Внезапная ревность и её последствия

Леон, как и часто делал это в последнее время, зашел в дом Эшли, чтобы проверить, все ли у нее в порядке. Открыв дверь с черного выхода он прошел в проем и тихой поступью поднялся по лестнице, не издав ни звука. Издержки работы дают о себе знать. И только он делает поворот и уже готов подойти, как вдруг замечает Эшли в крепких объятиях высокого, кареглазого брюнета. Кеннеди недоумевает и делает свой прищур еще более выразительным, но не подходит и не устраивает скандал, а также тихо уходит, как зашел в этот дом. Мысли крутятся ворохом, он не понимает, что это было и почему его Эшли ни с того, ни с сего обнималась с каким-то высоким амбалом. Леон пытался успокоиться, но это никак не удавалось, стал думать о том, что Эшли бросит его, предаст и поступит как Вонг, которая терзала его итак появившееся из не откуда чувства, а потом растоптали, размазали кровью по стене и запечатали словами: «Ничего личного, Леон» Тем же вечером Кеннеди пришел к Грэм, также бесшумно и не привлекая лишнего внимания персонала в доме. Постучал, прислушался к звукам из комнаты, было тихо. Он напрягся и хотел попробовать еще раз, но дверь почти беззвучно щелкнула, Эшли стояла перед ним в нежно-розовом пеньюаре, протирая глаза, воскликнула: — Леон! Ты пришел! — так искренне и по-детски она кинулась к нему в объятия, поглаживая широкую спину. — Привет. — безэмоционально ответил он. В приглашающем жесте она пропустила его к себе в комнату. Она была светлой, как и сама Эшли, с милыми украшениями, зелеными лианами, пионами в вазе, игрушками, которые занимали половину широкого подоконника возле окна, самое большое пространство было отведено белому мишке, с розовым бантиком. Это был подарок Леона, который он выиграл в тире. Агент посмотрел на него и вспомнил, как она прыгала от радости, когда тот попал во все мишени и не задумываясь отдал плюшевого Эшли. Она обнимала его своими руками и лапками этого трофея, покачиваясь, как медведь. — Леон? — позвала его зеленоглазая. Она заметила, что было что-то не так, заволновалась, но была так рада видеть его, что старалась не думать об этом. Ей лишь хотелось провести с ним время, в его крепких и успокаивающих объятиях, нежных, трепетных поцелуях и разговорами обо все и ни о чем. — Как ты сегодня? Хорошо провела день? — с некой толикой подозрения спрашивает агент. Грэм непонимающе моргнула. — Да все в порядке, была на конной прогулке сегодня, сходила на Джиу-джитсу, а ты? Все в порядке? — после той спасательной операции Эшли решила начать учиться драться и не просто самообороне, а боевому искусству. Теперь она точно знает, чем хочет заниматься в жизни. Светловолосая решила податься в агенты, как Леон, он пока об этом не знает, но подозревает. — Я ничего, заходил к тебе днем сегодня. Ничего не хочешь мне рассказать? — прочеканил каждое слово, практически сквозь зубы бывший полицейский. — Ты заходил? Почему не подошел? Я даже не увидела тебя… — Глаза Грэм расширились, плечи напряглись. Это на него не похоже, что происходит? — Решил не мешать вам. — твёрдо ответил Леон. — О чем ты? Я не понимаю, почему ты такой взвинченный? Все же было… — Кеннеди перебил ее. — Да, все было хорошо, как мне казалось, пока я кое-что не увидел, видимо, это было лишним или твой «маленький» секрет. — Леон отошел от Грэм на несколько метров, к молочному комоду и опустил голову в сторону. Он не мог смотреть на нее в тот момент, просто хотел объяснений и решить, что делать дальше. Первым порывом было уйти и не тревожить ее больше, но пока они все не обсудят Кеннеди не оставит ее. — Черт, Леон, расскажи мне, что ты видел днем? И какого ты заходил ко мне так, что я