Мессия

Ты закрываешь рот ладонями, чтобы сдержать вскрик, когда лезвие топора вонзается в доски прямо перед твоим лицом. Твой преследователь не знает, что едва не раскроил тебе череп вместе с трухлявой древесиной, не знает, что пока он матерится и размахивает топором в порыве бессильной ярости, ты находишься буквально в метре от него, отделённая хлипкой перегородкой. Ты стоишь, не шевелясь, и наблюдаешь за ним через щель между неплотно подогнанными досками, но бежать боишься - он может услышать и догадаться, что ты прячешься в стенах, как маленькая, испуганная мышка. - Где ты? - он бессмысленно загоняет топор в балку, в ящик, в сноп сена, пинает ногой ведро. - Куда ты подевалась? Ну же, я не... - Потерял кого-то? Волосы на твоём загривке становятся дыбом, когда ты слышишь этот голос. Хрипловатый, шипящий и пощëлкивающий, как неисправная аудиодорожка. И хотя пока что обладатель этого голоса не сделал тебе ничего плохого, тебя охватывает животный ужас каждый раз, когда ваши с ним пути пересекаются. - С-Санс?.. Откуда ты... Ты и правда не заметила, когда он появился. Впрочем, ты не видишь его и сейчас - он не попадает в поле твоего зрения. Но ведь не мог же он остаться незамеченным?.. - Это не так важно, дружище. Так что, может, мы поищем вместе? Ты только скажи мне, кого - это заметно облегчит задачу. Ты стараешься не дышать, хотя горло сдавливает болезненный спазм - тебя точно найдут, найдут и убьют... Но всё же ты сдерживаешь подступающую истерику, и слëзы текут по твоим щекам в гробовой тишине. - Эта мелкая девка... Эта чужая! Я видел её! Она... Она должна быть где-то здесь! - очевидно, лёгкое напряжение и осторожность при виде Санса испарились, стоило твоему преследователю понять, что он обрёл союзника, и теперь его снова охватило нервозное возбуждение. - Ах, эта, - понимающе тянет Санс, и наконец выходит из тени - он улыбается, как и всякий раз, что ты его видела. - Надо сказать, я... тоже её ищу. Санс бегло смотрит поверх чужого плеча, и на секунду тебе кажется, будто ваши взгляды встретились, но он отводит глаза быстрее, чем его собеседник успевает что-то заподозрить. А вот твоё сердце, кажется, вот-вот пробьёт и раскрошит грудную клетку в труху. - Я видел, как она забежала сюда, она точно прячется где-то зде... Ты так сильно вдавливаешь ладони в рот, сдерживая крик, что у тебя ноют зубы - быстрым и плавным движением Санс раскрытой ладонью давит на шею своего собеседника так, что тот падает навзничь, пока второй рукой он выхватывает топор из ослабевшей хватки. Ты не представляешь, какой силой нужно обладать, чтобы вот так просто повалить взрослого мужчину на пол, но... у Санса она есть. Видимо, твой преследователь тоже ожидал чего угодно, но не этого - он издаёт приглушëнное бульканье, пытаясь что-то сказать, но падение с высоты своего роста и давление на горло выбивает из него весь дух. Времени опомниться, впрочем, Санс ему не даёт. - Прости, приятель, но ты чуть всё не похерил, а на этот случай разговор у меня короткий... Санс встаёт на ноги, не забыв как следует пнуть свою жертву в центр груди, перехватывает топор поудобнее и с тошнотворным звуком загоняет его всё туда же, вызвав ещё один захлëбывающийся крик. Пару секунд он медлит, видно, наблюдая за агонией, после чего играючи достаёт топор и на этот раз, шагнув в сторону, отделяет голову от тела с такой лёгкостью, будто нарезает хлеб для тостов. Наверное, от обморока тебя уберегла только плохая видимость в тёмном и затхлом сарае - ужас настолько тебя парализовал, что ты не смогла даже закрыть глаза, невольно наблюдая казнь от начала до самого конца. Ты так и не сдвинулась с места, когда Санс с грохотом отбросил окровавленный топор в сторону, не