Утешай сердце твое

Этот ресторан приглянулся ему сразу. Располагавшийся на берегу реки возле самой воды, он был и уютным, и в меру приличным. Днем здесь отдыхало не так много посетителей, так что ко всему прочему еще можно было наслаждаться тишиной, что в центре такого шумного города, как Бангкок, являлось практически чудом. Боря плюхнулся в плетеное кресло прямо под кондиционером и сразу ощутил, насколько легче стало дышать. Жара, конечно, невыносимая. Но при этом какая вокруг красота… Заказав сытный обед – тайская кухня понравилась Боре с первых секунд пребывания в стране, – он лениво скользил взором по водной глади. Вдали слышался плеск волн и шум снующих туда-сюда лодок. На соседнем берегу блестели крыши и корпусы высоток. Боря улыбался сам себе, настроение у него было отличное. Все-таки это как-никак был его первый полноценный отпуск за последние пять лет. И пока проходил он замечательно. Боря лениво сместил взгляд на немногочисленных людей за соседними столиками. Бóльшая часть из них пустовала. За некоторыми сидели мужчины в костюмах с серьезными лицами – похоже, они вели переговоры или что-то вроде того. Слева группа иностранцев, щебечущих на английском, дружно выбирала коктейли. Они были не слишком шумными, так что Боря наблюдал за ними некоторое время с любопытством и без всякого раздражения. А затем перевел взгляд на самый дальний столик, стоявший почти в углу, и неожиданно поймал на себе ответный взгляд. Девушка, сидевшая изящно положив ногу на ногу, была невероятно красивой. Она была европейкой: длинные белокурые волосы спускались до самой талии, а глаза были огромные, и даже с такого расстояния видно, что светлые. Немного растерявшись, Боря послал незнакомке рассеянную улыбку и вновь уткнулся в свой холодный коктейль. Он внезапно почувствовал смущение, хотя, казалось бы, причин на то совсем не было. Когда он рискнул вновь скосить взгляд в сторону незнакомки, он с екнувшим сердцем увидел, как она грациозно встает, подхватывает свою сумочку и направляется прямиком к Боре, не спуская с него глаз. Он занервничал еще сильнее. Нет, не то чтобы у него были какие-то проблемы с тем, чтобы знакомиться с девушками в барах или ресторанах. Просто давненько это было в последний раз, может, пару лет назад… А еще, он все же привык сам первым подходить к заинтересовавшим его людям, он всегда был тем, кто делает первый шаг. Но девушка смело, совершенно не стесняясь, подошла близко-близко и жестом поинтересовалась, можно ли ей присесть. Боря кивнул торопливо, сам себе напоминая идиота. При ближайшем рассмотрении она оказалась еще красивее, чем издалека. Блондинистые волосы мягкой волной ложились на плечи. Личико у нее было маленькое, такие всегда нравились Боре: аккуратный носик, небольшие губы-бантики, но огромные, просто невероятные глаза с зелеными линзами. Девушка была тщательно накрашена, но при этом не напоминала размалеванную куклу; все было изящно, в меру, очень эстетично. И сама она, нужно сказать, была очень миниатюрной: худые плечи, прикрытые полупрозрачными рукавами воздушного платья, стройные ноги в туфлях на платформе. Видимо, ростом она была не столь высока и пыталась это немного компенсировать. Руки, увешанные позвякивающими браслетами, она аристократично сложила на краешке стола, и Боря мимоходом пробежался взглядом по тонким пальчикам и длинным наманикюринным ногтям. Она будто излучала блеск и лоск, и за всем этим изяществом явно скрывался вкус и дороговизна. Боря еще ни разу не то что не встречался с подобными девушками, он, кажется, никогда с ними даже не разговаривал. Такие обычно не смотрят на парней, если у них на руке не красуются часы за пару миллионов, а Боря такую ерунду не любил. – Вуд ю лайк ту дринк самсинг? – спросил Боря на своем не очень уверенном английском. Девушка покачала головой и улыбнулась. Она смотрела на Борю как-то странно, не так, как обычно смотрят на случайных симпатичных парней в кафе. Она выглядела так, будто они с Борей уже давно начали какой-то разговор, затем отвлеклись – и вот, теперь она вежливо ждет, когда же Боря вернется к затронутой теме и продолжит ее. А у Бори мозг в присутствии красавицы отключился начисто, потому что мало того, что она подошла к нему сама, так еще и излучала этот непередаваемый поток уверенности в себе, который Боря не знал как воспринимать. – Ай эм Борис, – сказал он и, не успев подумать, протянул девушке руку. Она мягко усмехнулась, протянула свою в ответ, сжала Борины пальцы и пропела в ответ мелодично: – Nice to meet you… На секунду – то ли из-за прикосновения, то ли из-за звука голоса, а может еще почему… но у Бори буквально все потемнело перед глазами. Он продолжал сжимать тонкие пальцы в своих и вглядывался в лицо. Нет, у него, очевидно, просто галлюцинации оттого, что перегрелся на солнышке. А может просто дело в том, что он слишком часто вспоминал это лицо в своих снах, так что теперь оно мерещилось ему под всей этой умелой маской из косметики. Но он все же не удержался и спросил порывисто: – Ты случайно не говоришь по-русски? Девушка забрала свою руку, и, кажется, уголки ее губ еще немного приподнялись. Она слегка склонила голову, отчего стала выглядеть еще милее, и чуть помедлила, прежде чем сказать негромко: – Говорю. Боря подскочил на стуле так, что со всей силы врезался в стол коленями. Столовые приборы, лежавшие рядом с тарелкой, громко звякнули, а стакан с напитком подскочил, каким-то чудом не разбившись. Но Боря, кажется, этого совершенно не заметил. Он приблизился к незнакомке близко, так, что едва не столкнулся с ней носами, и не мог вымолвить ни слова. Он растерянно шарил взглядом по ее лицу, как карманник