тебя не услышала? Ты следишь за мной?! — блондинка недоумевала и уже вскипела, она встала и подошла к нему, складывая руки на груди, дыхание участилось. На какое-то время Кеннеди замолчал, она была такой обворожительной в тот момент: домашняя одежда делала ее еще более уютной, взгляд искрящихся глаз от злости и недоумевания, сжатые губы и вскинутая голова, в ожидании ответа. — Так и будешь молча стоять и смотреть на меня? — Возможно. — Эшли зарделась и была готова уже топнуть ногой, как ребенок, которому не купили игрушку или леденец на палочке. Он открыто провоцировал ее. — Леон, не испытывай меня. Я жду ответа. — она чуть склонила голову вперед, теперь взгляд был исподлобья. — А иначе что? — с вызовом спросил Кеннеди. Ему было интересно, что же сделает его орленок. И она сделала то, чего он ожидал меньше всего: подойдя практически вплотную, Эшли невесомо коснулась пальцами его подбородка, наклонила голову на себя и произнесла почти в губы: — Вообще-то, кое-что могу сделать. — несколько занятий по Джиу-джитсу не прошли даром и она резко берет его за руку, прокручивая и поворачивая Леона животом к комоду. Он не ожидал, но вырвался из захвата, повторяя прием Грэм против нее же. — Я знаю, что ты решила заняться боевым искусством, но ты не думала, что использовать на мне базовый прием будет опрометчиво? — Кеннеди отпустил ее, светловолосая снова нахмурилась, глядя на него. — Признаюсь, я впечатлен. — Спасибо, сталкер. — Эшли вновь подошла к нему, открыто смотря в глаза своему спасителю. — Я увидел тебя сегодня кое с кем, а точнее, в крепких объятиях кареглазого мучачо. — Он специально сказал последнее слово с ярко выраженным испанским акцентом. — Ах, ты про это… — зеленоглазая думала, что же ему сказать, она не хотела просто так раскрывать все карты. — Не можешь сказать мне прямо? — теперь Леон смотрел также открыто в глаза Эшли, только сейчас она отвела взгляд и избегала прямого контакта глаз. — Эшли? Ответа не поступало, она не могла или не хотела отвечать, ей очень не понравилось, как поступил Леон, хотя, понимала, что это вышло случайно. Но ведь он мог сразу подойти и сказать! Зачем решил уйти? — Леон… я не понимаю, какая была причина в том, чтобы не узнать о том, что ты видел сразу, почему ушел? Ты не доверяешь мне? — Он заметил, как ее глаза заблестели, она обхватила себя за плечи, словно обнимая. Ее очень расстроила эта ситуация, Эшли так ждала его, так хотела увидеть и поскорее обнять, а он «пытался уличить» ее в чем-то. Им обоим было неприятно и тревожно от этой ситуации, светловолосая и агент накручивали себя, додумывали друг за друга. — Эшли, пожалуйста… не делай этого, ты ведь знаешь, что я не могу с тобой ругаться, когда ты плачешь. — настроение было ниже плинтуса. — Так не надо ругаться! Можно просто поговорить, прямо и сразу спросить. — дрогнувшим голосом сказала Орленок. Шмыгнув носом, Грэм ответила: — Это был мой друг детства, доволен? — Что? Друг? Ты же не… — не успев договорить, светловолосая его перебила. — Да, я не успела тебе рассказать, потому что… Было не до него! Я хотела проводить время только с тобой, говорить о нас, мне на многое стало все равно, но поняла, что совершила ошибку. Совершила ошибку? Он не ослышался? Леон замер и впал в ступор, неужели, все так и закончится, едва начавшись? — Значит, ошибка. Хорошо, Эшли, прости, что потратил твое время. — он развернулся и собрался уходить, как вдруг рука зеленоглазой перехватывает его запястье. — Не уходи… — приглушенно сказала она. — Я ведь ясно тебя услышал. — Ты даже не дослушал меня, глупый… глупый же ты ревнивец. — Грэм поправила выбившееся прядки на его голове и легонько сжала у корней. — Я ошиблась в