шелохнулась, когда прошёл в шаге от тебя, осматривая помещение. Оцепенение спало лишь тогда, когда ты услышала, как скрипнули ворота, а значит, Санс ушёл. Ты наконец позволяешь ослабшим ногам согнуться и садишься на пол - места так мало, что твои колени упираются в подбородок. Ты даёшь себе пару минут, чтобы отдышаться и даже пару раз всхлипнуть от уже сухих рыданий, но всё же поднимаешься и тащишься прочь отсюда, надеясь, что никто не подстерегает тебя снаружи. К сожалению, хотя бы немного покоя в этом месте - непозволительная роскошь. Ты едва успеваешь прокрасться по краю кукурузного поля, когда крики чуть поодаль заставляют тебя снова перейти на бег. Ты бежишь в направлении, противоположном тому, откуда доносятся голоса, и это - единственное, в чëм ты уверена и что имеет смысл. Когда тебе кажется, что ты свалишься без сил прямо здесь и сейчас, ты всё же выбегаешь к какому-то дому и, не долго думая, пробираешься туда - благо, дверь оказывается открыта. Вокруг темно и тихо, что внушает надежду на то, что дом абсолютно пуст, но даже так оставаться здесь надолго слишком опасно - ты едва ли смогла уйти достаточно далеко. Ты наконец останавливаешься и шумно хватаешь ртом воздух, одной рукой обхватив живот, а второй - нижнюю часть лица, хотя не ела ты так давно, что стошнить тебя может разве что желчью. Горло дерёт от каждого вдоха, а металический привкус поселился на языке так плотно, будто не уйдёт больше никогда. Ноги подкашиваются, и ты прислоняешься плечом к деревянной стене - садиться себе не позволяешь, ведь надо двигаться дальше, только бы восстановить дыхание... - Ой-ой, как ты шустро бегаешь, за тобой не угонишься... Ты машинально дëргаешься и оборачиваешься, готовая поклясться, что голос доносился от двери, но каким-то образом Санс всё равно оказывается за твоей спиной - ты упираешься лопатками в его торс, чуствуешь обжигающее дыхание на макушке. Доносится тихий смешок, и тяжёлые руки опускаются на твои дрожащие плечи, а тёплый воздух щекочет волосы ещё сильнее, ближе... - Не бойся, детка... - гортанно мурлычет он, и его речь звучит так причудливо, будто его голос записан поверх плёнки, где до этого и так была куча звуков. - Со мной ты в безопасности. От его слов тревога только сильнее колотится о стенки черепа. Вернее, не только слов - ведь его руки тоже проделали путь от твоих плеч к талии, уже почти подобрались к груди... Он наклоняется к твоему уху, и ты стараешься не смотреть на изуродованную сторону его лица: - Так напугана, загнана в угол, - шепчет Санс, поглаживая выпирающую косточку твоего таза, а второй рукой - линию твоей челюсти, - и совсем одна... Он мягко обхватывает твоё бедро своей широкой ладонью, давит своим весом, заставляя прогнуться навстречу, и трётся носом и щетинистой щекой о твою шею. - Позволь мне... разделить с тобой твоё одиночество... Ты подавляешь всхлип, когда прикосновения Санса становятся более настойчивыми - одной ладонью он оценивающе взвешивает грудь через ткань тонкого свитера, второй по-хозяйски оглаживает внутреннюю сторону бедра, ведёт рукой ниже, не торопясь перейти к активным действиям, и снова вверх уже по внешней стороне бедра... Ты всё же сдавленно шипишь, когда он задевает рукой ещё сочащуюся кровью рану - она неглубокая, но страшно саднит от такого неосторожного прикосновения. - М-м, а ты мокрая совсем не в том месте, где я ожидал, - гудит он, подняв руку и рассматривая твою кровь, оставшуюся на его пальцах. - Ничего, сейчас мы всё исправим... Сперва ты не понимаешь, что происходит, когда всё вдруг меркнет на мгновение, а внутренности стягивает, как на особо крутом вираже американских горок, но по изменившейся обстановке догадываешься, что так, наверное, Санс