торопливо шарит в чужих брюках в поиске кошелька. Он одновременно находил и не находил то, что искал, и готов был впасть от этого в отчаяние. – Не может быть. Это не можешь быть ты. Голос Бори звучал едва ли не испуганно. А вот незнакомка, совершенно, кажется, не удивляясь такой реакции, продолжала легонько улыбаться. – Почему же не могу? – в голосе слышался смешок, хотя на полном серьезе она не смеялась. Лишь глядела в светло-карие глаза так же внимательно, как Боря глядел в ее. – Значит, все-таки ты, – по интонации Бори нельзя было понять, вопрос он задал или высказал утверждение. Но, кажется, незнакомке это было неважно. – Да. Это я, Борь. – Руся… Ну конечно же это был он. Или она – Боря не знал даже, как теперь нужно думать о бывшем однокашнике. Одним словом, это был тот самый человек, в которого он был отчаянно влюблен в юности, в свой самый тяжелый, можно сказать, даже трагичный год своего взросления и своей жизни в целом. Это был человек, который был одновременно и самым прекрасным, и самым болезненным воспоминанием того времени, а может, и не только того. Боря был совершенно искренен, когда говорил с Русей в последний раз и уверял, что никогда его не забудет. Прошло больше десяти лет, а Боря по-прежнему регулярно вспоминал и большие грустные глаза, и руки в шрамах, и губы, к которым ему посчастливилось прикоснуться один-единственный раз. Этот образ, отпечатанный на самом сердце, повлиял на всех без исключения партнёров, которых Боря впоследствии выбирал. За это время он успел повстречаться и с мальчиками, и с девочками, побывал и в серьезных отношениях, и опробовал краткосрочные интрижки на одну ночь. Но в каждом его партнере было что-то, что непременно напоминало Русю, будь то непослушные волосы, свисающие на глаза, или круглые очки, или худые лодыжки, которые Боря мог легко обхватить одной своей широкой ладонью. А еще почти все его любовники были невысокими и, пожалуй, даже миниатюрными. А уж совпадение это или нет – даже сам Боря затруднился бы ответить. Он очень хотел сказать Русе что-нибудь, но слова не шли. У Бори был миллион вопросов, но все они казались слишком наглыми и личными, и ни один из них нельзя было задать вот так с ходу. Поэтому Боря, не придумав ничего лучше, выдавил: – А… что ты тут делаешь? – Живу, – мелодичный голос искрился улыбкой. – Уже много лет, на самом деле. У нас с Таиландом случилась мгновенная взаимная любовь. Боря вскинул на Русю взгляд и увидел, как смешинки танцуют в глазах, таких знакомых и в то же время казавшихся совсем чужими – должно быть, из-за линз. – А ты что здесь делаешь? – спросил Руся, потому что Боря, кажется, растерял сейчас все коммуникативные навыки, которыми когда-либо обладал. – Я приехал на отдых, – откликнулся Боря, все еще пытаясь отойти от шока, – сначала побывал в Паттайе, накупался в море… и вот решил заглянуть на пару дней в Бангкок. – Не могу поверить, что мы встретились, – протянул Руся зачарованно, и как раз в это мгновение у него запиликал телефон. Извинившись, Руся полез в сумочку и, схватив телефон, что-то быстро там застрочил: Боря удивился, как это можно так ловко делать с такими длиннющими ногтями. – Извини, – сказал Руся, поднимая взгляд. Он выглядел очень расстроенным. – Мне сейчас нужно бежать – рабочие вопросы. – Ладно… – откликнулся Боря, чувствуя, будто из него выпускают весь воздух. Он не успел обмолвиться со старым другом и парой слов! – Вот, – Руся достал из сумочки какую-то визитку и протянул Боре. – Если у тебя сегодня вечером будет время, приходи. Там сможем увидеться. И прежде чем Боря успел клятвенно пообещать, что точно придет, Руся уже взметнул своими длинными белокурыми волосами и исчез в дверях, торопливо помахав на прощание. *** Дождаться вечера Боре было почти физически тяжело. Он вернулся к себе в гостиничный номер, прекрасно понимая, что ни на какие экскурсии и тому подобные вещи у него просто нет душевных сил. И даже недолгая прогулка по местным шумным улицам вовсе не успокоила, а только расстроила: было жарко, неудобно, и все вокруг раздражало, начиная от звуков большого города, заканчивая приятными, но резкими запахами из открытых закусочных. Визитка, которую Боре вручил Руся, была скорее маленькой рекламной карточкой, на которой было изображено высокое здание, горящее всеми возможными огнями, название, а также номер телефона. Быстрый поиск в интернете дал Боре понять, что позвали его, очевидно, в ночной клуб ну или что-то очень на него похожее. Вход, по меркам Таиланда, стоил весьма прилично, но Боре не было до этого никакого дела. Одна мысль о том, что там он снова сможет встретиться с Русей, заставила бы его пойти или поехать куда угодно. Когда на город опустился блаженный вечер, Боря понял, что хоть ему и стало легче дышать, но его волнение, напротив, лишь набрало обороты. Когда заказывал такси, он чувствовал, как подрагивают руки, а пока ехал в направлении неизвестного клуба, так и вовсе буквально подпрыгивал на месте от нетерпения. Когда такси остановилось возле здания, уже виденного Борей на визитке, он выкатился из такси, даже забыв поблагодарить водителя, и почти бегом кинулся по лестнице. Оказалось, что огромное здание не было клубом самим по себе, и чтобы туда попасть, Боря должен был подняться на самый верхний этаж. Заплатив за вход, он боязливо вошел внутрь, тут же торопливо озираясь по сторонам. Они с Русей не договаривались на какое-то конкретное время, и Боря от души надеялся, что они не потеряются в разношерстной толпе. Впрочем, пока никакой толпы и не было: клуб только-только открылся, и люди, пришедшие сюда так же рано, как он сам, просто рассаживались за столики, неторопливо