том, что сильно ударилась в нас, наши отношения и совсем забыла о жизни, которая продолжает идти чередом, потому что, когда ты был на задании, спасая меня, кроме тебя у меня никого не было. Мне казалось, то что мы тогда были вместе и хорошо проводим время, хотя, это трудно так назвать, мы буквально пытались выбраться из этого дерьма. — она испустила нервный смешок. — Мне казалось, что ты уже достаточно знаешь меня, а я хорошо знаю тебя, но нет, мы продолжаем узнавать друг друга. Это мои первые отношения, я могу очень ошибаться, поэтому, действую так, как считаю правильно и нужно. Тот, как ты его назвал «мучачо», мой близкий друг детства, даже можно сказать, что лучший. Мы пережили с ним очень многое, учились вместе в одной школе, с детства наши семьи пытались нас свести, чтобы выгодно объединиться, ведь его родители дружат с моим папой и также влиятельны, не настолько сильно, как отец, но все же. Кристофер также пытался найти ко мне подход в этом плане, я действительно нравилась ему и очень долго, мы даже как-то целовались по пьяне на вечеринке хэллоуина, но это не помогло. Признался, что специально встречался с многим количеством девушек, лишь бы привлечь мое внимание хоть как-то: заставить ревновать, злиться, но признать и показать, что у меня есть чувства, а у меня их не было, только дружеские, как к родному брату. — Леон слушал внимательно, впитывая каждое слово и испытывая невероятное облегчение. — Потом мне начало казаться, что я испытываю к нему что-то, но это все было неискренне, а пассивное давление вокруг! Будто я должна была заставить себя быть с ним. А дальше произошло похищение, я встретила тебя и ты точно развеял мои сомнения: я совершенно не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружеских, а к тебе испытала и испытываю. Кеннеди едва выдохнул и думал, какой он идиот, что начал подозревать Эшли в неверности. Он рад, что она не затронула тему с Адой. Леон забыл ее и какое-либо упоминание вызывает лишь неприятные чувства и отвращение. Теперь у него есть она, Эшли Грэм, которая ни за что не предаст и будет горячо любить его, как и он сам. — Орленок… Прости меня, я такой придурок, заранее додумал за тебя и решил, что ты играешь на два фронта. Я идиот. — Кеннеди невесело усмехнулся. Он провел рукой по ее волосам, ощутил их мягкость, их шелковистость. Носом зарылся в светлую копну и вдохнул, она пахла свежестью, утренней летней росой, пионами и еще чем-то сладким, но очень приятным. Леон поцеловал ее в косточку возле уха, медленно, трепетно и мягко. Затем отстранился и Эшли ответила: — Дурак, ревнивый дурак. — она легонько ударила его маленьким кулаком в крепкую грудь. — Еще какой. И притянул ее к себе, прислонившись к таким манящим, сладким губам. Он целовал ее осторожно, словно она была хрупкой чашкой, сделанная из фарфора. Светловолосая потянула его к себе за черную футболку, сминая ту своими маленькими ручками. Леон зарылся в ее волосы руками и неспешно проводил по ним от корней. Решив быть чуть напористее, он углубил поцелуй и увеличил напор, прислонив ее к комоду, Грэм тяжело вздохнула и переместила руки к нему на плечи. Они целовались долго, упиваясь друг другом, но не насыщаясь появившимися ощущениями, им было мало, мало противоположных губ и воздуха так, что начало печь легкие от недостатка кислорода. Они продолжили еще немного, пока не стали задыхаться. — Но я все равно тебя накажу. — За что?! — стоя в его руках недоумевала Эшли. — За то, что сразу мне не рассказала о нем. Грэм смотрела на него немигающим и невинным взглядом, она вдруг заволновалась, но понимала, что Леон не причинит ей боль, по крайней мере, не заставит ее страдать физически и