Aristotle and Dante Dive Into the Waters of the World

Дорогой Данте, Прошло два дня после Рождества и- Я остановился на этом месте. Мне просто было нечего сказать. На самом деле, я думаю, я был как-то эмоционально неустойчив. Я смотрел в свой дневник. Моя мама зашла на кухню и посмотрела на меня на секунду. “Нервничаешь?” спросила она меня. “Да, ну, наверное немного беспокоюсь.” “Скажи своему брату…” Она помотала головой. “Нет.” У неё был невыносимо грустный вид. “Это уже бесполезно. Что было, того больше нет. Я знаю это. Я проходила через это раньше. Я знаю, ты думаешь, что я всегда пытаюсь всё исправить. Ты этого не говоришь, но ты так считаешь. И ты будешь прав. Но многие вещи просто невозможно исправить. Я больше не виню себя. На это ушло много времени. Мне больше нечего сказать.” Я кивнул. Я хотел сказать, что я понимаю. Но не сказал. Я никогда не стану матерью и никогда не пойму каково это, потерять сына - потерять сына, который всё ещё жив. “Надеюсь, ты найдёшь, что ищешь.” “Я тоже на это надеюсь, мама. Я не очень многого ожидаю от этой поездки. А может и ожидаю. Может я просто издеваюсь над собой. Я просто знаю, что должен сделать это.” “Я знаю.” Я кивнул. “Пора. ‘Какой-то ребёнок останется, какой-то бросит тебя. А какой-то навсегда потерял себя.’” Мне всегда было интересно, почему иногда, когда мы улыбаемся, улыбка не развевает тоску. Моя мама обняла меня. “Я поеду в Туксон на несколько дней, навещу твоих сестёр. Я передам им от тебя привет.” “Скажи им, что Тито всё ещё у меня. Он в коробке в подвале.” “Тито.” Моя мама рассмеялась. “Ты обожал этого медведя.” “Я всегда с ним разговаривал. Он мне никогда не отвечал. Наверное, поэтому я его и обожал.”