заказывали выпивку и закуски и были, в отличие от Бори, максимально расслабленными. Подумав, что когда они встретятся, неплохо было бы иметь возможность присесть, Боря попросил у менеджера столик. Оказалось, что Боря занял едва ли не самый последний – очевидно, клуб пользовался популярностью. Он надеялся только, что Руся, когда придет, догадается пройтись по самым темным закоулкам клуба в поисках бывшего одноклассника. Больше всего Боря боялся того, что они разминутся. И что Руся, не найдя Борю, просто уйдет. Они ведь даже не обменялись никакими соцсетями – ну как можно было так дико ступить?! Но Боря тут же уговаривал себя: нет, они обязательно увидятся. Это просто факт, иначе и быть не может. Постепенно клуб стал все больше заполняться народом. Боря тщательно сканировал взглядом всех новоприбывших, но в основном это были тайцы, с которыми Боря Русю уж точно не перепутал бы. Желая немного успокоиться, он заказал себе стакан коньяка, но бдительности от этого не потерял: по-прежнему следил за каждым тщательно, но все равно не находил того, кого хотел. Спустя час в клубе уже было не протолкнуться. Боря теперь не мог так легко разглядывать всех подряд, поэтому периодически вскакивал как ужаленный, озирался потерянно и вновь садился обратно. Музыка была динамичной, но немного однообразной, что будто бы слегка вгоняло в транс. Мужчина продолжал сидеть в гордом одиночестве, и на любые попытки знакомства яростно отмахивался – эти люди отвлекали его от главного. Спустя два часа Боря понемногу начал отчаиваться. Ни намека на Русю – он не видел здесь никого даже отдаленно похожего. Начиная испытывать неподдельное беспокойство, Боря постарался немного отвлечься и перевел взгляд на сцену. Там, красиво извиваясь, танцевали пятеро полуголых девушек: в блестках и ярких трико, они притягивали взгляд каждого. Но Боря, глядя на них, по-прежнему крутил в голове вопросы. Может, он ошибся? Вдруг приехал не в тот клуб? А может, Руся сказал не сегодня вечером, а завтра вечером? Может, Боря просто ослышался? Или вся эта встреча вообще была плодом его воображения? Девушки, выступавшие на сцене, закончили свой перфоманс и под бурные аплодисменты покинули ее, широко улыбаясь зрителям на прощание. На сцене появился ведущий, который о чем-то заговорил на тайском: очевидно, о чем-то хорошем, потому что толпа одобрительно загудела. Затем он добавил на английском, очевидно, для интернациональных гостей: – Ladies and gentlemen, please welcome! Baby D! Боря перевел взгляд на объявленного артиста и забыл выдохнуть. На сцене стоял… Руся. Или все же стояла? Боре трудно было перестроиться даже в собственной голове, уж очень он привык к тому старому обращению. Как бы то ни было, человек, стоявший на сцене, узнавался мгновенно, а еще… был потрясающе красив. На нем было длинное платье в пол – узкое, приталенное и блестящее. Рукава были длинными, но вот худые плечи и острые ключицы были открыты и выглядели невероятно сексуально. Волосы красиво собраны и перекинуты на одну сторону – Руся от этого выглядел едва ли не аристократично. А еще, в отличие от сегодняшнего дневного образа, он был ярко накрашен. Красная помада делала губы, всегда казавшиеся небольшими, очень выделяющейся и привлекательной частью его лица. Ярко накрашенные глаза и, конечно, ресницы – неестественно длинные, даже отсюда понятно, что накладные. Тем не менее весь образ, в котором предстал Руся, выглядел не вульгарно, а очень сдержанно, при этом эффектно. Зрители шумели и хлопали, и у Бори сложилось странное впечатление, что они знали и ждали Русю: такой вывод он сделал по радостным выкрикам из толпы, а также по рукам, которые махали, адресуясь Русе. Тот, приятно улыбнувшись, тоже помахал зрителям в ответ, а затем поднял микрофон к губам… и запел. Боря не мог сказать, что же именно его поразило больше. Сам факт появления Руси на сцене, его голос, который полился из динамиков чистейшей ключевой водой, или то, что Руся пел на прекрасном и четком тайском… Мелодия была незатейлива, мелодична, но при этом достаточно динамична, чтобы все, даже самые ленивые, повскакивали со своих мест и пустились в пляс. Руся покачивался на месте, словно сливался с музыкой, и Боря затуманенным взглядом видел, как сквозь разрез платья иногда выглядывает молочно-белоснежное колено… Боря очень хотел бы знать, о чем своим невероятно нежным высоким голосом поет Руся, но не мог при всем желании. Все, что он мог выцепить из непонятной лирики, были регулярно повторяющиеся слова «край кон най» или что-то вроде того. Голос, кажется, лился из самого сердца певца и попадал в Борино мгновенно. По завершении песни Руся сорвал бешеные овации, а вскоре заиграла следующая мелодия, и Руся продолжил петь, вновь на тайском, ничуть не менее красивую, но уже чуть более энергичную песню. Боря очнулся спустя несколько композиций, когда Руся, ясно улыбаясь, начал раскланиваться зрителям, посылать воздушные поцелуи и махать рукой на прощание. Боря вторил аудитории, хлопая изо всех сил, но не мог выдавить из себя ни звука. Кажется, на сегодня лимит удивлений был уже исчерпан, у него просто уже не осталось сил удивляться. Кажется, если бы сейчас на Землю спустились инопланетяне и захватили планету, он бы воспринял это почти спокойно. На сцену вновь поднялись танцовщицы, и разогретые люди начали еще активнее танцевать. Боря же вновь лихорадочно завертел головой в поисках исчезнувшего со сцены Руси, но тот словно растворился в пространстве. Не успел Боря всерьез начать вновь нервничать, он буквально спустя пять минут почувствовал на своем плече чью-то маленькую ладонь. – Пойдем, – шепнул негромко голос, и Боря, обернувшись, увидел