалованья у вас нет!», — хрипло просипел домовик не своим голосом, в котором Гарри с легкостью узнал начальника группы аннулирования случайного волшебства.       Ну и хлопот Гарри добавил другу. На душе стало совсем тяжело. Если, по рассказу домовика, Симуса и его напарника опрашивали авроры, что им пришлось сказать? Планируя свою «операцию», Гарри не был готов к настолько опасному повороту событий. Часы тем временем отбивали новый час.       Бам-бам-бам.       Гарри показалось на какое-то мгновение, что проклятое изобретение обзавелось разумом и сейчас у него одна цель — продырявить в голове у него дыру. Но часы смолкли. В комнату ворвались ненавязчивые звуки с улицы. Чириканье редкой птицы, звон велосипеда, голос соседа. Они напомнили ему о том, что за стенами его логова, его трещащей от тревоги черепной коробки, проходит сейчас настоящая жизнь, которую нужно как-то жить. В которой нужно принимать решения и отвечать за поступки. В которой нельзя останавливаться - эта жизнь. Жизнь, призванием в которой он нашел помогать другим как-то с ней сладить.       Сбоку сопел эльф Импи, теребя подол фамильного передника. Гарри наконец нарушил молчание.       — А почему твоему хозяину так дороги эти картины?       — Потому что они действительно дорогие, сэр. Они стоят много-много галеонов, и достать их было нелегко. Это ведь товар из другого мира. Магловского. У хозяина Импи на него были огромные планы.       — Какие? — нетерпеливо спросил Гарри, словно пробудившись ото сна.       — Этого домовик Импи не может сообщить великому Гарри Поттеру, Шрамоголовому Придурку и Настоящей Выскочке, как бы сильно мой хозяин не уважал сэра, — угрюмо помотал Импи ушастой головой.       Гарри воздержался от комментария по поводу уважения Драко Малфоя к нему. Домовому Эльфу, видно, невдомек, что он только что прошелся по нему школьными оскорблениями, и Гарри совсем не хотелось расстраивать его еще сильнее, чем он есть.       — У Импи, дорогой сэр, договор, согласно которому Импи не разглашает тайны своих хозяев. Но… — помедлил домовик, поведя ушами, — Если Гарри Поттеру нужно знать, Импи знает, как сделать так, чтобы хозяин ему сам рассказал. Надо сказать: «Гоя, Сатурн, обедающий своим сыном», или «Винки ван Гог, Звездная ночь», и сразу после — четыре цифры. Не важно, какие. Запомните эти слова и это правило. Только вот, что Импи заметил, — шепнул он Гарри в самое ухо, — Первые две цифры должны быть до двадцати. Например, 16, 17, 18 или 19. Импи слышал! Так договариваются состоятельные люди, которые хотят купить или продать картину на Акционах.       — Понятно, — засмеялся Гарри и откашлялся, тон его посерьезнел, — Импи, то, что ты рассказал про дом Малфоев — ужасно. Ты выполнил свой долг и проявил себя не просто как достойнейший домовой эльф и преданный слуга, но как герой. Я знаю, о чем говорю. Но сейчас, Импи, тебе стоит послушать своего хозяина и отправиться домой.       Импи поднял свое сырое сморщенное рыльце. Его нижняя губа дрожала.       — Импи никогда не слышал таких добрых слов, сэр! — пролепетал эльф и разрыдался, навалившись на волшебника.       Через добрую четверть часа, когда Гарри уже устал колдовать ему носовые платки и скрепя сердце протянул край бледно зеленой шторы, эльф наконец собрался с духом, поднялся, очистил гардину, еще раз поблагодарил Поттера и исчез в серой дымке, в позитуре глубокого реверанса.       Гарри спешно вызвал патронус, надиктовал: «Не могу больше откладывать разговор о моем племяннике. Срочно позвони», и отправил своего серебряного оленя в путь.       За окном окончательно рассвело. В увядшем, заиндевелом палисаднике Гарри увидел ежившегося в пальто Малфоя. Он сидел на скамейке и яростно бросал плюй-камни в маленький неработающий фонтан в центре. Скверно с ним получилось. И как теперь с ним говорить? Что сказать? Как извиниться? Спустя десять минут беспокойного виляния ногой под сиденьем стула, камин, наконец, зазвонил. Гарри выпустил облегченный вздох, навел запирающие чары — дверь и окна захлопнулись, нервной магией задернулись шторы. Только успей он произнести заглушающие заклинания, как показалось объятое зеленым пламенем широкое, однако на этот раз отнюдь не добродушное, лицо друга.       — Здорово. Ты один?       Гарри кивнул, а секунду спустя отблагодарил всех известных ему богов и добрых магических существ за то, что успел навести Муффлиато. Симус орал на него так, что волосы его челки раздувались в стороны, обнажая шрам в виде молнии.