и оказывается неизменно за твоей спиной, ведь стоите вы уже не на пороге, а, судя по всему, в спальне. По крайней мере, тут есть кровать, и хотя, к счастью, простыни не залиты кровью или ещё чем похуже, назвать их чистыми тоже язык не поворачивается. - Уж прости, знал бы заранее - всё было бы в лучшем виде, - будто прочитав твои мысли, усмехается Санс и, не особо церемонясь, толкает тебя к кровати. Впрочем, он явно прикладывает не так много сил, как мог бы, так что, поборов брезгливость, ты всё же садишься на неё сама. Да и не то чтобы у тебя был выбор - Санс не выглядит как кто-то, готовый принять отказ. Ты затравленно смотришь на него снизу вверх, не зная, должна ли ты что-то сделать или сказать, подыгрывая ему? Или он всё же не ожидает твоего непосредственного участия?.. - М-м, так и будем стоять и смотреть друг на друга, сладкая? Тоже идея, но мне быстро наскучит... - он опускается на одно колено и снова оглаживает твои бёдра обеими руками, но на этот раз аккуратно огибает рану, проведя пальцами по краю разодранных брюк. - Не хочешь мне помочь, м? Он останавливается, запустив большие пальцы за пояс твоих штанов. Ты прикусываешь губу - твои руки дрожат, когда ты сражаешься с пуговицами на брюках, но в итоге справляешься, открывая вид на светлую ткань трусов. Кажется, Санс глубоко удовлетворен этим зрелищем - он щурит свои глаза и тянет брюки вниз и на себя, вынуждая тебя привстать. Ты уже чувствуешь, что ткань присохла к краям раны и шумно втягиваешь носом воздух, когда Санс медленно и терпеливо отделяет окровавленную штанину от повреждённой плоти. Поглощенная болью, ты не замечаешь, откуда в его руке оказывается пыльная стеклянная бутылка. - Другие планы, конечно, у меня были на эту малышку, но... Он откупоривает крышку и тебе в нос ударяет запах алкоголя - виски, судя по древесному аромату. - Будет щипать, - бормочет он почти ласково и щедро плещет на рану. Этого ты уже вынести не можешь и сдавленно воешь - от пинка Санса спасло лишь то, что тебя стреножили спущенные брюки. Он подхватывает тебя под коленями и вжимается губами в коленную чашечку: - Чш-ш, крошка... Больше так больно не будет. Ты не видишь, но чувствуешь, как растягиваются в улыбке его губы, и по спине снова пробегает холодок. Ты машинально сводишь ноги ещё плотнее, и Санс посмеивается, заметив этот жест. - Ну, ну... Будет затруднительно перевязать твою рану, если ты не раздвинешь ножки, милая. Внутри тебя инстинкт самосохранения борется с желанием всё же заехать ему в висок, пока его голова находится в опасной близости от твоих ног, но, не дав тебе шанса решиться на сопротивление, Санс поднимается, не выпуская твои ноги из рук, и играючи опрокидывает тебя на спину. Он деловито стягивает с тебя ботинки, а за ними и штаны, после чего без особого труда прижимает здоровую ногу к кровати коленом. - Не дёргайся, а то я надавлю чуть сильнее, и твоим хрупким косточкам это явно не понравится, - усмехается Санс. Из заднего кармана своих джинсов он достаёт платок - с учетом обстоятельств, ты почти готова признать его чистым - и осторожно перевязывает твою ногу, на короткое время перестав острить и улыбаться. Странно видеть его столь сосредоточенным и серьёзным, как и странно то, что он вообще решил позаботиться о твоей ране, особенно учитывая, насколько пренебрежительно он относится к своим собственным. Ты невольно разглядываешь его, и твои внутренности туго стягивает: даже при неясном свете луны видно глубокие тёмные борозды на его правом плече, будто кто-то отрывал от него куски плоти, мелкие ссадины и порезы почти не оставляют целых участков кожи, а левая часть лица так покрыта засохшей кровавой коркой, что кажется почти чёрной - только