Сокровище.

      Рокэ никому не отдаст своё сокровище. Ричарда, сидящего прямо сейчас в его постели, прикрывая тело лишь тонкой тканью одеяла. Чёрный шёлк струится по бедру, прячет от поедающего взгляда пах, ложится под ладонь, лежащую рядом… Тот самый Ричард Окделл, стыдливо прячущий глаза при первых ласках, краснеющий к месту и не к месту, при любой возможности напоминающий Рокэ, что он предатель и убийца, сейчас смотрит на своего сеньора с вызовом и призывом. Подойди. Схвати. Возьми. Сделай хоть что-нибудь. Дикон раскрывается перед ним, как раскрывается невзрачный камешек в руках умелого ювелира. Умелые касания превращают его в настоящее искусство, которое будет украшать какую-нибудь прекрасную даму или кавалера. Чтож, милая несчастная Катари уже упустила его, он уже не пополнит её коллекцию безделушек радующих глаз и ≪израненную тревогами душу≫. Рокэ делает. Придавливает сверху, набрасываясь на юношу с поцелуями. Тот доверчиво ластится под прикосновения, полностью вручая себя на милость коварного Ворона. Разрешает наглым рукам отлаживать его бока, бестактно спускаться ниже, сжимая юркими пальцами бёдра. Ричард шире разводит ноги в стороны, разрешая Рокэ расположиться между ними. Штанцлер в чём-то был всё-таки прав. Алва всё же нашёл подход к своему оруженосцу, сумев расположить его к себе и под собой. Старому больному человеку знать об этом совершенно не обязательно, по крайней мере на данный моментмомент, может быть он обо всём догадывается, но не смеет расспрашивать Ричарда об этом, чтобы не спугнуть его своим напором и излишней пытливостью. Рокэ самому себе напоминал пожилого, противного старикашку, столь ревностно внушающего молодого юношу, который ещё чуть-чуть и поймёт, что таких отношений ему не нужно. Но Дикон сам тянется к нему. Хватается за его спину, запускает пальцы в чёрные волосы, срывая с них резинку и руша хвосты и косы. Сам стремился уволочь его за собой в самые потаённые уголки, чтобы получить свою долю любви и ласки, а потом, как ни в чем не бывало, убежать по своим делам. Дикон недовольно мычит в поцелуй, выражая весь свой протест, перетекающий в призыв к действиям. Хватит думать, продолжай! Эта война не требует от тебя размышлений, она жаждет действий! Решительных и жарких. Рыжий отблеск свечей красиво оседает на чужой коже, согревая тёплым светом. Точно такое же пламя грозит охватить их целиком. Они оба сгорят в пламени заката, навсегда потеряются в Лабиринте, али сами предстанут перед судом Леворукого один на один. Но это будет позже. Это будет значительно позже. Сегодня Ричард останется в постели монсеньора, пристроившись спать у него под боком, и не уйдёт до самого утра. Его уже не слишком волнует то, что подумают о нём слуги, что они о чём-то догадываются, что они об этом прекрасно знают. Он вылезет из хозяйской спальни лишь к утренней тренировке, которой, может быть, они найдут более приятную замену и выйдут ещё позже. Всё хорошо, всё точно так, как оно должно было быть. История всегда найдёт свой исходный конец. Пусть он будет не столь справедливым и подобающим чести, но Рокэ таков полностью устраивает. Но их история продолжается. И что бы там не было — Рокэ никому не отдаст своё сокровище.