знакомые глаза незнакомого цвета, заставившие его сердце сделать в груди кульбит. Они пробрались через толпу танцующих людей и шмыгнули к лифтам. Пара человек узнали Русю – хотя он успел за этот срок переодеться, – но останавливать не стали, за что в душе Боря был им бесконечно благодарен. Спустившись в душную Бангкокскую ночь, оба смогли, наконец, выдохнуть. Боря краем глаза рассматривал Русю. Тот по-прежнему был в своем сценическом гриме, с укладкой, однако платье на нем было то же, что сегодня днем: красивое, но куда менее броское. А еще явно более удобное. – Куда идем? – задал Боря вопрос, который, если честно, его волновал меньше всего на свете. – Может, просто прогуляемся? – как-то скромно предложил Руся, взглядывая на него из-под длиннющих ресниц, и Боря опять почувствовал свою полную растерянность. Ладони его вспотели, но он тем не менее решительно кивнул. Пройдя по закоулкам сквозь несколько шумных улиц, они, ведомые Русей, вышли к реке. Миллионы огней красиво отражались в темной воде, и Боря невольно залюбовался пейзажем. Помедлив немного, он решил задать самый главный, как ему казалось, вопрос. – Скажи, как к тебе теперь обращаться? Руся поднял на собеседника яркие сияющие глаза. Было видно, насколько невероятно приятно ему это слышать, насколько для него важно и ценно то, что Боря об этом заговорил. Руся на миг широко улыбнулся, мелькнув рядом ровных маленьких зубов. – Если ты спрашиваешь меня про местоимения… то можешь использовать любые. – Как это? – изумление на лице Бори было таким искренним, что Руся не удержался и легонько (и слегка игриво) толкнул его в бок. – Вот так. Я разрешаю использовать по отношению к себе любые местоимения, так что как бы ты ни обратился ко мне – не прогадаешь. Боря удивленно смотрел на человека, стоящего перед ним. Красивая девушка – это все, что можно было подумать о Русе. Вот почему его ответ так изумлял. – А что насчет имени? – С этим сложнее, – чуть нахмурился он. – Ты слышал мой псевдоним. Зачастую здесь, в Таиланде, меня знают именно по нему. Кроме того, у меня есть универсальное международное имя, ему созвучное. Ди, с двумя английскими Е. – Понятно, – ответил Боря, пытаясь усвоить всю информацию разом. – А что насчет… Руси? Боря замер в ожидании ответа. Он боялся, что его бывший однокашник сейчас разозлится, и эта мягкая улыбка навсегда покинет его лицо. Но так не случилось: Руся продолжал немного загадочно улыбаться, совершенно не выглядя при этом расстроенным. – А это мое домашнее имя, только для самых близких. Боря понятливо кивнул. Они зашагали вдоль набережной, на которой в такой час уже было совсем пустынно, что обоих лишь радовало. – Как ты жил эти годы? – первым нарушил Руся повисшее молчание, и в том, что у Бори сердце от такого вопроса подскочило к горлу, не было совсем ничего странного. – Да ничего, – пожал он плечами. – После школы я поступил в универ, благо, в другой город, подальше от родителей. Ловил поначалу дикие флешбэки после всего произошедшего… Он виновато глянул на Русю, но тот лишь молчаливо кивнул. – Я слышал этот скандал, еще бы. Не мог не слышать. Оказывается, «Надежда» была еще более гнилой ямой, чем я думал. Какое счастье, что она канула в лету. – Значит, ты про все знаешь? И про директора, и про то, что он делал? – Угу. – А про Рика с Филом? – Конечно, – лицо Руси озарилось такой улыбкой, какой еще никогда раньше. В ней искрилось тепло воспоминаний. – Как я за них счастлив, ты бы только знал. – Мы с ними иногда переписываемся, – сообщил Боря, и Руся, не веря, аж подпрыгнул на месте и тут же схватил его за руки. – Серьезно? Вы все это время поддерживали связь? – Не все время, – покачал головой Боря. – Они ж были в бегах. Да и сейчас скрываются, даже мне не говорят, где находятся. Я их прекрасно понимаю и полностью в этом поддерживаю. Они сами связались со мной пару лет назад. Мне с анонимного аккаунта прилетело: «Привет, Гризли, как жизнь?» Я почти сразу понял, что это кто-то из школы, ведь кому еще быть?! – Как же здорово, – мечтательно протянул Руся. – И они до сих пор вместе? – Не то слово! Поженились недавно! – Они прямо как из сказки, – счастливо рассмеялся Руся, а Боря подумал, что на самом деле не только они. Дальше разговор потек естественно. Они в полушутливой форме рассказывали друг другу о своем пути, немного мрачно отзывались о психологических «откатах», периодически случавшихся у каждого выпускника незабвенной школы, но по большей части говорили легко, беззаботно. Боря рассказал, что работает сейчас архитектором в Москве, а Руся же, ничуть не смущаясь, сообщил, что зарабатывает на жизнь именно так, как Боря уже имел удовольствие наблюдать: выступлением в клубах. – А как у тебя с личной жизнью? Этот вопрос задал сам Руся. Они к тому моменту успели пройти уже много километров и, утомившись, решили присесть на одну из многочисленных набережных лавочек. – У меня сейчас никого нет, – как-то чересчур живо откликнулся Боря, и поняв, насколько нелепо это прозвучало, тут же попытался исправиться. – Но были, конечно, отношения. Разные. – Вот оно что, – голос Руси звучал нейтрально. Он смотрел на воду не отрываясь, о чем-то, кажется, серьезно задумавшись. – А что насчет тебя? Руся поднял голову, встречаясь с Борей взглядом. Кажется, он все еще был глубоко погружен в свои мысли, потому что взгляд был немного рассеянный, будто не до конца сфокусированный. А потом он вроде как встряхнулся, вгляделся в лицо собеседника уже осмысленно и ответил неопределенное: – Все… довольно сложно. Боря не знал, что это значит. Да и не хотел знать. Желание прикоснуться к Русе, которое жгло его с самого момента их первой