морально. — Обопрись об комод и ложись на него. — серьезно сказал Кеннеди. Она решила послушаться, будь, что будет, а на всякий случай у нее есть выход выбраться. Например, тревожная кнопка, но она начала сомневаться, что это понадобиться. — Ты хочешь меня… — здесь она запнулась, так как сама уже невыносимо хотела, чтобы он взял ее и не медлил с этим. — … избить? — О нет, милая, невинная моя Эшли, я всего лишь хочу показать, что бывает, когда мне сразу не говорят о таких вещах. Грэм в волнении сжала бедра, но Леону это не понравилось, он провел рукой между ног и не сильно сжал их. — Расслабься, орленок, я не причиню тебе вреда. — он ласково погладил ее и продолжил: — Я отшлепаю тебя 10 раз, ты будешь громко и четко считать, если станет невыносимо и больно скажи стоп-слово «пуля», хорошо? — Д-да. — неуверенно ответила она. — Не волнуйся, я услышу. — он поцеловал ее за ушко и прошептал: — и не позволю больше тебе страдать. Она мгновенно расслабилась и приподняла ягодицы к руками Леона, немного потерлась о ширинку джинс и прикусила нижнюю губу, но Кеннеди среагировал. — Не так быстро, маленькая. — томно сказал Агент. Он задрал розовый пеньюар и начал сминать, растирать ягодицы, Эшли напряглась, выдохнула, но страха и тревоги не было. Леон спустил белье до колен и сказал: — Готова? — Да. — с придыханием ответила Грэм. Ладонь с хлестким, но легким ударом опустилась на ягодицу, оглушая комнату громким шлепком. Грэм разжмурила глаза, она думала, что будет гораздо больнее, но больше всего не ожидала самого звука от соприкосновения ладони с ее кожей. — Считай, Эшли. — низким голосом прокомандовал Кеннеди. — О-один. — она зажмурила глаза и немного свела плечи, ей было стыдно отвечать что-либо в такой откровенной обстановке, в такой позе перед ним, ей казалось, что выглядит нелепо. Пока она так думала, ее возлюбленный не мог отвести глаз от такого завораживающего вида. — Громче. — Один! — прикрикнула она. — Хорошо, просто потрясающе. — ответил с хрипотцой Леон, сжимая ягодицу, на которой остался красный след. Второй шлепок пришелся на то же место, что и в первый раз, Эшли вскрикнула от неожиданности, ей казалось, что он будет действовать поочередно, но у него свой порядок и будет делать по-своему. — Два… — со стоном ответила светловолосая, задыхаясь от резко нахлынувшего возбуждения. Ей уже хотелось большего, а ведь еще не прошло даже и половины ударов. Грэм снова попыталась потереться об Леона, но получила третий резкий шлепок на другую половину. Она вздрогнула всем телом, приподнялась и опустилась на холодную поверхность комода, контраст температуры заставил ее громко вскрикнуть. — Три. — часто дыша подала голос светловолосая. — Все в порядке, моя Фрейа? — спросил Леон и поцеловал в шею. — Да… Все… Все просто… Прекрасно. — прерывисто сказала Грэм. Леон уже сам едва сдерживался, смотря на это зрелище, он был поражен храбростью этого орленка. Она не отказала ему, не сказала, что не собирается это терпеть, а согласилась попробовать что-то новое и неизведанное для нее. Она уже не была девственницей, первый опыт у нее прошел с ним, но это абсолютно другое, тогда он был очень нежен с ней. Мысли Кеннеди стали ускользать от него, а Эшли так и лежала, задыхаясь на этом светлом комоде, он опомнился и продолжил. «Четыре, пять, шесть», Грэм стала говорить тише, но также четко, как до этого, ягодицы горели пламенем, но боль не приносила дискомфорта, наоборот, она не думала, что это будет приносить ей такое неописуемое удовольствие. Ей нравилось таким образом ощущать руки Леона. Такие крепкие, сильные и мягкие руки. «Семь, восемь, девять», светловолосая была на грани, она уже открыто стонала, громко, протяжно