***
Некоторое время спустя Ваймак призвал прекратить тренировку и назвал кто против кого будет играть. Ваймак разработал систему, в которой небольшие группы играли друг против друга на половине корта. Сначала это были Мэтт, Нил и Кевин против Аарона, Ники и Дэн. Нил заметил, попивая воду из бутылки и вытирая лицо полотенцем, что их вратарь первой линии, Джексон, неторопливо направлялся к воротам. Когда Нил посмотрел на скамейку, где собрались другие Лисы, чтобы дождаться очереди в игре, он увидел Рене. Тихий голосок в голове Нила, сказал прислушаться к тому, что Эндрю говорил раньше, и поставить Рене на ворота. До того, как Нил присоединился к «Лисам», он внимательно следил за игрой последние пять лет. Имея эту информацию, Нил знал, что Рене сыграла только в одной игре, но он также знал, что в ней «Лисы» выиграли с большим перевесом, и Рене удалось пропустить только три гола из тридцати, что было невероятно. Типичная игра Джексона варьировалась от пяти до пятнадцати голов, забитых против него, обычно с таким же количеством бросков. Нил знал, что решение Ваймака оставить Джексона в воротах, вероятно, было вызвано проблемой старшинства. Джексон был выпускником в этом году, а Рене была всего лишь второкурсницей. Нил, однако, решил рискнуть, учитывая, насколько полезными были отзывы Эндрю ранее. Нил подбежал к тому месту, где стоял Ваймак, который, прислонившись к стеклу корта, скрестил руки на груди и держал в левой руке блокнот. — Тренер, — обратился Нил, — думаю, в этих матчах мы должны поставить Рене на ворота. Ваймак обдумывал слова Нила, не сразу оглашая свой вердикт. Спустя где-то минуту, он произнес: —Скажи, почему я должен это сделать? — Ну, — начал Нил, пытаясь вспомнить слова Эндрю, не смог вспомнить, приводил ли Эндрю какие-либо причины, почему Рене должна быть в воротах. — Думаю, по нескольким причинам, но в основном потому, что ее статистика лучше, чем у Джексона, и я думаю, что для команды было бы полезнее тренироваться против вратаря, которому труднее забить, — Нил затаил дыхание, не зная, согласится ли Ваймак на это или нет, особенно учитывая, что у него не было никакой реальной причины для этой рекомендации. Ваймак на несколько мгновений задумался, прежде чем сказать: — Ты прав, Рене играет лучше, чем Джексон, но Джексон старше, и его активно ищут для профессиональных команд. У Рене есть следующие два года, чтобы играть, а Джексону нужна вся практика, которую он может получить, чтобы улучшить свои навыки до начала сезона. — Тренер, — сказал Нил, — при всем уважении, я думаю, что мы должны выдвигать наших лучших игроков при каждой возможности. И в данном случае это касается Рене. Ваймак фыркнул, потирая затылок рукой: — Что касается нас с тобой, Джостен, я согласен, но университет не думает так же. Всем спортивным командам «поощряется» демонстрировать талант своих старших игроков, — Нил понимал позицию Ваймака, но был расстроен и раздражен тем, что тот не принял предложение. — Хотя, — продолжил Ваймак, — если мы дадим обоим вратарям шанс проявить свои способности, и один из них явно выйдет победителем, я думаю можно было бы заявить об этом, — между ними прошло еще несколько мгновений, и Нил чувствовал, как бьется его сердце, ожидая, что скажет тренер. — Лисы! — Ваймак крикнул команде, —все подошли ко мне. — Изменение планов. Что вы думаете о небольшом дружеском соревновании?***