встречи, сейчас достигло своего пика. Он осторожно поднял руку, будто хотел погладить пугливого олененка, и мягко опустил на Русину щеку. Глаза того распахнулись шире, но он не сделал никаких попыток уклониться или отстраниться от этого прикосновения. Боря, немного дурея от ощущения шелковистой кожи под своей ладонью, приблизился к нему и прошептал негромко: – Я сейчас собираюсь тебя поцеловать. У Руси был выбор. Он мог сделать что угодно: отстраниться или убрать Борину руку, и тот бы послушался беспрекословно. Мог бы отчитать за наглость, подразнить… Да что угодно мог. Но вместо этого Руся сделал то, чего Боря, если честно, ожидал меньше всего. Он дрогнул краешками губ, а затем медленно, почти картинно прикрыл глаза, отчего длинные ресницы коснулись нежных, чуть зарумянившихся щек. И Боря понял, что не сможет этому сопротивляться. Он порывисто подался вперед и прижался к Русе губами: получилось немного неловко, так, будто Боре снова было семнадцать, и он целовался впервые, одновременно желая этого и боясь до ужаса. Но уже через несколько секунд он понял, как сильно этот поцелуй отличается от их подросткового, хотя бы потому, что на этот раз Руся отвечал. И даже не просто отвечал. Он первым слегка приоткрыл рот, впуская в себя чужой язык и ловя его своими губами. Боря не ожидал такой откровенности, отчего тут же задохнулся, даже немного смутился, но Руся и не думал разрывать поцелуй. Он тоже придвинулся к Боре ближе, кладя руки ему на плечи и окутывая своим дурманящим запахом – легким, свежим, цветочным, – он пах будто сама Весна. Когда они, покрасневшие, чуть задыхающиеся, оторвались друг от друга, прошло, наверное, не меньше десятка минут. Боря смотрел на Русю затуманенным взглядом, пытаясь считать эмоции. Это было трудно, потому что плескавшуюся в груди кипящую лаву было очень сложно игнорировать. Боря приподнял брови вопросительно, надеясь, что Руся интуитивно сможет его понять. И он понял, потому что осторожно, медленно, но очень уверенно кивнул. Такси домчало их до места очень быстро, минут за пятнадцать. Русина квартира, как оказалось, была почти в центре, в одной из многочисленных сверкающих окнами многоэтажек. Они поднимались на лифте куда-то на верхний этаж, держась за руки, но при этом не целовались. Боря боялся, что это вновь поселит между ними некую неловкость, однако этого не случалось. Руся жался к Бориному плечу головой – выше просто не доставал – и был до невероятия трогательным, но при этом расслабленным. Стоило им войти в квартиру и щелкнуть выключателем, как вдруг случилось страшное: на них из темноты вдруг выпрыгнуло что-то волосатое, мохнатое и странно рычащее. Но Руся почему-то совсем не испугался. Он опустился на колени, и неопознанный шерстяной комок со всего размаха влетел в его раскрытые объятия. – Сунак! Иди сюда, малыш, соскучился? Боря, немного пришедший в себя, присмотрелся внимательнее. Русины волосы красиво рассыпались по плечам, а в руках его вертелся не кто-нибудь, а самый обыкновенный померанский шпиц, который радостно пытался облизать лицо хозяину, хотя тот и не позволял. – Сейчас я тебя покормлю, – ласково обратился Руся к животному, поднимаясь, а затем, повернувшись к Боре, добавил: – А ты пока проходи, располагайся. – Сунак? – уточнил Боря, неловко стягивая с себя ботинки, пока Руся удалился куда-то вглубь квартиры, очевидно, на кухню. – Это что, тайское имя такое? – Ага. Буквально означает «собака» в переводе. – Ты назвал свою собаку «Собака»? – хохотнул Боря, несмело двигаясь по направлению к комнате. – А что с фантазией? – Мне просто понравилось это слово, – Руся уже вернулся с кухни и стоял сейчас позади Бори, вместе с ним рассматривая свою залитую лунным светом комнату. – Постоянно слышал его, когда покупал своего малыша. Ну вот и решил оставить. Боря повернулся к нему. Кажется, Руся сейчас все же выглядел немного смущенным, глядя на своего гостя чуть наклонив набок голову. Боря вмиг приблизился к нему, желая стереть расстояние, которое и так слишком долго пролегало между ними. Но Руся не стал его целовать, а лишь безмолвно указал Боре на дверь, как впоследствии выяснилось, – дверь душевой. Стоило Боре выйти оттуда – вымывшись за рекордные пять минут, – он натолкнулся взглядом на Русю, который сидел на кровати и, кажется, не сделал ни одной попытки хоть что-то изменить: переодеться там, или расправить одеяло… Боря приблизился к нему, и Руся встал рядом, заглядывая в глаза. На этот раз там не было ни веселости, ни улыбки. Он смотрел очень серьезно, и сейчас был похож на себя прошлого настолько сильно, что Боре стало даже не по себе. – Ты уверен, что ты этого хочешь? – негромко спросил Руся. – Да, – ответил Боря мгновенно. – И ты не боишься того, что можешь там увидеть? Руся кивнул головой вниз, и Боря почувствовал, как краснеет. Впрочем, это не помешало ему ответить абсолютно искренне. – Мне все равно. Руся недоверчиво и скептично выгнул брови, и Боря попытался объясниться: – Я же пансексуал. У меня в жизни был опыт и с парнями, и с девушками. Думаю, я как-нибудь разберусь. И мне правда все равно… ведь это же ты. Руся вновь коснулся его губ – постарался сделать это так же нежно, как только что слова, сказанные Борей, коснулись его сердца. И затем он исчез в ванной, тут же зашумев там водой. Боря представления не имел, чем может себя занять, да еще так, чтобы как-нибудь унять внутренний трепет. Поэтому включил ночник, стоявший на столике, и принялся изучать незнакомую обстановку. Квартира была небольшая, но красивая. Светлые стены, панорамные окна. Боря предполагал, что такая красота стоит немало – неужели Руся смог заработать себе на такое? Или он просто