поблескивает где-то посреди всего этого белок глаза. Если честно, всё твоё нутро скручивает, даже если кто-то просто палец порезал, а сейчас твои конечности сводит так ощутимо и болезненно, что тебе приходится отвернуться. - Что такое? Не нравлюсь тебе? - усмехается Санс, заметив, как ты отвела взгляд. - Не переживай, детка, я всё ещё в состоянии доставить леди удовольствие. Не то чтобы тебя беспокоило именно это. С новой силой накатывает ужас, но уже не от внешнего вида Санса, а от того, что он собрался с тобой сделать. Ты бы в общем-то предпочла остаться с открытой раной, но где-нибудь подальше от него. Ты инстинктивно пытаешься сжаться в комок, но Санс всё ещё прижимает твою ногу к кровати коленом, не оставляя пространства для манёвра. - Ну-ну, - успокаивающе шепчет он, видя, как ты дрожишь, - не бойся, я не кусаюсь... Я бы никогда не причинил вред такой крохе, как ты... Санс наклоняется и придерживает твои запястья, оставляет поцелуй на шее - его губы пересохшие и потрескавшиеся, и ты точно знаешь, хоть и не видишь, что они рассечены в одном или двух местах. Ты снова ощущаешь жар и тяжесть его тела, и к горлу снова подступает тошнота, пока твое сердце стремится проломить рёбра. - Зачем... - хрипловато из-за долгого молчания выдавливаешь ты. Санс чуть покачивает головой и замирает, удивлённый звукам твоего голоса. - Зачем было... Перевязывать... Если всё равно убьёшь? Ты не сдерживаешь всхлипа. Ты так не хочешь умирать. Ты не хочешь умереть вот так. Ты отгоняла эту мысль, сколько могла, но пора взглянуть правде в лицо: что ещё он сделает после того, как воспользуется тобой? Наверное, надо было сопротивляться с самого начала, пускай это и было бесполезно... Но ты так ослабла от бесконечной погони. Ты думала, что спокойно примешь свою судьбу, что сил осталось только на смирение, но желание жить всё не угасает, толкает тебя делать, хотя бы говорить что-то, что может отсрочить приговор... Ты слышишь, как Санс смеётся, и зажмуриваешься, пытаясь сдержать нарастающую истерику - конечно, ему смешно, он же грёбаный психопат, конечно, ему весело наблюдать за твоими страданиями, конечно... - ...конечно, я не собираюсь тебя убивать, - сквозь слëзы говорит Санс. - Нет, сладкая, ты нужна мне живой... И более-менее невредимой. Но, чëрт возьми... Разве ты не маленькая и милая крошка? Такая очаровательная... Такая нежная и хрупкая девочка... Разве ты не заслужила немного расслабиться, прежде чем выполнить свою миссию? Санс заводит оба твоих запястья выше, удерживая их над головой, а освободившейся рукой задирает свитер, чтобы оставить влажную дорожку на твоей груди. Ты непроизвольно извиваешься, стремясь избавиться от его прикосновений, но ты ничего не можешь сделать - он гораздо сильнее тебя, он придавливает тебя к кровати своим весом, удерживает за руки и под коленом, не прекращая покрывать поцелуями грудь. - Такая аппетитная... Не дëргайся, крошка, больно не будет... Он наконец убирает ногу с твоего колена, но только для того, чтобы прижать всем телом, так тесно, что тебе становится трудно дышать. Ты чувствуешь, как гулко и медленно бьётся его сердце, этот стук вибрацией отдаётся в твоей собственной грудной клетке - странно, что именно на этом ты зацикливаешь своё внимание, пока он шумно дышит и бормочет что-то тебе на ухо, неторопливо покачивая тазом. Слов ты уже не разбираешь: кровь шумит в ушах так, что голова взрывается пульсирующей болью, и за этой пеленой ты уже почти не осознаешь происходящее. ...