Это было совсем не то, что Нил ожидал, но он не жаловался. Правила были просты: каждый вратарь охранял ворота, а каждый член команды по очереди пытался забить ему. У каждого игрока будет десять шансов забить гол, то есть каждый вратарь будет блокировать всего по сто попыток. И окончательный счет определит, кто будет играть в первой игре семестра. Ваймак также предложил, чтобы это стало ритуалом перед каждой игрой сезона. Нил сиял от того, что тренер не только воспринял его предложение и превратил его в командную работу, но и позаботился о том, чтобы у Рене был шанс перед каждой игрой занять свое законное место в воротах. Это по-прежнему давало Джексону шанс на победу, но теперь это будет зависеть только от заслуг, а не от старшинства. Эндрю сказал Нилу, что ему понравилась идея Ваймака провести соревнование, но больше ничего не сказал. Когда «Лисы» выстроились в линию на половине корта, Эндрю встал прямо за воротами, где, как предположил Нил, он мог видеть обоих Джексона (который проиграл в "Орел или Решка" и был первыми в воротах) и линейку «Лисов». У Эндрю была идеальная точка обзора, чтобы наблюдать за вратарями, остальной командой и, Нил уверен, делать мысленные заметки. «Лисы» поняли свою задачу: ни при каких обстоятельствах не давать послаблений ни одному вратарю. Это соревнование должно было помочь определить лучшего игрока для этой работы, поэтому требовалась полная приверженность вратарям. Лисы по очереди били по воротам, используя различные навыки, скорость и силу броска. Было ясно, что, хотя Джексон был компетентен и хорош в том, что он делает, было место для совершенствования. В конце его хода, после того как остальные десять Лис сделали сто бросков, тридцать семь попали в цель. Это означало, что Рене нужно было отразить только шестьдесят четыре гола. Если ей удастся превзойти это число, она станет первым вратарем сезона. Рене взялась за цель, заняла свою позицию, слегка присев. Нил увидел, как она быстро кивнула первому Лису в очереди: Аарону. Следующие несколько минут слились воедино, пока Лис за Лисом пытался забить гол, а когда все закончилось, окончательный счет на экране, висящего над ними, не лгал. Рене пропустила всего двадцать два гола, отразив семьдесят восемь, что было на двенадцать больше, чем у Джексона. Команда затаила дыхание. Все знали, что Рене выиграла, но всем нужно было подтверждение Ваймака, прежде чем они могли праздновать. Ваймак подошел к двум вратарям и с драматично поднял руку Рене над головой, воскликнув на стадионе: — У нас есть вратарь, открывающий сезон! Лисы разразились аплодисментами, и даже Джексон улыбнулся Рене, похлопав ее по спине. Нил подошел к тому месту, где Эндрю сидел на воротах, скрестив ноги. Он прислонился к краю ворот, стараясь, чтобы его губы не шевелились слишком сильно, когда он сказал: — Думаю, ты был прав, Эндрю. Она должна быть основным вратарем. Она доказала это сегодня, на все сто. — Но без защитника она бы не справилась. Она сильная, но ей нужно, чтобы кто-то время от времени присматривал за ней, — Эндрю сделал паузу, прежде чем добавить, —спасибо, Нил, за то, что выслушал мое предложение, даже если оно было сказано мимоходом. Рене сделает команду лучше. Как и ты. Нил не мог не позволить улыбке расплыться по лицу. Он знал, что Эндрю имел в виду: «Спасибо, что не только выслушал меня, но и услышал». ЭНДРЮ Как только Лисы вернулись в «Лисью Башню», Мэтт и Нил направились в сторону своей комнаты, но перед этим Нил оглянулся на Эндрю через плечо и слегка кивнул ему. Остаток дня и вечер Эндрю провел, наблюдая за Аароном с Ники, играющими в видеоигры. Аарон готовился к урокам, которые еще не начались, а Ники долго разговаривал по телефону с Эриком. К тому времени, когда их день завершился, было еще рано, всего одиннадцать вечера, но Эндрю чувствовал себя достаточно комфортно, оставив их спать, пока он мог подняться на крышу. В тот вечер, как и каждую ночь