и практически не переставая, орленок хныкала, просила его быстрее закончить, лишь бы скорее перейти к самому приятному, но он будто специально оттягивал момент, хотел насладиться ею не только ощущениями, но и глазами. — ДЕСЯТЬ! — от бессилия Эшли начала скатываться вниз, Леон подхватил ее за бедра, развернул и посадил на комод. Она обхватила его широкие плечи и уткнулась в ямку между шеей и ключицей, воздуха катастрофически не хватало. — Умница, моя умница. Какой храбрый и отважный котенок. — Он взял ее за подбородок и стал напористо, интенсивно целовать, даже немного одержимо. Светловолосая втянулась в этот процесс безудержной страсти и приоткрыв рот, протолкнула язык. Леон не ожидал такого маневра от нее и выдохнул в рот. Их языки начали бешено и упорно сплетаться друг с другом, каждый хотел доставить максимальное удовольствие и взять первенство, вот только они не понимали, что в этом поединке проиграют оба, неважно, кто первый, важно, что они делают приятно себе вместе. В этот момент было невероятно хорошо, будто его поставили на замедленную съемку, но в то же время никто из них не медлил. Не хотелось, чтобы это заканчивалось когда-либо, они целовались отчаянно, как в последний раз, до боли в легких, до красных и опухших губ. Терпеть не было ни сил, ни желания. Леон опускает голову и целует Эшли в шею, покусывая ее, втягивая кожу и зализывая языком, будто извиняясь за свою грубость. Грэм уже не сдерживает себя, она отпустила все приличия, от стыда не осталось и следа. Стоны ее отскакивают от стен комнаты, балкон открыт, возможно, кто-то услышал, но разве в данную секунду это их волнует? Она хотела больше, еще больше, чем получала сейчас, ей хотелось быстрее и сильнее, чем могла представить. Агент не теряя времени и момента, руками начал исследовать тело своей возлюбленной. Он провел рукой от края груди до талии, затем опустил ее еще ниже и остановил на бедрах, сжимая их и раздвигая еще шире, а потом схватил и резко придвинул к себе. Эшли сжала его ногами вокруг талии, обняла и запыхавшись практически прошептала: — Леон… Я так больше не могу, пожалуйста… — Грэм схватила его за волосы у корней, потянула к себе и крепко поцеловала, сжав губы. Она уже не знала, куда деть себя, свои руки. Ей было так мало Леона. Тот в свою очередь хотел потомить ее, но сам едва держал себя в руках. Агент взял Эшли под бедра и пошел по направлению к кровати, опуская на постель. Она так завороженно смотрела ему в глаза, будто заглядывая и выискивая потаенные места, а он и не был против. Будь такая возможность — все свои тягости вывалил через глаза, но у них еще будет такая возможность обсудить проблемы. Не сейчас. Сейчас им будет поистине хорошо и горячо в объятиях друг друга. Кеннеди провел ладонью по солнечному сплетению светловолосой, та немного откинула голову назад и смотрела на это с полуприкрытими глазами. Он положил вторую ладонь на бедро и стал вести ею вверх, задирая нежный пеньюар, любуясь красотой бледной и шелковистой кожей своей хрупкой девочки. Водил руками по бедрам туда сюда, изводил, сжимал, но не принимал никаких активных действий. Смотря прямо в глаза, Агент заявляет: — Я вижу, как ты хочешь меня, но милая, — шепча и едва целуя в мочку уха продолжает — скажи, как я тебе нужен прямо сейчас. У Эшли не было сил не то, чтобы встать, просто не получалось здраво мыслить в этот момент. Постаралась собраться с мыслями и выпалила: — Леон Скотт Кеннеди, сейчас я хочу тебя как никогда сильно, — продолжает с придыханием она — прошу, возьми меня уже наконец и как можно скорее и сильнее! — Это то, чего я ждал от тебя. — Положив руку на талию, он рывком притягивает ее к себе на край кровати