Возвращение на Окинаву

Окинава. Вернуться в некогда дорогое сердцу место оказалось намного легче, чем столкнуться с почти забытыми воспоминаниями о теплых и навсегда ушедших днях. О том, что Сугуру тут был, помнят только он и океан, что омывает песчаный берег, по которому когда-то ступал юный Гето, прямо как сейчас. Различие лишь в том, что теперь он находился здесь один. Зачем я вернулся? Волны будто подстроились под размеренный шаг идущего вдоль берега Гето и неспешно отбивали ритм, стараясь не привлекать к себе внимание погруженного в мысли Сугуру. Он вглядывался в темнеющий горизонт, границы которого стирались с каждой секундой настолько, что становилось невозможно отделить небо от воды. Ему казалось удивительным то, что уже знакомое место нынче воспринималось им совершенно иначе. На какие вопросы пытаюсь ответы найти? Прошло уже несколько лет с момента ухода Гето из техникума, с момента как его затуманенный общепринятыми правилами взгляд прояснился. Окинава помнила Сугуру еще наивным, бездумно отдающим всего себя на благо людей, которые никогда не ценили столь щедрой жертвы от магического общества. А потому Гето было непонятно возникшее в груди желание посетить этот остров. Ему будто для целостности картины не хватало последнего пазла, и Сугуру нутром чувствовал, что эта деталь находилась там же, где и последние теплые воспоминания об их весне. Сбежать из того места я смог, а от собственных мыслей побег невозможен. Гето старался спрятаться за горой особо важных дел, настолько окружить себя рутиной, чтобы не оставалось и свободной для лишних мыслей минуты. Но все эти попытки теряли какой-либо смысл с приходом всеобъемлющей ночной тишины, которая замедляла ход жизни и ненадолго освобождала от привычных забот. И стоило Сугуру на секунду ослабить контроль над блуждающими в голове сомнениями, как он тотчас оказался в месте, которое наводило только больший беспорядок в его душе. Но смятение было вызвано не выбором жизненного пути или ценностями, его определяющими, а постоянно всплывающим в голове взглядом. Его взглядом. Растерянно бегающие зрачки под бледными дрожащими ресницами с едва заметными каплями слез на них. Таким было последнее воспоминание Гето о Сатору, такой была их последняя встреча несколько лет назад. Окрасившийся в темные оттенки океан теперь больше походил на густую жижу, которую обычно источали проклятия, и от этого зрелища Гето становилось не по себе. Жизнь и так обволакивала его вязкой, липкой слякотью, которую невозможно было смыть с кожи даже самыми сильными струями воды. И Сугуру не хотел, чтобы еще и последние светлые воспоминания погрязли в топком болоте, из которого невозможно было выбраться. Избавившись от одних оков, я решительно надел на себя другие. Отвернувшись от океана, Гето окинул взглядом безлюдный пляж, вид которого вызывал у него еще большую тоску, ведь в его памяти жили другие образы этого места. Он помнил все – звонкий смех в унисон с плеском воды, обжигающие кожу песчаные крупицы и не скрытый за оправой блеск глаз, устремленный на Сугуру. И помнить это было чуть ли не больнее, чем разувериться в цели всей совей жизни. Гето считал юного себя глупцом, но он не мог отречься от этой части себя, как и не мог отречься от той части жизни, в которой его уже не было. Той части из-за который он спустя столько лет вернулся на Окинаву в надежде найти недостающую его душе деталь. Вот только Гето совсем позабыл о том, что эта деталь находилась у человека, с которым он никогда не сможет встретиться, а потому Сугуру остается только тосковать о нем, как луна тоскует о солнце.