арендует это гнездышко? На стене – той, что как раз напротив кровати – висел коллаж из фотографий. На них в основном был Руся: в разных образах, с разным макияжем, даже с разным цветом волос. На всех он улыбался и на всех без исключения выглядел трогательным и милым. Встречались и фотографии с компанией друзей, судя по внешности, всех до единого, азиатов. Надо же, кто бы мог подумать… Под ногами что-то неожиданно зашебуршало, и опустив взгляд, Боря увидел, что это был Сунак. Он внимательно смотрел на незнакомца, поворачивая мордочку то на один бок, то на другой, будто был бесконечно озадачен. Он внимательно обнюхал Борины ноги, фыркнул, а потом, утратив интерес к стоящему столбом человеку, вновь ушел на кухню. Следом за этим щелкнула задвижка, и из ванной вышел Руся. И Боря остолбенел. Сказать, что его мгновенно отбросило на десяток лет назад, это не сказать ничего. Руся буквально был сейчас таким, каким отложился в Бориной памяти. Он был одет в белый махровый халат, из которого торчали худые ноги и руки, но Боря смотрел на лицо. Без яркой косметики оно сразу стало выглядеть более юным, а еще – Боря не мог этого не отметить – более маскулинным. Четче выделялись скулы и линия челюсти, губы стали казаться меньше… Но все это, кажется, сделало его не менее, а более красивым. Не меньше шокировали волосы. Боря должен был догадаться, что Руся носит парик, но почему-то до этого момента мысль даже не приходила ему в голову. А теперь Руся явно был без него, выставляя напоказ свои настоящие волосы: по цвету они были почти идентичны искусственным, такие же светлые и прямые, но родные пряди имели более переливчатый русый оттенок и еще были в разы короче, еле доставая до плеч. Руся также снял линзы, и теперь чуть щурился, разглядывая стоявшего в полутьме шокированного Борю. Глаза его были теперь не такие яркие, но светлые, трогательные, такие, какие были Боре бесконечно памятны. Он настороженно двинулся навстречу своему наваждению, силясь понять, не чудится ли ему Руся и не является ли в прямом смысле призраком прошлого. – Все еще не боишься? – спросил Руся, и даже голос его, как показалось Боре, прозвучал немного иначе, будто бы пониже, чем раньше, но при этом так соблазнительно, что Боря не выстоял. Он буквально подлетел к Русе, и едва успев выдавить «нет», прижался к нему, целуя. Еще никогда Боре не было настолько все равно, что он увидит дальше. Никогда не было настолько неважно, какое тело окажется там, под одеждой: он хотел его любого, женственного, мужественного, худого или толстого, со шрамами, с пятнами, растяжками – с чем угодно. Не было сейчас абсолютно ничего, что могло бы Борю удивить или оттолкнуть. Он просто хотел прижать к себе этого драгоценного человека, по которому он скучал, в которого когда-то был отчаянно влюблен, и который сейчас влек его к себе просто безумно сильно. Руся подался навстречу, весь растворяясь в поцелуе, весь тáя в этой ласке и этом очевидном желании, которым одаривал его Боря. Гризли, кстати, из одежды на себе имел одно лишь полотенце, которое он недолго думая скинул с себя, прижимаясь к Русе обнаженным телом. Тот уже вовсю прерывисто дышал, обхватив Борино лицо ладонями и ища его взгляд: будто хотел убедиться в том, что все нормально. У Бори было все чуть более, чем нормально, и единственное, что ему мешало, это приятный на ощупь, но такой лишний сейчас белоснежный халат. Без колебаний Боря нашел от него пояс, рванул руками в стороны – хорошо, что не порвал – и распахнул мешающую ткань, заставляя ее ползти с плеч. Как бы Боря не убеждал себя, картина, которая ему открылась, все же заставила мужчину удивленно выдохнуть. Но не совсем потому, что он увидел что-то, что не ожидал увидеть. Скорее наоборот. Он НЕ увидел того, чего ожидал, и это его слегка шокировало. Перед ним была невероятно красивая, хрупкая и тонкая фигура. Узкие бедра, абсолютно плоский, даже чуть впалый живот, торчащие ребра. А между ног – небольшой, очень изящный, полунапряженный от возбуждения член. Боря растерянно взглянул Русе в глаза, а затем взгляд его упал на грудь. Она не была плоской, какой бывает у обычных парней, но не была и крупной. Скорее, Боря назвал бы ее слегка припухлой, с крупными сосками, но выглядела она при этом так… естественно что ли, так правильно, будто именно такой она и должна быть, такой и никакой другой. «Наверное, это гормоны», – пришло в голову Боре, однако вслух он спросил другое: – Ты не делал операции? – Нет, – качнул Руся головой, и, кажется, в его голосе слышалось облегчение. Боря тоже внезапно испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Он почувствовал, что радуется. Искренне, тепло. Но не потому, что если бы увидел что-то иное, расстроился бы. Его радость была направлена совсем на другое. «Значит, он не резал себя. Не подвергал опасности, боли и мукам. Как же это здорово, какое же это счастье!» Больше думать было не о чем. Боря легко подхватил ничего не весящего Русю и уложил на кровать, тут же накрывая собой. Он много с кем спал за эти годы. Он даже не мог бы наверняка ответить, с кем ему нравилось больше – обычно это зависело от человека, его умелости и прочих вещей. Но одно Боря знал точно: никогда он не возбуждался настолько быстро и настолько сильно. Когда он, стараясь держать вес на руках, опустился на Русю, то почувствовал, что прижимается к нему таким крепким стояком, будто не начинает, а уже заканчивает процесс. Приятно было ощущать, что Руся, кажется, испытывает нечто очень похожее. Боря решил немного отвлечь себя и заскользил поцелуями по тонкой шейке, слушая, как Руся начал тихонько постанывать от удовольствия. Спустился к груди, не сомневаясь и