And I meant every word I said When I said that I love you, I meant that I love you forever And I'm gonna keep on lovin' you 'Cause it's the only thing I wanna do I don't wanna sleep I just wanna keep on lovin' you
Она осталась одна.
Одиночество преследовало её, как бы умело она не пряталась от него: в реках алкоголя, в табачном дыме, который должен был скрыть реальную картину мира. Мира, в котором больше нет его улыбки и объятий. Одиночество, его присутствие догоняло несчастную и обнимало её, накрывало, будто ветер. Но он был не тёплым, отнюдь нет: скорее походил на зимний, исконно русский, который резал лицо. И душу заодно. Их любовь разгорелась как пожар, который получился в результате смеси спички и керосина. Один взгляд, одно случайное перебрасывание фразами и всё — зародилось больше, светлое чувство, объединившее обоих раз и навсегда. Их встреча явно была включена в программу судьбы. Она перебегала через дорогу, каблук сломался, а Витя оказался рядом и помог. Вначале им двигало желание познакомиться с красоткой. Но затем... Для неё больше не существовало никого на свете. Только он, его глаза цвета моря, где иногда появлялся шторм, его золотистые локоны, как колоски ржи и его нежные руки. То же самое было и для Вити Пчёлкина — он нуждался только в одной ей. Ему казалось, что идеала девушки не существует, что это нечто эфемерное и утопическое. Однако когда дыхание сбивалось при одном взгляде на неё, Пчёлкин понимал: его муза спустилась на землю, блокируя даже жалкую симпатию к другим девчонкам. Одним объятием она убила бабника и ловеласа Витю. Воскрешать его не хотелось никому из них. Только её голос действовал лучше любых успокоительных. Только она могла обуздать его вспышки гнева, которые случались, когда над ними нависала гроза из-за опасной жизни Вити. Он будто любил ходить по тонкому льду криминала, не боясь упасть в небытие, откуда возврата нет. Она растворилась в нём, нырнула с головой. В памяти навсегда остался их первый поцелуй, случившийся спонтанно, но не менее красиво от этого. О да, именно таким и должен быть первый поцелуй в жизни каждой.По большой любви.
Совместные ночи только усиливали чувства. Они становились ближе, проявляли горячую страсть по отношению друг к другу. Она металась на простынях от его нежности. То, как она шёпотом произносила его имя, сводило Витю с ума. Их нити жизни сплелись в единую. Витя переживал за неё, она волновалась за него, и ночами не спала во время так называемых «обострений». Стоило ли говорить то, что она испытала в 1997 году, когда пистолет Белова вот-вот должен был выстрелить в висок Пчёлкина? Отчаянный поиск доказательств стал глобальной целью для неё. Она позврослела рядом с Витей. Из маленькой девочки, которой было восемнадцать, она за пять лет выросла в уверенную себе женщину, которая расцветала с каждым днём. Витя раскрепостил её своими комплиментами, тёплыми словами. Комплексы, которые стали подарком переходного возраста, испарились в никуда. Они могли часами общаться. Её острый ум выдавал всё более интересные темы для обсуждения. Не зря она окончила школу с золотой медалью. И ведь Витя сопровождал свою любимую в момент прощания со школой... А могли просто молчать. Проводить минуты в тишине, общаясь на языке жестов, взглядов. Им не нужны были слова. Они ощущали друг друга на уровне клеток организмов. Им хотелось радовать друг друга сюрпризами. Яркими, необычными с каждым разом. Не каждый мог бы додуматься до полёта на воздушном шаре. А Витя смог. То путешествие запомнилось ей. С годами страх отступил. Она поверила в то, что их счастье бесконечно. Небеса не могут быть настолько жестокими и разрушить их союз, становившийся крепким и прочным. Но нет. Час расплаты наступил. Судный день пришёл, в самый оглушительный по радости момент. Тогда Саша Белов победил в выборах и стал депутатом. Он долго к этому шёл. Фанфары, салюты, фейерверки, бенгальские огни — всё сияло ярким светом. Ликуй, страна! Братва прорвалась к власти. Это означало отход от криминала и спокойную жизнь, о которой она и перестала мечтать уже. Витя строил много планов на будущее. Свадьба, постройка собственного дома, приобретение собаки, которая бы охраняла их семью, рождение ребёнка. Они наперебой спорили, предлагая варианты для имени малыша. Под «Only You» они танцевали вальс прямо в офисе Белова. Прижавшись друг к другу, прикрыв глаза, боясь спугнуть внезапно свалившееся счастье. Именно этот миг навсегда врезался в её память.Ведь он стал последним.
Правильно говорят, что память блокирует травмирующие воспоминания, чтобы мы не уехали с мигалками в дурку. Она плохо помнит, что было в ту ночь. Лишь какими-то обрывками она могла прочитать эту книгу скорби. Темнота, снег, сидящий на холодной, замёрзшей земле Белов, который рвёт на себе волосы. Её нелепые попытки накрыть тело любимого мужчины пальто, чтобы вернуть к жизни, отогреть. Она не плакала, не кричала, лишь сидела рядом с погибшими от ножа предателя Витей и Космосом. Держала за руку Витю, отыскивая хотя бы крошечный пульс. Но не находила, и хотела лечь рядом с ними. Чтобы и её сердце остановилось навсегда, вместе с дыханием. Она уже не вспомнит, как Белов поднял её с земли, уводя подальше от пугающего зрелища, как накрыл своим плащом. Не вспомнит, как к ней лезли репортёры с просьбой дать хотя бы короткий комментарий о произошедшем. Похороны вообще помнила с трудом. Она упала в обморок, её отвезли на скорой с нервным срывом. С той самой ночи летоисчисление закончилось. Она застряла в 19 декабря 1999 года. Из гардероба были выброшены яркие вещи. Им на смену пришла чёрная, означавшая вечный траур. Она молчала первый месяц. Сил не было даже на беседы, на повседневные бытовые вещи по типу «умыться», «помыть посуду». Она часто говорила о Вите так, как будто он уехал в командировку и скоро вернётся. Отрицание длилось неделю, сменилось гневом, истериками, криками, воем по ночам. А далее затянувшаяся и по сей день стадия — депрессия. Стало легче, когда Белый врубил обещанную ответку и убил тех, кто причастен к гибели его друзей. Слёзы лились и сейчас, в 2002 году. Неужели её организм имеет столь огромные запасы?.. Она скрывала их, плакала по ночам, чтобы не расстраивать родителей, которые тревожились за неё и радовались малейшему просветлению. Знали бы они, что она притворялась, когда улыбалась? Найти новую любовь не удалось. Она искала похожих и быстро теряла интерес. Никто не был в силах зажечь искру и вылечить бедное, израненное сердце. Она смотрела в окно, по которому скользил лунный свет. Деревья едва колыхались от дуновений ночного ветра. Вдали пели сверчки. На тёмном небе горела одна, далёкая звезда. В её пальцах была зажата сигарета, пятая за сутки. Её кончик горел оранжевым, выглядел контрастно в беспросветной мгле. — Милая, поспи хоть немного, — робко сказала мама, зайдя тихо в комнату, чтобы не пугать дочь. Она обернулась, вытерев украдкой глаза, в которых с его уходом не хватало одного. Жизни. — Что? — Переспросила она. И когда ей повторили, она помотала головой, ответив: — Я не сомкну глаз. Потому что всё, чего я хочу — это продолжать любить его.