Оберег

      Пики каменного леса Гуюнь, укрытые лёгким солоноватым туманом, кроме близости к стоянке одного очень важного корабля, были прекрасны ещё и тем, что, в отличие от гор Заоблачного Предела, не манили к себе заблудших путников, паломников и праздных зевак. Кроме как на лодке, добраться сюда было невозможно, но Сяо, конечно же, не волновали такие мелочи.       Наслаждаясь тишиной и своим одиночеством, он сидел на верхушке одной из каменных скал и смотрел на спокойную морскую гладь. Штиль. В любой другой день он бы не придал этому особого значения, но не сегодня. Сегодня он ждал.       Два месяца и одиннадцать дней. Ровно столько Кадзуха находился в плавании – капитан Бэйдоу захотела повидать Сумеру. Кадзуха звал Сяо с собой, но тот отказался – не мог пренебречь своим долгом, хоть и в самом деле порывался спросить разрешения у Властелина Камня на небольшое путешествие. Но всё же не стал. Его место здесь, в Лиюэ. Место Кадзухи – на бороздящем волны Алькоре.       Несколько дней назад Кадзуха прислал письмо. Привычно украшенное рисунками, написанное аккуратным мелким почерком. Он рассказывал о Сумеру, о празднике, на который они попали, о чудаковатых кабанах с растущими на спинах грибами. Но самым главным, о чём он написал, была дата. Дата, когда Алькор наконец встанет на якорь близ Владений Гуюнь, и с него сойдёт инадзумский самурай с самой яркой во всём Тейвате улыбкой.       Долгожданный день наступил сегодня, и Сяо с раннего утра устроился в своём наблюдательном пункте, покачивая в пальцах изящную, ручной работы, деревянную флейту. Это был подарок Кадзухи – один из многих, – и Сяо не расставался с ней даже во время патрулирования Тростниковых островов. Кадзуха многое дарил ему, часто – что-то, сделанное своими руками: флейту, деревянные фигурки, сборник собственных хокку. Сяо же немного смыслил в подарках, да и не хотел обременять свободолюбивого самурая бессмысленными безделушками. Но каждый подарок Кадзухи он бережно хранил в своих покоях на постоялом дворе Ваншу, трепетно расставляя на полках и с любовью рассматривая в особо одинокие дни.       Ровная водная гладь, отражавшая яркое солнце, наводила тоску. Алькор мог плыть при помощи вёсел, но без ветра скорость его всё равно заметно снижалась. И хоть Сяо был готов просидеть на каменном пике целую вечность, ему хотелось, чтобы долгожданная встреча наступила как можно быстрее.       Сяо потянулся к фляге с водой и запнулся пальцами о стоявшую рядом коробочку, перевязанную бирюзовой лентой. Жажда тут же отступила, сменившись смущением – в коробочке лежал его подарок Кадзухе. Он не смог сдержать желания сделать для него что-то памятное, такое, что он сможет спокойно держать в каюте и что будет напоминать ему: в далёком Лиюэ его всегда ждёт один немногословный Адепт.       Сяо не часто выражал свои чувства, скрывая их за полунамёками и жестами, и Кадзуха давно научился понимать своего Адепта без слов. Ему не нужны были громкие речи о любви, когда Сяо льнул к нему, сжимая в объятиях и утыкаясь носом в плечо. И его учащённое сердцебиение говорило больше, чем самые красивые фразы, выставляя напоказ всего его мысли и желания.       Испив всё же воды, Сяо постарался унять своё волнение. Кадзуха ни в коем случае не посмеялся бы над его нехитрым подарком, и глупо было переживать, что ему он может не понравиться. Они занимались и более смущающими вещами, так что Сяо уж как-нибудь справится с тем, чтобы без стеснения вручить коробочку Кадзухе и дождаться его реакции.       Время тянулось медленно, и, чтобы развеять скуку, Сяо прижал к губам флейту и заиграл одну из тех мелодий, что Кадзуха часто наигрывал для него. Каждую из них, разумеется, он помнил наизусть – он не мог позволить себе забыть хоть что-то, связанное с ним. Нежная трель привлекла пару зябликов, которые устроились неподалёку и принялись негромко чирикать, словно подпевая музыке. Сяо усмехнулся про себя: одна птичка гордо демонстрировала свой ярко-красный животик, вторая же дергала изумрудно-голубыми крыльями. У Судьбы было странное чувство юмора, и такое совпадение даже обычно скептически настроенному Сяо показалось забавным. Зяблики ворковали друг с другом под звуки флейты, купаясь в тёплых солнечных лучах, и Адепт следил за ними умиротворённым взглядом.       На горизонте появилась небольшая чёрная точка. Сяо опустил флейту и всмотрелся в едва заметно изменившийся пейзаж. Его золотистые глаза распахнулись, когда точка, приближаясь, начала обретать очертания, а над водной гладью вырос алый парус. Алькор возвращался домой.       Сдержав порыв тут же вскочить и телепортироваться на борт корабля, Сяо спрятал коробочку с подарком в карман. Радостное предвкушение сменило лёгкую меланхолию, которой он предавался, глядя на статичную картину застывшего в безветрии моря. Все тревоги отступили, его ожидание близилось к концу, и уже вот-вот, совсем скоро его одиночество хотя бы на несколько дней скрасят беззаботный смех и ласковые улыбки.       