не смущаясь, расцеловал каждую, отчего Руся начал гнуться ему навстречу и легонько тереться об него бедрами. Затем сместился поцелуями на руки, с нежностью расцеловывая каждый шрам, коих насчитывалось, увы, великое множество, начиная от локтей и до запястий… И когда Боря, наконец, добрался до паха, то сразу вобрал в себя нежную раскрасневшуюся плоть, и все мысли окончательно покинули его голову. Все, что успел Боря, прежде чем Руся задрожал и выплеснулся ему в рот – это только легонько заскользить рукой между ягодицами. Даже пальцем проникнуть не успел, впрочем, наверное, это к лучшему, потому что под наплывом желания он совершенно забыл про смазку. Руся пришел в себя в считанные секунды и оказался перед ним на коленях раньше, чем Боря сам успел об этом подумать. Русины губы едва успели коснуться его головки, как он уже отстранился, и, помогая себе кулаком, кончил ему на острые ключицы. Руся при этом не выглядел ни расстроенным, ни удивленным. Лишь прикрыл глаза, растворяясь в ощущениях, а когда Боря, обессиленный, упал на кровать, первым встал, чтобы принести все необходимое. Второй заход произошел вскоре после первого. На этот раз вооруженный смазкой, Боря медленно, почти с математической выверенностью растягивал Русю своими крупными пальцами: Руся извивался, издавал жалобные поскуливания, но стоило Боре замедлиться, тут же сердито протестовал, требуя незамедлительного продолжения. Он был очень маленьким, узким и уязвимым, Боря все время боялся поранить его, но вот Руся, кажется, таких опасений вовсе не испытывал. Несколько раз насадившись на длинные пальцы, вошедшие глубоко и заставляющие жар бежать по всем венам, он сам потребовал у Бори больше не тянуть. И Боря, не очень веря, что это в самом деле происходит, смотрел завороженно в светло-голубые глаза, пока его член проникал в тесноту такого желанного и красивого тела. Руся оказался очень отзывчивым и нежным любовником, а еще – довольно смелым. Что бы Боря ни делал, как бы ни хватал его, как бы ни разворачивал и ни скручивал – Руся с удовольствием подчинялся ему, ничуть не смущаясь, не удивляясь и абсолютно ни от чего не отказываясь. Последняя поза, в которой Боря обнаружил себя, уже не в силах сдерживать неумолимо подступающий оргазм, была не самой удобной, но почему-то до невероятия возбуждающей. Руся сидел на коленях на самом краю кровати, при этом прижимаясь грудью к матрасу и хватаясь за простыню как за спасательный круг. Боря же, крепко держащий его за бедра, стоял ногами на полу и входил в размякшее тело размашисто, сильно и в самый последний толчок – максимально глубоко. Потом они каким-то естественным образом оказались лежащими на подушках в объятиях друг друга, и Боря сам не заметил, как провалился в сон. Проснулся он уже утром, когда сквозь огромное окно пробивались резкие и настойчивые солнечные лучи. Однако, причиной его пробуждения стали не они, а негромкий хлопок двери, раздавшийся в коридоре. Слегка испугавшись, Боря тут же подскочил на кровати, не без труда нашел свои брюки, и почти впрыгнув в них, выскочил в коридор. Его страхи оказались напрасны. По какой-то причине Борин едва проснувшийся мозг решил, что Руся, проведя с ним ночь, потом просто уйдет (из собственной квартиры, ага). Но вот же он, на кухне, которую хорошо видно из коридора. Что-то воркует над своим песиком, который кружится волчком вокруг его ног, очевидно, в ожидании корма. Боря с нежностью наблюдал, как Руся ласково потрепал своего питомца за холку, а затем, наполнив ему кормушку, наконец, выпрямился. И тут же пересекся с Борей взглядом. Руся сейчас выглядел точно так же, как вчера ночью: никакой косметики, париков и платьев. Вместо этого на нем была яркая и достаточно свободная футболка, а также шортики; он из-за этого выглядел гораздо моложе своего возраста. – Я ходил выгуливать Сунака, – пояснил Руся со слабой улыбкой, садясь на стул и подбирая под себя одну ногу. – Решил не будить тебя, ты так сладко спал… Боря не нашелся, что ему ответить. Только присел рядом за стол и все продолжал рассматривать лицо: такое знакомое, и в то же время – другое. Красивое лицо человека, о котором он не знал почти ничего. – Позавтракаем? – предложил Руся, который, кажется, совсем не испытывал смущения или неловкости. Получив кивок в знак согласия, Руся закрутился по кухне, и уже через полчаса благодаря его стараниям на столе красовались две большие порции ароматного омлета, куча разнообразных фруктов и, конечно, свежесваренный кофе. Первые минуты завтрака прошли в тишине, но Боря понял, что не может больше молчать. – Итак, ты не сделал операцию. Это не было вопросом. Но все же Боря вопросительно взглянул на Русю, когда произносил это. В ответ послышался негромкий вздох, а затем очевидное: – Нет. – Но почему? Руся помедлил с ответом. – Сложно вот так в двух словах. На самом деле, причин много. Первой и основной было… отсутствие денег. Я свалил из дома, едва мне исполнилось восемнадцать, и запасы мои были совсем не так впечатляющи, как можно было бы рассчитывать. Это в России я был «богатый мальчик из интеллигентной питерской семьи». Когда я приехал сюда… Сам понимаешь. Я здесь никто и ничто. Денег хватало только на жизнь и на гормоны, которые я тут же начал колоть. Боря слушал затаив дыхание. – Я довольно быстро понял, что надо самостоятельно чем-то зарабатывать на жизнь, потому что родители, само собой, отказались меня обеспечивать. – И ты пошел работать в клуб? – Ну да. Конечно, не в тот, в котором ты был вчера: он слишком элитный, и меня бы просто так туда не взяли. Пошел сначала в обычный, причем даже не петь, а танцевать. В нем, кстати, работали только катои. – Кто-кто? – Сразу