и цепко целует, глубоко, настойчиво и горячо, как в тот момент хотелось Грэм. Зеленоглазая чувствует, как ее затягивает в эту пучину страсти все глубже и глубже, голова начинает кружиться, а руки трястись и не слушаться ее. Она берет полы футболки Кеннеди и стягивает к вверху, по крайней мере, пытается. Леон помогает ей и взбирается на постель, проделывает то же самое, только с розовой тканью Грэм. Перед агентом предстает до предела возбуждающая картина: Эшли лежит перед ним практически нагая, с упругой грудью и вздернутыми сосками, в милом белом белье с розовым бантиком. Он засмотрелся на нее, не в силах оторваться, девушка в свою очередь засмущалась: закрыла грудь руками и сжала колени, но оставив ноги на том же уровне, что и были. Голубоглазый подбирается ближе и убирает руки с груди, раздвигая ноги проговаривает: — Не закрывайся от меня, не в таком виде и моменте. Он разместился у нее между ног и от колена начал вести дорожку мокрых поцелуев. Медленно и неспеша. Грэм замерла и казалось задержала дыхание, она провела рукой по его волосам и остановила руку у корней. Леон проделывает путь поцелуев до белья, целует в кромку белья и заглядывает в глаза своей милой, с таким невинным взглядом Эшли. — Не смотри так на меня. — Как? — недоумевающе спрашивает ее искуситель. — Будто хочешь съесть и не оставить ни кусочка. — Может я этого хочу, ты очень красива. Леон стягивает с нее белье и проводит средним и безымянным пальцем по лону, не торопясь и не проталкивая их дальше. Эшли сжимается и издает писк, начинает тереться о пальцы, но Кеннеди крепко придержал ее одной рукой. Агент увеличивает амплитуду движений и касается комочка нервов, почувствовав дрожь ног у светловолосой. Опустился животом на кровать и перемещая ее ноги к себе на плечи. — Леон, подожди… — он поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Что-то не так? Мы можем прекратить, если ты больше не хочешь этого. — Кеннеди очень надеялся, что она не передумает, так как хотел ее сейчас больше, чем пойти на службу в полицию, а хотел он этого с детства. — Нет, нет, я просто… мне не… — она не знала, как ему правильно объяснить, что ее никто не ласкал так, как сейчас собирается сделать это Леон. — Ничего не бойся, я понял тебя, если будет неприятно — ты знаешь, что сказать, помнишь? — Да, хорошо. Раздвигая губы и складки, Леон опускается языком на самую напряженную мышцу у Эшли, по крайне мере, сейчас так точно. Она вздрогнула и тихо простонала от необычных ощущений, Кеннеди продолжил вырисовывать невидимые узоры и немного проталкивать язык вовнутрь. Грэм расслабилась и схватила за волосы Леона, притягивая и направляя его так, как ей больше всего хотелось. Он прислушивался к ней, подключил пальцы к процессу, потирая ими клитор. Теперь он стал чередовать движения и уже вошел в нее пальцами, немного надавливая на переднюю стенку, а языком игрался с клитором. Дыхание у Грэм перехватило, она не отпуская волос агента, начала покачиваться вперед. Стоны были все громче и громче, а долгожданная разрядка близко, но Кеннеди закончить не позволил. Он поднялся, облизывая блестящие губы и взглянул в глаза разозлившейся Эшли. — Ты… Ты! — светловолосая не на шутку начинала вскипать, щеки стали на тон краснее. Леон усмехнулся этой милой реакции. — Мы все успеем, Орленок, не злись. — он поцеловал ее в кончик носа и притянул ее к себе. Грэм уже не контролировала себя, поэтому, не стесняясь стала тереться о его каменный член, закатив глаза попросила с мольбой в глазах: — Леон, не томи, прошу! Он провел рукой по ее животу, наклонился и поцеловал, поднимаясь к груди, кусая соски и пропуская их сквозь пальцы, сжал в руках, тяжело дыша. Кеннеди