последних двух лет, Эндрю поднялся на крышу общежития. Переступив порог тяжелой двери лестничной клетки и выйдя на крышу, он тут же окинул еë взглядом, отыскивая знакомую рыжую голову. Когда он никого не увидел, Эндрю не мог не признать разочарование, которое он чувствовал в глубине. Он думал, что Нил должен быть сегодня вечером на крыше, особенно теперь, когда они всё уладили и день на тренировке был таким успешным. — Эй, вот ты где, — позвал Эндрю голос, выдергивая его из задумчивости. Эндрю даже не нужно было оборачиваться, учитывая, что единственным, кто мог видеть его, был Нил, но он все равно сделал это, позволив своему взгляду блуждать от кончика рыжеволосой головы Нила к подошвам его ярко-оранжевых кроссовок. Единственное, что Эндрю знал о Ниле, основываясь только на его внешности, это то, что он полностью наслаждался всей бесплатной одеждой и снаряжением Пальметто, которые университет дал ему, будучи студентом-спортсменом. Нил практически жил в толстовке с надписью «ДЖОСТЕН» на спине и в ярко-оранжевых кроссовках. — Эй, — сказал Эндрю, — я не думал, что ты будешь здесь сегодня вечером. — Я удивлен, что ты пришел так рано. В прошлый раз ты не появлялся здесь по крайней мере до часу ночи, — между ними прошло мгновение, прежде чем Нил продолжил, — я с Мэттом как раз заканчивал смотреть фильм. Он включил мне его, только потому что я сказал, что у меня никогда не было много свободного времени, чтобы что-то посмотреть, пока я был в бегах. — В бегах? — спросил Эндрю. — О, — сказал Нил, — эм, наверное, я просто привык, что это уже все знают. Это было во всех новостях в течение нескольких недель. Эндрю понятия не имел, о чем говорил Нил, поэтому он выдохнул и погрузился в самую ужасную историю, которую Эндрю мог услышать. Нил говорил о боссах мафии, о боли от порезов, ожогов и пыток, о смерти его матери, о воспоминаниях той ночи, когда он сжег ее тело на пляже, и о той ночи, когда Нил думал, что умрет, руками того, кто его создал. После почти двадцати минут объяснения Нила того, что он имел в виду под словом «в бегах», Эндрю больше всего на свете желал взять Нила за руку. Джостен начал так сильно и уверенно, рассказывая Эндрю свою историю, но по мере того, как он продолжал говорить, его глаза слегка потускнели, губы сжались, и он начал заламывать руки. Эндрю хотел, должен был, показать Нилу, что он рядом с ним, что он понимает оскорбления, пренебрежение и боль, но он ничего не мог сделать, кроме как сидеть и смотреть, как Нил медленно выгорал. Когда Нил закончил говорить, Эндрю тихо сказал: — Спасибо, Нил, что рассказал мне это, — он сделал паузу и продолжил, — я понимаю, что такое жить, никогда не чувствуя себя в безопасности, не чувствуя, что у тебя есть дом, и всегда полагаясь только на одного человека, которого, в конце концов, забрали у тебя. Я знаю, что это, но наверное, это не утешение для тебя. Я тоже жил так, но, в конце концов, — сказал он Нилу, который поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Эндрю, — ты был намного сильнее меня. Ты жил. Ты жив. Теперь Эндрю был тем, кто отвел взгляд: — Та жизнь сделала тебя сильнее, но моя убила меня. Я был слаб там, где ты силен. Нил протянул руку через пространство между ними. Неудивительно, что его рука прошла сквозь Эндрю, но он все еще был согрет этим чувством. Он позволил этому жесту принести ему покой и силу, даже если он мог только представить тепло руки Нила. — Ты можешь сказать мне, Эндрю. Эндрю кивнул и начал рассказывать свою собственную историю с гораздо менее счастливым концом. НИЛ Нил не мог удержаться, чтобы его глаза не расширились, пока Эндрю говорил. Эндрю, конечно, был прав в том, что