Кажется, на несколько мгновений ты правда потеряла сознание. Во всяком случае ты не помнишь, когда Санс успел чуть ослабить давление и положить ладонь на твою щеку, вперив немигающий взгляд в твоё лицо. Он смотрит на тебя ещё несколько секунд, прежде чем уткнуться носом в твою шею: он молчит и не двигается, и это заставляет тебя чувствовать только большую тревогу. - Выслушай меня очень внимательно, крошка, потому что второй раз я повторять не буду. Кивни, если поняла. Так и не сумев сглотнуть подступивший к горлу ком, ты всё же киваешь. Тебе не нравится то, насколько смертельно серьёзен он вдруг стал, но другого выбора, кроме как во всём с ним соглашаться, у тебя нет. - Я не причиню тебе боли, отпущу прямо сейчас и не коснусь пальцем, - тихо говорит он. - Но ты должна пообещать, что поможешь мне. Что пойдёшь туда, куда я укажу, сделаешь то, о чем я попрошу, и перестанешь слушать этот поганый кусок неудавшегося эксперимента, который внушает тебе, будто бы хочет помочь. Он заботится только о своей шкуре, что станет с тобой - ему до задницы. Я обеспечу твою безопасность, проведу там, куда этому мелкому гадёнышу путь заказан, только пожалуйста, пожалуйста, если хочешь выжить и помочь мне - всем нам - слушай меня. Слушай меня. Поняла? Голос Санса отдаётся в твоей голове нестройным хором, накладывающимися друг на друга отголосками эха, и, кажется, это должно сбивать с толку и путать, но ты воспринимаешь его слова так отчётливо, будто это - твои собственные мысли. Ты киваешь снова, пытаясь вжаться в постель, хоть немного отдалиться от жара его речи и тела - бесполезно. - Вслух, - хрипловато шепчет он, прижимаясь к твоему уху, щекоча ушную раковину обнажёнными в оскале зубами: - Скажи. Вслух. - Я... обещаю, - с трудом, извлекая скрипучий, не похожий на твой голос звук откуда-то глубоко из гортани, отвечаешь ты. - Хорошо... - неожиданно мягко говорит Санс и приподнимается так, что ты снова видишь его лицо. Зачем-то он проводит подушечкой большого пальца под твоим носом, размазав что-то мокрое над верхней губой, согнутым указательным - поправляет твои волосы, не переставая всё это время смотреть в твои глаза, а ты не можешь ни отвести взгляд, ни моргнуть, обреченная на молчаливое ожидание. Он повторяет: - Хорошо. Пустота в твоей голове кажется тебе плотной и ощутимой, когда Санс медленно поднимается и сначала садится на колени, возвышаясь над тобой, а затем и вовсе встаёт с кровати, не переставая сверлить тебя взглядом своих разных глаз. Впрочем, темнота на месте правой глазницы оставляет лишь гадать, есть ли в ней какое-то содержимое. - Жаль упускать шанс насладиться друг другом - иной, увы, вряд ли представится. Но... - Санс не договаривает, внезапно уставившись куда-то в угол комнаты. Ты машинально оборачиваешься, но не видишь там ничего, кроме разросшейся плесени. Когда ты поворачиваешься обратно, Санс указывает на что-то в окне: - Я буду ждать тебя в моём доме. Нужно кое с кем тебя познакомить, прежде чем мы займёмся делом. И постарайся не влипать в неприятности, крошка. Эти игры в спасателя и пролитая кровь уж слишком меня будоражат. Ухмыльнувшись напоследок, Санс исчезает, оставив тебя, полуголую и липкую от холодного пота, в одиночестве. Ты всё ещё не понимаешь, что происходит, но ощущаешь, что обещание, которое ты дала, возможно, сулит тебе что-то гораздо худшее, чем несостоявшееся изнасилование - когда ты ловишь себя на этой мысли, всё внутри тебя болезненно сжимается от накатившего дурного предчувствия. Негнущимися пальцами ты подбираешь с пола свои брюки, натягиваешь их, стуча зубами, как от озноба. На ватных ногах подходишь к окну: там, куда указывал Санс, на отшибе стоит небольшой двухэтажный дом. Идти до него минут пятнадцать бодрым шагом - при условии, что на пути ты не встретишь никаких препятствий. Наверное, во всём мире нет места, куда ты хотела бы попасть меньше, чем в этот дом, но... Но выбора у тебя никакого нет.