достал презерватив, открыл фольгированный квадратик зубами, смотря на Эшли, раскатал по основанию и продвинулся ближе. — Ты готова? — Да! Давно! В нетерпении она еще шире раздвинула ноги. Кеннеди потерся о нее своим немалым размером и аккуратно погрузился в Грэм. Они одновременно выдохнули, он — сквозь зубы, она — через стон. Растягивал ее медленно и осторожно, держа за бедра, целуя в шею и ключицы. Эшли захныкала, бедра задрожали и когда она начала толкаться навстречу, Леон немного увеличил темп. — Не торопись. — на ухо прошептал он. — Я не могу больше ждать, я так хочу тебя, пожалуйста, быстрее, Леон. — она посмотрела на него с такой мольбой, что тот не мог отказать. Он приподнял ее бедра и увеличил амплитуду погружения, Грэм открыла рот в немом стоне, а потом резко выдохнула. Глаза закатились от такого приятного чувства, она не могла держать с ним зрительный контакт. Леон смотрел на это с приоткрытыми губам и не мог поверить, что эта скромная девушка сейчас лежит в такой откровенной позе перед ним и стонет, показывает, как хочет большего. От того лучше, ему казалось, что они долго не придут к этому. Сжимая ее бедра, которые окольцевали его талию он держал средний темп, слушая звонкие стоны Грэм. — Какая ты все-таки громкая. — она прикрыла рот от смущения, Кеннеди нахмурился и убрал руку. — Мне нравится, не закрывай рот, милая. Эшли схватила простынь и сжимала ту в руках, теперь она наоборот не знала, куда себя деть от такого избытка ощущений и эмоций. Он был повсюду и успевал все сразу: целовал ее губы, шею, ключицы, переходя на плечи и покусывая, втягивая в рот грудь, играясь с сосками. Глаза сами закатывались и закрывались. Кеннеди перевернул ее не выходя, ставя в коленно-локтевую, взяв волосы в кулак, произнес на ухо: — Думаю, после такого тебе и не захочется вспоминать кого-то еще кроме меня и нашей ночи. Сильная рука шлепнула нежную кожу, Леон снова возобновил движения, крепко сжимая светловолосую, в этот раз он ее не жалел, выбивал из нее громкие, звонкие стоны. Эшли уже практически плакала от того, насколько ей сейчас приятно, она старалась быстро подмахивать бедрами в такт движениям Леона. Коленки стали разъезжаться в стороны, Кеннеди наклонился к ней и стал шептать на ухо всякие пошлости, но не переходя границы. Сам был уже на пределе, но не позволял себе закончить до того, как Грэм дойдёт до кульминации. — Леон… Я больше не могу…. Я сейчас, — он все понял и почувствовал, как сильно стали сжимать ее мышцы. Он опустил руку к ее лону и стал быстро и интенсивно растирать комок нервов, Эшли сильно напряглась и с протяжным криком-стоном кончила, да так громко, что пришлось зажать ей рот рукой, чтобы персонал не стал наводить панику. Зеленоглазая упала обессиленная на кровать, а Кеннеди заканчивал начатое. Спустя несколько толчков он получил разрядку, с тихим стоном сквозь зубы. Уставший и на не гнущихся ногах он откидывается рядом с Эшли, которая пыталась отдышаться, теперь уже вместе с ним. Она придвинулась к нему, а он к ней и они крепко скрепляются в объятиях. Они молчали долго, обнимая друг друга, Леон крутя локон волос Грэм первый нарушил тишину. — Ты как? Все хорошо, я не переборщил? — Нет, я даже подумала найти себе нового друга. — усмехнувшись ответила зеленоглазая. — Что? — Не зная, кем он мне приходится ты стал таким диким, вот мне и пришла такая идея. — хихикнула Грэм. — О, орленок, тебе стоило открыть мне дверь в этом розовом пеньюаре и я уже едва сдерживался при виде тебя. Так что, если хочешь повторить, просто выходи ко мне в такой одежде. После этих слов Леон поцеловал ее в нос и обнял, укрывая обоих одеялом. Это была их первая совместная ночь вместе.