их истории параллельны друг другу. Мальчики беззащитны и напуганы, они никогда не чувствовали себя в безопасности, всегда чувствуя себя одинокими, брошенными и изолированными. Нил представил себе Эндрю в приемной семье, в колонии для несовершеннолетних и едва сдерживал дрожь от ярости. Когда Эндрю заговорил о Дрейке, Нил больше не мог этого выносить. Эндрю продолжал говорить, а Нил расхаживал по крыше, теребя руками корни волос. И, наконец, когда Эндрю объяснил ситуацию с Тильдой, его мамой и мамой Аарона, Нил вообще перестал двигаться. «Вот как умер Эндрю, — подумал Нил, — вот что его убило». Это была не автомобильная авария (хотя именно она положила конец его физической жизни), а знание того, что его младший брат подвергался тем же издевательствам, что и Эндрю, знание того, что Аарон несчастлив и страдает — вот что убило Эндрю. Теперь Нил понял. Эндрю уже был сломлен и избит. Он умирал эмоционально и ментально тысячи раз в своей жизни, но именно несправедливость, с которой столкнулся Аарон, принесла Эндрю наибольшую боль и заставила Эндрю пожертвовать собой. Когда Эндрю закончил говорить, а Нил ответил Эндрю на его рассказ, чтобы показать Эндрю, насколько храбрым и самоотверженным он был на самом деле, Эндрю просто покачал головой. — Если ты так это видишь, то ты неправильно понял, Нил, — сказал Эндрю, — в тот момент я не был спасителем. Я был полностью эгоистичен. Конечно, может показаться, что я сделал это для Аарона, и я, конечно, не жалею об убийстве Тильды, но я также видел в этом прекрасную возможность положить конец своим страданиям. Эндрю провел рукой по волосам, вставая с того места, где сидел, чтобы расхаживать взад-вперед. — План убить Тильду с помощью ее машины, когда она думала, что я Аарон, был для меня настолько хорошей идеей, потому что он гарантировал, что я тоже не выживу в этой аварии. Ты можешь считать меня сильным, раз я выдержал эту жизнь, но это не так, Нил. Она сломала меня. Я был пустой оболочкой, когда встретил Аарона. Я был решителено настроен совершить убийство Тильды, потому что знал, что это выход и для меня. Эндрю трясло, и Нил хотел, чтобы он нашел способ успокоить его, но он не мог. Не было механизма, с помощью которого они могли бы оказать друг другу физическую поддержку. — Я убил ее, Нил, потому что это означало, что я могу убить себя. В ту ночь я спас двоих. Аарона и себя, единственным известным мне способом. Тишина, повисшая между ними, была оглушительной. Они так многим поделились сегодня вечером. Эмоции зашкаливали, и Нил отчаянно пытался связаться с Эндрю. Эндрю вернулся на свое место на краю крыши. Нил сел рядом с ним, обдумывая свой следующий поступок. Он умолял вселенную услышать его, дать ему хоть одну возможность показать Эндрю, что у него есть друг в этом мире. Нил глубоко вздохнул и потянулся вперед. Вместо того чтобы удариться о бетон крыши, как он ожидал, Нил увидел, как его рука мягко легла на руку Эндрю. Кожа Эндрю, мягкая и белая, была теплой на ощупь. Нил не смел пошевелить рукой, опасаясь, что это может быть нереально, но когда он поднял глаза вверх, чтобы встретиться с глазами напротив, Эндрю широко раскрытыми глазами смотрел туда, где соприкасались их руки. Губы Эндрю слегка приоткрылись: — Ты… ты прикасаешься ко мне, Нил. Нил кивнул, все еще не сводя глаз с того места, где их руки были соединены. — Как ты это делаешь? — спросил Эндрю. — Не знаю, — прошептал Нейл. — Я просто очень захотел держать тебя за руку. Нил случайно взглянул на Эндрю, уверенный, что они не потеряют того, к чему могли прикоснуться. Эндрю поднял глаза, чтобы встретиться со взглядом Нила, и сказал дрожащим голосом: — Спасибо.