видно, в Таиланде ты недавно, – рассмеялся Руся. – Катои. Так называемый «третий пол». Трансы, проще говоря. Ну а я был мало того что трансом, так еще и с европейской внешностью. Необычно. Боре не нравилось, как Руся обо всем этом говорил, но продолжал слушать не перебивая. – Для начала, я решил накопить на маммопластику, но даже это оказалось не так легко. Выяснилось, что я, во-первых, транжира, и люблю всё дорогое и красивое. А еще… Чтобы поддерживать свой новый внешний вид и выглядеть так, как всегда мечтал… На это нужны были очень немаленькие средства. – Понятно, – кивнул Боря, догадываясь, что это лишь начало истории. – И в общем-то, знаешь… Я вот вроде мечтал-мечтал об этом. Но идеей спустя пару лет уже совсем не так горел. Даже когда у меня была вполне нужная сумма, я находил причины этого не делать. Неожиданно я стал замечать за собой, что мне иногда вполне комфортно быть… парнем. Это случается нечасто, условно, пару раз в месяц. Но этого было достаточно для того, чтобы я передумал делать операцию. Боря был озадачен. Он мало что понимал в этих делах, но ему казалось, что такие желания не могут меняться со временем. А вон оно, оказывается, что. Могут, да еще как. – К тому же, – и при этих словах голос Руси зазвучал как-то смущенно, – было еще одно важное событие, повлиявшее на меня. Около пяти лет назад… я встретил человека по имени Мин. – Это с которым все сложно? – Боря и хотел бы задать вопрос как бы невзначай, но не мог. – Он самый, – кивнул в ответ Руся, избегая смотреть Боре в глаза. – Он китайский бизнесмен, который регулярно ведет дела здесь, в Таиланде. Однажды Мин пришел в наш клуб расслабиться и выпить после тяжелого трудового дня и на сцене увидел меня. И с тех пор он от меня не отставал. Кулаки Бори сжались под столом. Он не имеет права ревновать Русю, никакого, ни малейшего. У них обоих была своя жизнь все эти долгие годы, свои отношения и свои переживания. Но почему-то это никак не уменьшало Бориного желания от души врезать этому неведомому Мину. – Он, как ни странно, не потащил меня сразу в постель: наверное, интуитивно догадался, что я не пойду. Ухаживал за мной красиво, дарил подарки, заваливал цветами. Он затратил на меня столько усилий, что я из-за одной только благодарности не мог ему не дать. Боря скривился и промолчал. – Я не то что бы надеялся на какое-то продолжение, – вздохнул Руся, – но Мин внезапно не захотел со мной расставаться. Продолжил меня баловать, покупать мне дорогущие шмотки ну и спать со мной, разумеется. Должен признать, он обращался со мной очень нежно, я даже почувствовал себя любимым… – В чем же подвох? – Боря знал, что подвох тут точно есть. Не могло не быть. – Да все прозаично до банальности, – махнул рукой Руся. Боря внезапно заметил (вчера в пылу страсти было не до того), что длинные ногти Руси тоже куда-то исчезли, наряду с париком и косметикой. Наверное, носил накладные. – Я должен был с самого начала догадаться, – продолжил Руся, внимательно рассматривая стол. – Спустя пару месяцев наших «отношений» он засобирался домой, в Китай. Разумеется, обещая приехать вновь спустя какое-то время и умоляя не забывать его. – И он не вернулся? – Вернулся, – хмыкнул Руся. – Я тебе больше скажу, он и находясь в Китае меня не забывал. Присылал мне каждый месяц суммы, на которые я мог совершенно спокойно жить и ни в чем не нуждаться. Предлагал даже уйти с работы, утверждал, что обеспечит меня. – Пока звучит как мечта, – скептически нахмурился Боря. – Ага, я тоже так думал, – кивнул Руся. – И, честно говоря, привязался к нему. Когда Мин приехал снова, я прямо-таки с разбегу кинулся в его объятия. Нам было очень хорошо, я, кажется, даже влюбился. А потом… узнал правду. – Чувак женат? – Вот видишь, ты догадался мгновенно! А я, идиот, не мог. Просто в какой-то момент случайно залез к нему в телефон, а у него там все в лучших традициях: жена и двое детей. И он, вообще-то, образцовый семьянин. За тем маленьким исключением, что периодически его очень влечет к девочкам с членами. Боря не знал, что и сказать. Ну вот как можно быть таким мудаком, как этот Мин?! – У нас тогда состоялся первый и единственный скандал. Он отпираться не стал, сразу во всем признался. И сказал, что если меня это не устраивает, то я могу идти на все четыре стороны, он не будет меня задерживать. Боря скрипнул зубами. – И вот видит бог, я так и хотел сделать. Но… я не знаю, возможно, я слабак. И дело даже не в деньгах, в конце концов, я на жизнь зарабатывал себе сам, просто… У меня никого здесь не было. Да и нет до сих пор. Я так отчаянно нуждался в этом лучике тепла и заботы – причем настоящей. А он ведь и правда заботился обо мне, хотел сделать мою жизнь комфортной… И я принял правила игры. – Стал его любовником. – Угу. Звучит так себе, знаю. Но по большому счету… мы просто в открытых отношениях. Я понятия не имею ни о его семье, ни о других его любовниках, ибо подозреваю, что могу быть не один. Он же в свою очередь не спрашивает ничего обо мне и моей личной жизни. Только хочет, чтобы в те пару-тройку месяцев в году, что он бывает здесь, мы проводили вместе. – И тебя это устраивает? – Устраивало. Потому что я не видел, во имя чего мне бы было нужно отказываться от этих отношений – пусть немного странных, но уж каких есть. – А теперь есть во имя чего? Боря посмотрел на Русю прямым серьезным взглядом. – Ты мне скажи, – ответил Руся, смело встречая Борин взгляд и немного в нем теряясь. – Если ты позволишь мне… если ты дашь мне шанс… Боря протянул руку через стол и сжал маленькую ладошку в своей. Руся улыбнулся светло и ответил, щурясь котенком от удовольствия: – Мы можем попробовать.