Едва корабль остановился на своём обычном месте, Сяо почувствовал дуновение ветра и обернулся. Бирюзовые всполохи Анемо окружали лучившегося счастьем Кадзуху. Тот молча смотрел на него. Сяо поднялся на ноги, спугнув сердито зачирикавших зябликов, в два шага преодолел разделявшее их – невыносимое – расстояние и наконец-то смог обнять своего самурая.       – Здравствуй, Сяо, – негромко произнёс Кадзуха.       – Здравствуй.       – Так сильно скучал?       Вместо ответа Сяо прижался к желанным губам, которые тут же с готовностью распахнулись. Не один Сяо скучал в эти долгие дни. Кадзуха, перехватывая инициативу, переплёл их языки, утягивая Адепта в долгий, полный тоски и желания поцелуй. Подобная несдержанность была ему обычно несвойственна, но Сяо и не думал жаловаться. Ему нравилось. Ему в принципе нравилось всё, что было связано с Кадзухой.       – Как ты узнал, что я здесь? – наконец оторвавшись от манивших его губ, спросил Сяо.       – Ты всегда ждёшь меня на этом месте, – Кадзуха усмехнулся, заметив, как залились румянцем бледные щёки Адепта. – Я тоже скучал, Сяо. О, ты играл? – заметил в руках Сяо флейту, спросил он.       – Совсем немного, – уклончиво ответил Сяо, пряча инструмент.       – Сыграешь для меня? – увидев расширившиеся в ужасе глаза Адепта, Кадзуха засмеялся. – Я шучу, Сяо. Хотя, может быть, однажды я попрошу тебя снова. А сейчас отведёшь меня домой?       Дорогу до Ваншу Сяо практически не запомнил – он наслаждался голосом Кадзухи, рассказывавшего ему про Сумеру. Пока он мог держать за руку блудного самурая, ему под силу было пройти сколько угодно ли. Верр Голдет, неизвестно откуда узнавшая о возвращении Кадзухи, сообщила, что Яньсяо приготовил для них обед, и, если они голодны, она распорядится, чтобы еду принесли к ним комнату. Сяо в растерянности не смог вымолвить ни слова, и за него её поблагодарил Кадзуха, со смешком глядя на зардевшегося Адепта. Лишь оказавшись за закрытой дверью, Сяо смог выдавить из себя, что никогда впредь не спустится на кухню.       – Они заботятся о тебе, Сяо, – Кадзуха ласково взъерошил его волосы и притянул к себе.       Успокаивающее объятие перешло в нежный поцелуй, и Сяо хотел, чтобы время остановилось в этом моменте навсегда. Он никогда не мог насытиться Кадзухой. Однажды вступив на этот путь, он уже не видел своей жизни без обветренных губ, которые сцеловывали его тревоги, заботы и тоску. Стоило Кадзухе лишь появиться рядом, как мир преображался, наполнялся красками и звуками; разъедавшая изнутри карма словно исчезала, переставая отравлять его существование, и впускала на своё место необъятное, неописуемое счастье. Не разрывая поцелуя, Сяо подвёл Кадзуху к кровати и повалил на неё, устраиваясь рядом. Хотелось прижаться ещё ближе, теснее, хотелось раствориться в этом моменте и забыть, что может быть как-то иначе.       Перестать целовать Кадзуху казалось невыполнимой задачей, но Сяо всё же смог выпустить его из объятий.       – У меня есть кое-что для тебя, – чуть смутившись, сказал он и вытащил из кармана коробочку.       – Ты приготовил для меня подарок? – губы Кадзухи растянулись в улыбке. – Что там?       – Открой.       Кадзуха потянул за конец бирюзовой ленточки, распуская аккуратный бант, и снял крышку.       – Бабочка из листьев? – Кадзуха с восторгом посмотрел на Сяо. – Спасибо, я буду беречь её. Ты…       – Да, сам сложил, – Сяо отвёл взгляд.       – Тебе не нужно смущаться, Сяо, – Кадзуха нежно провёл пальцами по его щеке. – Мне очень нравится. Спасибо.       Оставив лёгкий поцелуй на снова порозовевшей щеке Адепта, Кадзуха достал бабочку из коробки. Размером с ладонь, жёлто-красного цвета, она была удивительно похожа на настоящую.       – Смотри, – вдруг произнёс Сяо и, сделав едва уловимое движение пальцами, направил элементальную энергию прямо в животик бабочки.       Её крылья затрепетали, она поднялась в воздух и закружила по комнате. Кадзуха широко улыбнулся, глядя, как искусственное насекомое, словно живое, летает под потолком. Его собственный Глаз Бога, словно резонируя с силой Сяо, засветился бирюзовым светом, и бабочка как будто быстрее замахала крыльями. Насладившись её полётом, Кадзуха протянул ладонь, и она легко опустилась на неё и затихла.       – Невероятно, – с трепетом оглаживая пальцем крылья из листьев, произнёс Кадзуха.       – Я… рад, что тебе нравится, Кадзуха.       Самурай аккуратно убрал подарок обратно в коробочку и потянул Сяо на себя, вынуждая сесть к себе на колени.       – Очень нравится, Сяо, – Кадзуха прижал его к себе и уткнулся лбом в его плечо. – Я счастлив.       Коробочка с бабочкой вздрогнула, словно элементальная сила в ней ещё не рассеялась, но ни Адепт, ни самурай этого не заметили. Они были слишком заняты тем, чтобы наконец показать друг другу, как сильно они скучали. Солнце ярко светило в распахнутое окно, и вдруг налетевший ветер, не желавший до этого помогать Алькору скорее достигнуть гавани Лиюэ, принялся играть с тюлем. Но ничто уже не имело значения, кроме ласкового шёпота и нежных поцелуев.